– Мы идём? – нависающий над Лизи Дин, улыбается ей широкой улыбкой.

– Конечно, – кивает она, поднимаясь со стула.

В эту же секунду я перевожу взгляд на брата, который готов рвануть с такой силой, что подорвёт не только Нью-Йорк, а весь штат, а то и вовсе всю страну. Жму ему ладонь, он сидит молча, но сжав челюсти и скрипя зубами за ровной полоской из губ. С одной стороны – это забавно, а с другой страшно. Джаред на многих наводит ужас не только из-за своего пофигизма за содеянное, но и из-за того, что профессионально занимается боксом. Я редко вижу таких смертников как Дин, которые смотрят на него, как на равного. Они практически сразу не нашли мир между друг другом, хотя причина совершенно неизвестна, да и Дин не особо рвётся конфликтовать с ним, хотя легко даёт отпор, не поведя и глазом.

– Увидимся дома? – улыбается Лизи, смотря на Алекс, которая ей кивает, после чего, она окидывает взглядом толпу. – До завтра.

Практически каждый в один голос говорит «пока», но не Джаред, который сверлит её взглядом. Этот ураган в виде их взаимоотношений может пошатнуть каждого. Но Джаред сам виноват, когда уходит от прямых вопросов об их отношениях, Лизи же принимает его позицию и по этой причине не считает себя ему чем-то обязанной. Мы провели достаточное количество времени в компании друг друга ещё в школе, чтобы я хорошо её узнал. Она не будет бегать за ним, и выяснять отношения. Возможно, это тоже бесит Джареда.

Бомба всё-таки рванула, когда Дин закинул руку на плечо Лизи, а она в ответ обняла его за талию, над чем-то смеясь. Поднос Джареда взлетел вверх и опустился на стол с таким грохотом, что удивительно, если Лизи и Дин не услышали и не вернулись. Кукуруза оказалась везде, даже в волосах Алекс, из которых я её тут же убрал. Стакан был пуст, чему мы все были благодарны, а в тарелке осталась только кукуруза и яблоко. Ещё минуту, Джаред смотрел из-подо лба в ту сторону, где исчезли Лизи и Дин, после чего он поднялся.

– Только попробуйте мне что-то сказать, – прорычал Джаред, направляясь к выходу.

Все молчали, смотря ему вслед. Когда двери ударились друг о друга, я перевёл взгляд на Криса. Он – лучший друг Джареда, которого знает со времён школы, они практически всегда вместе и похожи характерами. Логично, что он должен стать тем, кто пойдёт обуздать его ярость и будущие ошибки.

– Пойдёшь за ним?

– Не-а, – закрутил он головой, на что я вопросительно выгнул бровь, – проверенная хрень, живому сейчас к нему лучше не приближаться.

– Это же Картер, он может сотворить какую-нибудь хрень! – вступает Бекка.

– Нет, он просто пробьёт какую-нибудь стену кулаком, – усмехается Крис и делает глоток сока, словно это привычное дело. – Советую не трогать его, сам успокоится. Проверенный факт. И он сам виноват. Тут я поддерживаю Лизи.

– Ты же его друг! – восклицает она.

– Вот именно. Я его друг и поэтому говорю правду, которая не всем нравится. Можете засудить меня за это.

Взгляд вновь фокусируется на Алекс. Меня бесит, что она улыбается ему, смеётся, позволяет касаться себя. Если они ходили вместе по магазинам и при нём она мерила лифчик, я сейчас же снесу его голову. Никто и никогда не коснётся её так, как это делал я. Даже если для этого мне придётся держать свечку над ней – я буду это делать на протяжении суток и всей жизни в целом. Телефон верещит в кармане, но я не тороплюсь доставать его, хотя стоит. Джаред снова сморит на меня с ухмылкой и выгибает бровь, на что я тут же достаю мобильник и прикладываю к уху, не посмотрев на имя звонящего.

– Привет, сынок, – с нежностью отзывается голос мамы.

– Привет, – улыбаюсь я, получая частичку тепла. В эту секунду глаза Алекс встречаются с моими, но она тут же отводит взгляд в сторону. Либо мне кажется, либо тень боли всё же промелькнула. И я всеми возможными способами хочу показать, а лучше закричать о том, что это мама, а не Чарли.

– Как дела? Почему не звонишь? Как Алекс?

Глоток пива попадает не в то горло, из-за чего я начинаю закашливаться, привлекая внимание друзей. Один вопрос и я погиб. Я не могу признаться родителям, на что пошёл по своей же тупости. Они ничего не знают и, судя по дружелюбному тону мамы, Алекс ничего не сказала, она молчит так же, как и я. Искоса взглянув в сторону девушки, которая держит моё сердце и мысли в плену, я прочистил горло и обобщил.

– Всё хорошо. Вы как?

– Тоже чудесно, хоть бы приехали в гости или мы к вам.

– Мам, работы много навалилось, – отвернувшись от друзей, тихо вру я, – обязательно приеду… приедем.

– Хорошо. Люблю тебя. Поцелуй за меня Алекс.

– Конечно.

