Лукас понял, что ему аккуратно отплатили той же монетой: не дали прямого ответа, – но сдаваться не собирался.

– Леди Эстер мне сказала, что брак защитит ваше наследство.

– Да, все так, а что еще говорила мадам?

– Просила оберегать вас.

– Я и сама могу о себе позаботиться.

Лукас по ее голосу понял, что она возмущена, и улыбнулся: как это в духе людей наивных – полагать, что можно справиться со всем злом в мире!

Закинув руки за голову, он уставился в потолок, а собравшись с мыслями, спросил:

– Но ведь наследство не единственная причина вашего согласия выйти за меня?

– Бабушка приложила огромные усилия, чтобы скопить состояние, и не хотела, чтобы его промотали. Вот и я забочусь об этом.

– Тогда почему вы отдали свое ожерелье? Могу предположить, что оно очень дорогое. Ведь это настоящие камни?

– Да.

– Тогда почему?..

– Я уже объяснила: мне эти побрякушки больше не нужны.

Они вернулись к тому, с чего начали, и Лукас был вынужден признать, что способности уходить от ответа у них с Тейлор примерно равны.

– Все же мне хотелось бы знать…

Теперь она перебила его:

– Я очень устала, мистер Росс. Прошу вас, давайте спать.

И, отвернувшись лицом к стене, она закрыла глаза и нарочито громко зевнула, мысленно взмолившись, чтобы Лукас понял намек и перестал ее мучить. Ему, разумеется, придется рассказать о малышках, но, наверное, лучше чуть позже, не сейчас. Она пока не видела причин посвящать его в эту проблему. Он и так не в восторге от ее общества, а если узнает, что она намерена ехать с ним в Редемпшен, и вовсе придет в ярость и сделает все, чтобы этого не допустить. Конечно, найдутся самые что ни на есть благородные причины: с его точки зрения, ее место в парадных гостиных Бостона, и других забот, кроме как потягивать чай и вести глупые беседы, нет. Редемпшен не для нее: разве она забыла его рассказы, как там ужасно?..

Все мысли улетучились в одну секунду, когда Тейлор почувствовала, что с нее стягивают одеяло. Перевернувшись на спину и увидев возвышавшегося над ней Лукаса, девушка вскрикнула от неожиданности.

– Что это вы задумали?

Он уселся на край кровати, и Тейлор попыталась отодвинуться, но он придавил ее рубашку, и она тщетно пыталась вытянуть ее из-под него.

– Посмотрите на меня! – потребовал Лукас, положив руки ей на плечи.

В его голосе Тейлор услышала раздражение, но тут же дала ему понять, что и она недовольна:

– Знаете, мистер Росс, вас, как мужчину, это не красит: теряете самообладание из-за сущей ерунды.

– Я требую, чтобы высказали мне правду.

– Правду о чем?

– Почему вы согласились выйти за меня?

Она не смогла посмотреть ему в глаза даже в темноте.

– Чтобы защитить свое наследство.

– И все?

Тейлор вздохнула, поняв, что он не отстанет, пока не получит ответы на все вопросы.

– В противном случае дядюшка мог выдать меня за первого попавшегося проходимца.

Лукас покачал головой, совершенно уверенный, что это не все: есть еще что-то, о чем она молчит.

– Была какая-то еще причина?

– Я вышла за вас ради высшего блага, и это все, что вам надо знать.

– И что же это за высшее благо?

Тейлор попыталась сменить тему и заявила, стараясь придать возмущения интонациям:

– Вам не следует сидеть на моей постели, это неприлично.

– А мы женаты! – рявкнул Лукас. – Так что забудьте о приличиях.

Она открыла было рот, намереваясь возразить, но в голове не осталось ни одной мысли, поэтому просто молча уставилась на Лукаса.

Нет, она его не боится! Как только Тейлор вспомнила об этом, дыхание ее пришло в норму, сердце перестало колотиться как бешеное.

Сколько они так просидели – бог весть, но ей показалось – вечность. Лукас о чем-то сосредоточенно думал, прежде чем изрек:

– Вы моя жена, Тейлор.

Ей не понравилось, как это прозвучало, и она уточнила:

– Вы хотите сказать, что намерены воспользоваться сейчас своими… супружескими правами?

