– Возможно, в Америке это и так, но не в Англии. И уж конечно, не в тех случаях, когда речь идет о поместьях, фабриках и опекунском праве управлять всем имуществом. Есть еще и другие обстоятельства, о которых вы не знаете, да вам это и ни к чему. Достаточно сказать, что мадам выбрала вас потому, что знала: выполнив свою часть сделки, вы уйдете, как только мы прибудем в Бостон. Скажите, вы ни о чем не жалеете? Может, в чем-то сомневаетесь?

Лукас услышал в ее голосе неподдельную озабоченность и поспешил успокоить:

– Нет-нет, все остается в силе.

– Вот и хорошо, – почему-то без особой радости сказала Тейлор.

Он никак не мог ее понять. Черт побери, да ее и женщиной-то назвать можно с большой натяжкой: такая юная, такая чистая. В его задачу входило проследить, чтобы она целой и невредимой добралась до Бостона, а там передать доверенным лицам, вот и все.

План представлялся ему просто великолепным.

– А есть еще кто-то, кроме этих доверенных лиц, чтобы взять на себя заботу о вас?

– Заботу обо мне? Это ни к чему: я и сама о себе могу прекрасно позаботиться, мистер Росс.

Лукас улыбнулся: она рассердилась из-за этого вопроса, – но то было лишь возмущение, без капли страха.

И все же кое-чего она боялась: с того момента как увидела на балу, что он идет в ее сторону, она боялась его, – но Лукас заметил в ней и некое облегчение. Что-то не сходилось: как это возможно – одновременно испытывать испуг и облегчение?

– Я имел в виду, есть ли у вас в Бостоне родственники.

– Да, есть.

Тейлор не стала уточнять, что «родственникам», о которых идет речь, всего по два года: ему такие подробности знать ни к чему.

– Что ж, прекрасно.

– А что, женщины в Америке нуждаются в заботе, как дети? – усмехнулась Тейлор.

– Некоторые – да.

– Я не из таких, – заявила она твердо. – Кроме того, помимо ожидающих меня родственников и финансовых советников, многие бостонские банкиры очень жаждут помочь мне войти в местное общество. Я уверена, что для меня уже и жилье подходящее подобрали. А где ваш дом, сэр?

– Не называйте меня «сэр»: для вас я Лукас.

– Ну а я Тейлор. – «Господи, да ведь он уже знает!» – Я хочу сказать, вы можете называть меня просто по имени. У вас ранчо где-то в глуши, да?

Опять в ее голосе он услышал беспокойство. Лукасу хотелось, чтобы она расслабилась и перестала волноваться, но он не представлял себе, как этого добиться: девушка норовиста, как жеребенок. Путешествие в Америку покажется им вечностью, решил он, если Тейлор продолжит изображать робость и застенчивость.

– Разве бабушка не посвятила вас в детали?

– Нет, у нас не было времени. Как я понимаю, с вами она общалась больше, чем со мной, прежде чем сделала это предложение.

– Да, вы правы.

– Я только сегодня вернулась из Шотландии, и у меня не было возможности как следует ее расспросить. И потом, я опасалась, как бы она не начала нервничать.

– Так вы согласились выйти за меня, совсем ничего обо мне не зная?

– Мадам сказала, что вы вполне приемлемы. Впрочем, и вы обо мне тоже мало что знаете, если, конечно, она не посвятила вас. Но раз мы не будем видеться, приехав в Бостон, это не имеет особого значения, правда?

– Да, думаю, это так. – Вспомнив про вопрос, который она задала раньше, он ответил: – А мое ранчо действительно в глуши. Территория называется Монтана. Народу там сейчас совсем мало: «золотая лихорадка» кончилась, и единственный городок в округе – всего две улицы: вам бы он вряд ли понравился.

– Почему вы так решили?

– Все развлечения для тамошнего общества – это собраться возле местной лавки в воскресенье, чтобы почитать газету из Розвуда. Никаких балов и вечеринок. Главное для этих людей – выжить, им не до развлечений.

– И именно это вас привлекает? И как же называется тот городок?

– Редемпшен.

– А есть там такие места, где можно бродить целый день и не встретить ни единой живой души?

Если вопрос и показался ему странным, ей он об этом не сказал.

Карета остановилась неподалеку от улицы, что вела к погрузочным докам. Судно, на которое они должны были сесть, называлось «Эмеральд» и представляло собой колесный пароход водоизмещением две тысячи тонн, пришвартованный в центральной части реки. Пассажиров к нему подвозил небольшой паровой катер.

