Не знаю, зачем я сейчас об этом думаю, но, наверное, мне стоило родиться мужчиной. Чтобы постоянно не разрушать идиотский стереотип о хранительнице очага. Чтобы в бизнесе тебя воспринимали как равную, а не красивую куклу или очередную выскочку. Чтобы наслаждаться сексом, не боясь получить распространенное клеймо.

Да, я совсем не сахар и порой веду себя похлеще редкостных кобелей. Но все же стройная девушка, идущая рядом в строгом сером платье и с гладким каре, прикрывающим привлекательные черты, никогда не будет ждать пресловутого шлепка, пошлых взглядов или непристойного предложения.

Уже поздно. Совещание прилично затянулось. Алексис жмёт кнопку лифта, и мы плавно спускаемся на первый этаж здания.

– Доброй ночи, – с милой улыбкой произносит она на прощание и направляется на стоянку.

– До завтра, – устало бормочу я, догадываясь, что скрывается за демонстративной любезностью моей личной помощницы, спешащей к своей машине.

Хотя, возможно, мисс Вонн действительно нравится пахать на жёсткого, амбициозного босса в женском обличии, но мне безразлично в любом случае. Важна лишь её чёткая исполнительность, которая регулярно и щедро поощряется.

Кстати сказать, минувший четверг принёс не только Алексис, но и всем без исключения работникам, явно неподдельную радость, в большей или меньшей степени. Это была пятилетняя годовщина компании. Я ненавижу массовые сборища и принципиально не устраиваю корпоративы. Считаю достаточным бокала шампанского и поздравительной речи. Ну, и разумеется, конверты с заслуженной суммой в руки.

«Хёндэ» мисс Вонн стартует с парковки и с рёвом уносится на поредевшие улицы, сияющей огнями, Оттавы. Я же, расположившись на заднем сиденье чёрного «БМВ», даю водителю знак ехать.

Завтра меня ждут утомительные перелёты и оживлённые встречи с подчинёнными в двух филиалах. Мой заместитель Саймон останется в офисе заглавного до середины недели. Этот мужчина солидного возраста с аналитическим складом ума, железной хваткой и богатым опытом является незаменимой фигурой в команде лучших специалистов, сформированной мной не так давно. Мистер Хоттс один из числа тех, кто трудится на благо нашего предприятия почти с основания. Я очень ценю его профессиональные качества и фанатичную преданность. Он стал бы отличным руководителем, но не раз получая предложение занять место управляющего в Америке или Англии, неизменно отказывается. Причины банальны и даже сентиментальны. Саймон любит родной город и не собирается никуда уезжать. И ещё мистер Хоттс постоянно твердит, притом, шутливо грозя пальцем, что мне нужен присмотр. Хотя, без притворства и лести, воспринимает грамотным, умелым лидером, достойным уважения и восхищения.

Через пару недель наступает мой недолгий отпуск, вытребованный близкой подругой, угрожающей разрывом тёплых, прочных отношений. Я уступила её напору и объективным аргументам. Да, и Саймону не помешает отдохнуть от меня. Как, впрочем, всем сотрудникам, находящимся под тотальным контролем и выполняющим внушительный перечень сложных задач.

Водитель останавливает автомобиль, и я покидаю салон. В нос ударяет прохладный воздух, едва моросит дождь. У дверей дома переминается с ноги на ногу Чарльз – пожилой добродушный консьерж. Мы приветствуем друг друга, вежливо перекинувшись стандартными фразами о погоде, а уже спустя минуту свою хозяйку встречает, по традиции поджидающий на пороге квартиры, голодный кот. Вешаю пальто и сразу отправляюсь на кухню. Заунывно мяукая, Лео бежит за мной.

Подруга подарила мне его на прошлый день рождения. И, замечу, он единственный представитель мужского пола, к которому я испытываю искреннюю привязанность. Ведь, в основном, голова моя занята высокими технологиями и внедрением инноваций, а сердце никогда никому не принадлежало. Будет ли? Твёрдо уверена, что нет. Почему? Вероятно, виновата природа. А ещё, совершенно точно, масса примеров трудного брака, в том числе собственных родителей. На самом же деле, меня все устраивает. Мной всегда двигало желание не зависеть от кого или чего-либо, а работа значилась важнейшим приоритетом. Кроме того, я обожаю одиночество, нахожу монотонность приятной и предпочитаю определённый распорядок спонтанности.

