Цитаты из книги «Тысячеликий герой»

Ибо жуткий лик отца, наводящий на воспоминания о людоеде, является отражением эго его жертвы – берущим свое начало в переживаниях детства, оставшихся в прошлом, но спроецированным в будущее; и сила фиксации, заключенная в этом поклонении идолам из педагогических соображений, это уже нечто неправедное, оно заставляет человека чувствовать себя грешником, и таким образом удерживает дух, устремленный к взрослению, от более уравновешенного и реалистичного взгляда и на отца, и на мир в целом. Примирение с ним (по-английски «примирение» (atonement) можно разбить на отдельные слоги и получится at-one-ment = стать единым целым, одним. – Примеч. пер.) – это просто отказ от двойного монстра, которого мы сами и породили; оно не более, чем дракон, которого приняли за Бога (супер-эго), и всего лишь дракон, символизирующий грех, подавляемое Ид. Но тогда нужно отрешиться от привязанности к самому Эго, и это сложнее всего. Человек должен верить, что отец милосерден, и полагаться на это милосердие. И тогда центр веры переносится за пределы заколдованного круга, где пред

». С точки зрения источника, мир – это величественная гармония форм, которые в бытие разрываются на части и растворяются в нем. Но эти быстротечные формы испытывают боль, их оглушают воинственные крики. Мифы не отрицают этих страданий (как в историях о распятии); но указывают на то, что и в самих этих страданиях, и до того, как они начались, и после – царит покой, отражающий суть бытия (небесную розу).[407]

В этом и заключается основной парадокс мифа: его двойственность.

Все сновидения, как отмечает Штекель, имеют бисексуальный оттенок. Где бисексуальность не прослеживается явно, она угадывается в латентном контексте сновидения

Данте в женских образах Беатриче и Девы Марии и появляется в «Фаусте» Гете

Словом, первая миссия героя заключается в том, чтобы удалить из внешнего мира вторичные последствия

Сюжет происходящего, похоже, предопределен, словно мы уже наблюдали его когда-то; об этом говорят и предупреждения Верховного Бога. Но Лунному Человеку, Могущественному Живому Существу, не откажут в праве самому вершить свою судьбу. Диалог на дне озера совершается между вечностью и временем, где решается «вопрос жизни»: быть или не быть. Неутолимому желанию дают волю: движение начинается.

Эта история кажется нелепой, но в ней просматривается описание того, как одна причина (темное бытие, которое рассекло самое себя на две части) порождает в этом мире дуализм – добро и зло. Эта история не так наивна, как кажется.

Таким образом, центр мироздания можно найти везде. Он – источник всего сущего, и в равной мере наполняет мир как добром, так и злом. Уродство и красота, грех и добродетель, удовольствие и боль – все это плоды его творения. «Для бога все вещи чисты, хороши и правильны, – провозглашает Гераклит, – …но люди относят некоторые из них к правильным, а другие – к неправильным»

Поэтому человек должен понять и распознать за разнообразием символов общую для всех мысль об искуплении и спасении.