3.

Тем временем близился праздник весны. В городе начались приготовления к ярмарке, на площади должны были устроить праздник, а на большом поле за городской стеной вечером собирались зажечь майский костер. Для Айви это была лучшая ночь в году, чтобы сходить в долину за травами, которые росли только там. Она загодя приготовила все необходимое, корзинки, коробочки и мешочки, бабушкин серп для трав, и была крайне удивлена, когда вдруг бургомистр стал выступать против майского гулянья, снова сев на любимого конька бесовщины.

Но тут уж народ взбунтовался, не с вилами, конечно, но возмущение свое высказали. Майский праздник все очень любили и ничего бесовского в нем не видели, о чем и сообщили бургомистру во время воскресной службы, на которой он после традиционной проповеди священника попытался высказаться за отмену гуляний.

Айви, впрочем, на службу не ходила, а вот к празднику готовилась.

Во-первых, на ярмарке она всегда ставила небольшой лоток, продавая там чай для хорошего настроения, бодрости или крепкого сна, не совсем лекарственные сборы, а приятный вариант чтобы разнообразить домашнее чаепитие. Конечно же, там были и мятные пастилки, и коричные булочки, вино из одуванчиков и пряное печенье. И конечно же освежающий в солнечный день имбирный лимонад.

Во-вторых, конфронтация с бургомистром выходила на новый уровень вражды, о чем ей по секрету сообщила его жена Маргарет.

– Милая, может быть, у вас найдутся капли для усмирения его идей? – спросила она, зайдя к Айви. – Он совсем помешался, говорит, что вы ведьма.

– Боюсь, усмирить его идеи даже мне не под силу, но вот помочь ему немного успокоиться… – Айви стала перебирать склянки со спиртовыми настойками, рассудив, что чаем тут уже не поможешь. – Ари, брысь! – шикнула она – кот в миг оказался рядом, когда она вытащила склянку с убойной настойкой из валерианы, пустырника и пиона. – Вот, держите, мадам. По вечерам добавляйте в чай господина бургомистра по десять капель.

Жена бургомистра рассыпалась в благодарностях и долго приносила свои извинения, обещая повлиять как-то на его мужа.

– По крайней мере, будет крепко спать, – вздохнула Айви, когда та ушла. – Надо будет сделать для него умиротворяющий бальзам, – сообщила она коту, который все еще изображал обиду, раз его обделили валерьянкой.

Но в итоге заветный корешок он получил, а Айви, надеясь на жену бургомистра и её влияние, все же начала подготовку к майскому празднику. Люди любили её лоток, у неё всегда было много покупателей.

Она обычно украшала его цветами из своего садика, плела венок для себя и здорово проводила время. Так что и в этот раз решила не сдаваться. В день праздника у нее все было готово.

Стоя перед зеркалом в новом летнем платье и вышитом переднике – зимой ей было нечего делать, и она вышила на нем самые известные из своих трав – она признала, что она выглядит очень даже хорошо. Кот, развалившийся позади нее на кровати, тоже поглядывал одобрительно.

– Ты будешь у меня живой рекламой, – сообщила коту Айви, пристраивая ему на шею гирлянду из цветов. – Веди себя хорошо и, может, насыплю тебе вечером кошачьей мяты.

Получив такое украшение, кот понюхал его, потрогал лапой и решил, что вполне может это перенести, особенно за такое обещание.

И, как оказалось, все приготовления были не напрасны.

– Доброе утро, дорогая, – в аптеку вошла жена бургомистра, тоже приодевшаяся по случаю праздника. – У господина бургомистра с утра жесточайшая мигрень, и, хотя мне, конечно же, его очень жаль, для всех и для тебя в том числе так будет лучше, – улыбнулась она и погладила Ари, который будто бы заулыбался из-за этой новости.

Айви не совсем ее поняла.

– Вы имеете в виду, у него такая сильная мигрень, что его не будет на празднике? – уточнила она, доставая капли от головной боли.

– Да, подняться с кровати не может, попросил все окна занавесить, – рассказала Маргарет, со вздохом взяв флакончик. – Думаешь, поможет? Он даже в Марсель к врачу ездил, тот сказал, что мигрень можно только перележать.

– Во всяком случае, хуже не будет, – ответила Айви. – Там мятное масло и гвоздика, уменьшит боль, и поможет уснуть.

Напутствовав жену бургомистра, она проверила, все ли загрузила в свою небольшую тачку, посадила в нее кота и направилась на площадь, куда стекались и другие лавочники.

