Глава 6. Юлий

– Бог ты мой, какая встреча!

Как бы не старалась Снежок сделать свое появление внезапным – у неё никогда не получается. Слишком нежный голосок, слишком хрупкое виденье. Напугаться её – все равно, что напугаться настоящую снежинку. Можно, только если что-то реально не в порядке с головой.

– Откуда ты здесь? – спрашиваю, критически оценивая количество народу, ожидающих в холле, пока откроются двери банкетного зала.

Много. Очень много. Настолько много, что хрен его знает – удастся ли добраться до Холеры со своими «деловыми вопросами».

– Ты шутишь, что ли? – Снежана округляет хрустальные свои глаза. – Это я создала этого демиурга. Я её мотивировала. Понятия не имею, имело ли это значение, но мне безумно в кайф видеть, насколько она поднялась за такой мизерный срок. Иные ведь годами нарабатывают аудиторию, а Катюшка – вызвала просто нереальный ажиотаж.

– Понятно, – отстраненно откликаюсь я. Внутри пустеет еще сильнее.

Бешеный ажиотаж, значит. Значит, она и вправду могла перечислить Вере деньги от себя, а не от папика. А я вчера ей наговорил…

Снежана чутко улавливает мое настроение и почему-то воспринимает его на свой счет.

– Я хотела тебе сказать. Еще в прошлом году, между прочим, – бурчит она недовольно, – ты сказал, что тебе неинтересно.

– Я помню, Снежок.

Сказать бы ей, что я все помню. Каждое упоминание Холеры по имени в моем присутствии, каждый вопрос о ней от преподавательского состава. И если коллегам можно было отвечать фактами, коротко и по сути, то с теми немногочисленными друзьями, что были в курсе истинных отношений между мной и моей студенткой – объясняться было сложнее. И просить, чтобы они не говорили мне ничего о ней, даже если новость будет грандиозная.

Все что надо я знал. Жива, здорова, работает. Большее количество информации грозило мне срывом – я это понимал. И если бы сорваться можно было без оглядки…

Я вот со вчерашнего дня узнал слишком много о ней. И понятия теперь не имею, как буду удерживать себя на поводке. Мысли об обязательствах помогают, увы, не всегда.

– А где твой верный оруженосец? – Снежка оглядывается в поисках Антона. – Неужели до сих пор в школе? У вас все еще беда с экзаменами?

– Антоний у бабушки, – откликаюсь я чуть поживее, – мы послали школу. Достали они нас.

Снежок сочувственно вздыхает, гладит меня по плечу.

Она в курсе нашей ситуации, очень переживает.

У дверей зала для презентации появляется мордатый охранник – типичный секьюрити.

Народ начинает оживляться, шуметь, подтягиваться вперед.

– Первыми заходят блогеры и представители СМИ с приглашениями от издательства, – охранник резко обрубает общественные розовые иллюзии, что всех сейчас быстренько пропустят.

– Пойдем-ка, Юл, – Снежана хватает меня за локоть и тянет к дверям ресторана. Чем ближе к ним, тем гуще там толпа, но перед Снежкой, держащей перед собой яркую разноцветную карточку приглашения, словно кинжал, народ расступается.

Охранник оказывается настолько дотошен, что даже заглядывает внутрь приглашение.

– Оно только на вас, – мрачно отмечает он и бросает на меня косой взгляд, – а это с вами кто?

– Мой плюс один, – не моргнув и глазом, отбривает Снежок, – вы что, хотите сказать, что я не могу провести с собой друга? Да вы знаете, кто я? Хотите скандал?

Удержать на лице серьезную мину, на самом деле сложно.

Я знаю Снежку – эту милую фею, с этим её девичьим тонким голосочком. Да, она блогер, обозревает книжки, читает вслух и готовит смачные вкусняшки для видео. Но я видел, как она снимает эти свои видео для блога. Она всегда улыбается, всегда спокойна, никогда не повышает голоса. И после этого слушать от неё воинственные обещания устроить скандал – очень смешно.

Охранник же, судя по мине – видел дохрена блогеров и невысокого мнения о них. Таким проще подыграть, чем спорить.

– Проходите, – пасмурно бурчит он и кивает следующему человеку, тянущему к нему приглашение.

