Глава V

Многочисленные завтраки. Корабль-призрак. Пробуждение. Паромщица. В гостях. В дороге. Беседы на латыни. Застольные манеры.

Утро понедельника было прекрасно, и мы покинули Арвику со всей энергией, восстановленной после отдыха. Тонкая рассветная дымка растворилась в ясном голубом небе, на прекрасном озере Элга не было даже ряби. Ни с берега, ни из леса не доносилось ни звука. Лодка тихо скользила, и я слышал даже тиканье своих часов. Видимо, деревянный корпус «Роб Роя» действовал как корпус пианино или гитары.

На озерах и внутренних лагунах иногда стоят маяки, только очень маленькие. Ящик со стеклянными стенками на подставке, до верха которой можно дотянуться, стоит на выступающем камне. Вечером приходит деревенский фонарщик и зажигает лампу, а днем команда «Роб-Роя» выходит на берег и разминает ноги у башенки.

Здесь были очень привлекательные острова для бивуака. Но на том единственном месте, где я остановился на обед, случилась неприятность: во время приготовления пищи моя спиртовка взорвалась и чуть не сожгла часть экипажа. Пришлось развести костер, и он продолжал гореть еще долго после того, как «джентльмены вышли из ресторана».

– Стюард! Вы можете убрать посуду.

– Да, сэр.

Моя длинная ложка удобна для того, чтобы есть яйцо; для размешивания кофе, супа или шоколада это орудие тоже весьма полезно. Вилка на противоположном конце инструмента не была востребована, и ее можно рассматривать как дань тщеславию.

Пейзаж был прекрасен, впереди ждал приятный день, и место для ночлега не было намечено, так что можно было не спешить. Час или два мы посвятили некоторым опытам относительно скорости лодки, для которых был благоприятен полный штиль.

Выяснилось, что при обычной хорошей гребле за пять минут было сделано 100 двойных гребков (то есть по 100 с каждой стороны), что при скорости шесть миль в час соответствует 200 двойным ударам на милю¹³. Считая остановки, передышки и препятствия, получим, что для путешествия достаточно средней скорости 3 мили в час. В стоячей воде скорость соответствует быстрому шагу, а на длинных речных участках вы получите выигрыш еще 2—3 мили в час. В целом среднюю скорость движения на байдарке можно оценить в 3 мили в час на озерах и 4 на реках (при не слишком упорной гребле).

Берега озера постепенно приближаются, пока мы не входим в реку Глава Фьоле¹⁴, вьющуюся под приятным ветром с северо-запада. Впервые можно поставить парус, а это самое большое удовольствие.

Скалы становились все выше и ближе, солнце все жарче, а ветер усиливался, и вот мы помчались во весь опор. Я вытянулся во весь рост, откинув голову на регулируемую спинку и задрав ноги на палубу; прозрачные волны то и дело плескали на руки или дерзко «целовали» в щеки.

Навсегда запомнится такой роскошный отдых, особенно после тяжелой борьбы с восточным ветром на прошлой неделе. Чтобы разнообразить развлечение, я сворачивал то в бухту справа, то вокруг мыса слева; то гнался за уткой, которая все ныряла и ныряла передо мной, проплывал мимо какой-то деревушки, где высыпавшие на берег люди видели лодку, но вряд ли разглядели меня. Хотелось бы услышать их рассказ о корабле-призраке, который пролетел мимо.

За день, несмотря на остановки, я прошел по маршруту 30 миль. Солнце склонилось к закату, стих и ветер; только течение несло нас через Bjorno Sje – Медвежье озеро.

Мягкий свет сумерек разлился над колышущимся камышом, прибрежными кустами и утесами наверху, как на живописной картине. Я ловил рыбу, устроившись в лодке так же удобно, как и на диване и отдавшись лени. Рыбы тоже ленились, прыгая только на полпути к мухе, казалось, они резвятся ради игры. Все было так удобно и гармонично – лодка, рыбак и рыба, – что по соглашению сторон мы продолжали делать вид, что заняты рыбалкой, пока голова рыбака не склонилась… и он уснул.