Скинув вызов, я потираю шею и смотрю на звездное небо, где ярко светит полная Луна. Не знаю, поняла ли она, кто звонил, но я жутко хочу оправдаться перед ней, хотя это глупо. Я боюсь посмотреть на неё, не причинив себе и ей боли, уже ничего не говоря о поцелуе.

Её поцелуи.

Они самые лучшие. Нежные, трепетные, страстные, горячие, вкусные и сладкие. Я уже забыл, какого это – целовать Алекс. Кажется, что последний раз это было лет десять назад, хотя прошло несколько месяцев. Из воспоминаний меня вырывает звук бьющейся бутылки.

– Охренеть, ты придурок, – фыркает Крис, смахивая пиво с шорт.

– У тебя руки дырявые, – выдыхает Трент, закатив глаза.

– Сам ты дырявый, нахрена ты так сильно лупишь по бутылке? Она не железная.

– Ты сам её уронил.

– Ты сам её уронил, – передразнивает Крис, продолжая вытирать штаны.

– У тебя экстернальный локус контроля, Купер.

– Псих. Лечи своих больных.

– Это типы личности, идиот.

– Я нормальный тип.

– Нормальный с экстернальным локусом.

– Иди нахрен, – морщится Крис, и я улыбаюсь. Их тупое панибратство иногда бывают веселыми. Особенно, когда Трент приписывает Крису отклонения, а второй посылает его нахрен.

На пороге дома появляется Мэйс, за которым следует Мэди, оба они довольно бодро и весело бегут к столу около двенадцати ночи.

– А кто будет спать? – хмурится Лизи, усаживая на колени Мэйса, в то время как Мэди подбегает к Джареду, но тут же откланяется в сторону Алекс, которая принимает её к себе и начинает целовать в щёку. От одного вида у меня ноет сердце и появляется улыбка на губах.

Я не могу оторвать взгляд от этой картины, потому что фантазия тут же рисует нас и нашего ребёнка. Я не знаю, кто это будет: мальчик или девочка, ведь сейчас даже Алекс не моя. Мэди что-то тихо лепечет ей на ухо, после чего Алекс представляет её Фрэнку, и лицо моей племянницы со стеснительной улыбкой прячется в шее, которую я когда-то целовал. Следом, она спрыгивает с рук Алекс и идёт ко мне, я уже знаю зачем.

– Мэдисон, он не даст тебе конфет, – строгим тоном говорит Лизи, когда маленькие ручки обнимают мою ногу, а голубые глаза заглядывают прямо в душу. Я готов отдать ей всё, даже последние носки и меня пугает такая лёгкая отдача с моей стороны. Один взгляд и я готов сдаться, купив ей всё, что она пожелает.

Мэди обращает взгляд к Лизи и смешно надувает щёчки, выпучив нижнюю губу.

– Не пытайся, это не работает, – продолжает Лизи, пока Джаред тихо посмеивается рядом, а Мэйс кусает сосиску, смотря на сестрёнку.

Топнув ножкой, она бежит к Джареду и умещается на второй ноге. Эта маленькая хитрюга знает, что он не сможет отказать ей точно так же, как и я. Она – наша общая слабость. Косым взглядом я вижу, как на них смотрит Фрэнк и как на его губах играет улыбка. Алекс протягивает Мэди ладонь и что-то тихо щебечет ей с улыбкой, пока Лизи щурит глаза, смотря на подругу. Хоть Мэйс и молчит, все мы знаем, насколько страшен его союз с сестрой. Лизи и Джаред иногда готовы взвыть, но терпят и переносят их проказы с дёргающимися глазами. Это не удивление, что у них такие дети, было бы странно, если бы в этой семье родилась парочка послушных тихонь.

– Скажите маме, что вы любите её, и мы пойдём спать, – говорит Джаред, переглядываясь между детьми.

– Я люблю маму, – кивает Мэйс, заключая шею Лизи в кольцо своих рук и оставляя след от гриля на щеке.

– Не буду, – хмурится Мэди, скрестив руки под грудью, – она не даёт конфетки.

– Мама дала тебе сегодня часть своей шоколадки, а этого она не делает даже для меня, потому что мама любит шоколадки. И если ты не любишь маму, значит, мы поделим с Мэйсом твою часть маминой любви. Да?

Мэйс тут же согласно кивает, а брови Мэди ещё ближе сводятся друг к другу, из-за чего все тихо начинают посмеиваться. Джаред тянется к Лизи и обоюдно с Мэйсом, они начинают целовать её щёку.

– Наша мама, теперь у нас больше мамы, – улыбается Джаред, добиваясь нужной реакции от дочери и это работает.

– Это моя мама! – восклицает Мэди, начав отгонять их, но они продолжают настойчиво целовать щёку Лизи, из-за чего Мэди начинает брыкаться и хныкать, – отдайте, это моя мама!

– Твоя-твоя, но, если ты не будешь обижаться на маму. Мы договаривались, что ты получаешь две конфеты в день. Так?

Мэди кивает, смотря на Джареда с обиженным лицом.

– Сколько ты сегодня съела?

В ответ, она показывает два пальца.

– Значит, на сегодня всё.

