Он радовался покрытию греха и побеждающему смерть послушанию (сквозь рассеивающую линзу).
Поэтому оно сопровождалось грехом и болью.
Печальное само по себе, это событие не разрушает Его замысел и не лишает Его глубочайшей радости.
Например, смерть Христа была волей и действием Бога-Отца. Исаия пишет: «Мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. <…> Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению» (Ис. 53:4,10). Разумеется, когда Бог-Отец видел страдания Своего возлюбленного Сына, равно как и ту злость, которая пригвоздила Его к кресту, Он не радовался этому факту как таковому (рассматриваемому сквозь собирающую линзу). Грех сам по себе и страдания невинного ненавистны Богу.
Тем не менее, как написано в Евр. 2:10, Вождя нашего спасения Бог-Отец «совершил чрез страдания». Бог желал то, что ненавидел. Он ненавидел это, глядя именно через собирающую линзу, а не через рассеивающую линзу вечности. В контексте всеобщности вещей, Бог-Отец видит в смерти Сына Божьего возвышенный способ продемонстрировать Свою праведность (Рим. 3:25,26) и ввести Свой народ в славу (Евр. 2:10), чтобы ангелы не переставали прославлять Его (Отк. 5:9–13).
Поэтому, когда я говорю, что суверенитет Божий – это основание Его счастья, я вовсе не игнорирую и не умаляю гнев и печаль, которые Бог выказывает против зла. Но из этого гнева и печали я также не делаю вывода, что Бог – это разочарованный Бог, Который не может контролировать Свое творение. Он определил все от вечности и безошибочно создает из каждого события в мире возвышенную мозаику искупительной истории[15]. Созерцание этой мозаики (как со светлой, так и с темной стороны) наполняет Его сердце радостью.
И если сердце нашего Отца полно глубочайшего счастья, мы можем быть уверены, что когда мы ищем счастья в Нем, то, придя к Нему, не найдем Его «не в настроении». Он не будет разочарован, печален и раздражителен, не будет выказывать желание остаться в одиночестве. Напротив, мы найдем Отца, сердце Которого наполнено радостью до такой степени, что этого достаточно для всех жаждущих (т. е. христианских гедонистов).
Бог применяет Свою суверенную власть для того, чтобы продемонстрировать величайший объект Своей радости – Свою СЛАВУ, красоту Своих многочисленных совершенств.
Все, что Он делает, Он делает для того, чтобы возвеличить достоинство Своей славы.
Он поступал бы неправедно, если бы ценил что-либо больше самой высокой ценности, а именно больше Самого Себя.
Основанием для христианского гедонизма, как уже было показано ранее, служит тот факт, что Сам Бог превыше Своих чувств:
Основное предназначение Бога – Его прославление и вечная радость в Себе Самом.
До сих пор мы видели, что Бог абсолютно суверенен и поэтому может делать все, что хочет. Он не разочарованный Бог, но, напротив, глубоко счастливый Бог, получающий радость ото всех Своих дел (Пс. 103:31), ибо Он видит их во взаимосвязи со всей искупительной историей.
Нерассмотренным остался вопрос о том, каким образом это непоколебимое счастье Бога есть в действительности счастье в Нем Самом. Мы уже поняли, что Бог обладает суверенной властью делать все, что Ему угодно. Однако мы не показали еще детальным образом, что же именно Ему угодно. Почему созерцание мозаики искупительной истории так радует Бога? Разве не будет для Бога идолопоклонством радоваться чему-либо вне Себя Самого?
Поэтому нам следует задать вопрос: что делает Бога счастливым; т. е. что можно сказать о той искупительной истории, которая радует Бога? Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно понять, какую цель ставит перед Собой Бог, совершая все Свои дела. Если мы уясним это, то узнаем, что радует Его более всего. Мы узнаем, какое из Его чувств занимает главенствующее положение.
В Приложении 1 я кратко рассматриваю ключевые положения истории искупления для того, чтобы выявить главную цель Бога во всех Его действиях. Если последующие рассуждения в этой главе покажутся кому-нибудь не соответствующими учению Писания, я советую обратиться к дополнительному материалу в этом приложении.
