Проснувшись, я чувствую, что должна вспомнить нечто важное. Но мозг мой словно завернут в оберточную бумагу. Не надо было вчера напиваться, с укоризной думаю я. Открываю глаза, и тут выясняется, что я лежу не в своей постели, а на диване в гостиной. Правда, я накрыта своим одеялом, и под головой у меня подушка. Скашиваю глаза и смотрю на часы. Всего-навсего шесть часов утра. Растягиваюсь на спине и закрываю глаза, пытаясь собрать воедино картину вчерашнего вечера, которая всплывает в памяти по кусочкам.
Мороженое. Вино. Райан Гослинг плывет в лодке. Лебеди. Да, лебеди были точно. И, господи, кажется, Сара напилась в стельку! Надо посмотреть, как она там. Хорошо еще, что Джек притащил ее домой. Джек… О черт! Джек!
Мозг мой начинает работать в режиме тревоги. Кажется, я наговорила, чего не следовало. Кажется, вела себя вовсе не так, как следует хорошей подруге. Сара имеет полное право меня ненавидеть. Итак, мы с Джеком болтали, смеялись, смотрели кино, а потом… Ох! Наконец я вспоминаю все. Джинни… Залезаю под одеяло с головой, закрываю глаза и позволяю себе нарисовать в воображении свою милую, чудную сестренку. Тоненькие пальчики, почти прозрачные ноготки, голубые глаза, в точности такие, как мои собственные. Таких больше нет ни у кого на свете. Я напрягаю память, чтобы услышать ее звонкий голос, ее радостный смех, увидеть, как сверкали на солнце ее белокурые волосы. Разрозненные воспоминания, выцветшие, как старые фотографии. Я не позволяю себе часто вспоминать о Джинни – потом бывает трудно примириться с тем, что ее больше нет. Чувствуешь злобу на людей, которые живут как ни в чем не бывало. А она умерла.
Картина вчерашнего вечера становится более отчетливой. Нет, я не позволила себе с Джеком ничего из ряда вон выходящего. Ничем себя не скомпрометировала, по крайней мере, не сделала ничего такого, что принято считать компрометирующим. Не демонстрировала ему сиськи и не говорила о своей любви. И все-таки не могу сказать, что вела себя безупречно. Я все же перешла за линию, тонкую, невидимую линию, которую сама провела между нами. И теперь эта линия, словно рыболовная леска, опутала мои ноги, так что я, того и гляди, упаду. Да, я подошла к нему слишком близко. Причина – бутылка дешевого вина, которую я вылакала в одиночестве. Вино смыло защитную стену, которую я так тщательно возвела, в точности так, как морская волна смывает построенную из песка крепость.
– С днем рождения, старушка! – кричит Сара и дудит в игрушечную дудочку.
Когда я открываю глаза и приподнимаюсь на локте, она с воодушевлением исполняет «Happy Birthday to You».
– Спасибо! – говорю я и разражаюсь аплодисментами. – А теперь, если ты не возражаешь, можно мне еще немного поспать? Сейчас всего восемь часов утра, и сегодня суббота.
– Шутишь? – хмурится Сара. – Неужели ты собираешься проспать лучшие часы собственного дня рождения?
Реплика, достойная персонажа диснеевских мультфильмов, которые Сара, кстати, обожает.
– Да что я тебе, американский подросток из какого-нибудь дрянного сериала, чтобы вставать спозаранку в предвкушении праздничка? – ворчу я.
– Хватит стонать! – приказывает Сара. – Вылезай из кровати немедленно! У меня грандиозные планы на тебя.
– У меня тоже есть неплохой план. – Я падаю на подушку. – Продрыхнуть до полудня.
– Этот план ты выполнишь завтра. – Сара указывает на кружку, стоящую на ночном столике. – Я приготовила тебе кофе. У тебя есть десять минут на то, чтобы полностью проснуться. По истечении этого срока я приступаю к решительным и жестким мерам.
– Что это ты так раскомандовалась? – ворчу я, закрывая глаза рукой. – К твоему сведению, мне теперь двадцать три года, а тебе всего-навсего двадцать два. Я могла бы быть твоей матерью. Иди лучше наведи порядок в своей комнате и займись уроками.
Сара дудит в свою дудочку, хохочет и уходит. Я прячу голову под подушку. Обожаю Сару!
Через девять минут тридцать секунд я выхожу в гостиную. Первое, что бросается в глаза, – два футляра, в которых перевозят одежду. Сара возбужденно скачет между ними. Тревога моя возрастает, когда я вижу на футлярах логотипы компании, дающей напрокат карнавальные костюмы.
– Эй, Сара, что это?
Похоже, Сара не шутила, когда говорила о своих грандиозных планах.
– Ты умрешь, когда увидишь! – Она подпрыгивает на месте, как школьница в предвкушении пикника.
Я опускаю кружку с кофе на столик:
– Можно взглянуть?
– Да. Но прежде обещай, что в течение нескольких часов будешь меня беспрекословно слушаться и не задавать глупых вопросов.
