Читать книгу «Англичанин из Лебедяни. Жизнь Евгения Замятина (1884–1937)» онлайн полностью📖 — Джули Куртис — MyBook.

Джули Куртис
Англичанин из Лебедяни. Жизнь Евгения Замятина (1884–1937)

Светлой памяти моей матери Барбары Рендалл (1920–2012), которая сделала все, чтобы у ее детей были возможности, которых было лишено ее поколение


J. A. E. Curtis

The Englishman From Lebedian

A Life Of Evgeny Zamiatin (1884–1937)

В О S TO N

2013

Перевод с английского Ю. Савиковской

(в оформлении использован шарж на Е. И. Замятина из книги Н. Радлова «Воображаемые портреты»)


© Julie Curtis, text, 2013

© Academic Studies Press, 2013

© Ю. Савиковская, перевод с английского, 2020

© Оформление и макет ООО «БиблиоРоссика», 2020


Портрет Замятина работы Ю. П. Анненкова (1921)

(«Портреты», Петербург, 1922)[1]

Предисловие

Синтетизм пользуется интегральным смещением планов. Здесь вставленные в одну пространственно-временную раму куски мира – никогда не случайны: они скованы синтезом, и ближе или дальше – но лучи этих кусков непременно сходятся в одной точке, из кусков – всегда целое[2].


Совмещение несовместимого, парадоксальность – в этих понятиях ключ к синтетизму Евгения Замятина. Они также дают представление о личности одного из наиболее выдающихся российских писателей революционной эпохи. Неокубистские линии знаменитого портрета Замятина, выполненного Анненковым в 1921 году, воспроизводят противоречивые грани характера писателя. Этот человек прожил несколько жизней одновременно, но ему удалось соединить их в себе, и даже – несмотря ни на что – сохранить свою внутреннюю целостность.

Этому чрезвычайно умному и образованному человеку приходилось переделывать себя на протяжении всей своей жизни. Он превратился из провинциального мальчика в искушенного городского жителя; из сметливого сына священника в заговорщика большевистского толка; из бывшего инженера в писателя. Побыв русским в Англии, он умышленно приобрел облик «англичанина» в новую советскую эпоху. Он прошел путь от покорного любовника до уверенного мужа; от беллетриста до драматурга и сценариста; от революционера до умеренного социалиста; от наставника нового поколения писателей, выходцев из рабочего класса, до поборника свободы слова и противника пролетарских догм; от советского гражданина до эмигранта во Францию; от ностальгического летописца жизни русской глубинки до пророка индустриальной эпохи.

Замятин всегда был верен себе. Он не был оппортунистом, скорее любил находиться в конфронтации. Изучение жизни писателя позволяет понять особенности его моральной и политической позиции, которая, по сути, и определила его положение в двух мирах – в СССР 1920-х годов и во Франции 1930-х, – где ему постоянно приходилось говорить вслух о своих внутренних убеждениях. Он не принадлежал своему времени, всегда находясь в оппозиции к господствующим идеологии и культуре. Он также никогда до конца не срастался с местом, где жил – будь это провинциальная Лебедянь, буржуазная Англия, советский Ленинград или эмигрантский Париж.

С другой стороны, в отличие от других русских писателей его поколения, жизнь Замятина охватывает более широкий спектр событий и впечатлений. Выходец из очень религиозной семьи в маленьком городке Лебедянь, что на реке Дон, в 1903 году он смог получить место в престижном только что открывшемся Политехническом институте в Санкт-Петербурге, чтобы изучать морское инженерное дело. В последние годы правления Романовых он заразился пылом молодежной революционной деятельности в Санкт-Петербурге и даже несколько месяцев провел в тюрьме как большевик. Именно в то время он познакомился со столь же радикально настроенной студенткой-медиком Людмилой Николаевной Усовой, которая впоследствии станет его женой. Когда в 1908 году подходило к концу его обучение, он уже писал свой первый рассказ. Подобно А. П. Чехову и М. А. Булгакову, на протяжении многих лет Замятин будет профессионально развиваться одновременно в двух областях. На протяжении десяти лет он изъездил Россию вдоль и поперек, контролируя строительство экскаваторов, насосов и подводных лодок. Параллельно он находил время для написания противоречивых повестей и рассказов, быстро получивших признание, – таких как «Уездное» и «На куличках».