Тейлор страстно хотелось поскорее отправиться в путь. Время перевалило уже за час ночи, а здесь кипела жизнь: что-то выгружали, кого-то высаживали, – так что их экипаж не мог продвигаться дальше из-за повозок, почтовых карет и других экипажей впереди.

– А наши вещи уже на пароходе? – поинтересовалась девушка. – Или их еще предстоит искать в этой неразберихе?

– Они уже в нашей каюте, – успокоил ее Лукас.

– Как вы сказали – «нашей каюте»? У нас разве не отдельные каюты, сэр?

О боже! Только бы опять не поддаться панике. Тейлор почувствовала дрожь в коленях, сердце забилось быстрее: неужели он рассчитывает лечь с ней в постель? Об этом она даже не подумала!

Лукас открыл задвижку, отодвинул занавеску и повернулся к ней:

– Леди Эстер особо указала, чтобы в бортовом журнале мы значились как супружеская пара. Вас что-то смущает?

По правде говоря, да, и ей хотелось убежать, но вместо этого она лишь покачала головой. Лукас выбрался из кареты и подал руку. Тейлор очень удивило, что она без перчаток, и, окинув взглядом внутренность экипажа, увидела, что они на полу. Он подобрал их, взял и накидку и передал ей.

Тейлор с облегчением вздохнула: такой галантный не может быть варваром.

А какая чудесная у него улыбка! Зубы ровные, белые, даже ямочка на щеке! Ну очень привлекательный джентльмен!

Она вздохнула, и Лукас услышал, а также заметил ее пристальный взгляд, но не мог взять в толк, что бы это значило: что могло так ее поразить?

– О чем вы думаете? – все же рискнул он спросить.

– Вы очень привлекательный мужчина, – неожиданно для себя выпалила Тейлор и тут же пожалела об этом.

Господи, ну почему у нее язык опережает разум? Разве пристало леди говорить что думаешь?

– Конечно, я не знаток мужчин, но это вы, наверное, и сами уже прекрасно поняли.

– Почему вы так решили?

– Ну, я же собиралась замуж за Уильяма!

Он лишь пожал плечами, но Тейлор не поняла, что бы это значило, поэтому сочла нужным добавить:

– Я должна ненавидеть всех мужчин, как мне кажется.

Лукас рассмеялся:

– Вы еще слишком молоды для этого.

– А сколько лет вам? – поинтересовалась она.

– Я уже такой древний, что способен ненавидеть весь мир.

Посчитав, что этого достаточно, он взял ее за руку и повел за собой. Ей приходилось едва ли не бежать, чтобы не отстать, но, на ее счастье, народу становилась все больше, и он волей-неволей сбавил шаг.

Лукас так крепко держал ее за руку, что Тейлор чувствовала себя спокойно и в полной безопасности. Это было так приятно! Теперь мир рисовался ей в гораздо более ярких и светлых тонах.

А вокруг тем временем царил хаос. Верфь кипела светом и жизнью. Посреди улицы стояли без присмотра повозки, доверху забитые сундуками и чемоданами. Уличные торговцы выкрикивали цены и размахивали своим товаром, проталкиваясь в толпе и обходя препятствия, а парочки жались друг к другу в очереди у билетных касс. Карманные воришки сновали в толпе, причем многие совсем мальчишки, не старше лет восьми, а другие, наоборот, древние старикашки, но ни те, ни другие не смели приблизиться к Тейлор: Лукас бы не позволил. Мужчины глазели на нее, но не прикасались. Она, конечно, заметила, но подумала, что внимание приковано к ее нарядной одежде, поэтому свободной рукой покрепче запахнула накидку на груди.

– Вам холодно? – встревожился Лукас.

– Нет-нет, – покачала головой Тейлор. – Просто стараюсь не привлекать к себе внимания, потому что одета совсем не так, как одеваются в дорогу.

Что бы ни было на ней надето, подумал Лукас, это ничего не изменит: такие волосы не спрячешь – кудрявые, они каскадом струились по спине, как спелая пшеница, и приковывали взгляды. Тейлор хоть и не выделялась ростом, но держалась как принцесса, и даже походка ее выдавала чувственность, чего Лукас не мог не заметить. И это была не единственная причина, по которой она привлекала к себе внимание: одни огромные голубые глаза чего стоят! Даже если ее одеть в нищенские лохмотья, на ней все равно будут останавливаться взоры, полные желания.

