Глава 6

Карета плавно катилась, не упуская ни одной ямы или ухаба, непременно попадая в них колесами, то и дело покачиваясь из стороны в сторону, убаюкивая пассажиров. Мишель, сидящая напротив, сложила руки на коленях, прикрыв глаза, ее младшая сестра безэмоционально провожала взглядом пейзажи, проносящиеся мимо, казалось, тоже дремала с открытыми глазами, тогда как Элайн не могла сомкнуть веки от беспокойства.

Ее мозг лихорадочно размышлял о Бенедеке, точнее, о том, не опрометчиво ли они поступили, рассказав ему о фолианте. Что-то в глубине души подсказывало: не стоит махать куском мяса перед голодным диким зверем, никогда не знаешь, когда тот покажет зубы. Мистер Орош решил не смущать женщин своим присутствием, перебравшись на место рядом с кучером, так что во время молчаливой поездки были едва слышны отголоски их разговоров. К счастью, разобрать бормотание не представлялось возможным, иначе попутчицы чувствовали бы себя куда более неловко.

Когда вдалеке показались силуэты плодовых деревьев, окруженные высоким кованым забором, Элайн заерзала на месте, чем разбудила тетушек. Одновременно глухо раздался голос Марцеля Ороша:

– Дамы, мы почти на месте. Жаль, что сейчас слишком темно, чтобы вы могли увидеть всю красоту этих мест, впрочем, у вас будет много времени для знакомства с именитым садом Де Кольберов.

Гатинэ выпрямилась на сиденье, будто и вовсе не спала все это время, даже под покровом ночи ее глаза блеснули холодным огнем, внимательно глядя на племянницу.

– Не волнуйся, дитя. Мы сумеем за себя постоять, – словно прочитав мысли Элайн, поспешила успокоить ее Мишель без тени улыбки. Джиневра расправила подол платья, положив теплую крупную руку поверх колена девушки.

– Мы ведь не будем никому больше рассказывать про книгу?

От долгого молчания голос молодой ведьмы охрип, выдавая тревожность мыслей.

– Не думаю, что есть необходимость. Им интересны подробности убийства, об этом и будем говорить, более мы ничем не обязаны, однако…

Мишель резко прервала свою речь, раздумывая, как донести свою мысль до родственников, никого не обидев.

– Однако? – Джи приподняла рыжую бровь, уже подготовившись защищаться от нравоучений.

– Де Кольберы правили на этой земле задолго до нашего с вами рождения. Не мешало бы вести себя прилично. Мы гости в этом доме и обязаны оказать хозяевам должное уважение.

Младшая тетушка фыркнула, явно имея свое мнение и представления о древнем роде вампиров, делиться которыми не спешила.

– Стоит опасаться?

Элайн почувствовала, как иголками закололо затекшую спину, молясь, чтобы карета поскорее остановилась, разом оборвав все неудобства, как присохший бинт.

– Опасаться стоит всегда, дитя. Вампиры и ведьмы никогда не были друзьями, однако теперь мы на их территории под зорким взглядом. Лучше не делать ничего, что могло бы скомпрометировать нас, поставив в необратимое положение. Кажется, что они служат нам для защиты, но на самом деле это мы служим им.

На последнем слове дребезжание экипажа прекратилось, а через мгновение отворилась дверь, впуская влажный ночной воздух. Элайн поспешила встать, прижимая к груди чемодан, ощущая, как дрожат ноги не столько из-за усталости, сколько из-за волнения от предстоящей встречи. Воображение рисовало многовековой обветшалый дворец, давно пришедший в запустение, где в зале их будут встречать такие же дряхлые, опутанные паутиной существа с красными глазами и клыками, в любой момент готовые припасть к нежной шее.

Однако стоило Элайн выйти из кареты, остановившейся прямо у входа в семейный замок Де Кольберов, она не сумела сделать и шагу, впиваясь взглядом в искусно созданные арки, плавно перетекающие в горделивые башни, уходящие прямиком в густой непроглядный туман. Зрелище одновременно пугало и завораживало своей таинственностью, побуждая гадать, как будет выглядеть здание, когда на шпили упадут первые лучи солнца. Или такой эффект достигался лишь благодаря мраку? То же касалось обитателей замка.