Там царила праздничная суета, лавочники обустраивали свои киоски.

– Тетя Айви, а пастилки будут? А булочки с корицей? – Айви тут же окружили ребятишки, засыпали вопросами, некоторые, кто посмелее, тянулись погладить кота.

– Конечно будут. Когда это у меня не было булочек и пастилок? – ответила она, раскладывая товары на прилавке, и все же угостила детей пастилками, чтобы ожидание не было таким томительным.

Ребятишки с гомоном разобрали угощение и уже собирались убегать, поблагодарив Айви, но одна девочка, постарше остальных, сказала, что они должны помочь.

– Что нам сделать? – спросила она, без указки начав помогать разгружать тележку.

С их помощью Айви справилась быстрее, они помогли ей все расставить и украсить лоток гирляндами и бумажными флажками. Кот устроился на подушечке, намереваясь в свое удовольствие поспать на солнышке.

Пока Айви обустраивалась, ее не дергали, но, едва встала за прилавок, к ней тут же выстроилась очередь, кто за чаями, кто за сладостями, кто за пастилками.

Конечно, основной поток желающих купить сладости пришелся на булочников и кондитеров, которые стояли недалеко, но и к Айви за печеньками заглядывали, тем более что от них было не только удовольствие, но и польза. Да и кот выступал отличной рекламой, привлекая к себе всеобщее внимание. Не обошлось и без шуток в адрес бургомистра, который не видел этот "произвол".

Толпа чуть схлынула, когда началось ярмарочное представление, и Айви перевела дух. Она налила воды коту, чтобы тот не слишком страдал в жаркий день, и сама глотнула лимонада.

– Угощайся, – к ней заглянула Катрина с подносом, на котором лежала ее собственная выпечка и две чашечки с кофе. – Я подумала, что чая тебе и так хватит, – тихо рассмеялась она.

Ее глаза светились, щеки румянились, и вообще выглядела она совершенно довольной жизнью.

– Ох, спасибо! – Айви вдохнула аромат кофе и поняла, что успела проголодаться. – Смотрю, у вас тоже отбоя от посетителей нет, – она посмотрела на их киоск. Кота пришлось шлепнуть по лапе, когда он потянулся к чашкам с кофе.

– Держи, – рассмеявшись, Катрина отломила ему кусочек от булочки с печенкой и положила перед ним. – Да, сегодня торговля идет бойко, как никогда. Дай бог здоровья нашему бургомистру, но без него как-то спокойнее.

– Я уже услышала пару сплетен, что это я его сглазила, – рассмеялась Айви. – Ей-богу это не так. Как у вас дела с Якобом, все наладилось? – спросила она, хоть и видела, что все идет гладко.

– Я бы о тебе и не подумала подобное, – рассмеялась Катрина и чуть порозовела, услышав вопрос. – На самом деле… – она понизила голос и наклонилась к Айви, – думаю, я беременна.

Айви чуть не поперхнулась кофе от восторга.

– Это же здорово! – сказала она. – Хочешь, заходи вечером, проверим? – предложила Айви.

– А… каким образом? – удивилась Катрина. – У тебя есть какая-то травка и для этого?

Айви кивнула, отправив в рот еще кусочек булочки.

– Ничего сложного, одну траву ты пьешь, а в другую, кхм, я добавляю образец твоей мочи после приема травы. И по реакции могу сказать, беременна ты или нет, – сказала она. – Еще бабуля придумала. Почти никогда не ошибается.

– Ого! Было бы здорово, – Кэти впечатлилась, распахнув глаза. – Но не обязательно сегодня, наверное, ты будешь уставшая после ярмарки. Можно и завтра, – предложила она.

– Когда тебе будет удобно, – ответила Айви, допивая кофе. – Спасибо большое, это было очень кстати, – поблагодарила она. Кот тоже облизывался, глядя на Кэти масленым взглядом.

– На здоровье, – улыбнулась Катрина.

Спустя какое-то время в представлении наметилась пауза, и люди снова хлынули к лавкам.

Торговля шла хорошо, Айви отлично проводила время, и кот тоже не скучал. Время от времени к ней подходили другие лавочники, и ближе к вечеру она попросила Якоба присмотреть за ее лотком, и сама пошла прогуляться. Коту, видимо тоже хотелось размять лапы, так что он направился вместе с ней, задрав пушистый хвост как султан.

– Ай да охранник, – рассмеялась мадам Колетт – немолодая леди, которая на ярмарке торговала глиняной посудой собственного производства. Это хобби, о котором, как она рассказывала, мечтала всю жизнь, вначале просто доставляло ей неизмеримое удовольствие, а потом и кое-какой доход, когда дома посуду ставить стало некуда, и они с мужем решили попробовать продавать ее.