В 1916 году начался новый период жизни Замятина: его отправили в Англию на 18 месяцев, чтобы наблюдать за строительством ледоколов на реке Тайн для Антанты в ходе Первой мировой войны. Жизнь в Ньюкасле вдохновила Замятина на создание смешных сатирических текстов об английском среднем классе. Он вернулся в Россию перед началом Октябрьской революции 1917 года, но уже через несколько недель после восстания пришел к осуждению насилия и авторитарной политики В. И. Ленина и большевиков. В 1919–1920 годах он работал над романом «Мы». Роман предупреждает, к чему могут привести репрессии в общественной сфере и сексуальной жизни человека. В нем критикуются методы промышленного массового производства, с которыми автор столкнулся в Англии. Кроме того, «Мы» пророчески предвосхищает тоталитарную природу советского государства. Вследствие этого вскоре стало очевидным, что роман не может быть опубликован в СССР.

Поработав инженером в Англии, Замятин, облаченный в твидовый костюм, вернулся в Россию, где занял ведущую позицию в советской литературной жизни 1920-х годов. Он был очень работоспособным и профессиональным редактором и рецензентом, преподавал литературное мастерство, а также создал целый ряд рассказов, статей, эссе и пьес. Он несколько раз подвергался арестам – на этот раз от самих большевиков, а не за их поддержку, и едва не был выдворен из страны в 1922 году. Неутомимый помощник Максима Горького в его визионерских проектах, целью которых было помочь выжить литературе и одновременно создать новое поколение писателей рабочего класса, он занимался этими начинаниями даже после того, как Горький уехал в Италию. В течение десяти лет он боролся за то, чтобы защитить литературу от растущего вмешательства и регулирования со стороны органов государственной власти. Он был превосходным стилистом-новатором и создал собственную новую школу синтетизма (или «неореализма»). Он знал всех, переписывался со всеми, был членом бесчисленных организаций и журналов. Кроме того, он играл в покер и засиживался до рассвета, выпивая с ведущими писателями, поэтами, художниками и музыкантами своего времени.

В этот период советское правительство и органы безопасности проявляли необычайно высокий интерес ко всему, что касалось культуры. Есть свидетельства, что судьба Замятина не раз зависела от исхода разбирательств на высших уровнях ЧК (позже ГПУ). Так, в 1919 и 1922 годах он был арестован, и из Москвы поступали противоречивые инструкции. Это повторилось в 1929 году, когда он, казалось бы, получил разрешение покинуть страну после кампании, проведенной против него организацией пролетарских писателей (РАПП), но в последний момент ему запретили выехать за границу. Горький в то время имел огромное влияние на И. В. Сталина (хотя скоро потерял его): это видно из очень подробных писем, которыми они обменивались в течение нескольких лет между Сорренто и Москвой, взвешивая каждую деталь литературных событий и определяя судьбы десятков писателей. Когда Горький вернулся в Россию в 1931 году, Замятин и его близкий друг М. А. Булгаков в отчаянии умоляли его помочь им выбраться из страны. Горький лично ходатайствовал за них перед Сталиным, и Замятину было разрешено выехать за границу в ноябре. Почему у Замятина получилось то, что не вышло у Булгакова? Причина в том, что Горький, уже давно почувствовавший, что Замятин не близок ему как писатель, тем не менее был признателен и верен Замятину как одному из своих самых преданных и энергичных коллег в первые годы советской власти. Возможно, Сталин, как и Горький, тоже благоговел перед широтой образования Замятина: этот человек совмещал технические знания и писательское искусство, рано став истинным «инженером человеческих душ».