– Ну, скажи же, что я молодец, – минуту спустя, когда мы устраиваемся за столиком в первом ряду щебечет Снежка, – черта с два ты бы смог к ней подойти, если бы не я. В прошлом году у Катюшки было полно народу на презентации.

– Ты не молодец, Снежок, ты – просто сокровище, – проговариваю я, хотя на самом деле понимаю – я попал.

Место в первом ряду. С отличным видом на Холеру.

Надо было посылать Васнецова на этот дебильный третий тур переговоров.

Я все еще надеюсь, что что-то произойдет такое, что я удержусь.

Может быть, она будет одна.

Может быть – будет выглядеть плохо.

Ты ведь видел её вчера, плохо – это если вдруг за ночь её одолела проказа!

Боже, кто бы заткнул этот ублюдочный внутренний голос!

Надежды умирают, когда Холера появляется в зале ресторана.

Выглядит даже лучше, чем вчера. Улыбчивая, бодрая, в ярком платье цвета фуксии. Ей ужасно идет этот цвет, он подчеркивает легкую экзотичность её внешности.

И конечно, она не одна. Тот же слащавый хлыщ, от которого у меня сразу ноют все зубы, идет с ней рядышком, держит под руку. Оставляет только, когда они оба доходят до мини-сцены, вокруг которой и выставлены сейчас полукругом столики. На той мини-сцене Холеру уже ждет другой парень, но он хотя бы кивает ей более-менее официально.

– Это владелец издательства, кстати, – суфлерским шепотом комментирует Снежок, – а он не ко всем своим авторам ходит вести презентации, только к тем, кого очень ценит.

Снежкин шепот оказывается вопиюще громким. Холера его слышит, поворачивается к нам, видит меня…

Ну, привет! Кто там обещал мне прислать копию декларации?

Посылаю ей условно-вежливую улыбку.

Получаю в ответ скальпельно-острую. Почти слышу её ядовитый голосочек:Я же просила оставить меня в покое».

Зря Васнецов надеется, что я смогу её уговорить. Кажется, она в любой вуз пойдет, лишь бы в нем меня не было.

Пожимаю плечами.

Просила. Только разве это возможно? Ты и сама знаешь, что эти вопросы решаются, только если ты возьмешь и исчезнешь. Потому что даже у моего стремления к тебе есть пределы.

Холера едко сжимает губы и принимает руку, предложенную ей представителем издательства. Забирается на высокий стул, грациозно на нем устраивается. А потом – опускает руки на колени, будто случайно положив правую поверх левой.

Почему «будто»?

Ну а как может быть иначе?

Разве мог я не заметить на безымянном её пальце золотого ободка, которого еще вчера не было?

Землю из-под ног будто одним резким движением выдергивают.

Вот же, с-сучий потрох!

Не я один замечаю “обновку”.

– А я погляжу, вас можно поздравить, Катерина…

Мне нравился мужик из издательства. Он хотя бы не смотрел так на Холеру, будто она была его любимым блюдом. Но это было до этого момента. До того, как Холера получила возможность воссиять лучистейшей из всех её улыбок.

– Да, Паша, ты совершенно прав. С сегодняшнего утра – уже можно.

Боже, какой поднимается гвалт. Только по нему можно понять, что большинство собравшихся в ресторане – женщины. Сначала они говорят, сыплют поздравлениями вразнобой, а потом – просто начинают аплодировать.

Кажется, дай им волю, и они там от избытка чувств прям сейчас и Холеру, и жениха ейного на руках в ЗАГС отнесут.

Как она держит лицо…

Боже, как она держит лицо…

Я практически ненавижу её за это.

За скромно опущенные глаза.

За милую благодарную улыбку.

За так по-женски вытянутую руку к этому её утырку, которого она тут же втягивает к себе на сцену.

Он стоит рядом с ней, и им аплодируют еще сильнее.

– Вы отлично смотритесь вместе, ребята, – метко отмечает владелец издательства и оборачивается к ресторанному залу, – я прав, девочки?

Восторг, которым откликается ему в ответ зал, звучит в моей душе в тональности похоронного марша.

Ничего на свете хуже нету этой правды.

Они и вправду отлично вместе смотрятся. Молодые, яркие, красивые… И от того только сильнее сочится кровь из старых запекшихся шрамов.

Надо это вынести. Прожевать. Пережить.