Похоже, сама мысль об этом привела ее в ужас, но такая реакция лишь раззадорила его: захотелось поцеловать ее и удушить одновременно.

Внезапно Лукас осознал свою ошибку: слишком уж она близко. Он чувствовал тепло ее кожи под своими ладонями и хотел лишь прикасаться к ней, испробовать ее на вкус. Один поцелуй, сказал он себе, всего один поцелуй, и этого будет достаточно.

Черт, опять он лжет себе! Ему мало одного поцелуя: он хочет всю ее!

– Нет, ни о чем таком я не думал, – солгал он и ей.

Он, похоже, разозлился, хотя Тейлор не могла понять почему. Это ей следовало бы по меньшей мере обидеться, ведь одна лишь мысль об этом ему так отвратительна. Она должна бы чувствовать облегчение, однако ничего такого не происходило, скорее наоборот: ей было досадно отого, что он не находил ее желанной, пусть совсем чуть-чуть. Тейлор была вынуждена признаться себе, что ей хочется, чтобы Лукас считал ее привлекательной, а не вел себя так, словно его коробит сама мысль, чтобы к ней прикоснуться.

Глупо, конечно, обижаться, и тем не менее она чувствовала дискомфорт, но предпочла отнести это просто-напросто к усталости. Конечно, в другое время его поведение не вызвало бы в ней такого ощущения собственной неполноценности.

Да, что-то она сегодня чересчур расчувствовалась: надо просто принимать его таким, какой он есть.

– Некоторые мужчины находят меня привлекательной! – выпалила Тейлор, хотя и не собиралась говорить это вслух. – А вот вам я почему-то не нравлюсь.

– Нравитесь, даже очень, – признался Лукас, но она ему, похоже, не поверила: это было ясно по голосу, – поэтому решил уточнить:

– Вы обижены, потому что я не прикасаюсь к вам?

– Да, мне непонятно, что со мной не так.

– Я этого не говорил.

– Нет, не говорили, но ведь я вам не нужна.

– Напротив: очень даже нужны.

Она удивленно уставилась на него: их диалог принимал странный оборот, – и Лукас решил, что, сказав «а», надо говорить и «б».

– Да, черт побери, вы мне нужны, но я не хочу быть вашим мужем!

– Но ведь одно без другого невозможно!

– Это вы о чем?

Тейлор и сама не знала, но ей стало лучше после его признания, пока до нее наконец не дошел оскорбительный смысл его заявления. И тут она буквально взорвалась:

– У меня что, на лбу написано, что меня можно оскорблять? Святые небеса! Сначала Уильям Меррит предлагает мне стать его любовницей, а теперь вы заявляете, что хотите сами понимаете чего, но при этом не желаете быть моим мужем. Ну и каково, по-вашему, мне?

Он собирался было вспылить из-за того, что его сравнили с этим сукиным сыном, но она прикоснулась к нему, и он забыл все слова. Лукас отшатнулся, как будто его ударили, когда она протянула руку, чтобы убрать упавшую ему на лоб прядь.

– Мадам говорила, что мужчины готовы удовлетворять свои низменные потребности со всем, что движется. И знаете почему?

Лукас запретил себе переспрашивать, полагая, что ответ ему не понравится, но любопытство взяло верх:

– И почему же?

– Потому что думают не головой, а…

Не давая ей закончить эту возмутительную фразу, он закрыл ей рот ладонью:

– Ради бога, Тейлор! Леди не пристало говорить подобное.

– Я всего-навсего передаю вам слова моей бабушки, – прошептала Тейлор, как только он убрал руку. – Но ведь вы же не будете отрицать, что у мужчины вожделение всегда на первом месте.

– Не все мужчины одинаковы.

– А вы другой?

Если бы взглядом можно было убить, она уже рухнула бы замертво, но он медленно наклонился и обхватил ее лицо руками.

– Хочу, чтобы вы уяснили, Тейлор: несмотря на то что схожу от вас с ума, я никогда не заведу семью, какой бы заманчивой ни казалась эта идея.

– И это главная причина столь оскорбительного поведения? Расселись на моей кровати среди ночи, читаете нотации, и все для того, чтобы вбить мне в голову, что не собираетесь заводить семью? По-моему, вы уже и так дали мне это ясно понять.

– Я также хотел вас заверить, что меня можете не опасаться. Несмотря на мое влечение к вам, я не собираюсь воспользоваться обстоятельствами, в которых мы с вами оказались.

