Читать книгу «Дракон и жемчужина» онлайн полностью📖 — Джинни Лина — MyBook.
image

Глава 2

Ли Тао ослабил кожаные ремешки, с помощью которых ножны закреплялись на руке. Военачальник сидел один в кабинете, закрывшись от воинов, от слуг, от нее. Блистательная Лин Суинь была надежно спрятана в его твердыне, где ее не смог бы достать ни один недруг. Теперь у военачальника появилось время и возможность все внимательно обдумать.

Он вытащил кинжал с тонким лезвием, спрятанный в рукаве, и положил на стол рядом со стопкой писем. В бронзовой курильнице виднелась кучка серого пепла – все, что осталось от записки, побудившей его пересечь укрепленные границы своих владений ради удовлетворения, казалось бы, минутной прихоти. Записка была не подписана, смысл ее – туманный. В записке сообщалось, что военный наместник Гао Шимин послал людей, чтобы схватить Лин Суинь, или Лин-гуйфэй, как ее величали при покойном Божественном императоре.

Бывшая «драгоценная супруга», размышлял Ли Тао. Женщина, уже ничего не значащая в тайных интригах и заговорах при дворе нынешнего императора. Наложница, былой покровитель которой давно покинул мир живых, отправленная в отдаленное имение у реки, чтобы провести остаток дней в изгнании. Символ отошедшей в небытие империи. Так зачем вдруг она могла понадобиться старому лису Гао?

Ли Тао чувствовал, что здесь таится какая-то хитрость, какой-то подвох, однако впервые в жизни он действовал вопреки своим чувствам. Таинственное послание содержало предупреждение, но было в нем и нечто большее. Нечто очень похожее на обещание. Обещание того, что воинственный наместник пожалеет, если не предпримет решительных действий. Имя бывшей «драгоценной супруги» пользовалось широкой известностью в Поднебесной. Лин Суинь.

На пике популярности прекрасной наложницы при столичном дворе Чанъаня о ней ходило множество самых невероятных слухов. Роковая соблазнительница, очаровательная и завораживающая, самая красивая женщина в Поднебесной. В золотой век царствования императора Ли Мина умы и сердца поэтов и придворных были прикованы к Лин-гуйфэй, из которой людская молва и всеобщее поклонение сотворили богиню.

Во время своего первого появления при дворе Ли Тао посчастливилось мельком увидеть прекрасную госпожу Лин. Жажда и желание, охватившие его тогда, оказались внезапными и всепоглощающими. Он был юн и горяч, им двигали самые честолюбивые стремления – молодой воин хотел признания, уважения, власти. Однако даже сейчас, почти десять лет спустя, при виде Лин Суинь в нем пробудилось слабое эхо того самого, почти позабытого желания.

Вначале Ли Тао решил, что старым лисом овладело страстное стремление обладать этим запретным цветком, женщиной, которую он столько лет видел во дворце императора и которая была для него недоступным объектом губительной страсти. Возможно, Гао хотел стать единоличным владельцем ее запретной красоты и немеркнущего сияния ее божественной славы. Однако вскоре цзедуши перехватил убийц, тайком пробиравшихся по берегу реки, поспешно отправленных старым царедворцем по ее душу.

Наемники пали в бою, лишив Ли Тао возможности их допросить. Последний из них сам бросился на собственный меч, чтобы избежать плена. Очевидно, это были не простые наемники – чтобы нанять столь преданных воинов, требовались не только немалые деньги, но и влияние. Получалось, что госпожа Лин по-прежнему обладала известной ценностью. Мятежный военачальник желал ее смерти, кто-то другой, по-видимому не менее могущественный автор записки, хотел, чтобы Лин Суинь осталась жива, а он, Ли Тао, оказался в центре чужой интриги.

Наместник присел за стол и задумчиво потер пальцами переносицу, надеясь избавиться от гнетущих его дум. Куча бумаг на столе – требования явиться к императорскому двору в Чанъань – лежала на самом верху. Под ними – другие приказы с грозным оттиском императорской печати.