Это внимание ему совсем не нравилось, как, впрочем, и ей. В нем говорило чувство собственника, и он не понимал почему. Это было невозможно объяснить, однако его переполняло стремление защитить ее, оградить от посягательств. Черт возьми, хоть он ее почти не знает, она принадлежит ему, отныне она его жена. Ну и что же ему теперь с этим делать?

Лукас мрачно посмотрел на нее, и подумал: «Боже, ее настроение непредсказуемо, как погода».

– Мне надо было переодеться, – лишь бы что-то сказать, проговорила девушка.

– Это ничего бы не изменило, – угрюмо проворчал Лукас, а Тейлор с радостью заметила, что его недовольство переключилось на группу молодых людей, подпиравших металлическую ограду.

Однако недолго ей пришлось раздумывать над переменой в его настроении: они завернули за угол, и вдалеке она увидела их судно «Эмеральд». Это было великолепное зрелище: луна отбрасывала на огромный корабль серебристые отблески, и от этого он выглядел каким-то совершенно нереальным. У Тейлор аж дыхание перехватило. Белые пенные гребешки волн реки Мерси ударялись о борта судна, но оно казалось совершенно неподвижным. «Эмеральд» был внушителен, как гора, и приветлив, как священник воскресным утром.

Тейлор, совершенно потрясенная этим зрелищем, остановилась как вкопанная.

– Какая красота! Правда, мистер Росс?

Изумление в ее голосе вызвало у него улыбку. Он посмотрел на корабль, затем снова повернулся к ней:

– Да, он и в самом деле очень красив.

– Наверное, тяжелый – тысяч пять тонн, – благоговейным шепотом проговорила Тейлор.

– Вообще-то меньше двух, – поправил Лукас. – И мы не в церкви: можно говорить нормальным голосом.

Она даже не заметила, что шепчет, рассмеялась над своим нелепым поведением и уже громче проговорила:

– Какой красавец!

Честно говоря, Лукасу приходилось путешествовать и на более внушительных судах, но на ее лице был написан такой восторг, что он решил оставить эту информацию при себе.

Эта девушка настоящая загадка. Он знал, что семья ее весьма и весьма состоятельна, а значит, ей было доступно все, что угодно, однако ведет она себя так, словно это ее первое путешествие, – совсем как наивная деревенская девчонка.

Его пристальное внимание не ускользнуло от Тейлор.

– У меня что, открыт рот, мистер Росс?

– Совсем чуть-чуть.

– Боюсь, мне не хватает светской изысканности, – призналась она с улыбкой.

– Вы прежде никогда не выезжали из Англии?

– Выезжала, конечно, но никогда не путешествовала по океану, так что этой поездки жду с нетерпением.

– Будем надеяться, что у вас нет морской болезни.

– О, не беспокойтесь, я очень крепкая и никогда не болею, – похвасталась Тейлор.

Его взгляд был полон недоверия, и она решила сменить тему:

– Мой дедушка и бабушкин брат Эндрю плавали на первом, настоящем «Эмеральде». Эндрю был тогда еще слишком молод, чтобы запомнить приключения, но дедушка без конца рассказывал истории о жизни на корабле и о своей дружбе с известным близоруким пиратом по имени Блэк Хэрри. Вы о нем когда-нибудь слышали, мистер Росс?

Лукас покачал головой:

– А ваш дедушка и дядя знают, что вы плывете на еще одном «Эмеральде»?

– Дядюшке Эндрю я сказала, и он благословил меня, а дед умер уже больше десяти лет назад, но сердцем я чувствую, что он знает. Мне кажется, он наблюдает за мной, как ангел-хранитель, оберегает и не допустит, чтобы со мной что-нибудь случилось.

Боже, похоже, у нее не все в порядке с головой! Лукас не знал, как реагировать на такие глупости. В отличие от Тейлор сам он был реалистом. При такой наивности ей просто не выжить у них в глуши. Но ведь она не едет в Монтану, напомнил он себе: в Бостоне их пути разойдутся, а это куда более цивилизованное и достаточно безопасное место.

И все же, по его мнению, куда лучше иметь реального защитника.

– Значит, ваш дядя Эндрю жив?

– Конечно, жив. Живет в горной Шотландии, – чуть удивленная его вопросом, проговорила Тейлор, и не без гордости добавила: – Он считается в семье белой вороной. Бабушка всегда переживала, что ее младший брат окажет на меня не слишком благотворное влияние.