Моего запястья касаются тонкие пальцы. Вздрагиваю и ловлю неожиданно грустный взгляд Снежки. Кажется, из всех моих осведомленных только она сильнее всего и расстроилась, что Холера так ко мне и не вернулась.

– Извини, – виновато шепчет Снежка, бросая виноватый взгляд в сторону сцены, – я не знала об этом. Я слежу за её творчеством – да, с ДетективКона в прошлом году, но близко не общались, в соцсетях её нет. Я не знала…

– Забей, – шепотом откликаюсь я, – забей, Снежок, все в порядке. Я почти терплю.

Почти…

Почти терплю.

Почти киплю.

Мне хочется что-то сделать, но я ведь здесь не для того, чтобы срывать презентацию.

У меня даже теоретическое дело есть, как и оправдание.

Хотя чего греха таить, я пришел сюда…

Хотя бы посмотреть…

Хотя бы…

Оказывается, что мое “хотя бы” – это все-таки чересчур. Ядовито, шумно в крови, и глухо чихает внутри детонатор старой бомбы.

И бесит уже абсолютно все, даже то, что она сейчас даже мимоходом на меня не смотрит. Так и сидит, позволяя хлыщу своему себя обнимать, смеется, просит…

– Ну, Паша, давайте все-таки о книжных делах!

– Так мы о книжных, – отбивается издатель, явно ощутивший, что поплывшая на свадебной тематике аудитория может в качестве свадебного подарка молодым и остаток тиража смести, – Катерина, а что если ты в декрет уйдешь? Если помнишь, у нас вообще-то контракт, чтоб минимум две книги в год писалось.

– Паша, Паша, – Холера грозит своему собеседнику пальцем, – я помню наш договор, он предусматривает и мой декрет, и последующий отпуск по уходу за ребенком.

– Я же разорюсь за это время, – драматично восклицает мужик, переигрывая на самом деле.

Нет, это выше моих сил.

Я вытаскиваю из кармана телефон, строю озабоченное лицо для Снежки.

– Извини, срочный звонок…

И дезертирую с поля боя без попытки этот бой устроить.

Нельзя.

Просто нельзя.

Хоть и очень, очень, очень хочется!

Конечно, меня никто не останавливает. На мое место сразу же приземляется стоящая рядом высокая костистая тетка преклонных лет.

Подожду конца презентации на улице. В конце концов – я увижу, когда вся эта толпа начнет разбредаться. И подсуну Холере журнал во время анонсированной автограф-сессии.

Так-то оно полегче будет! А то от этой их свадебно-декретной тематики у меня уже озверин в крови выкипает.

Снежок, конечно, начинает мне звонить уже через пятнадцать минут отсутствия. Пишет СМС в духе: «Где ты?», но я не реагирую. Просто не в силах сейчас выносить её сочувственные взгляды. Да вообще всё её сочувствие сейчас излишне.

А вот информация о завершении презентации – мне очень пригодится, да.

Можно попросить маякнуть СМС-кой.

И не надо сидеть у гостиницы и ждать, пока потянутся наружу скопления людей. Можно зайти хоть даже в торговый центр, чтобы…

…чувствовать себя щенком на веревочке.

Желание вернуться, желание впиться в Холеру хотя бы глазами, а лучше – дать по зубам её приторному хлыщу давит на горло похлеще туго натянутого поводка.

– Юлий Владимирович?

Не сказать, что я уж очень рад слышать этот голос, но в принципе – даже эта встреча лучше того, чтобы сидеть по-задротски за столиком кофейни и глотать отвратительный черный кофе напополам с собственной бесконечной желчью.

Капустина стоит в паре шагов от моего столика, с картонным стаканчиком в одной руке и тарелочкой с пирожным в другой. Глаза на меня вытаращила.

– Анна! – я опускаю подбородок.

Раньше она бесила меня ужасно, но сейчас…

Сейчас уже плевать.

Тем более от той самоуверенной стервочки, которая совсем не тянула программу архитектурного факультета, и не осталось ничего. Не узнал бы даже, если б сама не окликнула.

– Разрешите присесть? – Капустина делает пару шагов и как-то неловко замирает у угла моего столика.

– Ну, если есть желание… – безразлично пожимаю плечом.

На самом деле любая компания сейчас сделает это нестерпимое ожидание чуточку проще.