За последние годы некогда незыблемая власть императора пошатнулась, в то время как находящиеся в подчинении цзедуши пограничные армии стали только сильнее. Растущий дисбаланс пугал императорских чиновников при дворе, заставляя их изо всех сил стремиться ограничить власть военных наместников. Будто покалечив здоровую руку, можно спасти больную.

Ли Тао игнорировал столичные повеления и указы. Еще покойный император приказал ему всеми возможными силами защищать переданный его попечению военный округ. И военачальник продолжал оставаться верным воле покойного господина, пусть это даже означало неповиновение императору Шэню и кучке его сующих нос не в свое дело чиновников. Он охранял границы и поддерживал мир в провинции, жестко подавляя возможные очаги возмущения и содержа воинские формирования в состоянии боеготовности. Ли Тао планомерно создавал собственную армию.

Гао обвинил его за это в измене. Старый трус осмелился выступить с подобными клеветническими заявлениями, находясь от своего врага на безопасном расстоянии в тысячу ли[5] и пользуясь преимущественным положением при императорском дворе. И теперь Ли Тао следовало бы серьезно пересмотреть тактику, чтобы успешно противостоять столь коварному и поднаторевшему в искусстве плетения интриг царедворцу. Ему было необходимо научиться прибегать к подобным же ухищрениям и хитростям. Он отчаянно нуждался в советнике, искусном в придворных интригах и дипломатии, таком как изящная и мудрая куртизанка Лин Суинь. Должно быть, именно потому непокорный воин подчинился загадочному приказанию привезти ее к себе.

Ложь, возразил сам себе Ли Тао. Он отбросил в сторону императорские повеления. Госпожа Лин оказалась здесь, потому что он нашел ее заброшенной и одинокой в том жалком пристанище у реки. Бледная от страха прекрасная Лин-гуйфэй тем не менее встретила его с элегантной решимостью, будто бы по-прежнему вся мощь империи была в ее власти. Он мог бы допросить ее прямо там, у реки, мог бы доставить ее в столицу провинции Чэнду[6], в конце концов, просто проигнорировать таинственное предостережение. А вместо этого увез в свои владения, в то место, которое столь долго и тщательно скрывал от чужого глаза.

Ли Тао поместил ее в южном крыле дворца, в те же покои, где некогда останавливалась его однажды нареченная и несостоявшаяся невеста. Однако тщательно спланированная женитьба на дочери императора рухнула еще прежде, чем они увидели друг друга в глаза. Как же, должно быть, радовался разладу Гао. За последний год этот дворец посещали лишь беды и несчастья, и теперь госпожа Лин материализовалась посреди зеленого бамбукового леса как еще одно дурное предзнаменование.

Все пустое, решил Ли Тао. Ему следовало найти в себе силы признать, что охватившее его волнение было не чем иным, как влечением его мужского начала к соблазнительной женственности невольной пленницы. Ян и инь[7]. Мужчина и женщина. Однако он никогда не совершит ошибку, считая Лин Суинь всего лишь прекрасной женщиной. Она – соблазнительница и проницательная интриганка, настоящая демоница в облике прелестной красавицы.

Обращение с ней оказалось весьма экстравагантным для пленницы. Тетушка принесла чай и приказала приготовить в ее комнате деревянную ванну. Воду пришлось согревать в огромном котле во дворе и носить по лестницам в деревянных ведерках, однако стражники безропотно исполнили приказание.

Суинь нежилась в одиночестве в горячей ванне, однако мышцы ее тела продолжали оставаться натянутыми. Что же могло понадобиться от нее Ли Тао? Она уже обдумала все возможности, даже вроде бы само собой разумеющуюся – желание. Однако властному и могущественному правителю, каковым, несомненно, являлся Ли Тао, вовсе не пристало искать общества наложницы, возраст которой уже вступил в пору осени, равно как мчаться за ней через полстраны сквозь охраняемые укрепления. К чему такие сложности, если и в своих владениях ему доступны многочисленные, значительно более молодые прелестницы.

