Глава третья
Заявление Ричи Беллоуза

– Из этого следует, – продолжил свою мысль суперинтендант, – что вы сумеете нам помочь, как мне кажется. – Первый раз за все время его лицо приобрело человеческое выражение: на нем промелькнула тень горькой улыбки. – Я пришел за помощью к этому недотепе, – он кивнул на доктора Фелла, который в ответ насупился, – потому что все это смахивает на очередное абсурдное дело из тех, которые так его вдохновляют. У нас имеются два молодых человека, счастливо женатая пара. И все в один голос твердят (во всяком случае, все, с кем я успел поговорить), что ни у одного из них в целом мире не было врагов. И уж точно не было врагов в Англии, потому что оба до этого момента не покидали Южную Африку. Кажется, никто не сомневается, что вторую столь же безобидную пару нужно еще поискать. И все же кто-то методично выслеживает и их убивает одного за другим, сначала в поместье сэра Гайлса Гэя в Суссексе, а затем здесь, в отеле «Королевский багрянец». Причем, совершив преступление, убийца стоит над жертвами, разбивая в лепешку их лица с мстительной яростью, какую даже мне редко доводилось встречать. Все верно?

Последовала пауза.

– Разумеется, я помогу всем, чем смогу, – с грустью пообещал Кент. – Но я все еще не в силах поверить в случившееся. Это же… черт побери, это же какое-то непотребство! Как вы и говорили, ни у кого из них не было врагов в… Кстати, как же Дженни? В смысле, не нужны ли ей деньги или что-то… нет, я забыл, она ведь мертва. Но есть ли у вас хотя бы предположения, кто мог это сделать?

Хэдли замялся. Затем, отодвинув в сторону тарелку, он раскрыл на столе свой портфель.

– Есть один человек, которого мы посадили, не по обвинению в убийстве, разумеется, хотя и в связи с ним. Фамилия человека Беллоуз. Множество улик указывает на то, что он убил Родни Кента…

– Беллоуз, – без всякого выражения повторил доктор Фелл, – теперь сделался самой важной фигурой в этом деле, если я правильно вас понимаю.

– Мне кажется, вы ничего не понимаете. Беллоуз или не Беллоуз убил мистера Родни Кента, но я уверен, что он не убивал миссис Кент, поскольку он сидит в тюрьме.

Из носа доктора Фелла вырвалось протяжное сопение. Огонь соперничества, никогда не угасавший до конца между этими двоими, мгновенно заставил их забыть о госте. Лицо доктора Фелла налилось кровью от желания возразить.

– Я всего лишь терпеливо пытаюсь донести до вас, – снова заговорил он, – что заявление Беллоуза, которое показалось вам на тот момент смехотворным…

– Заявление Беллоуза не может быть правдой. Во-первых, в комнате обнаружились отпечатки его пальцев. Во-вторых, когда человек, будь он пьян или трезв, всерьез уверяет, будто видел кого-то в роскошной униформе гостиничного служащего и этот некто расхаживал по деревенскому дому в Суссексе в два часа ночи…

– Погодите! – запротестовал Кент.

– Мне кажется, – произнес доктор Фелл мягко, – что нам следует посвятить нашего друга в некоторые подробности. Хм… Хэдли, может быть, вы снова пройдетесь по свидетельским показаниям, задавая любые вопросы, какие придут вам в голову? Что касается меня, я готов слушать еще и еще. Прямо как какой-нибудь абсурдный стишок Лира^[9]: сложен так гладко, что на миг вам даже кажется, будто вы улавливаете смысл. Гостиничный служащий в деревенском доме – это загвоздка, признаю, однако я не считаю, что эта загвоздка свидетельствует против Беллоуза.

Хэдли развернулся к Кенту.

– Для начала, – произнес он, – вы знакомы с сэром Гайлсом Гэем?

– Нет. Я много слышал о нем от Дэна, однако лично не знаком. Он вроде бы близок к правительственным кругам?

– Был близок. Он занимал пост заместителя генерального секретаря Южно-Африканского союза; насколько я понимаю, это кто-то вроде посредника или координатора действий между Уайтхоллом и Преторией. Однако около года назад он вышел в отставку, а менее года назад купил дом в Нортфилде, в Суссексе, почти на границе с Кентом. – Хэдли призадумался. – По-видимому, Рипер приехал в Англию главным образом для того, чтобы повидаться с ним. Уладить какие-то дела – Рипер то ли покупает, то ли продает по поручению сэра Гайлса какую-то недвижимость в Мидделбурге, – а заодно нанести дружеский визит. Гэй холостяк и, похоже, был очень рад, что в его новый деревенский дом заявится целая компания.