– Не страшна ни одна мышь, – пошутила в ответ Айви, подойдя к ее прилавку и рассматривая горшочки и баночки. Простой дизайн и строгие линии соседствовали с более веселой посудой, расписанной разноцветной глазурью. Но себе Айви взяла простой терракотовый горшочек с крышкой – он так и просился под какую-нибудь помаду или бальзам.

Запрыгнув на прилавок, кот сунул нос в каждую миску и кувшинчик, которые были без крышки, но все они были преступно пусты, так что он недоуменно мявкнул и спрыгнул обратно на землю – здесь для него не было ничего интересного.

– Кажется, он слегка разочарован, – улыбнулась Айви, расплатившись. Убрав покупку в сумку на поясе, она подхватила кота на руки, чтобы никто не отдавил ему хвост – чем ближе к ярмарочному помосту, тем больше было людей.

И это был, пожалуй, первый раз, когда Ари оказался так близко к Айви. Он тихо муркнул, понюхал цветочек у нее за ухом и, положив голову на плечо, затих – его явно совершенно все устраивало.

Айви сама удивилась, до чего оказалось приятно держать кота на руках. Она начала поглаживать густую и мягкую шерсть, пока стояла и смотрела как на помосте выступают певцы и танцоры, пока большей частью дети.

Коту это было не очень интересно, так что он задремал, тихонько вибрируя во сне, как маленький моторчик.

– Совсем как маленький ребенок, – рассмеялась Катрина, тоже решившая посмотреть представление.

– Только не плачет, – рассмеялась Айви. Когда выступление кончилось, она еще прогулялась по площади и вернулась к своему лотку, устроив спящего кота на подушке. Тот даже ухом не повел. А Айви распродала почти все, и в сумерках стала сворачиваться. Гуляющие направлялись на поле, где уже собрали огромный костер, который должны были зажечь с наступлением темноты.

Туда Айви тоже собиралась пойти, она любила этот ритуал, чувствуя в нем какое-то единение с природой.

Кота она собиралась оставить дома, когда вернулась туда с почти пустой тележкой, но тот вполне решительно продемонстрировал, что отпускать ее одну не собирается.

– Выспался? – уточнила Айви, снимая фартук и распуская волосы из тугого пучка. Под вечер голова от него уставала, так что она дала ей отдых. Вечер был теплый, но она все равно накинула шерстяную кофту – погода весной обманчивая. Кот, позвякивая бубенчиком в сумерках, бежал рядом и чуть впереди, словно зная, куда идти.

Под вечер в траве застрекотали сверчки, но кот на эти звуки не отвлекался, что Айви даже удивило немного, хотя дома он, бывало, ловил мух или бабочек, но сейчас, видимо, осознавал степень своей ответственности в качестве охранника.

Так с почетным эскортом в виде кота Айви дошла до края поля. Там уже собралась толпа, ошалевшие от веселья дети носились между взрослыми, Майский шест уже оплели лентами. Хор допевал одну песню и начинал другую. Солнце скрылось за кромкой рощи, где, обычно, пользуясь темнотой и теплым вечером, уединялись парочки, тоже опьяненные весенним воздухом. Запели последнюю песню, с которой обычно и зажигали костер, и Айви остановилась подальше от толпы, чтобы лучше видеть, ощутить этот момент полностью. Ее завораживал огонь с тех пор, как она впервые увидела Майский костер еще девочкой, когда на праздник ее привели родители.

В этом моменте она ощущала какое-то перерождение, какую-то древнюю силу, которая ее будто бы подпитывала. Потом, когда костер прогорит, и все разойдутся по домам, она планировала собрать золу, чтобы потом удобрять ею собственные посадки. Этому ее тоже научила бабушка, и Айви была абсолютно уверена, что с таким удобрением все в ее садике растет лучше.

На небе высыпали звезды, а следом вышла и луна, и многие устроили пикник на траве, глядя, как прогорает костер, выстреливая в небо снопами искр. Айви устроилась с котом, который вдруг пришел полежать к ней на колени, тоже не сводя глаз с огня, в которых отражались языки пламени.

Мало по малу, ближе к полуночи народ стал расходиться – семьи с детьми по домам, молодежь – гулять до утра. Угли и зола еще были горячие, так что Айви решила сначала сходить в долину за травами, а уже потом перед рассветом собрать и золу.