Египтяне верили в то, что после смерти человека его ждет суд бога Осириса; при вынесении благоприятного для него вердикта душу покойного определяли жить в царстве Осириса, а вот в противном случае его отдавали на растерзание чудовищу – наполовину крокодилу, наполовину гиппопотаму. Однако человек при жизни должен был задабривать не одного только Осириса: египетский пантеон состоял из огромного числа богов. Всего у египтян числилось около двух тысяч богов, и им полагалось исполнять несколько важных обрядов. Происхождение многих из них относится к доисторическим зверям-божествам; бог-сокол Гор считался ко всему прочему богом-хранителем египетской династии, а появиться он мог в 4-м тысячелетии до н. э., когда прибыл в Египет с таинственными захватчиками. Эти животные подверглись медленному превращению в человека, однако не до конца; художники к человеческим телам присоединяли звериные головы. Такие существа переставлялись в пантеоне по-новому, когда фараону требовалась консолидация их культов ради достижения политических целей. Таким способом поклонение Гору соединили с поклонением богу солнца Амону-Ра, воплощением которого стали считать самого фараона. Позже Гора стали считать сыном Осириса от его супруги Исиды. Эту богиню ремесел и любви можно назвать самой древней из всех египетских богов: она, как и остальные египетские божества, упоминалась еще во времена додинастической эпохи. Исида – это воплощение вездесущей матери-богини, свидетельства о поклонении которой дошли до наших дней из всех уголков Ближнего Востока периода неолита. Испокон веков ее изображали с младенцем Гором на руках, и такой сюжет перешел в традицию христианской иконописи в виде Девы Марии.
В творениях представителей древнего египетского изобразительного искусства боги выглядят грозными существами, но, по сути, у них всегда имеется второй план. Такой стиль базируется на фундаментальном натурализме подачи образа, который, однако, сковывается условностями выразительности и жеста, придающими насчитывающему две тысячи лет классическому египетскому изобразительному искусству сначала обаяние простоты, а позже, с наступлением периода творческого декадентства, покоряющее очарование и предельную ясность. Такой стиль допускает реалистичное изображение жанровых сцен. На них показаны сельские сюжеты на темы земледелия, рыбной ловли и охоты; ремесленников изображают за изготовлением их изделий, а писцов – за исполнением соответствующих обязанностей. И все же поразительнейшей особенностью египетского искусства считается не содержание или техника письма, а его узнаваемый неизменный стиль. На протяжении не меньше 2 тысяч лет художники смогли работать практически в рамках канонов классической традиции. Ее происхождение могло отчасти принадлежать шумерам, а позже эта традиция оказалась способной к творческому восприятию влияния зарубежных достижений, но основная самородная традиция сохранялась нетронутой. Гостю в древние времена это должно было казаться одной из самых впечатляющих внешних особенностей Египта; все то, что он видел, выглядело по большей части единым целым. Если абстрагироваться от того, что сотворил человек в позднем палеолите, о котором нам известно совсем немного, в египетском искусстве сохранилась самая продолжительная и стойкая, ни разу не прерывавшаяся традиция за всю историю человеческого творчества.
Пересадить на почву культуры других народов такую традицию не получилось. Греки могли позаимствовать в Древнем Египте конструкцию колонны, изначально изготовлявшейся египтянами из оштукатуренной глиной связки тростника, воспоминания о котором сохранились в виде каннелюр. И хотя памятники Египта всегда очаровывали художников и архитекторов других земель, результат, даже когда они вполне успешно использовали такие приемы в своих собственных целях, был всегда поверхностным и экзотическим. Египетский стиль никогда и нигде не смог укорениться; в последующие века он время от времени появляется как художественное оформление и украшение в виде колонн с каннелюрами, сфинксов и змей на мебели, обелисков здесь, кинокартин там. Только лишь один большой интегральный вклад египетского искусства отмечен в будущем в виде учреждения классических канонов пропорции человеческого тела для точного воспроизведения его деталей в масштабных резных и раскрашенных изображениях на стенах склепов и храмов. Их позаимствуют сначала греки, и европейских художников египетские картины будут восхищать даже в эпоху Леонардо да Винчи, хотя к тому времени этот вклад выглядел скорее теоретическим, чем стилистическим.
Как еще одно великое творческое достижение, сводящееся не к одному только Египту, хотя исключительно важному там, можно отметить каллиграфию. Все выглядит так, что египтяне сознательно переняли шумерское изобретение, заключавшееся в передаче на письме звуков, а не предметов, но отказались от клинописных знаков. Вместо него египтяне изобрели иероглифическое письмо. То есть вместо метода размещения одних и тех же основных черт, развитого в Месопотамии, они специально подобрали небольшие пиктограммы или знаки, напоминавшие пиктограммы. Такое письмо выглядит намного декоративнее клинописи, зато им намного сложнее овладеть. Первые иероглифы появляются еще до наступления XXX века до н. э.; последний известный случай применения египетской иероглифики на письме относится к 394 году н. э. Почти 4 тысячи лет – внушительный срок существования египетской каллиграфии. Но непосвященный человек не мог в ней разобраться в течение еще четырнадцати с половиной веков после ее исчезновения, пока один французский ученый не расшифровал надпись на «Розеттском камне», привезенном во Францию после его обнаружения археологами, сопровождавшими армию Наполеона, вторгшуюся в Египет.
