Глава 4

Одного за другим Люсьен переправил воинов в заброшенное здание. Только что они были в крепости под Будапештом, где царила ночь, и в мгновение ока оказались там, где ярко светило солнце.

Последним был Рейес. Когда в прошлый раз Люсьен переправил его телепортацией, Рейеса вырвало. Но сейчас беспокойство за Данику оказалось столь сильным, что он и думать забыл о тошноте.

Вдохнув запах пыли и старой штукатурки, Рейес открыл глаза. Серебристые стены каменной крепости исчезли, уютного дома как не бывало. Его взору предстали серые стены, цементные полы и груды старых досок. Несколько окон были разбиты и затянуты черными мешками для мусора, которые наполовину оторвались и словно приглашали заглянуть в неведомый мир тишины и спокойствия, вдруг подумал он, не видя и не слыша никого и ничего вокруг.

Остальные воины обыскивали здание в поисках врага, держа наготове кинжалы и пистолеты. Все, кроме Аньи, отправившейся вместо Мэддокса, были в смятении.

– Где же охотники? – бормотали некоторые.

– Не здесь, – откликнулся Люсьен.

– А где мы? – тихо спросил Рейес. Его оружие было прижато к ногам. Кровь бурлила в его венах от нетерпения.

– В Штатах. – Сабин закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Думаю, это Лос-Анджелес. Здесь так и чувствуется смрад Голливуда.

– Точно, – ответил Люсьен и мрачно кивнул.

– Здесь базируется крупная группировка охотников. – В голосе Сабина прозвучало радостное предвкушение. – И я всей душой их ненавижу. У меня свои счеты с лидером этой группировки, и он тоже меня ненавидит, так что будьте готовы ко всему. Он присоединился к группировке после того, как его жена и я… – Он пожал плечами, нахлынувшая грусть слегка притупила его предвкушение. – Мы были вместе, но у меня не складываются отношения с людьми, и все закончилось плохо. Охотники позвали его к себе, и с тех пор он преследует меня.

Сабин и его люди начали сражаться с охотниками гораздо раньше Люсьена и его команды. Несколько тысячелетий назад Парис, Мэддокс, Торин, Аэрон и Рейес разошлись с Сабином, Страйдером, Гидеоном, Камео, Аманом и Кейном.

Их друг Баден, одержимый демоном Неверия, был жестоко убит охотниками. Отомстив за смерть друга, половина Владык захотели покоя. Что могло быть лучше для измученной души, как не прекращение бесконечной борьбы между добром и злом, тьмой и светом? Другая же половина воинов пожелала, чтобы кровь охотников залила улицы Древней Греции, разлившись алыми реками боли и ужаса.

Так и не договорившись, они разошлись, каждый своим путем. До тех пор, пока Сабина не привела в Будапешт кровная месть.

И хотя Рейес все эти долгие годы был в стороне, он не мог поступить так сейчас. Он должен сражаться вместе со всеми, иллюзия покоя разбилась вдребезги. Недавно охотники перерезали горло Торину, пытаясь ослабить его и захватить остальных воинов. К счастью, тем охотникам осуществить свои планы не удалось.

А Рейесу все удастся.

Он сделает все что угодно, чтобы уничтожить врагов. И если ему придется уничтожить богов, которые могли поддерживать охотников, он найдет способ сделать и это.

Однако сложно было понять истинную цель богов. Переменчивые и таинственные, они были подобны головоломке с несколькими отсутствующими главными фрагментами. В то время как молчаливые олимпийцы разозлили Рейеса своим пренебрежением, загадочные титаны привели его в безудержную ярость. Они пожелали гармонии во всем мире – на небесах и на земле. Пожелали любви и благодати, свободы от смерти и разрушений. И все же потребовали наказания Даники. Они потребовали даже наказания Аньи, хотя потом отменили свое решение. А то, что сделали с Аэроном…

«Не стоит ступать на эту опасную дорогу. Не здесь и не сейчас». Его ногти вытянулись, превращаясь в когти и царапая ладони. Красные пятна заплясали у него перед глазами, и демон соблазнительно прошептал: «Возьми кинжал. Сделай себе больно».

– Нет, – прорычал он.

– Сюда, – произнес Люсьен, но резко умолк, услышав слова Рейеса, и вопросительно уставился на него. – Что-то не так?

– Нет. Все в порядке. – Когда Даника окажется в его постели и ей ничто не будет угрожать, он накормит своего демона. А до тех пор он не может причинить себе боль. Рана ослабит его, а силы необходимы ему для предстоящей битвы.

Но чем дольше он станет сдерживаться, тем настойчивее будет звучать голос демона. Рейес хорошо это знал. Он начнет отвлекаться. Это бич его проклятия. Он должен ранить себя, но от потери крови он ослабеет, как любое живое существо, хоть это и не продлится долго.

– О чем ты говорил? – спросил он Люсьена.

Все уставились на него.

Люсьен закатил глаза:

– Девушку прячут на соседней улице. Кругом полно ни в чем не повинных людей, так что будьте осторожны.

Рейесу не было дела до людей. Это было жестоко, но он никогда не производил впечатления доброго и веселого мужчины. Впрочем, это не совсем так. До знакомства с демоном Боли он частенько смеялся и шутил с друзьями.

– Сколько с ней охотников? – На щеке Рейеса забилась жилка, когда он представил, какие страдания, возможно, сейчас ей приходится выносить.