Накормив питомца, переодеваюсь в пижаму и, открыв любимый шоколадный пудинг, забираюсь на диван перед огромной плазмой. Надо признаться, мне сложно отказать себе в десерте на ночь. Но, так как активный спорт – неотъемлемая часть моей жизни, потеря формы меня не пугает. Поэтому, продолжая с удовольствием поглощать сладкое, переключаю каналы в поисках интересного кино. Мной просмотрено несчётное количество фильмов и сериалов. Да, и книг прочитано приличное. А с недавнего времени серьёзно увлекла и живопись, заставив вспомнить частные уроки, неохотно посещаемые в детстве. Иначе говоря, мне не бывает ни грустно, ни скучно. К остальному, развлекаться по-взрослому я тоже умею. Вот только своим особым, весьма пикантным и тщательно скрываемым долгие годы, способом.

Будильник звонит ровно в восемь утра. Позавтракав, беру кота, который любопытно высовывает мордочку из отверстия специальной сумки, и спускаюсь на лифте в фойе.

Роб пунктуален и, как заведено, ждёт меня у крыльца. Мы завозим Лео к маме. Болтаю с ней совсем недолго и снова сажусь в машину. Дорогой в аэропорт проглядываю новости на планшете.

Обычно я жутко нервничаю, перемещаясь на высоте десять тысяч метров, и каждый раз обязательно принимаю таблетки от укачивания. Но сегодня полет проходит довольно гладко. Полностью сконцентрировавшись на работе, пролистываю бумаги и делаю пометки.

– Здравствуй, Эмма, – Джим, встречая, равняется со мной у дверей аэропорта Кеннеди.

– Привет.

Сквозь солнцезащитные очки я замечаю, как он, чуть наклонив свою белокурую голову, украдкой оценивает мой безукоризненный внешний вид. На мне элегантное орехового цвета пальто из альпаки, серый брючный костюм в клетку, который ничуть не помялся, и черные в тон сумки ботильоны.

Мы садимся в автомобиль и едем в офис. По пути туда мистер Клэптон сообщает о текущих проблемах. Заправляю выбившуюся волнистую прядь за ухо и, развернувшись полубоком, внимательно слушаю его. Джим лаконичен и серьёзен, хотя на скуластом лице управляющего моего филиала иногда проскальзывает едва уловимая улыбка. Выдающая настоящий легкий характер. Как и расслабленный узел на синем галстуке, подобранный к тройке такого же оттенка. И карие глаза, которые всегда обнадеживают и искрят позитивом.

После длительного совещания и отрепетированной поздравительной речи для сотни служащих, мы обедаем в ресторане, общаясь уже на нейтральные темы.

– Вы придумали имя для малыша? – спрашиваю я, накалывая вилкой креветку в кляре.

– Нет ещё, не можем определиться. Выбираем между Тейлор и Нэйтон.

– А какое нравится тебе?

– Оба, – смеётся он.

– Теперь ясно, кто из вас медлит с решением, – подтруниваю я.

– Ты, наконец, взяла отпуск?

– Да.

– Позволь полюбопытствовать, куда намереваешься отправиться?

– Далеко. Но буду всегда на связи.

– Даже не сомневался.

Мы допиваем вино и встаём из-за столика. Забираемся снова в машину, и пока водитель держит курс на отель, обсуждаем нашумевшую книгу, появившуюся в продаже несколько недель назад. Затем мистер Клэптон возвращается к разговору о семье и скором отцовстве. Это их с женой первенец, и Джим явно нервничает. Я из вежливости подбадриваю его.

«Лексус» тормозит, и мы прощаемся. Захожу в просторный номер «сюит», звоню Алексис и даю массу указаний, в том числе, чтобы она проинформировала меня о рождении ребёнка моего заместителя.

Анализируя сегодняшний день, раздеваюсь и включаю душ.

Как обычно, сотрудники филиала встретили своего босса, словно выдрессированные. Но уверена, подобная демонстрация дисциплины не помешала им в очередной раз обсудить начальство и распустить новые сплетни.