В древности навыки чтения иероглифического текста служили ключом к вхождению в касту жрецов, и, соответственно, данное ремесло тщательно сохранялось как великая профессиональная тайна. С додинастических времен иероглифика применялась для составления исторических хроник, и уже при I династии с изобретением папируса (полоски сердцевинной части тростника складывали друг на друга крест-накрест и спрессовывали в однородный лист писчего материала) был получен материал, способствовавший широкому распространению письменности. Изобретение папируса имело для человечества гораздо большее значение, чем иероглифика; он обходился дешевле шкур (из которых изготавливали пергамент) и был удобнее глиняных табличек или грифельного камня (хотя не обладал их долговечностью). Папирус служил самым распространенным носителем для корреспонденции и документов на Ближнем Востоке до наступления христианской эры, когда технология изготовления бумаги с Дальнего Востока достигла средиземноморского мира (и даже определенному сорту бумаги присвоили название в память о папирусе). После появления папируса прошло совсем немного времени, и писатели начали склеивать его листы в длинные свитки: таким манером египтяне изобрели книгу, а также материал, на котором ее сначала можно было написать, и шрифт, ставший предтечей нашего собственного алфавита. Мы пребываем в большом долгу перед египтянами за громадный объем знаний, дошедший до нас прямо или косвенно посредством папируса.
Не приходится сомневаться в том, что сохраняющийся авторитет Египта во многом объясняется пресловутой доблестью его жрецов и колдунов, а также зримым воплощением политических достижений в искусстве и архитектуре. Однако при сравнительной оценке египетской цивилизации она выглядит не слишком плодовитой или разносторонней. Техническая эволюция к безошибочным показателям не относится, зато по ней можно судить о том, что тот или иной народ проявляет медлительность в овладении новыми навыками, отказывается от внедрения новшества, обещающего созидательный рывок. После появления грамоты единственное крупное нововведение длительное время было представлено каменной архитектурой. Притом что папирус и колесо были известны еще при I династии, контакты между Египтом и Месопотамией продолжались на протяжении 2 тысяч лет, и только потом египтяне переняли колодезный журавель, к тому времени применявшийся для орошения полей в долине Тигра и Евфрата. Зато египтяне изобрели водяные часы, принцип действия которых в более поздних цивилизациях освоили через тысячу лет. Возможно, египтяне не могли абстрагироваться от гнета заведенного порядка, тем более с учетом подбадривающего фактора со стороны Нила как надежного источника благополучия.
Бесспорную самобытность и достижения демонстрировала одна только египетская медицина, и их можно проследить как минимум до времен Древнего царства. К X веку до н. э. египетское превосходство в этом искусстве признавалось во всем мире. В то время как египетская медицина всегда сохраняла связь с магией (в огромном количестве применялись чудодейственные рецепты и амулеты), врачеватели этой страны проявляли достойную рассудительность и чистоту эмпирической наблюдательности. Они преуспели в различных сферах вплоть до методов предупреждения нежелательной беременности. Косвенный вклад египетских лекарей в последующую историю тоже оценивается очень высоко, какую бы отдачу они ни получали в свои собственные дни; основные наши знания о лекарственных препаратах и растениях, содержащих фармакологические вещества (materia medica), сначала приобрели египтяне, затем они пришли от них через греков к ученым средневековой Европы. Большая заслуга египтян заключается в том, что они стали использовать лекарственные средства, до сих пор все еще остающиеся эффективными, например касторовое масло.
Другое дело, какое умозаключение теперь напрашивается по поводу состояния здоровья древних египтян. Их вроде бы не тревожила проблема чрезмерного увлечения пьянящими напитками, по поводу чего волновались в Месопотамии, но конкретного вывода отсюда сделать не получается. Кое-кто из ученых говорит об исключительно высоком показателе младенческой смертности и о веских свидетельствах в пользу существования тогда тяжелых болезней взрослых; но какие бы аргументы эти ученые ни приводили, многочисленные дошедшие до нас мумифицированные тела не носят следов поражения раком, рахитом или сифилисом. Между тем изнурительную болезнь под названием шистосоматоз, передающуюся через шистосомы и получившую широкое распространение в Египте сегодня, прекрасно знали уже во 2-м тысячелетии до н. э. Конечно же все эти факты не дают достаточно ясной картины древней египетской лечебной практики. Тем не менее из Египта к нам пришли самые старинные сохранившиеся медицинские научные трактаты, а по примерам приведенных в них рецептов и предписаний по лечению недугов можно предположить, что египетские практикующие медики предлагали широкий набор лекарственных средств. Причем средства эти ничуть не лучше и не хуже тех, что применялись в других развитых центрах цивилизации во все времена вплоть до современности (создается впечатление, что основное внимание египтяне уделяли слабительным препаратам и клизмам). Значительные навыки в области предохранения человеческого тела от распада приписывают египетским специалистам, занимавшимся изготовлением мумий, пусть даже не совсем оправданно в их благоприятном для этого дела климате. Забавно, что у самих творений их ремесла позже стали находить лечебные свойства; в Европе растертую в порошок мумию на протяжении веков считали самым действенным средством от многих недугов. Интерес к тому же представляет тот факт, что египтяне придумали и применяли определенные абортивные приемы прерывания беременности. Оправдывали ли они себя тем, что применяют эти приемы ради снижения опасности перенаселенности империи и тем самым распространения такого преступления, как детоубийство, остается фактом совершенно неясным и спорным.