Марцель Орош обошел застывших на месте ведьм, кивком указывая следовать за ним, и понес их тяжелые чемоданы, раздутые от вещей. Тетушки ласково подтолкнули племянницу в спину, ободряюще улыбаясь, и вместе они зашагали к входной арке, увитой плющом. Слуга вплотную подошел к массивной деревянной двери и, поставив чемоданы, громко постучал железным кольцом под миниатюрным оконцем. Сделав это, мистер Орош приподнял шляпу.

– Здесь мы с вами прощаемся, был рад знакомству. Не беспокойтесь, скоро вас встретят.

Кивнув на его слова, Элайн разглядывала витраж декоративного тусклого окошка, с удивлением припоминая изображенную сцену на страницах Слова Божьего.

Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку то, что Бог приготовил для любящих Его^[7].

Ранее знакомые ей вампиры не были верующими, и неудивительно, ведь Бог отрицал всю их сущность. Он говорил, что всему мертвому не место на этой земле, их удел – отправить душу на Суд Божий, а после, на чьей бы стороне ты ни был, пребывать в Чистилище до тех пор, пока не встретишься лицом к лицу с Отцом Небесным. Сложно винить существ в отсутствии веры в того, кто отвергает их естество.

С той стороны двери кто-то потянул ручку на себя, и, сопровождаемая скрипом, та отворилась. Мягкий свет свечей на ручном канделябре был тут же поглощен вязкой темнотой, но позволял гостям разглядеть в проеме дородную женщину низкого роста с добродушным открытым лицом.

Судя по одежде, перед ними стояла экономка, исполнительная, обязательная, с особой тщательностью подходящая к делу, то было заметно по ее накрахмаленному, тщательно выглаженному платью и чепцу, идеально сидящему на кудрявой шевелюре. Женщина открыла двери шире, пропуская гостей в небольшой коридор, по углам которого также стояли канделябры с двенадцатью горящими свечами. Элайн послушно прошла вслед за тетушками, вцепившись в ручку своего чемодана, не желая оставлять его даже под взглядом преданных слуг.

– Мисс, ни к чему вам тащить такой тяжелый багаж, я бы вернулась за ним сразу же, как только проводила вас в зал. Хозяева уже заждались.

– Большое спасибо, но я сама. Он не такой тяжелый, каким кажется.

Продемонстрировав легкость чемодана, молодая ведьма подняла его до уровня груди одной рукой и тут же опустила, улыбаясь. Экономка, довольная увиденным, кивнула и, оставив дверь открытой, чтобы вернуться за вещами, как и обещала, двинулась прямо по коридору, отбрасывая причудливые тени на стенах.

Салон оказался просторным, не загроможденным собирающей пыль мебелью, дающим свободу действиям, в частности танцам, любимому развлечению знатных особ. В центре комнаты стоял белый рояль, за ним бархатный диван с парой кресел и кофейным столиком подле, с другой же стороны книжный шкаф, пестривший разнообразием корешков, еще одно кресло, а также круглый столик с искусно расписанной вазой.

От взгляда на отливающие золотом книжные тиснения у Элайн покалывали кончики пальцев, так сильно хотелось прикоснуться к ним, провести нежными подушечками по поверхности переплетов. Ведьма отмерла, моргнув, когда прозвучал голос экономки, представляющей хозяев гостям.

– Мистер Иштван и миссис Хадринн Де Кольбер, а также их сын Матэуш.

Элайн Мелтон, поворачиваясь к хозяевам, находящимся на другом конце зала, ощутила в груди то же необычное дребезжание вперемешку с трепетом и волнением. От переполнявших ее эмоций голова пошла кругом, а к горлу подкатила тошнота. Едва сдерживаясь, чтобы не упасть, девушка следом за родственницами низко поклонилась, ожидая, когда кто-нибудь из хозяев первый с ними заговорит.

Из-под опущенных ресниц молодая ведьма не могла отвести взгляд от семейства вампиров, те словно замерли, представ перед все подмечающим взором художника, желающего увековечить маслом на холсте их прекрасные, но отстраненные черты. Чета Де Кольберов расположилась на креслах, друг против друга, а их сын стоял между ними, за диваном, уперев ладони в обитую жаккардом спинку.