– Кажется, ты воображаешь себя агентом 007. Боюсь, вы с Джеком смотрите слишком много фильмов про Джеймса Бонда.
Сара протягивает мне один футляр, но, когда я хочу его взять, отводит мою руку в сторону:
– Прежде дай обещание.
– Ладно, будь по-твоему. Обещаю! – со смехом говорю я, умирая от любопытства.
Сара позволяет мне взять футляр и наблюдает за мной, переступая с ноги на ногу от нетерпения. Я держу футляр на расстоянии вытянутой руки, встряхиваю его, потом, слегка расстегнув застежку-молнию, заглядываю внутрь.
– Что-то розовое, – произношу я, и Сара кивает.
Я расстегиваю молнию полностью и извлекаю на свет карамельно-розовую куртку-бомбер и черные шелковые легинсы. Наряд более чем узнаваемый.
– Ты хочешь, чтобы в свой день рождения я превратилась в одну из «Леди в розовом»?!
Сара расплывется в довольной улыбке и вытаскивает из футляра второй наряд:
– Не только ты. Я тоже.
– Значит, мы обе будем изображать розовых леди, – медленно произношу я, не зная, как относиться к этой затее. – В общем, задумка неплохая, но весь вопрос в том, чтó мы будем делать, вырядившись подобным образом. Отправимся в паб, чтобы все таращились на нас, как на белых ворон?
– Ни в какой паб мы не пойдем! – Глаза Сары торжествующе сверкают.
– Могу я спросить, куда мы пойдем? Или этот вопрос относится к категории дурацких?
– Спросить ты, конечно, можешь, – хохочет Сара, – но ответа не получишь!
– Я знала, что ты скажешь именно это.
Сара натягивает розовую куртку.
– Ты ведь смотрела этот фильм? – спрашивает она.
Вот уж действительно дурацкий вопрос. Вряд ли на этой планете найдется человек, который не смотрел «Бриолин». Каждый Новый год его непременно показывают по телевизору, а в это время человек обычно утрачивает подвижность, и отползти от экрана ему не удается. Так что волей-неволей приходится смотреть.
– Да, пару раз, – отвечаю я, задумчиво вертя в руках легинсы. – По-моему, они рассчитаны на талию куклы Барби. Надеюсь, они тянутся.
– Еще как! – кивает Сара. – Я их уже примеряла. Сегодня, в шесть утра.
Господи, сколько стараний она приложила, чтобы устроить мне необычный день рождения! Я ощущаю острый укол совести. Какое бы безумство ни задумала моя подруга, я просто обязана принять в этом участие.
– Ну что ж, вступаю в группировку «Леди в розовом»! – говорю я со смехом.
Сара смотрит на часы:
– Мы должны выйти в одиннадцать. Иди прими душ. Я уже приняла. Когда выйдешь, сделаю тебе соответствующий макияж.
Полдень. Наш поезд только что отошел от вокзала Ватерлоо. Надо признать, мы находимся под постоянным обстрелом удивленных взглядов. В этом нет ничего странного. В вагоне нет других членов группировки «Леди в розовом». Помимо нарядов, мы привлекаем внимание своими прическами и макияжем. Сара собрала волосы в высокий конский хвост, который, кажется, вот-вот оторвется от ее головы, копне моих кудряшек позавидовала бы Оливия Ньютон-Джон. Сара приготовила всё: жевательную резинку, которую мы жуем, черные шарфы, завязанные на наших шеях, солнечные очки в белой пластиковой оправе, и джин в жестяных банках, который должен привести нас в соответствующее настроение.
– Может, нам стоит придумать себе другие имена? – предлагаю я.
Сара находит это предложение дельным.
– И какое имя выберешь ты?
– Хм… Дай подумать… Это должно звучать пошловато, по-американски и в духе пятидесятых. Как насчет… Лула-Мей?
Сара задумчиво смотрит на меня:
– Неплохо. Ну, если тебя теперь зовут Лула-Мей, то я буду Сара-Бель.
– Рада познакомиться с тобой, Сара-Бель.
– Взаимно, Лула-Мей.
Мы грациозно склоняем головы, чокаемся жестяными банками и делаем по глотку джина «за знакомство».
– Может, теперь ты скажешь, куда мы едем?
– Доверься мне, крошка. Ты будешь довольна. – Сара пытается говорить с американским акцентом.
– Ты говоришь, как Джон Уэйн, а не как Сара-Бель, – смеюсь я. – Того и гляди, я в тебя влюблюсь.
Сара опускает пустые банки из-под джина в мусорные контейнеры.
– Дело в том, что во мне слишком много сексуальной энергии, – объясняет она. – И эта энергия неудержимо рвется наружу. – Сара бросает взгляд на светящуюся ленту над дверями вагона, которая сообщает, что мы подъезжаем к Барнсу. – Вставай. Нам выходить.
Первое, что я замечаю, выйдя из здания станции: мы здесь не единственные персонажи «Бриолина». Платья в стиле свинг и костюмы в стиле тедди-бой, сумки шоппер, и многочисленные розовые куртки говорят о том, что здесь собралась целая банда «Леди в розовом».