Подавляющее большинство египтян занималось земледелием, и поэтому доля городского населения в Египте была гораздо меньше, чем в Месопотамии. В картине египетской жизни, представленной литературой и искусством, показано население, обитающее в сельской местности, но использующее небольшие города и храмы как центры по предоставлению необходимых услуг, а не места постоянного проживания. На протяжении практически всего периода древности Египет представляется страной с несколькими великими культовыми и административными центрами, такими как Фивы или Мемфис, окруженными деревнями и базарами. Жизнь у бедняков была тяжелой, но не беспросветной. Главное бремя должно было доставаться тем, кто отбывал трудовую повинность. Когда трудовой повинности фараон не назначал, у того же крестьянина было много свободного времени до тех пор, пока не случался паводок на Ниле и не возникала необходимость работать на самого себя. Земледельческая база тоже была достаточно богатой, чтобы прокормить сложное и разнообразное сообщество всевозможных ремесленников. Благодаря сохранившимся каменным узорам и картинам о занятиях египетских ремесленников нам известно больше, чем о ремесленниках Месопотамии. Египетское общество делилось на людей образованных, которым открывался путь на государственную службу, и всех остальных. Рабство существовало в этой стране, но оно выглядит не такой фундаментальной институцией, как принудительный труд, навязывавшийся свободными земледельцами.
В обычаях более поздних времен отмечается обольстительная привлекательность и доступность египетских женщин. С учетом некоторых свидетельств создается впечатление о появлении в Египте общества, в котором женщины могли пользоваться большей самостоятельностью и более высоким положением, чем где бы то ни было еще. Несомненно следует уделить внимание произведениям искусства, на которых изображены придворные дамы, наряженные в роскошные и достаточно откровенные платья, изящно причесанные и украшенные драгоценными камнями, с тщательно нанесенной косметикой. Снабжением таких дам всем необходимым занимались египетские купцы. Не стоит преувеличивать, но все-таки создается такое впечатление, что женщины, принадлежащие к египетскому правящему классу, могли позволить себе выражать достоинство и проявлять независимость. Фараоны и их спутницы жизни – а также другие благородные супруги – иногда изображаются с нескрываемой близостью их отношения друг к другу, нигде больше не наблюдающегося в искусстве древнего Ближнего Востока раньше 1-го тысячелетия до н. э. и наводящего на размышления о настоящем эмоциональном равенстве; изображение такой близости вряд ли было случайным.
Красивые и очаровательные женщины, появляющиеся на многих картинах и в скульптурных изваяниях, могут отражать конкретную политическую роль их пола, которая отсутствовала в других странах. В теории (и часто на практике) престол наследовался по женской линии. Наследница престола даровала своему супругу право его преемника; по этой причине большое внимание уделялось выбору мужей для принцесс. Многие августейшие браки заключались между братьями и сестрами, невзирая на очевидные пагубные генетические последствия; кое-кто из фараонов женился на своих дочерях, чтобы они не вышли замуж за кого-то еще, ради обеспечения чистоты священной крови (которую проще сохранить через совокупление с наложницами). При таком положении вещей августейшие дамы должны были становиться влиятельными персонажами. Некоторые из них исполняли важные властные полномочия, а одна даже заняла трон и изъявила готовность украсить себя искусственной бородой для исполнения положенного обряда в мужском платье, чтобы удостоиться звания фараона. Перед нами настоящий новаторский подход, путь даже не всеми признанный.
В египетском пантеоне тоже обнаруживается много женственности, особенно она проявляется в культе Исиды, наводящем на глубокие размышления. Авторы египетских литературных и художественных произведений делают упор на почитание жены и матери. Как в любовных романах, так и в сценах семейной жизни показано то, что, по крайней мере, считалось идеальным стандартом для общества в целом, подчеркивается нежный эротизм, отдохновение и непринужденность, а также по большому счету эмоциональное равенство мужчин и женщин. Некоторые женщины владели грамотой. В египетском языке существует даже отдельное слово для обозначения писца женского пола, но для женщин, кроме жриц или блудниц, были доступны конечно же не все роды занятия. Состоятельные женщины в Египте могли владеть собственностью, а их законные права практически во всех отношениях уважались точно так же, как права женщин в шумерской традиции. Не легко сделать окончательный вывод за такой продолжительный период, как все время существования египетской цивилизации, но дошедшие до нас данные об устройстве общества Древнего Египта оставляют впечатление о наличии в нем возможностей для самовыражения женщин, отсутствующих у многих более поздних народов и даже в наше время.
О проекте
О подписке