Глава 4. Последние ингредиенты

Дороти Хейл с несчастным видом уставилась на свое отражение в зеркале и ущипнула себя за талию. Зеленовато-голубое платье в магазине выглядело так мило со всеми этими мелкими складочками, и продавщица уверяла, что платье идет ей, как будто для нее и сшито. А теперь вдруг оказалось, что все в нем не так и не то. Дороти в этом платье казалась бесформенной, как пуф на ножках. И все из-за сборок на талии. Они полнили, да и цвет казался слишком девчачьим для нее. Как же она могла так оплошать? Дороти опустилась на элегантный табурет, и на нее волной накатила тоска по родине. Дома она всегда брала на шопинг подругу – Джин, или Джуди, или еще кого-нибудь. Они ни за что бы не позволили ей купить такое убожество. А здесь ей не с кем даже словом перемолвиться, не то что побродить по магазинам!

Зеркало отразило ее пухлое расстроенное лицо в окружении жидких и растрепанных седеющих прядей – как ей показалось, резко контрастирующее с видом из окна пентхауса в особняке «Берри и Майклз»: небом без единого облачка, чуть побледневшим в преддверии внезапного австралийского заката, сверкающими водами гавани и белыми парусами крыши Оперного театра. Все здесь чужое. Яркое, блестящее, но чужое. Совсем как длинноногие горластые девчонки в бутиках, броские, но безликие магазины, резкий белый свет, чудовищная жара…

– Дот, они прибудут с минуты на минуту. Ну что же ты? – Ее муж стоял в дверях и хмурился, поправляя узел безупречного галстука.

Дороти обернулась и глупо заморгала.

– В таком виде я к ним не выйду. Мне нечего надеть, – объявила она и беспомощно пожала плечами.

В три шага Квентин очутился рядом и склонился над ней.

– Дороти, – настойчиво заговорил он ей на ухо, – ну же! У нас нет времени, детка. Ты отлично выглядишь.

– Квентин… – Она вцепилась в его темный рукав. – Квентин, мне здесь не нравится. Мне одиноко… здесь так жарко! Я хочу домой.

– Ради всего святого! – Хейл отстранился, нахмурился и яростно зашептал: – Дот, на это нет времени! Мы же устраиваем вечеринку. Гости вот-вот будут здесь. Нас уже ждут. Соберись, Дороти, а не то…

– Квентин! – послышался приглушенный голос Эми из соседней комнаты. – Лифт уже едет наверх!

– Иду! – Квентин протянул жене руку. По многолетней привычке Дороти послушно взялась за нее, позволила поднять себя с табурета и вывести в гостиную.

Эми ждала возле дверей лифта. Ее золотисто-кремовые руки словно светились, оттененные простотой белого платья без рукавов. Волосы соломенного оттенка были аккуратно уложены, бледно-зеленые глаза, лишенные всякого выражения, остановились на боссе, вошедшем в комнату.

– Прошу прощения, Эми, – произнес Квентин. – Все готово?

– Прием организован, – ответила Эми. – Никаких проблем.

– Вы сокровище, Эми, – заключил Квентин Хейл особенным голосом, который приберегал только для нее.

Дороти снова ущипнула себя за талию, глядя, как желтая стрелочка над дверью лифта медленно переползает с тройки на четверку. Она знала, что лязгающая медная клетка везет чужих людей. Знала, что этот визит не принесет ничего, кроме неловкости и смущения, ей, и напряжения Квентину, для которого прием Большой четверки приобрел символичный смысл: таким образом Хейл во всеуслышание заявлял, что теперь он тут главный. Все это Дороти понимала и честно старалась взять себя в руки, теряясь среди великолепия директорского пентхауса, которому никогда не стать для нее домом. Но она и представить не могла, что вскоре в ее новую жизнь войдут страх и ненависть. И ни в коем случае не думала об убийстве.