Вывод, который я делаю в приложении, заключается в том, что среди всех Божьих чувств главенствующее положение занимает Его слава. Цель всех Его действий – сохранить и выявить эту славу. Но какой смысл мы вкладываем в свои слова, когда говорим, что среди всех Божьих чувств слава занимает главенствующее положение? Смысл заключается в следующем: Бог придает Своей славе наибольшее значение по сравнению со всеми остальными Его чувствами. Бог наслаждается Своей славой больше, чем всем остальным.
Весьма затруднительно дать определение славы. Слава подобна красоте. Какое бы определение вы дали красоте? На что-то нам легче указать, нежели пытаться определить. Но я постараюсь сделать это. Божья слава – это красота Его многочисленных совершенств. Она может относиться к тому яркому и необычайному сиянию, которое проявляется в видимой форме. Или же она может относиться к безгранично-совершенным нравственным качествам Его личности. В любом случае она указывает на реальность безграничного величия и достоинства. В определении славы нам помогает К. С. Льюис:
Природа никогда не учила меня, что существует Бог славы и безграничного величия. Я должен был узнать об этом из других источников. Однако природа придала слову «слава» смысл, понятный для меня. До сих пор не знаю, где бы еще я мог найти этот смысл. Не уверен, имело бы выражение «страх Господень» для меня какой-либо смысл кроме продиктованных простым благоразумием попыток спастись, если я бы никогда не увидел тех грозных ущелий и неприступных скал[16].
Отсюда можно заключить, что главная цель Бога – сохранить и выявить Свое безграничное и необычайное величие и достоинство, т. е. Свою славу.
У Бога, разумеется, есть и другие цели в том, что Он делает. Однако нет ни одной из них, которая превалировала бы над вышеназванной. Все другие цели подчиняются этой главной цели. Например, непомерные страдания Бога были предназначены для того, чтобы возвеличить ценность Его славы. Он стремится выявить ее для того, чтобы противостать всем тем, кто преуменьшает ее, и защитить ее от всякого презрения. Очевидно, что она занимает главенствующее положение среди всех остальных Божьих качеств. Он безгранично любит Свою славу.
Это можно сказать и иначе: Бог безгранично любит Себя. Или по-другому: Сам Бог превыше всех Своих качеств. Если мы даже на короткий отрезок времени задумаемся об этом, мы поймем всю справедливость этого факта. Бог был бы неправедным (так же как неправедны все мы), если бы ценил что-либо больше того, что воистину представляет собой самую главную ценность. Но самая главная ценность – это Он Сам. Если бы Он не получал безграничное удовольствие от достоинства Своей собственной славы, Он был бы неправедным. Ибо справедливость требует, чтобы мы получали от других людей удовольствие пропорционально тому, насколько велика слава этих людей.
Подумав еще немного над мыслью, высказанной нами в предыдущем абзаце, мы вспомним, что она в точности соответствует нашей вере в божественность Сына Божьего. Когда дело касается именно этих аспектов нашего исповедания, мы останавливаемся перед дверью, ведущей в глубины неисчерпаемой тайны. Однако Писание открыло нам некоторые из этих сокрытых тайн. Оно учит нас, что Сын Божий есть воистину Бог: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1). «В Нем обитает вся полнота Божества телесно» (Кол. 2:9).
Поэтому Отец, созерцая Своего Сына от вечности, видел в Нем Свой образ. Об этом написано в Послании к Евреям, когда говорится, что Сын – это «сияние славы и образ ипостаси Его» (Евр. 1:3). В другом месте то же самое утверждается о славе Христовой, которая «есть образ Бога невидимого» (2 Кор. 4:4).
Из этих отрывков видно, что от вечности Бог-Отец имел перед Собой образ Своей славы, совершенным образом отражающийся в личности Своего Сына. Поэтому одним из лучших способов, объясняющих Божье безграничное наслаждение Своей славой, может стать следующая мысль: Бог восхищается славой Своего Сына, Который совершеннейшим образом отражает эту славу (см.: Ин. 17:24–26).
Когда Христос пришел в наш мир, Бог-Отец сказал: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3:17). Когда Бог-Отец созерцает образ Своей славы в личности Своего собственного Сына, Он безгранично радуется этому. Через пророка Исаию Он говорит: «Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к Которому благоволит душа Моя» (Ис. 42:1).