– Но дядя обещал!

– Вот завтра он тебе и даст, а сегодня уже всё.

– Обещаешь? – протягивает Мэди, смотря на меня.

– Обещаю, – киваю я, – только ради этого остаюсь у вас.

Личико Мэди вновь озаряет улыбка, после чего она целует Лизи столько же раз, сколько и Джаред с Мэйсом, а то и больше, затем эта тройка вышагивает к дому. Пока Мэди подпрыгивает, держа его ладонь, Мэйс поднял голову и слушает.

– Он – хороший отец, – улыбается Фрэнк.

– Да, – с улыбкой, кивает Лизи.

Поймав секундный взгляд Алекс, которая заговорила с Лизи и Ками, а Фрэнк в это время общался с парнями, я поднялся со стула и зашагал следом за Джаредом. Находится рядом с ней и понимать, что сам потерял и выбрал этот путь – становится невыносимо, но я должен разобраться с самим собой, чтобы не повторять ошибок прошлого. Она нужна мне, как вода для жизни, но пока я не излечил самого себя, не думаю, что смогу осчастливить её. Возвращаться к тому, от чего мы ушли – значит, повторить этот круг ада. Я хочу видеть ту девушку, которая была со мной всегда, а не ту, кого я сделал из неё за год.

Тёплый мягкий свет освещал угол комнаты, взгляд нашёл Джареда, который лежал на постели Мэди, а она на его груди. Мэйс же всегда засыпал сам, сколько я его помню. Он вообще самостоятельный, Джаред категорически против того, чтобы с ним сюсюкались как с девочкой, но сам обнимает и целует его, что порой очень смешно. Но это даже не дело воспитания Джареда, а то, что Мэйс сам по себе такой, он всё любит делать сам и не любит получать помощь со стороны. И это кое-кого очень напоминает. Мне страшно, потому что он не просто внешняя копия Джареда, но и внутренняя. Я надеюсь только на взросление, которое поменяет его характер.

Облокотившись боком на дверной проём, я потёр шею, смотря на брата, черты лица которого, можно едва различить при тусклом свете ночника в розетке.

– Тебе повезло, – шепчет он.

– В плане чего?

– В плане того, что он по мужским задницам спец. Но это ещё ничего не означает.

– С какой стати?

– С такой, что он не единственный мужик на планете.

– Я не могу вернуться к ней таким.

– Каким?

Выдохнув, я пожал плечами и упёрся взглядом в окно.

– Запутавшимся в самом себе.

– Советую шевелить задницей в поисках, иначе опомнишься слишком поздно.

– С какого момента ты начал думать головой, а не членом?

– Я всегда думал ею, придурок.

– Да, когда познакомился с ней. Кровь от члена в голову ударила, благодаря чему заработал мозг.

– Сейчас я встану, выйду из комнаты, посмеюсь и заеду тебе в челюсть, – с улыбкой в голосе, шепчет Джаред.

– Буду не против, сам хотел попросить.

– Не будь идиотом, Том. Брось свою Чарли и вернись к Алекс.

– Ты всё-таки запомнил её имя, – посмеиваюсь я.

– Я же не конченый идиот с проплешиной в башке.

– Мне не нужно никого бросать, я уже говорил, что мы не вместе.

– Хочешь сказать, ничего не было?

– Не было… раз поцеловал… может пару раз… – вздыхаю я, – вот дерьмо.

– Алекс лучше об этом не знать.

– Я не буду ей врать.

– Не начинай с этого, иначе можешь даже не рассчитывать на дальнейший разговор.

– Я в курсе, но кто знает, может, она тоже пошла на подобный шаг.

– Не пошла.

– Тебе откуда знать?

– Потому что они похожи, сам знаешь. Слава Богу, что мы – нет.

– С чего ты взял?

– С того, что я не пытался забыть Лизи или заменить кем-то. Я знал, что хочу её и то, что она будет только со мной.

– Я на боковую.

Со своими словами, я медленно побрел в гостевую комнату, оставляя Джареда с детьми.

– Не хочешь побыть с ней? – слышится из комнаты.

– В том то и дело, что хочу, – выдыхаю я, после чего закрываю дверь и падаю на кровать.

Находится с ней в одной компании не трудно, трудно понимать, что я не могу коснуться её или хотя бы просто заговорить с ней. Может, Алекс и улыбается, поздравила меня, но я знаю её восемь лет. Я вижу в этом взгляде обиду и разочарование, из-за чего хочется рвать и метать. Это только моя вина, Алекс тут не при чём, это я загубил отношения. Это я уничтожил нас.

Когда я думал о том, что мне лучше найти такую же, как я сам – я глубоко заблуждался. Оказывается, что мне нужна буря. Как жаль, что осознание и понимание ценности в ком-то, приходит именно тогда, когда теряешь. Смотря на неё, я готов кусать локти, потому что собственноручно отказался от самого себя. Хотя, кажется, что я совсем себя не знаю, а это то, с чем должен разобраться. Сейчас я чётко осознаю свою ошибку. Алекс хотела говорить и пыталась поговорить со мной, но я совершенно ополоумел и не слышал её.