– Добро пожаловать в нашу скромную обитель, дамы. Комнат хватит на всех, надеемся, вам здесь будет удобно. Дорога была для вас не слишком утомительна?

– Спасибо за заботу, мистер Де Кольбер. Немного устали, но ничего страшного.

Пока ведьмы и вампиры вели светскую беседу с подобающими условностями, Элайн украдкой наблюдала за ними. Де Кольберы и близко не напоминали существ, рисуемых в воображении ранее, скорее обыкновенных людей, но более элегантных, притягательных.

Иштван был приятным подтянутым мужчиной слегка за сорок с длинными каштановыми волосами, открывающими уши, ухоженной бородкой и тонкими усами. Поза его была расслабленной, что говорило об уверенности в себе и в своем окружении. Его жена Хадринн, как и подобает высокородной женщине, молча блуждала заинтересованным взглядом по гостям, ее прямая осанка и спокойно лежащие на коленях руки показывали, что она всецело доверяет действиям супруга.

Элайн Мелтон невольно залюбовалась ее изящными тонкими пальцами, на которых переливались кольца с драгоценными камнями, и блестящими светлыми волосами, уложенными в высокую замысловатую прическу. Эту женщину по праву могли называть первой леди Венгрии, и не только, она без труда смогла бы покорить весь мир.

Взгляд переместился выше, к их сыну, девушка ахнула, но занятые разговором хозяева и тетушки ничего не заметили. В этот момент он бесстыдно разглядывал юную ведьму, в приглушенном свете свечей изумрудные глаза хищно блеснули. Щеки Элайн покрылись румянцем, но она выдержала этот напор, скользя по его черным волосам, завитком спускающимся на лоб, небольшим бакенбардам, густым смоляным бровям, нависающим над обжигающим ядом взором, носогубной складке и чуть полным губам, насмешливо изогнувшимся, когда вампир понял, на что смотрит гостья.

Где-то в сознании промелькнула искра узнавания, но Элайн абсолютно точно была убеждена, что никогда ранее не встречалась с сыном Де Кольберов.

– Прошу, присаживайтесь, нам как раз должны принести чай и закуски. А пока мы приступаем к трапезе, окажите услугу, расскажите все, что знаете о произошедшем.

Джиневра и Мишель уселись по разные стороны дивана, Элайн же, спиной ощущая следящий за ней взгляд, покорно опустилась в середину, ставя чемодан подле себя. Присутствие позади нее молодого вампира волновало, его сила настойчиво вторгалась в чертоги разума девушки.

Слова главы семейства были приняты экономкой как призыв к действию, та мгновенно принесла на подносе чай с рулетами. Наконец Мишель Гатинэ обратила внимание на племянницу, ее пунцовые щеки, упорно смотрящий перед собой взгляд и, стараясь не выдавать эмоций, сказала:

– Не могли бы вы попросить вашего сына перестать пользоваться вампирскими чарами, сейчас это немного некстати.

– Уж поверьте, в моих планах не могло и быть подобного глупого поступка, вроде напрасного обольщения вашей родственницы, – саркастически проронил молодой вампир, буквально выплевывая последнее слово, отчего Элайн вспыхнула сильнее, раздражаясь, сама не зная почему.

Его отец легко рассмеялся, вероятно, желая разрядить обстановку, поднимая чашку вместе с блюдцем со столика, пока Матэуш обходил диван, перемещаясь к книжному шкафу, делая вид, что разговор ему неинтересен.

Юная ведьма вздрогнула, подумав, что ранее никогда не слышала об этой их способности. Неужели недостаточно природного обаяния для покорения и подчинения себе чужих жизней?

– Простите моего сына, он бывает порой…

– Высокомерным и заносчивым? – внезапно осмелев, вставила девушка, крепко сжимая зубы, сверля взглядом черноволосый затылок отпрыска Де Кольберов, хотя на щеках еще алело смущение.