Кейт сидела в своем захламленном кабинете на втором этаже, стараясь не выдать беспокойства. На часах 18:15. Ей давно следовало быть наверху – встречать гостей, разносить угощение, улыбаться, поддерживать порядок и спокойствие, если понадобится.

Но Пол Морриси словно не замечал, что час уже поздний. Он разглагольствовал, жестикулируя в воздухе длинными пальцами, и повторял одни и те же жалобы. Кейт уже сказала ему все что могла, и добавить ей было нечего. Да, книга продавалась со скрипом, но романы начинающих авторов печально известны тем, что расходятся медленно, и ситуация с «Нечаянными людьми» обстоит не хуже и не лучше, чем с большинством других. Да, рекламный отдел разослал экземпляры книги всем рецензентам из списка Пола и многим другим. Да, действительно, один из книжных магазинов, о котором упоминал Пол, заказал его книгу и не получил свой заказ, но лишь потому, что владельцы этого магазина уже несколько месяцев не оплачивали предыдущие заказы. И да, Сол Мердок едко и уничижительно разнес роман в длинной статье в «Книжном обозрении», и с этим уже ничего не поделаешь. Абсолютно ничего. И какой бы несправедливой, предвзятой, полной искаженных представлений и ошибочных выводов ни была статья…

Зазвонил телефон Кейт, и она с облегчением поспешила ответить на звонок, движением бровей извинившись перед беднягой Полом, который откинулся на спинку стула, и длинная жидкая прядь темных волос свесилась ему на глаза.

– Кейт, где вы? Вы же должны быть здесь!

Звонил Малькольм Пул – судя по голосу, он был не в себе. Кейт едва сдержала улыбку. Проблемы с самого начала? Если он и рассчитывал на ее помощь, то зря.

– Я занята с автором, Малькольм, – спокойно объяснила она и взглянула на часы. Пол Морриси сделал то же самое. – Приду, как только смогу.

Пол расслабился и небрежным жестом отвел волосы со лба. Он знал о вечеринке, устроенной Квентином, но уходить не собирался. Сказать по правде, Кейт нисколько не сомневалась, что Пол явился намеренно, в знак протеста, поскольку был исключен из группы избранных, сейчас развлекавшихся наверху. И хотя на завтрашний вечерний прием пригласили и его, но ему явно досаждала шумиха, поднятая вокруг Большой четверки. Как и многим другим авторам, и Кейт не винила их за это.

– Кейт, вы обязаны прийти. Видите ли… секунду.

Послышался стук – Малькольм выронил трубку телефона, затем приглушенный шум усилился. На его фоне выделялся знакомый голос – хриплый, почти рычащий, перебиваемый взрывами хохота. Кейт знала, кому он принадлежит – весельчаку Джеку Спротту, другу садоводов: судя по всему, он пребывал в привычном для него состоянии. Неудивительно, что Малькольм встревожился. На этот раз она все-таки улыбнулась, несмотря на тревогу и напряжение, бултыхавшиеся на протяжении последних недель у нее в животе.

Вновь послышался стук, и Малькольм хрипло зашептал:

– Квентин говорит, если не можете отделаться от него… или от нее… в общем, неважно, ведите его наверх.

– У меня Пол Морриси, Малькольм, – сообщила Кейт особенно ровным, предостерегающим тоном, которым пользовалась вся редакция, когда некорректность или даже катастрофа были неминуемы.

– Кто?.. А, молодая поросль. Ну ладно. Ведите его сюда. Приходите сейчас же.

– Малькольм…

– Слушайте, Кейт, мне пора. Квентин зовет.

В телефоне что-то щелкнуло, голос Малькольма пропал.

Кейт посмотрела на обмякшего Пола Морриси, который невидящим взглядом изучал пейзаж за окном.

– Начальство зовет, – сообщила она, поднялась и взяла сумочку. – Мне пора наверх, Пол. Извините.

Морриси не шевельнулся, и на миг ей показалось, что сейчас он откажется покидать ее кабинет. Но Пол горько усмехнулся и тяжело поднялся.