Поскольку из-за затора они не могли продвигаться дальше, у Лукаса появился замечательный предлог хоть что-то о ней узнать. Юная супруга все более очаровывала его: с необыкновенной открытостью говорила о своей семье, своем прошлом. Такая откровенность удивляла: сам он привык следить за каждым своим словом. Чем меньше окружающие знают о нем и его семье, тем лучше для всех. Тейлор, видимо, считала иначе: говорила все, что думает.

– Почему бабушка так волновалась за вас?

– Да потому, что он не такой, как все: многие его взгляды и привычки она считала несколько… экстравагантными.

– Любопытно…

– Дядя Эндрю многому меня научил: например играть на фортепьяно – и привил любовь к классической музыке.

– Я думаю, это вам очень пригодится в великосветских салонах Бостона, – улыбнулся Лукас, и ей показалось, что в его голосе прозвучало снисхождение.

– А еще он научил меня хорошо обращаться с оружием, мистер Росс: я прекрасно стреляю, так что смогу в случае необходимости постоять за себя.

– И что, вы способны выстрелить в человека?

Она немного подумала и наконец сказала:

– Думаю, да… Все зависит от обстоятельств.

– Каких же? – Лукас, будучи не в силах представить ее с ружьем в руках, не сумел сдержать улыбку.

Тейлор решила, что собеседник подтрунивает над ней, иначе почему улыбается, и с жаром кинулась отстаивать свою точку зрения:

– Если бы кому-то из тех, кто мне дорог, угрожала опасность, я наверняка сумела бы встать на его защиту и выстрелить. А как насчет вас? Вы могли бы отнять у кого-то жизнь?

– Даже не моргнув глазом, – ответил он без колебаний.

Его ответ ее испугал и обескуражил еще и потому, что прозвучал обыденно, словно они говорили о погоде, и она не удержалась от вопроса:

– Вам уже приходилось убивать?

Лукас закатил глаза к небу:

– Я участвовал в войне с Югом и, конечно, убивал.

– Нет, это другое. Я имела в виду в мирное время…

Лукас молчал, а потом вдруг спросил:

– У вас странное имя. Это в честь деда?

Стало ясно, что он хочет поменять тему разговора, и Тейлор не стала спорить, а просто ответила:

– Да.

Он тоже ничего не сказал, кивнул в ответ, крепче сжал ее руку и зашагал вперед, пробиваясь сквозь толпу. Она старалась смотреть под ноги, но все равно то и дело спотыкалась. Лукас наконец заметил это, а когда толпа начала напирать на них, обхватил спутницу за плечи и притянул к себе.

До нее дошло это, правда, лишь тогда, когда они уже стояли среди других пассажиров на палубе катера, который должен был доставить их на борт «Эмеральда». Вообще-то в другое время она пришла бы в ужас, потому что привыкла все тщательно обдумывать и планировать, но на сей раз без малейших сомнений согласилась на предложение мадам. А теперь – что сделано, то сделано.

Тейлор нисколько не переживала и не чувствовала ни малейшей грусти или сожаления оттого, что расстается с родиной, не бросала тоскливые взгляды на удаляющийся берег и уж тем более не прикладывала носовой платочек к уголкам глаз, как рядом стоявшие другие молодые леди. Многие рыдали не стесняясь, а Тейлор, напротив, хотелось смеяться. Ее переполняла радость от уверенности в том, что она поступает правильно. Рука Лукаса все еще лежала у нее на плече, и она придвинулась чуть ближе: так приятно было ощущать тепло, исходившее от него. Она чувствовала себя с ним в полной безопасности, но так и не могла заставить себя думать о нем как о муже. Впрочем, это не имеет никакого значения, решила она, ведь все равно скоро они расстанутся.

Тейлор подумала о своих подопечных: совсем скоро она снова сможет их обнять. Интересно, узнает ли она их? А они ее? Они даже ползать не умели, когда она видела их в последний раз, а теперь уже наверняка говорят и ходят. Девушка закрыла глаза и поблагодарила Господа за то, что она наконец в пути, а потом попросила благословить на новую жизнь, которую предстояло начать.

Она заберет девочек, как только прибудет в Бостон, отвезет в безопасное место и спрячет там, где дядя Малкольм их не найдет.

Вдруг в голове ее мелькнуло: зачем что-то искать? Такое место есть: Редемпшен. Господи, это же прекрасно! Может, это и есть то прибежище, которое она искала? Редемпшен. Избавление.