– Мой муж хотел сказать «самоуверенным», что вполне неплохо для мужчины, но если вам удобно именно так трактовать его слова в отношении вас, пускай. Порой юным особам нужно самим совершать ошибки, иначе они навсегда останутся беспомощными в этом жестоком мире.

Без тени улыбки Иштван сделал глоток пряного напитка, с теплотой смотря на супругу, которая в это время глазами улыбалась, глядя на спину сына. Элайн почти физически ощущала ее любовь к Матэушу, в глубине души чувствуя удовлетворение от подмеченного факта, отчего все раздражение мигом улетучилось, забрав с собой и толику обиды, успевшей зародиться в сердце.

Кротко начав в очередной раз описывать события злополучного вечера, Элайн поначалу говорила не спеша, но к концу повествования голос ее дрожал и торопился, набирая обороты. Она закончила, наспех отпив чай, промочив пересохшее горло, и без сил отклонилась на мягкую спинку.

– Итак, что мы имеем: ведьму по имени Люсьен Маранси убивают в чужом городе, в заброшенном доме, некто неизвестный и очень жестокий. Самый главный вопрос: зачем? Что было такого у Люсьен, что стоило ей жизни? Или же существо обезумело и напало без причины? Едва ли ради этого стоило так далеко забредать в поисках цели. Безумие и самоконтроль стоят по разные стороны баррикад, – скорее, для себя самого вслух подытожил Иштван, закидывая одну стройную ногу поверх другой. Он облокотился на кресло и скрепил руки в замок для лучшей концентрации.

– Люсьен Маранси? Вы узнали, кем она была?

Перед взором Элайн всплыло омытое кровью лицо ведьмы, ее полные страха глаза, бегающие в поисках убийцы, и грудь сдавило в тисках от печали. Старший Де Кольбер кивнул, продолжая:

– Она прибыла из Франции в Мишкольц, чтобы помогать в исследованиях существ одному из наших кланов. Туда нам еще предстоит нагрянуть. Маранси точно больше ничего не сказала?

Девушка подумала о бутыльке с кровью, прямо сейчас покоившемся под грудой вещей в чемодане, но, сделав вид, что задумалась, покачала головой. Она обещала Люсьен сберечь священную жидкость, а посему решила пока умолчать о существовании оной, по крайней мере, до тех пор, пока не почувствует, что может доверять этой семье, если подобное вообще возможно. Иштван махнул рукой, словно отгоняя невидимых призраков, полностью пребывая в собственных мыслях.

– Что ж, дорогой, думаю, раз мы выяснили все, что хотели, можно пока отпустить гостей отдохнуть с дороги. У нас будет время познакомиться поближе.

Хадринн незаинтересованно скользнула взглядом по чемодану Элайн, кивнув в сторону выхода. С последним словом дверь в зал открылась, вошла прислуга, забрала поднос с пустой посудой и, ожидая у двери, произнесла:

– Гостевые покои готовы, господа. Я провожу наверх.

– Большое спасибо.

Мнением женщин вновь никто не интересовался, но, в отличие от прошлого раза, Элайн была довольна таким положением событий. Сильнее всего на свете ей сейчас хотелось лечь в постель и забыться спокойным сном, но она сомневалась, что в новой обстановке произойдет именно так. Однако лучше маяться от бессонницы в комнате, чем чувствовать давящую силу и недремлющее око вампиров. Прямо как сейчас, когда Элайн проходила мимо стоявшего вполоборота Матэуша, ощущая, как он провожает ее взглядом.

Распрощавшись, экономка повела гостей по широкой дубовой лестнице на второй этаж, где показала комнаты, отведенные каждой ведьме, оказавшиеся рядом, через стену. Убранство комнаты Элайн было таким же вычурным, как и все встреченное ей на пути в замке Де Кольберов.

Даже не потрудившись как следует осмотреться, бросив чемодан под кровать, девушка переоделась в любимую ночную рубашку, дарящую мимолетное ощущение привычного и родного. Опустившись на колени перед кроватью с шелковым балдахином, принялась молиться за упокой несчастной Люсьен, крепко сжимая пальцы. А после, лелея в душе скорбь, задула разом все плачущие свечи на напольном канделябре, погрузив комнату в непроглядную тьму.