Глава 1
Черная земля: географические факторы Египта

Многие из тех, кто побывал в Египте, несомненно знают об исключительности климата и топографии долины Нила. Они приехали из стран с умеренным уровнем осадков, где луга покрывают единым ковром низины и возвышенности, а облака могут днями скрывать солнце, луну и звезды. В краях, откуда они родом, дороги идут в любом направлении. Этим людям известно, что ландшафт и климат сильно переменчивы: они знакомы со всеми сторонами света, знают, что в марте или августе может лить дождь, но в то же время не уверены в том, какая погода будет на выходных, они могут сажать сельскохозяйственные культуры в низинах или горных долинах. И вот, попав в Египет, они видят землю, ограниченную долиной реки Нил и поэтому четко привязанную к оси север – юг, местность, где почти не выпадают осадки. Путешественники замечают большую разницу между речной долиной и гористой пустыней (фото 1). Этот контраст между плодородной черной землей и красными песками пустыни отмечен четкой границей, коей являлся максимальный предел разливов Нила. Она настолько резкая, что можно встать одной ногой на плодородную аллювиальную почву, а другой – на безжизненный пустынный песок. Нильская долина перенаселена и бурлит жизнью. Если посмотреть на холмы из песчаника, то становится очевидно, что жизнь абсолютно невозможна на этих огромных пустынных пространствах. И поэтому все неизбежно стремятся к огромной заиленной реке, приносящей столь необходимые для поддержания жизни воду и ил. Если вдруг по каким-то причинам Нил пересохнет, плодородная земля будет выжжена солнцем, превратится в пыль и будет унесена ветром. Египет превратится в часть гигантской пустыни Сахара – в обширное сухое вади.

Из-за этого резкого контраста между безжизненностью песков и плодородием ила все мы повторяем слова Геродота о том, что Египет – это дар Нила^[1]. Лишь немногие знают о существовании в Ливийской пустыне нескольких оазисов. Щедрый Нил берет истоки в Экваториальной Африке и в горах Эфиопии и одаряет своим сказочным богатством беднейшие районы мира. Земля здесь существует только благодаря разливам реки, и в условиях субтропического климата эти ежегодные дары в виде свежей воды и плодородного ила обусловили крайне успешное сельское хозяйство. При правильном использовании земля может приносить два или три урожая в год.

Однако жизнь в Египте показывает, что дар Нила накладывает на местных крестьян и тяжкие обязательства. Во время разлива стремящиеся к морю воды реки врываются в долину. Если их не направить в нужное русло и не пытаться сохранить эту воду, земля будет плодоносить всего в течение нескольких месяцев. Весной слышится монотонный скрип водяных колес, поднимающих воду из глубоких колодцев; видны спины крестьян, целыми днями качающих воду журавлями (фото 3б); можно увидеть сложную работу по ремонту маленьких каналов, что отводят воду к полям. За великий дар Нила египетские крестьяне беспрестанно расплачиваются тяжелым трудом. Если бы не этот труд по сохранению и рациональному использованию воды, Египет был бы значительно уже, а его земли давали бы лишь один урожай сразу после периода разлива.

Это наблюдение позволяет нам представить себе, какой была жизнь в далекие доисторические времена и как выглядела долина Нила до того, как человек соорудил первые ирригационные системы. Тогда люди, возможно, селились еще ближе к берегам реки. Каждое лето нильские воды свободно выходили далеко за пределы берегов, покрывая земли тонким слоем и быстро испаряясь. Должно быть, красная пустыня была значительно ближе к реке и почти граничила с ее болотистой поймой. Покрывавшие берега заросли тростника и кустарников, где в изобилии водилась дичь, привлекали мелких хищников. То, что эти речные заросли существовали до того, как человек осушил болота, отведя воду к подножию гор, подтверждается изображениями исторического периода (рис. 2а). В многочисленных сценах охоты есть отсылка к этому далекому прошлому, когда болотистые берега Нила были покрыты зарослями, которые кишели птицей и мелкими животными. В доисторические времена флора и фауна Египта были очень схожи с современной дикой природой на юге Судана. Например, в Египте уже не найти некогда знаковых ибиса и папирус, но они встречаются в нильских зарослях в полутора тысячах километров к югу^[2].

Таким образом, первые люди в Египте были заключены между надвигающимися песками пустыни с одной стороны и пышными речными зарослями – с другой. Чтобы жить на этой земле, людям приходилось осушать болота, вырубать тростник и вести ежегодную борьбу по отводу воды, чтобы противостоять всепоглощающей пустыне. Это было непросто, и, вероятно, на эту медленную упорную работу ушли тысячелетия доисторического периода. Мы не располагаем доказательствами существования в додинастическое время сколь-нибудь развитых ирригационных систем, требовавших коллективной работы по сооружению каналов и водоемов. Можно предположить, что их появлению предшествовало постепенное осушение болот. Существует гипотеза, согласно которой в конце додинастического периода этот процесс завершился заметным развитием ирригации. Но это лишь предположение. В качестве доказательства данной гипотезы ее сторонники приводят следующий аргумент: благодаря развитой системе ирригации площадь обрабатываемой земли значительно расширилась, что привело к увеличению количества производимой пищи, которое превысило потребности населения; с появлением этого остаточного продукта началось развитие цивилизации. Сооружение развитой ирригационной системы требует коллективного труда, объединяющего разные сообщества, и этот фактор сыграл важную роль в формировании государства. Судя по более поздним источникам, за несколько столетий до этого воду использовали крайне экономно, что обусловило все дальнейшее развитие. Мы вернемся к этому вопросу в следующей главе.