К слову, большинство подчинённых считают мисс Янг пафосной стервой. В дополнение, мужчины называют фригидной феминисткой, женщины, менее оскорбительно, просто карьеристкой.

Я направляю мощную струю горячей воды на клитор, теребя набухшие соски. Мысли о работе тут же заглушает призыв моего либидо. Засовываю два пальца в ноющее от желания лоно и начинаю рьяно мастурбировать. Запрокидываю голову назад, ускоряя ритм и, тяжело дыша, быстро, но сладко кончаю. Это помогает. Исправно. Разгружает мозг и снимает напряжение.

После, завернувшись в тёплый халат, я устраиваюсь в кресле с папкой документов и чашкой маття¹. Изучаю листок за листом. Вношу поправки. Решив все же прерваться на ужин в полдевятого вечера, иду в ресторан отеля. С аппетитом поглощая баранину с мятным соусом и пюре из пастернака, отправляю сообщение Лив. Она сразу перезванивает.

– Надеюсь, полет прошёл нормально?

– Сносно.

– А встреча?

– Не лучшим образом.

– Недостаточно хорошо? – иронично уточняет подруга.

– Да.

– Чёртова перфекционистка, – констатирует Лив и хихикает в трубку.

– Чем занимаешься сейчас?

– Собираюсь завалиться на диван с мороженым и уставиться в телек.

– Отличный план.

– Советую последовать примеру. Забыть о делах и расслабиться, хотя бы немного.

– Уговорила.

– Тогда доброй ночи.

– И тебе.

Я завершаю диалог с подругой и, расплатившись, поднимаюсь обратно в номер. Залезаю под одеяло и включаю плазму. За окном барабанит дождь.

Ох, этот унылый ноябрь!

Пробудившись на автомате ранним утром, привожу себя в порядок и, позавтракав свежими фруктами, презентованными отелем в качестве комплемента, спускаюсь к машине, которая уже стоит у входа.

Мистер Клэптон приветствует меня. Водитель берет чемодан, кладёт в багажник, и мы отправляемся в аэропорт.

– Не люблю эту зябкость, – отпив из стаканчика горячий кофе, фыркает Джим.

– Солидарна с тобой, – рассматривая витрины знаменитых брендов, уже пестрящих зимними коллекциями, степенно произношу я. – Через неделю, а точнее в четверг в семь, ты должен быть в Оттаве.

– Понятно, – выражение его лица совсем нерадостное.

– Если не получится из-за Мэлони, пришли Тодда.

– Спасибо, – облегчённо выдохнув, благодарит он.

В самолёте тепло. Я снимаю пальто и достаю из сумки электронную книгу. Затем убираю очки на макушку и окунаюсь в чтение. Когда стюардесса начинает предлагать напитки, отвлекаюсь от технической терминологии и, повернувшись налево, ловлю заинтригованный взгляд довольно обаятельного мужчины. Одариваю незнакомца искренним безразличием и возвращаюсь к девяносто шестой странице. Но на последней строчке буквы вдруг принимаются вибрировать вместе с моими внутренностями, и мне становится дурно. Пилот предупреждает о зоне турбулентности, чем вызывает логичную реакцию у особо чувствительных пассажиров. Мы проваливаемся в плотное облако, и опять набираем высоту. В горле пересыхает и, едва сглотнув, чтобы разложило уши, я вцепляюсь в подлокотники. Трясёт сильнее, и гаджет падает у меня с колен. Спереди пыхтит в бумажный пакетик тучная дама, а через стену доносится плач ребёнка.

Да сколько будет продолжаться эта пытка?!

Мигает свет, а корпус боинга издаёт угрожающие скрипы. Закрываю глаза и, отгоняя от себя плохие мысли, еле дышу, скованная острым приступом единственной фобии.

Ну, как от неё, чёрт возьми, избавиться?!

В иллюминатор вскоре ударяет луч солнца, и бортпроводница, наконец, разрешает расстегнуть ремни. В салоне бизнес-класса воцаряется привычная тишина. Моё сердце потихоньку разжимается, тело обмякает. Теперь мне ужасно хочется спать.