Внутри божественного триединства (Отец, Сын и Святой Дух) Бог от вечности занимает главенствующее положение надо всеми Своими чувствами. Это касается самой Его природы, ибо Он от вечности родил и возлюбил Своего Сына. Поэтому Бог в высшей степени и вечно радуется тому общению, которое существует внутри Троицы[19].
В творении Бог «публично проявил»[20] ту славу, которую Отец и Сын с радостью отдают друг другу! В этой полноте Божьей радости есть что-то, побуждающее эту радость выходить за свои пределы. Его славе присуще всеобъемлющее свойство. Она желает поделиться собой. Причина, по которой Бог сотворил мир, состояла не в слабости, словно бы Ему недоставало каких-то совершенств, которые могли бы быть дополнены творением. «Нельзя принять довод о пустоте или недостатке источника, который бы кто-то извне побуждал выходить за свои пределы»[21].
Богу нравится созерцать Свою красоту, отражающуюся в Его собственных делах. Поэтому вечная радость триединого Бога избыточествует в делах творения и искупления. И поскольку первоначально Бог получал наслаждение от Своей собственной славы, то наслаждение, которое Он получает от Своих дел творения и искупления, есть не что иное, как наслаждение Своей славой. Вот почему Бог с момента сотворения этого мира вплоть до момента окончательного его завершения совершает все ради сохранения и выявления Своей славы. Все Божьи дела – это просто излияние безграничного изобилия Его превосходства.
Бог творит все ради Себя Самого. «Ради Себя, ради Себя Самого делаю это… славы Моей не дам иному»[22].
В том любовь, чтобы, добиваясь прославления Своего имени в сердцах Своего народа, Он требовал именно то, что восполняет нашу радость.
Бог – единственный во всей вселенной, для Которого прославление Самого Себя – это наивысшая добродетель и деяние, выявляющее истинную любовь.
Теперь перед нами встают следующие вопросы: если Бог столь явно восхищается Своей славой, то как Он может быть Богом любви? Если Он делает все исключительно ради Себя Самого, как мы можем быть уверены в том, что Он сделает что-нибудь для нас? Разве апостол не говорит, что любовь «не ищет своего» (1 Кор. 13:5)?
Отсюда мы видим, каким образом учение о Божьем счастье поддерживает или же, напротив, разрушает философию христианского гедонизма. Если Бог настолько сконцентрирован на Самом Себе, что ни в коей мере не склонен любить Свои творения, то христианский гедонизм можно похоронить. Христианский гедонизм зависит от распростертых Божьих рук, Его готовности принять, спасти и насытить сердца всех тех, кто ищет в Нем свою радость. Но если Бог самолюбив и вне нашей досягаемости, тогда наши поиски своего счастья в Нем тщетны.
Бог – для нас или для Себя? Ответив с предельной точностью на этот вопрос, мы обнаружим непоколебимое основание для христианского гедонизма.
Библия изобилует заповедями прославлять Бога. Они даны нам по той причине, что хвала – это конечная цель всех Его деяний: «Он приидет прославиться во святых Своих и явиться дивным в день оный во всех веровавших» (2 Фес. 1:10). В Послании к Ефесянам об этой цели говорится три раза: Бог в любви предопределил «усыновить нас Себе… в похвалу славы благодати Своей» (Еф. 1:4–6); «в Нем мы и сделались наследниками, бывши предназначены к тому… дабы послужить к похвале славы Его» (Еф. 1:11,12); Святой Дух – это «залог наследия нашего, для искупления удела Его, в похвалу славы Его» (Еф. 1:14).
Различные способы, выбранные Господом для проявления Своей славы в творении и искуплении, достигают своей кульминации в хвале, возносимой Богу избранным Им народом. Бог управляет этим миром в Своей славе именно для того, чтобы получить обратно честь, восхищение, славу и прославление. Вершина Его счастья – это испытываемое Им наслаждение в тех отголосках Своего превосходства, которые слышны в славословии святых.
Однако я многократно встречался с такими ситуациями, когда эта истина становилась для людей камнем преткновения. Мы говорим им, что Бог превыше и важнее Своих чувств, Он совершает все для Своей славы, Он прославляет Себя и ищет славы человеческой. Однако люди не хотят слышать этого.
Почему? Думаю, есть, по крайней мере, два объяснения этого феномена. Во-первых, мы сами не любим людей, подобных тому образу, который мы приписываем Богу. Во-вторых, не быть таковыми учит нас и Библия. Попытаемся детально рассмотреть эти возражения, чтобы решить, подходят ли они к Богу.