Нил накладывает на египтян еще одно обязательство. Его разлив изменчив по времени и количеству воды. Человек должен быть все время готов к непредсказуемости реки. В частности, огромное значение имеет высота разлива. Разница всего лишь в несколько сантиметров может обернуться голодом или вызвать катастрофические разрушения. В прошлом столетии, до строительства Асуанской плотины, подъем Нила на 7,62—7,92 метра означал хороший разлив, который было легко контролировать и которого хватало для орошения всей земли и получения богатого урожая. Низкий разлив, на 76 сантиметров ниже нормы, предзнаменовал неурожайный год и нужду. Когда же Нил поднимался лишь на 40–20 процентов от нормального уровня, в стране наступал неминуемый голод, преследовавший население в течение всего года. Но и высокий разлив нес опасность. Глубина каналов и высота защитных дамб были рассчитаны на обычный разлив, подъем воды всего лишь на 2,5 сантиметра означал повреждение насыпей; когда же разлив был выше на 9,14 метра – 20 процентов от нормального уровня, вода сносила все дамбы и берега каналов и разрушала целые деревни, выстроенные из сырцового кирпича. Легенда о семи сытых и семи тощих годах в Египте не была вымыслом, они всегда оставались опасной возможностью. Грань между сытой жизнью и голодной смертью была очень тонкой. Постоянное наблюдение за непредсказуемым животворящим Нилом было неизбежной необходимостью, и обеспечить контроль над стихией во всей стране могло лишь организованное государство. И оно стало еще одним тяжким обязательством, которое наложил дар Нила.

Такова была среда, где процветала древнеегипетская цивилизация; она стала стимулом, побуждавшим египтян бороться за полноценную жизнь, в основе которой лежала плодородность их земли. Эта страна не была теплым краем лентяев и мечтателей. Согласно теории Тойнби, говорившего о вызовах природной среды и ответах на них человека, египтянам приходилось сталкиваться со все более сложными проблемами. Получение выгоды от климатических условий, воды и почвы стало вызовом, в ответ на который люди должны были столетиями работать не покладая рук, осушая болота и отвоевывая земли в пойме реки; потом столетия ушли на то, чтобы тяжелым трудом соорудить каналы и водоемы для орошения всепожирающей пустыни. Так древние люди смогли получать богатейшие урожаи, что, в свою очередь, стало причиной новых проблем. Как организовать огромное трудовое население и распределить избыточный продукт? В этой части книги нас интересуют географические факторы и их влияние на развитие цивилизации. Следующая глава будет посвящена ответу, который общество и государство дали на вызов, связанный с ростом населения и распределением богатства.

Другой фактор – изолированность египетских земель – заслуживает не меньшего внимания. Вытянутая вдоль Нила долина была закрыта для внешних контактов. На западе и востоке расположены огромные пустыни, через которые могли передвигаться маленькие торговые караваны и которые оказались непреодолимой преградой для любых захватчиков. На северной границе Синайская пустыня ослабляла контакты с Азией, в то время как более доступным было ливийское побережье, через которое проходили пастухи и мирные народы. Чтобы отправиться по суше на запад или восток, каравану на странствие по пустыне нужно было потратить от пяти до восьми дней, пройдя через Синай в Палестину, через Вади-Хаммамат к Красному морю или ближайшему из западных оазисов.

Путешествия по воде были тоже не из простых. Доисторические люди, передвигавшиеся на маленьких хлипких лодках и не имевшие опыта навигации, редко решались пересекать Средиземное море. Египтяне строили судна для передвижения по Нилу и попытались приспособить их для морских путешествий. Первые корабли, которые использовали для обороны и командования, могли ходить вдоль береговой линии. Если это так, то на путешествие из Дельты к побережью Финикии, занимавшее четыре дня плавания напрямую, могло уходить вдвое больше времени. Сообщение с Критом было более проблематичным, поскольку путь от этого острова в Африку проходил через открытое море. Вероятно, сами критяне, жившие посреди моря, первыми установили это сообщение. В любом случае данный путь занимал не меньше четырех дней.

С юга Египет был также закрыт природными барьерами. Первый порог не был серьезным препятствием, его можно было легко преодолеть по воде или обойти. Однако природа в этом районе не слишком гостеприимна: пустынные скалы подходят почти вплотную к реке, оставляя лишь узкие полосы плодородной земли. Пространство между первым и третьим порогами было малопригодно для существования крупных и сильных культур. Зато к югу от третьего порога открывается земля, пригодная для земледелия и выпаса скота. Но сами второй и третий пороги, а также Нубийская пустыня были серьезным препятствием для передвижения на юг или на север. Возможность проникнуть в Египет с юга, как и из Ливии и через Синайский полуостров, существовала всегда. Однако природные условия сводили эту опасность к минимуму, и обычно охрана границ не стоила египетской администрации большого труда. В глубокой древности Египет был надежно защищен от вторжения.

Многие обобщения, сделанные в этой книге, со временем будут пересмотрены, изменены или полностью отвергнуты. Справедливость замечания о том, что Египет был защищен от внешнего вторжения, во многом зависит от времени и места. В истории Египта бывали времена, когда передвижение людей было настолько интенсивным, что они преодолевали преграды – пустыню или море. Но такие значительные события, как нашествие гиксосов или нападение «народов моря», происходили в более поздние периоды, на ранних же стадиях чувство безопасности было частью доминирующего мироощущения. В некоторых частях Египта: в районе первого порога Нила, на северо-западной границе с Ливией или на границе с азиатами в районе Суэца – всегда существовала угроза нападения. В этих районах требовалось постоянно охранять границы, и неусыпная бдительность стала частью самосознания их жителей.