Замятин с женой Людмилой прибыли в Париж в феврале 1932 года, и оставшиеся годы своей жизни он провел во Франции. Его писательская карьера не развивалась, а финансовые сложности все чаще вынуждали его писать киносценарии, чтобы зарабатывать на жизнь.

С одной стороны, Замятин оставался советским гражданином и сохранял связи с посольством. Его заявка на вступление в члены нового Союза писателей в 1934 году была одобрена – уникальный случай – лично самим Сталиным в Москве. Он также посетил антифашистский конгресс, прошедший в 1935 году в Париже, – мероприятие, полное агрессивной просоветской пропаганды.

С другой стороны, хотя некоторые из его друзей, в том числе неоднозначно оцениваемый К. А. Федин, открыто пытались уговорить его вернуться и он даже встретился со многими из тех, кого, в свою очередь, убедили это сделать, он сопротивлялся их уговорам. Конечно, он никогда не стал бы разделять монархические симпатии белых эмигрантов первого поколения; но он также не мог пропагандировать советский режим, как делали многие его знакомые. Его откровенная переписка с друзьями, жившими за пределами СССР, отражает его растущее беспокойство по поводу развития событий на родине, будущее направление которых он смог провидчески предсказать. Большое количество документального материала в форме переписки и дневников, найденных в архивах в постсоветский период, дает нам возможность составить очень подробный портрет человека, сумевшего с большим мастерством лавировать между политическими ловушками и неопределенностью как во Франции, так и в Советской России. В этих документах Замятин всегда искренен, остроумен и информирован.

На известность Замятина за рубежом в значительной степени повлияла антиутопия «Мы», законченная в 1919–1920 годах. В далеком будущем коллективное восторжествовало над индивидуальным: Единое Государство навязало одинаковые нормы всем гражданам, стало регулировать их жизнь с помощью научных и математических предписаний и потребовало полной политической лояльности. И если Олдос Хаксли отрицал, что прочитал «Мы» до того, как написал «О дивный новый мир» в 1931 году, то Джордж Оруэлл с готовностью признавал, что чтение романа Замятина помогло сформировать его собственные идеи для романа «1984», опубликованного в 1949 году (при этом он ставил Замятина намного выше Хаксли). После своей смерти в 1937 году Замятин, казалось, был обречен на забвение на Западе. Одновременно его вычеркнули из истории литературы в России. В тот момент на развитие событий сильно повлиял Оруэлл, который вместе с профессором Г. П. Струве озаботился репутацией Замятина после Второй мировой войны.

Роман «Мы» был переведен на английский и французский еще в 1920-х годах, но в 1952 году его полный текст наконец-то впервые появился на языке оригинала – русском. Он был опубликован в эмигрантском издательстве в Нью-Йорке. Как и «Мастер и Маргарита» Булгакова, роман Замятина достиг русскоязычного читателя (хотя в его случае это были только эмигранты) спустя четверть века после того, как был написан. Пройдет шестьдесят пять лет и даже чуть больше, прежде чем он наконец станет доступным для русских читателей на родине – это случится в самом конце советской эпохи. Лишь в наши дни роман «Мы» был признан в России основополагающим текстом, предупреждающим о политических и технологических опасностях наступающего века. В двадцать первом веке работы писателя обрели свой заслуженный статус и были с энтузиазмом включены в список обязательных книг для чтения в российских школах и университетах. Так Замятин обрел свое место в ряду классиков русской литературы. Он выполнил свое собственное пророчество, в котором говорил о том, что «у русской литературы одно только будущее: ее прошлое» («Я боюсь», 1921).

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Англичанин из Лебедяни. Жизнь Евгения Замятина (1884–1937)», автора Джули Куртис. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанрам: «Зарубежная публицистика», «Биографии и мемуары». Произведение затрагивает такие темы, как «биографии писателей и поэтов», «архивные материалы». Книга «Англичанин из Лебедяни. Жизнь Евгения Замятина (1884–1937)» была написана в 2013 и издана в 2020 году. Приятного чтения!