– Благородный, да?

– Именно, – раздраженно буркнул Лукас.

Голос его стал хриплым, а выражение лица – злым и жестким, и Тейлор попыталась сгладить ситуацию:

– Мне не хочется, чтобы вы волновались.

– Я не волнуюсь.

– А насчет вашего влечения и нашего вынужденного пребывания в одной маленькой каюте… Надеюсь, сниму камень у вас с души, если скажу, что не горю желанием терпеть ваши прикосновения.

– Вы уверены?

– Лучше удавиться.

Он на мгновение опешил, а потом широко улыбнулся. Ее слова хоть и прозвучали вроде бы серьезно, но Лукас понял, что над ним подтрунивают. Ему даже понравилось, как она умно и ловко оборачивает против него его же собственные слова.

– Издеваться изволите?

Она окинула его таким наивным взглядом, что любой другой поверил бы ей безоговорочно, но не Лукас, хотя все его дурное настроение улетучилось в ту же секунду. Он укоризненно покачал головой, потом наклонился, запечатлел у нее на лбу целомудренный поцелуй и чмокнул в переносицу. Так целуют ребенка перед сном, и Тейлор это показалось оскорбительным. А кроме того, стало любопытно узнать, как Лукас целуется по-настоящему. Забыв про осмотрительность, она обхватила его лицо руками, приподнялась и коснулась его губ своими. Это прикосновение было легким как пух, но очень ей понравилось, как и ощущение его шершавой кожи под пальцами. Ему не помешало бы побриться, но отросшая за день щетина делала его таким мужественным и… неотразимым.

Любопытство было утолено, и Тейлор вполне довольная, отпустив руки, опустилась было на подушки, но Лукас удержал ее подбородок пальцами и заставил посмотреть ему в лицо:

– Какого черта вы задумали?

– Это всего лишь поцелуй, Лукас, – попыталась успокоить его Тейлор.

– Нет, это был не поцелуй, а вот теперь…

Он схватил ее в объятия и с силой завладел губами. Она попыталась возмутиться, даже открыла рот, и он сразу воспользовался этим. Его язык проскользнул внутрь и начал искусный танец с ее языком. Тейлор была так ошеломлена, что не понимала, чего хочет больше: оттолкнуть его или прижать к себе еще теснее. Но что творит его язык… она и понятия не имела, что так целуются. Это было слишком… и – о боже! – ей нравилось. Руки ее сами обвили его шею, и пока он нежно целовал ее, Тейлор прижималась к нему. Долго бездействовать было не в ее характере, и она стала отвечать на поцелуй: язык прикасался к его языку: сначала робко, потом смелее. Поцелуй становился все более плотским, пламя, полыхавшее между ними, возбуждало, как и его чистый мужской запах тела.

Лукас никак не мог насытиться ею: чувствовал прикосновение ее груди через тонкую ткань рубашки и сходил с ума. Обхватив рукой затылок, он наклонил ей голову так, чтобы еще глубже проникнуть в нее языком. Его губы ласкали ее рот, руки касались плеч, и ему хотелось, чтобы это продолжалось вечно. И едва он поймал себя на этой мысли, как она быстро вернула его к действительности и поцелуй тут же прервался. Труднее оказалось оторвать от себя Тейлор. Ему пришлось приложить усилие, чтобы разомкнуть ее руки и мягко уложить в постель.

Лукас едва мог перевести дух, а ей казалось, что она и вовсе перестала дышать: он полностью завладел ею, она все еще ощущала его вкус на своих губах, чувствовала, как его горячий жадный рот впивается в нее.

Поцелуй и Лукаса выбил из колеи, сердце все еще колотилось как бешеное, и вид Тейлор никак не способствовал тому, чтобы страсть утихла: глаза затуманены, нежные розовые губы чуть припухли. Она была чертовски соблазнительна.

– Вы небезопасны, леди.

Разозлившись на себя за слабость, Лукас вскочил, схватил башмаки, рубаху и свою походную постель и буквально выбежал из каюты. Хватит испытывать судьбу. Желание причиняло ему нестерпимую боль, и поскольку он не мог сделать то, чего больше всего хотел, следовало убраться от нее как можно дальше. Для начала следовало вылить себе на голову ведро холодной воды.