А «Роб Рой» в это время плыл по ровному течению, кормой и боком вперед, как угодно. Где дисциплина?! Все было нарушено, и никто не стоял на вахте, пока мы дрейфовали среди длинных наклонных кольев, вокруг которых журчала вода. Внезапно меня разбудил сильный рывок за леску. В мгновение ока раздались команда «Свистать всех наверх!», грохот весла, рангоута и стук башмаков.

Ого, какой огромный лосось, должно быть, попался, развернул всю лодку! Ах! Увы, крючок зацепился за дерево!

Озеро снова сузилось между утесами и превратилось в пролив. Речной поток мягко нес нас до самого вечера, когда веселая девушка на пароме сказала, что я могу переночевать в домике на холме выше. Кроме нее, никого не было видно. Но по опыту, если виден хотя бы один дом, через несколько минут кто-нибудь всегда появляется, и справляться с перетаскиванием лодки в одиночку не придется. Бесконечное разнообразие способов, которыми кажущиеся трудности разрешаются сами собой, если проявить немного терпения и держать ушки на макушке, составляет одну из забавных особенностей путешествия.

Расслабленный и ленивый после плавания и «рыбалки», я ждал. Солнце уже зашло; прохладный безмолвный поток струился мимо, но никто не появлялся и ничего не происходило, словно на все было наложено заклинание бездействия. Потом я позвал хорошенькую паромщицу, и она, смеясь, подплыла ко мне.

– Я англичанин, – сказал я.

– Остерман говорит по-английски.

Остерман, Остерман… Что может означать Oster man?

– Скажите откровенно, мисс, кто такой Остерман? Он ловит устриц?¹⁵

– Остерман – это всего лишь Остерман!

Скоро Остерман появился на сцене собственной персоной. Это оказался славный молодой человек, который хорошо говорил по-английски и собирался вдвоем с мальчишкой ставить на ночь перемет на 400 крючков

Ему не хотелось откладывать рыбалку и позволить мальчику помогать нести лодку; но уговоры победили; добрые слова снова помогли заручиться помощью.

Мы отнесли «Роб Рой» в дом, и вскоре он была заперт в амбаре, а ключ положен в мой карман. Этот способ хранения надежен, но доставляет много хлопот, так как вновь и вновь приходится отпирать амбар для посетителей, смиренно входящих с кепкой в руке, чтобы попросить показать «маленькую лодку».

Когда я обедал, наверх поднялся какой-то человек и застенчиво вступил в разговор, причем мы с ним, похоже, говорили независимо друг от друга, не понимая аргументы друг друга. И это оказался хозяин дома!

Каким скромным и учтивым был этот простолюдин и как мало людей в Англии, невольно подумал я, которые были бы так деликатны, если бы, вернувшись домой ночью, они застали незнакомца, уплетающего их еду.

Мы можем быть отчаянными сторонниками Старой Англии и всего английского; но неоднократные уроки за границей заставили меня признать, что по сравнению с большинством этих людей мы, англичане, часто очень неотесанны. Понимание этого может заставить нас вести себя в чужих странах поскромнее и поучиться этому у других.

В комнате горел огонь в очаге высотой со стул, установленном посредине комнаты. Наверх поднимался наклонный дымоход (см. рисунок на стр.). Это очень удобная конструкция: огонь фактически открыт, у него можно сидеть или готовить на нем.

На хозяине был кожаный фартук, и я подумал, что он кузнец, но вскоре выяснилось, что все носят эти фартуки во время работы, чтобы защитить тело и колени, а также от дождя.¹⁶

Я передал ему одну из привезенных брошюр, и он тотчас начал читать ее вслух, кивая или задумчиво покачивая головой.

Все это было в местности, называемой Вермланд и редко посещаемой путешественниками. Быть может, никто из них не видел этот регион так, как я – благодаря пути по воде. Вермланд славен некоторой причудливостью и уважительным характером жителей, их убеждениями и патриотизмом, гостеприимством. Не подозревая об этом, мы попали в край, напомнивший здесь, в Швеции, наши шотландские нагорья.