Итак, первое возражение: мы сами не любим людей, которые в восторге от своего интеллекта, силы, мастерства, хорошего вида или здоровья. Нам не нравятся ученые-школяры, пытающиеся блеснуть необычайными познаниями в своей области и перечисляющие нам все свои труды. Нам не нравятся бизнесмены, которые рассказывают о том, как удачно они вложили свои деньги и как долго они находились на самой вершине продаж, играя на понижение или на повышение, и все благодаря своей проницательности. Мы не любим детей, которые ставят себя выше других детей (мое больше, мое быстрее, мое красивее!). И до тех пор пока мы не одни из них, мы не одобряем тех, кто не носит простую одежду, а одевается по последней моде, чтобы привлечь к себе наше внимание.
Почему мы не любим всего этого? Суть нашей неприязни, как мне представляется, заключается в том, что подобные люди скрывают свою подлинную жизнь. Они, по выражению Айана Ранда, «секондхэндовцы». Они не живут той радостью, которая появляется в результате достижения чего-то, что они ценят ради него самого. Напротив, они живут, заимствуя комплименты у других людей. Одним глазом они смотрят на себя, а другим – на публику. Мы не восхищаемся такими людьми. Наоборот, мы восторгаемся теми, кто достаточно спокоен и сдержан, чтобы не нуждаться в прикрытии своих слабостей и не компенсировать свои недостатки комплиментами других людей.
Всякому здравомыслящему человеку понятно, что любое учение, относящее Бога к категории таких людей, неприемлемо для христиан. Учение же о том, что Бог стремится к тому, чтобы выказать Свою славу и получить хвалу от людей, многим кажется именно таким. Но так ли это в действительности?
Одно можно сказать точно: у Бога нет слабостей или недостатков. «Все из Него, Им и к Нему» (Рим. 11:36). Бог «не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все» (Деян. 17:25). Все существующее обязано своим существованием Ему. Нельзя добавить к Нему то, что не имело бы уже своего происхождения от Него. Поэтому усердие, с которым Бог добивается Своей славы от людей, нельзя приписывать Его потребности в укреплении слабостей и восполнении каких-либо недостатков. Может показаться, что Он выглядит так же, как «секондхэндовцы». Но Он не один из них. Это поверхностное сходство нужно объяснить по-другому.
Правила смирения, относящиеся к творению, нельзя прилагать тем же самым образом к Творцу.
Абсолютное отречение от Самого Себя стало бы для Бога идолопоклонством.
Утверждая Свою собственную славу, Он утверждает основание нашей радости.
Это и есть любовь.
Вторая причина, по которой учение о том, что Бог возвеличивает Свою славу и ищет человеческой славы, становится камнем преткновения для людей, заключается в следующем: Библия, дескать, не учит нас чему-либо подобному. Например, в Слове Божьем написано: «Любовь не ищет своего» (1 Кор. 13:5). Как Бог может любить и в то же самое время целиком отдать Себя «поиску Своей» славы, хвалы и радости? Может ли Бог быть полезен нам, если Он целиком предан Себе?
Я предлагаю следующий ответ: поскольку Бог в высшей степени великолепен и целиком самодостаточен, Он должен существовать и для Себя, если Он существует для нас. Правила смирения, относящиеся к творению, нельзя прилагать к Творцу. Если Бог отвернется от Себя – Источника вечной радости, – Он перестанет быть Богом. Он откажется от беспредельного достоинства Своей славы. Этим Он подчеркнет, что в мире есть что-то более ценное, чем Он Сам. И Он тем самым совершит идолопоклонство.
Такое положение не принесет нам ничего. Ведь куда мы пойдем, если наш Бог стал неправедным? Найдем ли мы во всей вселенной Скалу подлинной чистоты, если Бог перестанет ценить превыше всего абсолютную ценность? Кому мы воздадим наше поклонение, если Сам Бог откажется от провозглашения бесконечной красоты и безмерного достоинства?
Нет, мы не превращаем Божье возвеличивание Самого Себя в любовь, требуя, чтобы Он перестал быть Богом. Вместо этого, нам нужно понять главное: Бог – это любовь только потому, что Он упорно добивается, чтобы люди воздали славу Его имени.
О проекте
О подписке