Глава 10

С тех пор, как на моих глазах Симону затолкали в машину и увезли, прошло три дня. Я провела много часов, приникнув к окуляру телескопа, но она так и не вернулась домой. В первые же мгновения, поддавшись порыву охватившей меня неистовой паники, я кинулась к телефону и набрала номер полиции. На другом конце провода моему обращению присвоили номер и велели ждать звонка от офицера, которому передадут дело. Но дни шли, а звонок так и не поступал. Моя первоначальная паника трансформировалась в нетерпеливое отчаяние. Я знала, что должна ждать и доверять полиции, которая делает свою работу, но, когда с момента похищения Симоны минуло семьдесят два часа, я приняла решение взять дело в свои руки.

Когда я подошла к кафе, дверь оказалась заперта, однако через окно было видно, что за стойкой кто-то есть. Я постучала, и человек за баром, подняв взгляд, бросил мне:

– Мы закрыты.

Я снова постучала.

– Мы закрыты, – повторил незнакомец, распахнув дверь.

– Я вижу. Я ищу молодую женщину, бразильянку. Она работает здесь.

– Она уволилась.

Я опешила.

– Когда?

– Вчера. Просунула под дверь записку, мол, съехала отсюда и до кафе ей теперь слишком долго добираться.

Очевидная нелепость такого заявления заставила меня наморщить лоб.

– Вы в этом уверены?

– Так она написала.

Незнакомец разговаривал со мной таким тоном, будто перед ним стоял ребенок. Я поджала губы.

– В записке не говорилось, куда она переехала?

– Нет.

Незнакомец склонил голову набок и искоса окинул меня взглядом.

– Она ваша подруга?

Я без колебаний ответила:

– Да.

– Тогда почему она ничего не сказала вам о переезде?

– Мы подружились совсем недавно, но мне очень нужно с ней поговорить.

– Не вам одной, – грубовато произнес он. – Если разыщете ее, так передайте, что я просто счастлив. Нельзя вот так просто взять и свалить без предупреждения. И еще передайте – если она ждет, что я заплачу ей за отработанные до ухода дни, может об этом забыть.

Запоминать это послание не имело ни малейшего смысла, так что я решила не ослаблять натиск.

– Вы сохранили записку?

Ненадолго задумавшись, незнакомец направился к мусорному ведру, выудил оттуда смятый клочок бумаги и протянул мне. Я пробежала записку глазами. Почерк был угловатый, с наклоном вперед, а в двух простых словах обнаружились орфографические ошибки, что было довольно странно для старшекурсницы.

– Возможно, мой вопрос покажется вам странным, но не найдется ли у вас других образцов ее почерка? Может быть, блокнот с заказами?

Незнакомец уловил смену тона беседы.

– У нас безбумажная система. Все записывается на девайсах. А почему вы спрашиваете? Считаете, это не она написала?

– Я не могу быть в этом уверена. Мне нужен другой образец. Но разве вам самому не показалось странным, что она не позвонила, чтобы предупредить об увольнении?

– Приходило. Сейчас никто не пишет записок. Это архаизм.

Я в очередной раз наморщила лоб. Лично я каждый день писала от руки.

– Можно мне оставить записку у себя? – спросила я.

– Само собой. И вот еще что, – незнакомец вдруг показался мне сильно взволнованным, – когда отыщете ее, можете дать мне знать?

* * *

Свернув на улицу, где жила Симона, и оглядев представшие передо мной здания, я очень скоро поняла, что отыскать ее дом будет не такой легкой задачей, как мне поначалу казалось. Все фасады выглядели одинаково: одни и те же вымощенные плиткой дорожки и кованые железные решетки вокруг световых колодцев на цокольных этажах. Одинаковые викторианские окна от пола до потолка. Единственное различие составляли входные двери разных цветов. Однако цвет нужной мне двери я, разумеется, не могла разглядеть в телескоп. Исходя из положения дома, я понимала, что тот должен стоять примерно в середине улицы. Прикрыв глаза, я попыталась вспомнить, что именно видела в телескоп через выходившие на главную улицу окна. Внезапно перед моим внутренним взором возникли ветви декоративного вишневого дерева. Я решила сфокусироваться на нем. Тонкая отслаивающаяся кора бордового цвета. Длинные овальные темно-зеленые листья. Вероятнее всего, Prunus serrula^[36], тибетский подвид, однако, не видя соцветий, точнее сказать было сложно. Открыв глаза, я повернулась туда, где, по моим расчетам, должно было стоять дерево. Там оно и оказалось – возле дома номер двадцать девять.

Ни на стук, ни на звонок в дверь никакого ответа не последовало, и когда я принялась заглядывать в окна, дом отозвался тишиной. Я снова постучала, на этот раз громче, открыла почтовый ящик и позвала Симону по имени. Постучала в оконное стекло, а потом забарабанила по двери ладонью.

– Могу я вам помочь, сэр?

Приподняв очки, я уставилась вниз, на световой колодец. Пожилая женщина с темными глазами и белоснежными волосами, стянутыми в тугой пучок, высунулась из подвального окна. Я тут же узнала в ней ночную метательницу улиток.

– Прошу прощения. Могу я вам помочь, мадам? – исправилась та.

– Я ищу молодую бразильянку, которая живет в этом доме. Вы ее знаете?

– Да.

– Не скажете ли, когда она будет дома?

Старушка на мгновение исчезла из вида, но очень скоро вновь возникла – около двери чуть ниже парадного входа.

– Я не видала ее с прошлой недели. Не похоже это на нее – пропасть, не предупредив меня.

Старушка замялась, окидывая меня взглядом своих темных глаз.

– Вы ее подруга?

– Верно.

– Роуз?

Не было никакого смысла ее поправлять.

– Она упоминала обо мне?