Хэдли снова призадумался. Затем, словно с плеч его в буквальном смысле свалилась тяжесть, он вскочил и забегал по комнате, меря шагами ковер во время своего рассказа. Его голос слегка подрагивал от сомнения, как и стриженые усы. Однако у Кента сложилось впечатление, что его настороженность и наблюдательность никуда не делись.

– Во вторник, двенадцатого января, Рипер со своей компанией выехал из Лондона в Нортфилд – в Англию они прибыли за день до того. Они собирались погостить в деревне чуть больше двух недель, а в Лондон вернуться вечером тридцать первого января, то есть сегодня, чтобы Рипер вовремя встретился с вами в «Королевском багрянце», если вы выиграете пари и заявитесь на следующий день. По-видимому, все его спутники строили по этому поводу различные предположения.

В компании, прибывшей в Нортфилд, было шесть человек. Сам сэр Гайлс Гэй, супружеская пара мистер и миссис Рипер. Мисс Франсин Форбс, их племянница. Мистер Харви Рейберн. И ваш кузен мистер Родни Кент, – продолжал Хэдли. Он перечислял всех таким официальным тоном, словно давал показания в суде. – Миссис Кент с ними не было. У нее в Дорсете живут две тетушки – мы с ними связывались, – и она решила навестить их: она никогда в жизни их не видела, хотя была наслышана о них с самого детства. Итак, она отправилась в Дорсет, прежде чем ехать в Нортфилд. Полагаю, вы знакомы со всеми спутниками Рипера?

– Несомненно, – ответил Кент, думая о Франсин.

– И вы не откажетесь поделиться со мной нужной информацией?

Кент посмотрел ему прямо в глаза:

– Послушайте, наверное, нет смысла притворяться, что я не понимаю ваших намеков. Но среди этих людей вы убийцу не найдете. Даже забавно: почти всех из них я знаю лучше, чем знал своего кузена.

– Убийцу, говорите! – воскликнул Хэдли, медленно растянув губы в безрадостной улыбке, словно отметая в сторону этот вопрос как незначительный. – В данный момент мы не пытаемся отыскать убийцу, мы всего лишь устанавливаем факты.

Ну а факты в этом деле довольно просты. Никто не слонялся по дому в неурочный час. Никто из компании не враждует друг с другом, ничьи показания не расходятся с остальными. Однако совершенно необычен общий фон, на котором произошло преступление, и именно это, похоже, вдохновляет Фелла.

Эта деревня, Нортфилд, весьма живописное местечко, каких немало в Кенте и Суссексе. Сплошные зеленые луга с церковью и пабом, между которыми разбросана примерно дюжина домов. Место довольно уединенное, обсаженное бесконечными живыми изгородями, которые задуманы в точности как лабиринт для автомобилей; дома фахверковые, и кругом царит атмосфера старины.

Доктор Фелл засопел.

– Вся эта неуместная лирика, – произнес он, – навеяна тем, что Хэдли, хотя он и шотландец, еще и истинный лондонец, который ненавидит деревню и глубоко возмущен тем обстоятельством, что дороги появились раньше автомобилей.

– Вполне вероятно, – с серьезным видом согласился Хэдли. – И тем не менее я и в самой местности искал ключ к разгадке. Что бы вы ни говорили, а в разгар зимы там просто не может быть и никогда не было весело. И мне совершенно непонятно, отчего вся компания Рипера дружно пожелала отправиться в деревню и похоронить себя там на пару недель. Логичнее было бы остаться в городе, походить по театрам.

Ну да ладно, последние лет сорок самым примечательным персонажем в тех краях был старый Ричи Беллоуз, отец нашего главного подозреваемого. Он уже умер, но вспоминают его постоянно. Старик Беллоуз был и архитектором, и строителем, любил сам как следует поработать руками. И он построил в той местности добрую половину современных домов. Кажется, он обожал резьбу по дереву и всевозможные технические новинки, однако его главным хобби были дома в стиле Тюдоров или Стюартов, и его новоделы настолько точно имитировали оригинал, с балками и половицами, принесенными из старинных домов, что даже самые маститые архитекторы ошибались, определяя возраст его построек. Своего рода деревенские шуточки, да и у самого старика, похоже, было довольное странное чувство юмора. Он обожал разные двери-обманки и тайные ходы – но стоп! Спешу уверить вас, и это совершенно точно, что в доме, о котором идет речь, нет никаких тайных коридоров или чего-то подобного.

Этот дом, который Беллоуз строил для себя, сэр Гайлс Гэй купил несколько месяцев назад. Дом довольно просторный – восемь спален – и стоит в начале обсаженной живыми изгородями дорожки, которая ведет к церкви. Это имитация дома эпохи королевы Анны, и имитация по-настоящему великолепная, если только вам нравится этот тяжеловесный и мрачноватый стиль. К тому же окна некоторых комнат выходят прямо на церковное кладбище, а лично я не так представляю себе сельский шик.