Среда похожа на вторник. Разница лишь в том, что встречает меня не Джим Клэптон в Нью-Йорке, а мистер Гиббз в Лондоне. Он гораздо старше, коренастее и немного сварлив. Стэнли – высокий, представительной внешности мужчина. Который никогда не будет юлить или умничать не по делу.

И снова совещание, поздравительная речь, пересуды сотрудников офиса. На обед со вторым заместителем мы едим остро-кислый азиатский суп. Мистер Гиббз оживлённо рассказывает о своём прошлогоднем горнолыжном курорте, рекомендуя и мне как-нибудь съездить во Францию на зимние каникулы.

Прогулявшись недолго по городу и, заглянув в пару книжных магазинчиков, возвращаюсь в номер. В нем замечательно пахнет цветами. Будто на улице до сих пор властвует лето, а не поздняя осень. Позвонив Алексис, наливаю эспрессо, и выхожу на балкон еще раз полюбоваться чудесной панорамой. Продиктовав ей по пунктам список задач, сразу связываюсь с мамой.

– Привет, милая, – звучит в трубке родной голос. – Как твоё самочувствие?

– Вроде бы нормальное.

– Ты прилетаешь сегодня? Ничего не изменилось?

– Да. Я заберу Лео примерно в полночь.

– Задержишься на чай?

– Конечно.

– Тогда ждём тебя, дорогая.

– Пока.

Психологически настраиваясь на очередные шесть часов мучений, застёгиваю маленький чемодан от Луи Вьюттон и покидаю отель.

Стэнли, решив приехать за мной персонально, изображая джентльмена, молчит всю дорогу.

– Ты собираешься в отпуск в одиночестве или в компании? – всё же задаёт вопрос он, когда мы идём к дверям аэропорта.

– Проявление интереса к личной жизни своего руководителя не числится в ваших обязанностях, мистер Гиббз, – глумлюсь я.

– Любопытство – порок стариков, Эмма. А мне ведь вот-вот стукнет пятьдесят.

– Это не возраст для мужчины.

– Расценю, как комплимент, – пригладив шевелюру с проседью, улыбается Стэнли.

– До встречи в следующий четверг.

В самолёте приклеиваю под глаза патчи и рассчитываю подремать. Но через двадцать минут проснувшись, словно от толчка в спину, оглядываюсь по сторонам. Вокруг спокойно, никто не суетится. Вытаскиваю из сумки книгу и стараюсь отвлечься. Время тянется ужасно медленно. Периодически ёрзая, разминаю затёкшие ноги. На борту уже приглушили свет.

Выпитой таблетке давно пора бы подействовать! Но, увы, моя голова по-прежнему забита уровнем развития ключевых компетенций собственной компании и подозрением ведущего инженера в интрижке с мисс Шепард, несколько месяцев назад принятой в отдел маркетинга.

Прошу ещё чашку чая с мятой и, открыв блокнот на телефоне, вношу туда новые толковые идеи по оптимизации рабочего процесса для обсуждения с командой на предстоящем совместном совещании.

Стюардесса, наконец, оповещает о скором прибытии в Оттаву. Глубоко вдыхая, пристёгиваюсь и, вжавшись в кресло, готовлюсь к приземлению. Боинг снижает высоту. Схватившись за подлокотники, напрягаюсь всем телом, чтобы не так сильно чувствовать мышцы живота, которые начинают непрерывно сокращаться. Слава Богу, эта огромная металлическая птица садится, и я ощущаю себя по-настоящему уставшей.

Несмотря на поздний час, мама накрыла на стол.

– Ты очень бледная, Эмма, – беспокоится она, нарезая пирог с черникой.

– Перелёты всегда даются мне нелегко.

– Может, отпустишь водителя и переночуешь у нас?

– Нет.

– Ладно, не буду настаивать.

К нам присоединяется папа и, после пары слов о моей короткой командировке, мы беседуем на тему планируемых покупок для их сада. Они пытаются не спорить, но у родителей, по традиции, это не получается.

Наевшись вкусной выпечки, я желаю им доброй ночи, целую того и другого, а затем взяв сумку с котом, выхожу на улицу.