На следующий день была нанята небольшая повозка, чтобы перевезти «Роб Рой» к одному из рукавов озера Венерн, которое тут называют морем. Это великолепное озеро длиной около 100 миль, уступающее в Европе по размерам только Ладожскому и Онежскому. Вскоре байдарка была подвешена на двух веревках; одна из которых была сделана из свиной шерсти. Говорят, такие веревки долго служат даже в дождь и мороз.

Ехать надо было 7—8 миль; я с удовольствием шел рядом с телегой, а возница все удивлялся, что это герр не хочет ехать, а идет по грязной и мокрой дороге. Но эту дорогу украшали величавые деревья, изящные папоротники и живописные виды, открывавшиеся в лесу и над озерами.

Мы прибыли в полный дыма и грохота молотов Боргвиг. Молоты приводились в действие водяными колесами, а чумазые Титаны, размахивали мускулистыми руками среди искр, огненных сполохов и содроганий земли от каждого удара по раскаленной массе. Мы проехали сквозь удивленную толпу прямо к дому владельца завода, мистера Алмквиста, который принял нас с большой любезностью, в то время как его жена командовала выпечкой и прочими вкусными вещами, которых немало в шведской кухне.

Сначала я даже принял ее за кухарку и по-простому отдал ей сушить свои мокрые вещи, но она приняла их с гораздо большей вежливостью, чем служанка рядом с ней. Потом я уже не удивлялся, застав ее в гостиной играющей увертюру Вебера Preciosa с большим вкусом, совсем не испорченным часом или двумя стряпни. В таком доме приятно побывать путешественнику. Леди и ее муж, возможно, прочтут эти строки, как это обещали сделать многие шведы, и пусть примут благодарность странствующего англичанина учтивым и гостеприимным вермландцам.

Собаки Рольф и Бруно вскоре подружились со мной; но никто в семье не говорил ни по-английски, ни по-французски, а мои запасы шведского языка скоро истощились, и пришлось полагаться на взаимные улыбки. Любезный хозяин указал на строчку в разговорнике, где говорилось: «Добро пожаловать». и я ответил другой: «Мне чрезвычайно удобно, я очень обязан». К чаю пришел доктор, имени которого я не запомнил, и мы заговорили на латыни с той элегантностью, которая свойственна медленному воспоминанию, подобно черпанию воды из очень глубокого колодца, когда наверху в ведре остается мало воды.

Я разбил стекло на часах, а в лавке здесь не было достаточно маленького, но мы добыли большое, годившееся пожалуй как блюдечко. Удалось привязать его к часам вуалью¹⁷, так что можно было видеть циферблат, и все же стрелки были защищены. Это можно считать полезным изобретением, но на следующий день какой-то незнакомый человек сказал: «Дайте мне ваши часы, и я верну их со стеклом завтра в половине пятого».

Нельзя было не довериться честному шведу, и часы действительно прибыли с превосходным стеклом, которое с тех пор не раз стукалось и даже треснуло, но все еще находится в рабочем состоянии.

При плавании на лодке часы следует носить в маленьком кармане у ключицы, где меньше всего шансов их разбить и где они, может быть, останутся сухими, если вам придется прыгать в воду или плыть.

Все в этом доме было солидно, просторно, чисто, пунктуально и славно. Мальчики вели себя хорошо. Заходившие с улыбками слушали нашу корявую латынь, хозяйка сияла благожелательной материнской лаской. И все это для странного путешественника, который мог претендовать на время и внимание хозяев только тем, что был гостем и имел байдарку.

В Норвегии и Швеции все сидящие за обедом в конце встают, кланяются хозяину и благодарят его. Что же касается завтрака, то он воспринимается как перекус на ходу: яства атакуют спереди, сзади и с флангов, надо успеть вклиниться и захватить кусочек, а затем съесть, шатаясь по комнате. Не очень удобная манера, особенно в трактире, где дюжина мужчин на высоких каблуках с хриплыми голосами независимо друг от друга кружится вокруг стола и ходит по деревянному полу, разговаривая, чавкая и куря. Чай иногда пьют на ночь. А как вы отнесетесь к тарелке густого горохового супа вместо булочек?