В императорском гареме наложницу, возраст которой приближался к тридцати годам, отправляли в монастырь или, если ей повезет, отдавали в жены не столь значительным чиновникам. Лин Суинь находилась сейчас именно в этом возрасте. И кроме того, Ли Тао вовсе не смотрел на нее так, как это делали многочисленные поклонники – с вожделением и страстью. Иногда даже с благоговейным трепетом. Мужчинам не удавалось скрыть своих чувств даже в присутствии Божественного императора. Суинь привыкла читать это в их пылающем взоре, прежде чем те находили в себе силы отвернуться от «драгоценной супруги».

Именно поэтому они старались не поднимать глаз в ее присутствии.

Во взоре Ли Тао не было ничего подобного. Он смотрел на нее так пристально, будто хотел проникнуть в душу и выведать все секреты. Однако ее ответный взгляд не выражал ничего. За годы придворной жизни госпожа Лин научилась скрывать истинные желания и чувства.

Остывшая вода напомнила пленнице, что думы ее странствуют слишком далеко. Она вышла из ванны и вытерлась. Не просушив волосы, Суинь переоделась ко сну и забралась под балдахин кровати, забывшись в глубоком сне, изнуренная лишениями утомительного путешествия.

Ее телу не было никакого дела до того, что она попала в тигриное логово, хотя разум буквально не находил покоя. Однако все попытки найти разумный ответ на мучащие ее вопросы оказывались тщетными.

Утром ее разбудил шорох в соседних с опочивальней покоях. Мышцы болели от неспокойного сна.

Лин Суинь поднялась и, сунув ноги в шелковые тапочки, направилась в соседнюю комнату.

– Тетушка, что все это такое?

Просторные покои напомнили пышную цветочную клумбу – шелковые одеяния всевозможных цветов и оттенков изящно расположились на всех доступных столах и стульях. Тетушка подняла струящийся светло-розовый шелк, переливающийся, как бутон орхидеи.

– Госпожа будет выглядеть очень красивой в этом наряде.

Суинь едва смогла найти место среди всего этого великолепного гардероба, чтобы присесть. Разноцветные одежды были столь же роскошны и изысканны, как и те, которые она носила во дворце, подумала Суинь. Однако за этот год торговля между отдельными провинциями Поднебесной сильно уменьшилась. Сторожевые посты и заградительные укрепления, возведенные на внутренних границах уделов, сильно затрудняли доставку товаров и передвижение купцов. Тканей такой искусной выделки невозможно было найти за пределами столичных городов Чанъаня и Лояна[8].

Как странно, что у Ли Тао оказалась столь редкая и дорогая женская одежда, словно специально приготовленная для нее. Лин Суинь снова пришли в голову ее первоначальные подозрения, однако ничто в поведении наместника не говорило о его чувственных желаниях – за исключением той краткой вспышки у реки.

«Драгоценная супруга» Божественного императора никогда не сможет стать любовницей другого мужчины – даже если переживет покойного императора на сто лет, она всегда будет принадлежать ему одному. Так гласит закон.

– Тетушка, должно быть, решила, что наместник и я – любовники, – попробовала нащупать почву Суинь.

Пожилая женщина поджала губы и осторожно накинула светло-розовую шелковую одежду на стоящую в углу комнаты расписную ширму.

– Ваш хозяин не предупредил вас, что я приеду, так?

Верная служанка опять не удостоила ее ответом.

– Какой наряд выберет госпожа? – спросила она в свою очередь.

Старушечьи глаза воодушевленно скользнули по переливающемуся, сверкающему морю ярчайших цветов и оттенков. Когда-то тетушка тоже была молодой девушкой и в глубине души сохранила любовь к изящным, прелестным вещицам.