Роб заводит машину и отвозит меня домой.

Утренний свет, пробиваясь сквозь плотные льняные шторы, приятно щекочет лицо. Разлепляю глаза, но все ещё лежу. Лео, давно пробудившись, опасливо крадётся по мне. Добравшись до груди, он замирает на мгновение. Потом аккуратно касается мягкой лапкой и тихо мяукает.

– И тебе привет, – зевая, произношу я.

Кот спрыгивает с постели и семенит из спальни, зовя с собой хозяйку.

– Уже встаю.

В офисе кипит работа. Алексис встречает меня с натянутой улыбкой. После заходит следом в кабинет и, когда я занимаю своё кремовое кожаное кресло, кладёт на стол стопку корреспонденции. На каждом конверте пометка, как и полагается. Она даёт краткий отчёт за два прошедших дня и информирует о делах на сегодня.

– Ты купила журнал? – спрашиваю я, заставляя её остановиться у дверей.

Алексис резко разворачивается и нервно моргает.

– Забыла?

– Простите, мисс Янг, но, похоже, – признается она, теребя прядь волос пепельного оттенка.

– У тебя что-то случилось?

– Если честно, да.

– Надеюсь, не очередная перепалка с парнем?

– Откуда вы… – Алексис явно удивлена моей проницательности и нейтральному тону. – Журнал будет у вас через пять минут.

– Хотелось бы.

Она мчится выполнять забытое поручение, сталкивается с мистером Хоттсом, который чуть не выливает на себя кофе, рассыпается в извинениях и исчезает за дверью.

– Привет, Эмма.

– Здравствуй, Саймон.

Он подносит чашку с ароматным напитком ко рту и наблюдает через стекло за Алексис, стремительно направляющуюся к лифту. А я в тысячный раз отмечаю, как мне с ним повезло и его располагающий приятный облик. Мистер Хоттс, без преувеличения, прекрасно выглядит для своих лет: подтянутый, с всегда оформленной бородкой, словно только что вышел от барбера, и в костюме, сшитом на заказ. Смуглая кожа красиво контрастируют со светлыми короткими волосами, уложенными набок, и выдаёт южные корни этого солидного мужчины с добрыми глазами цвета хвойного леса. Да, и веет от него, собственно, тем самым спокойствием и древесно-травяным парфюмом.

– Не устаю поражаться женскому мастерству, – вдруг излагает мысль мой главный заместитель, наконец, повернувшись.

– Какому именно?

– Так быстро перемещаться на каблуках, не ломая ног.

– Это тебе не миллионные сделки заключать, – иронизирую я.

– Ну, естественно, – смеётся Саймон. – Видела приглашение?

– Да. Но думаю, моё присутствие на вашем семейном празднике лишнее.

– О чём ты говоришь! – возмущается он.

– О том, что не обязательно звать меня на годовщину своей свадьбы ради приличия.

– Ох, Эмма… Притворюсь, словно не слышал твоих слов. Мы с Кейси ждём тебя в субботу.

– Хорошо, – соглашаюсь я из уважения к нему. – А теперь давай работать.

Мистер Хоттс ставит кофе на белый глянцевый стол, поправляет черный в мелкий ромб галстук и, удобно устроившись в кресле напротив, вынимает бумаги из папки.

В кабинет тихо проскальзывает Алексис, прервав наше обсуждение и, попросив прощения, приближается. Она передаёт мне «Вог»² и молниеносно испаряется.

Часы неумолимо тают. И вот уже вечер. Расстёгиваю пальто и шагаю к квартире подруги.

Мы познакомились пять лет назад. В тот день стеной лил дождь, образуя огромные лужи. Я заехала за мамой на ужин в её лавку растений. Лив появилась там практически перед закрытием. Вся мокрая, но весёлая, она заказала композицию. Надо заметить, клиентка наша была в очень интересном наряде – ярком и одновременно уместном. Мне нравятся люди, имеющие вкус и свой особенный стиль в одежде. В общем, когда, я протянула мисс Барнс собранный букет, вместо того, чтобы взять цветы, она уставилась на мою правую руку. Потом вдруг обхватила указательный палец и принялась рассматривать кольцо на нём.