Но необходимо принять во внимание положение молодого Ричи Беллоуза, сына старика. Скажу вам откровенно: будь я проклят, если понимаю, каким боком он причастен к этому делу, и мне было бы гораздо легче, если бы я понимал. Молодой Ричи Беллоуз тот еще персонаж. Родился и вырос в этом самом доме. Мне удалось выяснить, что он получил блистательное образование, да и вообще умнейший малый. Но больше всего окружающих изумляет его феноменальная наблюдательность, будь он пьяный или трезвый: он из тех людей, перед которыми можно разложить колоду карт, а он потом безошибочно назовет, в какой последовательности они лежали. На самом деле вскоре после приезда сэра Гайлса и его гостей он устраивал для всей компании небольшое представление подобного рода, разные там тесты.

После смерти отца ему досталось приличное наследство. Но потом все пошло прахом. И не сказать чтобы у него имелись какие-то серьезные пороки, он просто бесконечно ленив, чему способствует и легкий паралич левой руки, а еще он любит приложиться к бутылке. Его скатывание по наклонной поначалу было постепенным, а затем все рухнуло в одночасье. Сперва развалился его бизнес: по нему сильно ударило падение цен и Беллоуз не справился с ситуацией, только растранжирил деньги. Потом его жена заразилась на побережье тифом и умерла, он и сам тогда заразился. И все это время он втихаря попивал. Постепенно он превратился в настоящего деревенского забулдыгу. Он не причиняет никому неприятностей, не устраивает скандалов. Каждый божий вечер он, вежливо раскланявшись, покидает заведение «Олень и перчатка», уже будучи хорошо под парами. В конце концов ему пришлось продать любимый дом, подделку под эпоху королевы Анны – «Четыре двери» он называется, – за ту сумму, какую ему дали. Сам он поселился в пансионе одной благочестивой вдовы, но здорово зачастил в свой старый дом, с тех пор как его купил сэр Гайлс Гэй. Вероятно, в этом и кроется корень всей проблемы.

Вот теперь мы подбираемся к голым фактам, касающимся ночи убийства. По свидетельству прислуги, в доме было шесть человек. Сэр Гайлс и пять его гостей спали на одном этаже. У всех были отдельные комнаты (мистер и миссис Рипер занимали две смежные), а двери всех комнат открываются в общий коридор, который тянется через весь дом. Как в гостинице, сказали бы вы. Слуги легли спать около полуночи. Насколько мне удалось установить, не было ровным счетом ничего необычного, странного или подозрительного ни в людях, ни в событиях той ночи; напротив, похоже, вечер был самый заурядный. И после полуночи только один человек – по его собственному признанию – покидал свою комнату. Примерно в пять минут третьего мистер Рипер проснулся, набросил халат, включил свет и вышел в коридор, направляясь в уборную. Вплоть до этого момента, по общему мнению, не было слышно ни шума, ни какого-либо движения.

Теперь сопоставим все это с тем, что нам известно о передвижениях Беллоуза той ночью. Беллоуз покинул паб «Олень и перчатка», расположенный на общинных землях в двухстах ярдах от дорожки между живыми изгородями, ведущей к «Четырем дверям», ровно в десять: время закрытия. В тот вечер он был не пьянее обычного: шесть пинт эля, по словам хозяина. Однако к последней пинте он потребовал виски, а уходя, купил еще полбутылки и захватил с собой. Затем он, по-видимому, коротал время как обычно. Его видели, когда он шел по дороге в сторону Портинга, это соседняя деревня; от дороги отходит ответвление, обсаженная живыми изгородями дорожка, ведущая к роще, которая называется Веселая Поросль, – еще одно его любимое место, где он частенько сидит и пьет в одиночестве. Ночью четырнадцатого января было холодно и ярко светила луна. На этом месте следы Беллоуза теряются.

Итак, в пять минут третьего ночи Рипер в доме открыл дверь своей спальни и вышел в общий коридор. У одной стены коридора – недалеко от двери комнаты, которую занимал Родни Кент, – стоит кожаный диван. В лунном свете, падавшем в окно в торце коридора, Рипер увидел на диване мужчину, тот крепко спал, развалившись и храпя. В полутьме Рипер не узнал его, однако это был Беллоуз, несомненно мертвецки пьяный.

Рипер включил свет и постучал в дверь сэра Гайлса. Сэр Гайлс, разумеется, узнал Беллоуза и, по-видимому, посочувствовал ему. Оба джентльмена заключили, что Беллоуз, напившись, просто пришел в дом по привычке, как делал это всю свою жизнь: ключ от дома был обнаружен у него в кармане. А затем они заметили, что дверь в комнату Родни Кента широко открыта…