Цитаты из книги «История Сицилии»

Прежде остров называли Тринакрия, подразумевая приблизительно треугольные очертания Сицилии; отсюда и древний символ, трискелион, причудливое сочетание трех согнутых ног

Сицилия сражалась и становилась оккупированной по очереди всеми великими державами, которые стремились веками установить свое господство на Средиземном море

юч ко всему», – говорил Гете. Это, прежде всего, крупнейший остров в Средиземном море. Также, как выяснилось на протяжении столетий, это самый несчастливый остров

Палатинской капеллы в Палермо, латинской по своему плану, со стенами, украшенными великолепной византийской мозаикой, и с крышей в сугубо арабском стиле, с деревянным потолком, каким могла бы гордиться любая

Сам Джулиано не был мафиозо, но мафия, в особенности cosca Монреале[201], его защищала. В его характере было кое-что от Робин Гуда: конечно, он награбил у богатых куда больше, чем раздавал бедным, но он как будто наслаждался этакой грубой справедливостью – например, застрелил почтмейстера своей родной деревни Монтелепре, кравшего посылки из Америки. Кроме того, он был необыкновенно красив.

не нуждается в полицейском эскорте – вполне достаточно того, что сам Гучча рядом с ним. Вдобавок, к тому времени «Почтенное общество» приобрело международное признание. Коротко говоря, было ясно, что на Сицилии Муссолини и мафии слишком тесно. Либо одному, либо другой придется, как говорится, подвинуться. И дуче призвал Чезаре Мори. Мори родился на севере, в Павии, и ему уже перевалило за пятьдесят. Он вырос в детском доме и учился в военной академии в Турине. Поступив на службу в полицию, он вскоре получил опыт службы на Сицилии, сначала в Кастельветрано (где он отличился, схватив печального известного бандита Паоло Гризальфи), а затем, в 1919 году, в Кальтабеллотте (где произвел больше трехсот арестов за одну ночь). По этому случаю он, как сообщалось, сказал своему сотруднику:

Мировая война породила новые проблемы. Экспортные рынки Сицилии, от которых так зависел остров, фактически «схлопнулись» на период боевых действий. Военная промышленность того рода, которой могли похвастаться другие области Италии, здесь почти отсутствовала, поскольку остров не имел необходимой квалифицированной рабочей силы и надежного транспорта. Правительство, отчаянно нуждавшееся в дешевом продовольствии, установило невероятно низкие фиксированные цены на муку; официально обозначенный объем производства пшеницы сократился примерно на тридцать процентов за годы войны. На черном рынке цены взлетели до небес. Что касается мафии, та никогда не чувствовала себя лучше. «Ведущим» злодеем был пресловутый дон Калоджеро Виццини, который каким-то образом избежал военной службы и теперь делал бизнес на нехватках военного времени. В 1917 году пришлось даже принять закон против кражи животных; благодаря высоким ценам и государственному контролю целые стада пропадали буквально за одну ночь.

Итальянское правительство применило фактически единственный доступный ему вариант действий – решило ответить на силу силой. Генерал Джузеппе Говоне имел замечательный послужной список. Он отличился в битве при Мадженте, а также, что несколько удивительно, в ходе Крымской войны[182], где под Балаклавой стал очевидцем знаменитой атаки легкой бригады[183]. В 1862 году, хотя ему еще не исполнилось сорока, его назначили управлять Сицилией и наделили обширными полномочиями, в том числе правом казнить и миловать; по сути, он мог поступать как заблагорассудится. В итоге на острове установился порядок, подозрительно напоминавший деспотизм. Людей арестовывали без суда и держали в заключении многие годы; брали в заложники и нередко казнили; запасы воды урезались; пытки получили широкое распространение. Народ все сильнее презирал правительство, да и сам Говоне сделался объектом нападок, и

через три месяца после королевского указа скончался Кавур. Он провел последние недели жизни в яростных дебатах относительно будущего Рима – города, где, стоит отметить, сам ни разу не был. Все другие крупные итальянские города, утверждал он, являлись независимыми образованиями, и каждый дрался в собственном углу; только Рим, где пребывал Святой престол, оставался выше подобного соперничества. Папу следует попросить отказаться от временной власти над городом, но папскую независимость нужно сохранить любой ценой, поскольку требуется «свободная церковь в свободном государстве». Кавур столкнулся с сильной оппозицией – среди его противников самым язвительным был Гарибальди, вернувшийся с Капреры в апреле: он явился на заседание римской ассамблеи в красной рубашке и сером пончо и обрушил поток брани на голову Кавура, который, по его словам, продал половину страны французам и сделал все возможное для того, чтобы не допустить вторжения Обеих Сицилий. Увы, он преуспел только в том, чтобы подкрепить общее мнение: блестящий полководец далеко не всегда становится государственным деятелем. Кавур легко победил в голосовании о доверии.

через три месяца после королевского указа скончался Кавур. Он провел последние недели жизни в яростных дебатах относительно будущего Рима – города, где, стоит отметить, сам ни разу не был. Все другие крупные итальянские города, утверждал он, являлись независимыми образованиями, и каждый дрался в собственном углу; только Рим, где пребывал Святой престол, оставался выше подобного соперничества. Папу следует попросить отказаться от временной власти над городом, но папскую независимость нужно сохранить любой ценой, поскольку требуется «свободная церковь в свободном государстве». Кавур столкнулся с сильной оппозицией – среди его противников самым язвительным был Гарибальди, вернувшийся с Капреры в апреле: он явился на заседание римской ассамблеи в красной рубашке и сером пончо и обрушил поток брани на голову Кавура, который, по его словам, продал половину страны французам и сделал все возможное для того, чтобы не допустить вторжения Обеих Сицилий. Увы, он преуспел только в том, чтобы подкрепить общее мнение: блестящий полководец далеко не всегда становится государственным деятелем. Кавур легко победил в голосовании