– Какое неслыханное нарушение приличий – бывшая наложница и военный наместник провинции. – Суинь снова попыталась вызвать тетушку на откровение.

Тетушка, с трудом переступая, шаркая по устланному коврами полу комнаты, подошла, чтобы приподнять занавес.

– Хозяин Ли выразил желание поговорить с госпожой этим утром.

В приоткрытое окно хлынул поток солнечного света. Суинь церемонно присела, наблюдая за тетушкой, снова приблизившейся к ней.

– А что скажет тетушка, если я признаюсь ей, что наместник привез меня как пленницу?

– Госпожа задает слишком много вопросов. Ей следует быть одетой, прежде чем хозяин Ли покинет сей дом.

Очевидно, Ли Тао вовсе не заботили возможные скандальные слухи, и Лин Суинь не могла ничего поделать с безоговорочным одобрением тетушкой поступков своего господина.

Суинь выбрала одежды из светло-розового шелка и проследовала за тетушкой к ширме для переодеваний. Руки тетушки едва двигались, когда она натянула на госпожу Лин вышитую рубашку и надела сверху юбку и рубашку с длинными широкими рукавами. Когда же тетушка нагнулась, чтобы расправить складки пышной шелковой юбки, Суинь хотела попросить пожилую женщину не беспокоиться о такой ерунде. Удивительно, что в доме не оказалось молоденьких служанок, способных помощь старушке справиться с почти непосильной для нее задачей. Похоже, у наместника Ли не было ни жены, ни семьи. Дворец казался настолько пустынным, что слышен был скрип каждой половицы.

Почти как в ее доме у реки.

Тетушка расправила концы малинового пояса и повязала его вокруг талии Суинь так, чтобы края небрежно свисали. После этого пожилая женщина подвела Лин Суинь к зеркалу.

– Волосы госпожи густые и черные, как чернила. – Тетушка нежно провела по ним гребнем. – Она счастливица.

Придет время, и она станет седой и согбенной, как тетушка, подумала Суинь. Кожа ее покроется морщинами, прекрасные черты исказятся до неузнаваемости. Возможно, только тогда обретет покой бывшая «драгоценная супруга».

– Тетушка должна знать, что я не любовница наместника Ли. Я встретила его всего лишь неделю назад. Мы даже никогда не разговаривали. – Лин Суинь попыталась поймать в зеркале выражение глаз старой служанки, но тетушка не поднимала головы, полностью погруженная в свою работу. – Я верна памяти Божественного императора.

– Хозяин всегда был верен Божественному императору, – произнесла тетушка.

– Но не императору Шэню.

Суинь поморщилась, когда тетушка дернула ее волосы, скручивая их в узел. Острая шпилька из слоновой кости больно царапнула кожу. Не стоило рассчитывать здесь на поддержку, подумала она.

И еще мучительнее оказалось ей сознавать ту смертельно опасную игру, ставшую частью и условием выживания при императорском дворе. Кому можно довериться? Кто ей поможет? Суинь училась делать правильные ходы с тех пор, как еще ребенком ее забрали из дома, купив за сотню медных монет – обычная стоимость невесты.

Лицезреть госпожу Лин было все равно что присутствовать на искусном представлении. Она сидела перед ним в гостевых покоях, грациозно сложив руки, полностью скрытые в широких рукавах ее одеяний, – изящный бутон персика на фоне бесцветных стен. Подчеркнутый изгиб ее губ казался слишком совершенным, чтобы быть естественным.

– Я размышляла. – Лин Суинь взглянула на наместника, поднеся к губам пиалу. – Вам нужна не я.

– Что же мне нужно? – задал он встречный вопрос.

– Я всего лишь символ. Овладеть мной все равно что… – она бросила на Ли Тао косой взгляд, – все равно что овладеть неприятельским штандартом. Какой еще интерес может быть у военачальника к презренной наложнице?

...
8