– Конечно, Кейт. Сожалею, что отвлек вас от дел в «высших сферах». Ладно, пойду. До встречи на завтрашней толкучке.

– Ну что вы, какая толкучка, Пол! Всего-то сто пятьдесят человек вместо пятисот. Приглашения на вес золота! – Кейт спохватилась, что ее слова прозвучали резковато, и с досадой пожала плечами. – Столько народу расстроилось, не получив приглашения, – добавила она. – И названивали сюда неделями. Я ужасно устала от всего этого.

– Вот как? – Пол ничуть не смягчился.

Кейт осторожно пробиралась по полутемному безлюдному коридору к лифту.

– Вам сюда, вниз, Пол. А мне наверх по лестнице. – Она порылась в сумочке в поисках зеркальца и расчески. Прихорашиваться перед зеркалом в туалете было некогда, но лучше все-таки убедиться, что волосы не стоят дыбом, а на лице нет следов корректирующей жидкости.

По крайней мере, одета Кейт соответственно случаю. Сегодня, собираясь на работу, она знала, что переодеваться будет некогда. А вот Эми Файбс нашла-таки время, с кислой миной отметила она. Как раз перед приходом Пола Кейт видела, как Эми продефилировала по коридору – дивное видение в белом. Сама организованность Эми Файбс. Сама организованность Малькольм Пул. Сцилла и Харибда, как прозвала их Иви. Да, славная парочка. Оба начали нестерпимо раздражать Кейт уже через неделю после знакомства, и чем дальше, тем сильнее. Да где же это зеркало! Ее сумка – прямо зона стихийного бедствия.

– Лифт наверху, – недовольно заметил Пол. Он стоял, ссутулившись, и смотрел на желтую стрелку над их головами.

Не успел Морриси договорить, как сверху раздался лязг, и лифт пошел вниз.

– А, вот оно где, – оживилась Кейт, к счастью нащупав в сумке искомое. Она выудила зеркало и принялась поправлять прическу.

Пол бесцеремонно наблюдал за ней, склонив голову набок.

– Полагаю, заглядывать к Иви нет смысла, – произнес он.

– Иви уже наверху, Пол, – извиняющимся тоном объяснила Кейт.

– Ну разумеется. – Его капризные губы дернулись в усмешке.

Лифт остановился, наружная дверь отъехала в сторону. В глубине кабины нарисовалась фигура флегматичного Сида – швейцара, помощника в отделе корреспонденции, всеобщего мальчика на побегушках на протяжении всех сорока лет его работы в «Берри и Майклз». Сид моргал, молча глядя на них.

– Сид, вы не отвезете Пола вниз? – спросила Кейт. – А я пойду по лестнице.

– Тот малый велел привезти наверх вас обоих, – на одной ноте пробубнил Сид. – На лифте. И вас, и вашего приятеля.

– Да?.. – Кейт в замешательстве осеклась.

– Так-так… – Пол преспокойно вошел в лифт, пригладил волосы и взглянул на Кейт вопросительно и торжествующе. – Вы едете, Кейт?

Кейт, которую так ловко перехитрили, пожала плечами и улыбнулась. Она вошла в лифт и встала рядом с Сидом. Тот неторопливо повернулся к ней.

– Он сказал привезти вас обоих, – громко повторил Сид. – Вас и…

– Да-да, Сид, все правильно. Спасибо. – У Кейт вспыхнули щеки. Понял ли Пол, что она пыталась его спровадить? Растерянность грозила перерасти в легкую истерику, когда Кейт вдруг поймала себя на том, что улыбается во весь рот. Лицо Иви при виде вновь прибывшего – это будет нечто. Чудовищная каша, над рецептом которой Ивлин с горечью посмеивалась на протяжении шести недель, уже закипала. И вот теперь Кейт, которая осуждала эту затею с самого начала, везла последний, неожиданный и взрывоопасный ингредиент. Эту шутку Иви наверняка оценит по достоинству.