Цитаты из книг автора «Джозеф Гис»

Обычные держатели могли молоть зерно дома, только если мельницу затапливало, причем в этом случае они были обязаны починить ее455. Мельники обеспечивали сеньору и разнообразные побочные доходы: собирали плату с тех, кто использовал мельницу в качестве моста, продавали угрей из мельничного пруда, лен, выращенный на его берегах, и траву, сдавали в аренду лодки456

способны самостоятельно защищаться от хищников, и их отправляли на свободный выпас. Это часто приводило к неприятностям, когда они забредали в чей-нибудь сад, особенно зимой. Результатом стали многочисленные деревенские постановления, требующие вставлять свиньям в нос кольца – куски изогнутой проволоки, – начиная с Михайлова дня или другой даты, приходившейся на осень447

Для выпаса скота на стерне после жатвы требовалось отдельное соглашение между жителями деревни. Иногда устанавливалась общая для всех дата, например Михайлов день, – к этому времени каждый заканчивал уборку урожая. В некоторых постановлениях указывалось, что пасти скотину на своем участке можно лишь после того, как с прилегающих соседских земель уберут урожай на глубину в один акр. С коровами, способными пастись на ограниченном пространстве, проблем не возникало, но овцам и свиньям приходилось ждать конца осени429

Согласно расчетам Родни Хилтона, в поместье епископа Вустерского средний крестьянин мог прокормить семью из трех человек, заплатить десятину Церкви и собрать достаточно зерна, чтобы продать его на двенадцать или тринадцать шиллингов: вырученные средства шли на внесение арендной платы и исполнение других денежных обязательств425. Если от него требовали денежный оброк вместо барщины, ему приходилось дополнительно продавать домашнюю птицу или шерсть либо рассчитывать на доходы жены или сыновей. Как отмечает Фернан Бродель, «оставаясь рабом своих сеньоров, крестьянин оказывается и рабом самого хлеба»

Приемлемым показателем для пшеницы считалось сам-третей с половиной, для ячменя норма была чуть выше, для овса – чуть ниже.

средневековой деревне подбирать колосья разрешалось лишь старым, немощным и детям, не столько из милосердия, сколько ради сбережения рабочей силы: все трудоспособные взрослые обоих полов были заняты на более тяжелых работах по уборке урожая. Деревенские постановления обычно запрещали подбирать колосья всем, кому предлагали справедливую плату за уборку; последняя чаще всего равнялась «одному пенни в день и пище» или двум пенсам без питания (Уолтер из Хенли советовал платить два пенса мужчине и один – женщине)424. Крестьяне – что также отразилось в постановлениях – охотно приветствовали чужаков, желавших поучаствовать в уборке урожая, но не подпускали их к сбору колосьев.

беднякам разрешается «приходить на чужое поле и подбирать колосья после сбора урожая, не будучи виновными в проникновении во владения другого человека»

Овес и ячмень скашивали косами, совсем близко от земли422

Пшеницу срезали серпом, на середине стебля или ниже, после чего колосья раскладывали на земле.

некоторых поместьях аббатства Рэмси, игру «счастливый случай»: в конце рабочего дня владелец поместья давал каждому косцу столько сена, сколько он мог унести на кончике своей косы, а если та ломалась или касалась земли, он лишался сена и должен был выставить своим товарищам эля на полпенни.