Цитаты из книги «Культура Древнего Египта. Материальное и духовное наследие народов долины Нила»

С течением времени местные правители, которые должны были посылать рабочих для возведения царской гробницы, стали делать это с задержками и, уклоняясь от данной обязанности, оставляли трудовое население для работы в вверенных им областях. Это было связано с повышением самосознания местной знати в конце эпохи Древнего царства.

Упоминание об ограничении абсолютной власти фараона и возвышении гелиопольского жречества бога Ра при царях V династии встречается и в египетских легендах.

Прежде всего следует отметить, что на смену политическому абсолютизму царя пришел культ другого божества – солнечного бога Ра. Противоборство фараона и солнечного бога завершилось в начале V династии. Некоторые исследователи считают, что пирамиды – ярчайшее материальное подтверждение этой борьбы. Во времена правления царей IV династии была возведена Великая пирамида, поднявшаяся на 146 метров ввысь и доминировавшая над всеми остальными постройками. Ее сопровождала «солнечная ладья», захороненная в скальном основании пирамиды, в которой покойный царь мог сопровождать солнечного бога Ра в его ежедневных странствиях вокруг земли. Тем не менее размеры солнечной ладьи были значительно скромнее тех, которыми могла похвастаться пирамида, олицетворявшая самого фараона, а в ансамбле Великой пирамиды не было обелиска – символа бога Ра. При царях V династии ситуация стала прямо противоположной.

И лишь в Первый переходный период, последовавший за эпохой Древнего царства, с превращением Египта в феодальное государство и «демократизацией» загробной жизни, процесс децентрализации стал очевидным. Но

При изучении сцен и надписей в гробницах вельмож Древнего царства становится очевидным, что их загробная жизнь не была столь же безграничной, как у царя. После смерти они не становились Осирисом или любым другим богом. Они были ах – «дееспособными» или «великими» существами. Но это всего лишь означает, что их личности успешно продолжали существование после физической смерти. В эпоху Древнего царства считалось, что покойные вельможи, в отличие от царей, не обладают ба[48]. Из-за отсутствия соответствующего понятия в нашем языке мы переводим египетское слово ба как «душа», но оно обозначало продолжение существования после смерти или божественную сущность царя. Поскольку последняя обладает могуществом и большими возможностями и изначально имеет божественную природу, ею мог обладать только божественный правитель и она была недоступна простым смертным. И у царей, и у вельмож был ка, направляющая и защищающая сила при жизни и после смерти, но в эпоху Древнего царства ка вельмож мог быть мало связан с их собственной личностью. Судя по некоторым теофорным именам, в роли ка мог выступать фараон или определенный бог. Иными словами, земная или загробная жизнь чиновника зависела не столько от самого человека, сколько от расположения к нему бога или божественного правителя.

Несмотря на то что все операции осуществлялись путем натурального обмена, в эпоху Древнего царства существовал эквивалент, по отношению к которому определялась стоимость того или иного предмета. Таким эквивалентом был слиток металла с определенным составом и весом, который нельзя назвать монетой, поскольку он не был отчеканен. Например, человек продал дом неподалеку от Великой пирамиды и выручил за него десять слитков. В действительности в качестве платы за дом он получил кровать, стоившую четыре слитка, и два отреза ткани по три слитка каждый. Таким образом, для определения стоимости существовала определенная и общепринятая мера, в то время как сама операция полностью осуществлялась путем прямого обмена, при котором собственно слитка не было ни у одной из сторон

торговом и финансовом отношении – и в сфере торговли, и при уплате налогов – это было время натурального обмена. Каждые два года, а позднее ежегодно проводилась перепись имущества – государственный учет возделываемых земель, скота и золота.

Торговля с иностранными государствами была, похоже, прерогативой царя, однако наши источники чрезвычайно скудны и так или иначе посвящены делам, связанным с царем. Отправление караванов в Нубию или Судан, а также корабельные экспедиции в богатые кедром районы Финикии были прерогативой царя, и мы не располагаем никакими данными о частных предприятиях за пределами страны. Начиная с I династии добыча бирюзы и меди в рудниках на Синайском полуострове определенно осуществлялась царской администрацией, а за безопасностью следили войска. Разработка золотых приисков в восточных пустынях точно так же была монополией царя. Добыча этих двух металлов дала дворцу неоценимое экономическое преимущество. В значительно более поздний период иноземные правители отмечали, что в Египте много золота, а медь играла еще более важную роль. Вплоть до эпохи Среднего царства медь была основным металлом Древнего мира, уступив место бронзе, которая оставалась доминирующим материалом до XIV–XIII вв. до н. э. И вряд ли было совпадением то, что Египет, обладавший богатыми залежами меди, господствовал в Восточном Средиземноморье до XIV–XIII вв. до н. э., а период ослабления этой страны, не имевшей залежей природного железа, совпал с наступлением железного века. Таким образом монополия дворца на разработку меди стала важнейшим фактором власти царя.

Любой разговор о государстве в эпоху Древнего царства начинается с повторения доктрины о тождестве царя и государства. Не существовало даже безличных слов, обозначающих такие понятия, как «правительство», «государство» или «народ». Были только географические термины – «земля», «Черная земля» и др., а также понятия «царство» и «правление», относящиеся к фараону.

Они принимали бытие весело и уверенно, веря в то, что им благоволят боги, и в особенности тот, что был их царем. Этот устойчивый оптимизм был настолько сильным, что его не поколебала первая болезнь государства, о которой пойдет речь в следующей главе. Он существовал до тех пор, пока границы Египта оставались в безопасности, а его население верило в избранность своей страны. Когда же чувство опасности стало постоянным и усиливающееся давление внешнего мира поставило под сомнение избранность Египта, этот оптимизм был утрачен. Пока в жизни египтян царили уверенность в завтрашнем дне и веселье, они жили сегодняшним днем, благодарно бросали взгляд в прошлое и полностью отрицали будущее, проецируя настоящее на завтрашний день.