– Сара!
Я слышу голос Джека, и сердце мое подпрыгивает. В последнее время я шла на всяческие хитрости, чтобы проводить с ним и Сарой как можно меньше времени. К счастью, оба работают целыми днями, а вечер с удовольствием проводят в обществе друг друга и в «третьем лишнем» не нуждаются. Замечаю, что стала думать о Джеке меньше, чем прежде. Как видно, разум все же в состоянии контролировать чувства. Хотя бы до определенной степени.
Вижу, что рядом с Джеком стоит Билли, его друг, с которым я несколько раз встречалась на вечеринках. Господи, надеюсь, его пригласили не для меня! Парни подходят к нам и смущенно ухмыляются, пока мы разглядываем их брюки-дудочки и облегающие черные футболки. Высоко закатанные рукава выставляют на всеобщее обозрение бицепсы, а на их челки явно ушло огромное количество геля для волос.
Куда бы мы ни отправимся сейчас, мы составляем две пары. Этого я не ожидала. Честно говоря, нам с Сарой было так хорошо вдвоем, что увеличивать нашу компанию у меня нет ни малейшего желания.
– Мы отлично дополняем друг друга! – смеется Сара и целует Джека, перепачкав ему губы помадой.
В зеркальных авиационных очках, закрывающих глаза, Джек больше похож на Джеймса Дина, чем на Джона Траволту.
– Билли, ты выглядишь… круто! – считаю нужным сказать я.
Тот довольно играет мускулами. Кстати, выглядит он как человек, который каждый день два часа проводит в тренажерном зале. У меня такие качки вызывают невольный восторг и презрение одновременно.
– Да, Попай не идет со мной ни в какое сравнение! – Билли вытаскивает изо рта чупа-чупс, который сосал для пущего эффекта, наклоняется и целует меня в щеку.
– С днем рождения!
Я замечаю любопытный взгляд Сары и сердито округляю глаза. И с чего это ей вздумалось сводить меня с парнем явно не моего типа. Да и я не в его вкусе. Наверняка ему нравятся белые и пушистые девушки, то есть блондинки с умеренной степенью идиотизма. Хотела бы я знать, что ему наобещал Джек.
– Ну что, леди, идем? – Джек выгибает локоть, Сара берет его под руку.
После некоторого колебания мы с Билли проделываем то же самое.
– Лори понятия не имеет, что нам предстоит! – улыбается Сара. – Смотрите, не проговоритесь!
– Кажется, я начинаю догадываться! – смеюсь я.
– Ни о чем ты не догадываешься! – блеснув глазами, возражает Сара. – Но скоро все увидишь сама.
Глазам своим не верю.
– Что все это значит? – спрашиваю я.
Мы стоим в длинной зигзагообразной очереди, состоящей из людей в костюмах героев «Бриолина». Все они возбуждены, болтают и смеются. Из громкоговорителей доносится голос, запрещающий нам бегать по коридорам и заниматься в очереди жестким петтингом. Что-то вроде школьного радио. Мы входим в арку, украшенную плакатом «Добро пожаловать в школу Райделл-Хай!» и подсвеченную старомодными красными лампочками.
– Тебе нравится?
Сара выпускает руку Джека и хватает мою. Затаив дыхание, она ожидает, какой вердикт я вынесу относительно этого грандиозного сюрприза.
– «Нравится» – это не то слово, – улыбаюсь я, потрясенная масштабом события. – Не представляю, что сейчас будет, но знаю точно: я от этого в диком восторге.
Барнс-Коммон, куда люди приезжают гулять с собаками и играть в крикет, превратился в волшебную страну, где ожила Америка пятидесятых годов. Куда ни глянь, встречаешь американский китч. Под шатровым навесом стоят столики, между ними разъезжают на роликах официанты, подающие кока-колу, по краям поля сверкают серебром маленькие вагончики американских кафе. Люди сидят на пледах, расстеленных на земле, девушки в платьях с оборками и солнцезащитных очках греются на солнышке и сосредоточенно жуют резинку, выдувая огромные пузыри. Музыка звучит повсюду, маленький оркестр наяривает рок-н-роллы 1950-х годов, и несколько пар энергично отплясывают на деревянном танцполе под навесом, из бесчисленных репродукторов доносится саундтрек «Бриолина». Замечаю даже импровизированный салон красоты, где девушки в облегающих розовых комбинезонах и париках красят всем желающим ногти и подводят глаза. Люди толпятся и возбужденно кричат вокруг автодрома, где сталкиваются ярко-красные машинки, на фоне голубого неба сверкает огромное колесо обозрения, его розовые и белые сиденья слегка покачиваются на легком ветерке.
– Было бы неплохо прокатиться на этом колесе, – говорю я. – Если, конечно, у нас нет других планов.
Это самый невероятный сюрприз, какой я только получала в свой день рождения. Сердце мое хочет взлететь в небеса, как накачанный гелием воздушный шар.
О проекте
О подписке