Что бы ни произошло с Даникой, Рейес жестоко отомстит охотникам. Он ненавидел своего демона за бесконечные мучения, но в этом случае без колебаний отдаст бразды правления в его руки. Не сразу, не сегодня. Боль способна заглянуть в человеческую душу, найти уязвимое место, мельчайшую брешь, и постоянно ранить человека отравленными стрелами, пока тот не станет кричать, корчиться и царапать кожу, чтобы прекратить мучения.

– Сегодня утром, – ответил Люсьен, – было двадцать три человека.

– Они размножаются как кролики. – Сабин коварно улыбнулся. – Возможно, сейчас их уже на сотню больше.

Люсьен указал на дальнее окно, его темные волосы разметались в разные стороны.

– У нас есть несколько часов до наступления ночи. Я отправлюсь в то здание, останусь в мире духов и послушаю разговоры. Осмотрюсь. Мы должны знать, что она им рассказала и что они затевают.

Рейес услышал только слова «несколько часов».

– И мы станем торчать здесь? – проворчал он. – Сидеть сложа руки?

– Да. – Люсьен пристально взглянул на него, в его разноцветных глазах появился знакомый водоворот. – Если они наблюдают за прилегающей территорией, я выведу из строя их компьютеры. А когда стемнеет и люди не смогут заметить вас и ваше оружие и вызвать полицию, вы пойдете туда. А я буду ждать вас снаружи в тени.

Снова бездействие. Снова ожидание.

Эта мысль причиняла ему душевную и физическую боль. Рейес желал броситься в бой, но не мог… и демон наслаждался его мучениями и требовал больше. Требовал полной власти.

«Скоро», – пообещал Рейес.

Это была одна из причин, по которой Рейес отослал Данику и не должен был сейчас спасать ее. Она дразнила его и демона, как дразнят голодного зверя, засовывая палку в клетку.

Если он предоставит власть своему демону, то потеряет над собой контроль. А что, если он причинит боль Данике? Что, если ему это понравится? Если он станет улыбаться, ломая ее кости? Что, если он убьет ее? А ведь именно поэтому он заковал в цепи своего лучшего друга и старался не вспоминать о нем.

Он не простит себе, зная, что уничтожил нечто столь… бесценное. Да, Рейес понимал это. Даника стала для него бесценной. Она была ангелом, противоположностью его демона, добром – противоположностью его зла. Наслаждением против его боли. И сейчас она в плену у охотников, закована в цепи, беспомощна… страдает.

И снова перед его взором заплясали красные пятна, но усилием воли он справился с наваждением. Черт подери! Никаких поблажек демону, сейчас не время сражаться с охотниками. Рейес должен держать себя в руках.

Кто-то хлопнул его по спине, оторвав от размышлений.

– Перестань, дружище, – раздался женский голос.

Рейес обернулся и уставился на Камео, одержимую демоном Печали, единственную женщину среди Владык. Он быстро отвел взгляд. Эта черноволосая женщина с серебристыми глазами и персиковой кожей была воплощением красоты. Несмотря на хрупкое, изящное тело, она была сильной и беспощадной воительницей. Но смотреть на нее было нелегко, ведь все несчастья мира отражались на ее лице и эхом отзывались в его душе.

– Мы освободим ее, – сказала Камео, пытаясь успокоить Рейеса, но после ее слов его сердце лишь еще сильнее сжалось от боли. – Не беспокойся.

Боги, ее голос. Он старался скрыть досаду, когда демон в его душе вздохнул, наслаждаясь болью, которую она невольно причиняла его хозяину. И почему Рейеса не влекло к ней? Тогда его жизнь была бы намного проще.

«Сейчас тебе больно, потому что вы говорите о Данике». Его демон обожал физическую боль, Камео же была воплощением беспорядка и огорчения. Поэтому, если бы она ему нравилась, дела обстояли бы не лучше. Ее трагический голос кого угодно мог довести до самоубийства, а Рейес уже много раз пытался себя убить.

– Охотники однажды схватили моего любовника, – сказала она.

Рейес потер грудь. Неужели с ней кто-то спал?

– И тебе удалось его спасти?

– О нет. Он погиб ужасной смертью. Они вырезали его сердце и прислали мне по почте.

Рейес вздрогнул, поддавшись внезапной панике, но не поднял глаз на Камео. С Даникой такого не произойдет. Он обвел взглядом здание, глубоко дыша и пытаясь унять бешеное биение сердца. Люсьен исчез, а остальные расселись вдоль стен и принялись яростно чистить оружие.

Наконец он нашел в себе силы заговорить:

– Этот рассказ должен был меня успокоить?

– Да. Однажды они уже совершили страшное преступление. Больше мы им этого не позволим.

Слабое утешение. В этот самый момент кто-то, возможно, бил Данику кулаком в лицо или пинал ногой в живот. Или ее стегали плетью. Или вонзали в ее тело нож. Она, рыдая, звала его на помощь. А он сидел здесь, совсем близко, но ничего не делал, чтобы ее спасти.

Эти мысли были невыносимы.

Отойдя от Камео, Рейес принялся ходить взад-вперед. Возможно, ему стоит забыть о приказе Люсьена и атаковать немедленно? «Доверься ему. Он знает, что делает. Если бы ей угрожала опасность, он уже сообщил бы тебе», – урезонил себя Рейес.

Несмотря на все эти увещевания, время тянулось мучительно медленно. И только когда солнце стало меркнуть и его свет из ярко-золотого превратился в розовый, а затем в пурпурный и наконец в долгожданный серый, Рейес стал успокаиваться.

– Я еще никогда тебя таким не видел, – заметил Парис. – Беспокойным, расстроенным.