Глава 4

Джубал Дроуд выскочил из Парлария, как из палаты для прокаженных. Сжав зубы и широко раскрыв глаза, он перебежал через сквер и нырнул в лабиринт извилистых улочек, затененных нависающими крышами и балконами. Стоявший в зените громадный полумесяц Ская гнался за ним по узким просветам городских ущелий.

Джубал спешил вперед размашистыми шагами – слепой, глухой ко всему, не разбирая дороги. Встречные отскакивали, чтобы не столкнуться с ним, и оборачивались вслед. Очередная улица внезапно закончилась небольшой треугольной площадью. Джубал остановился, некоторое время стоял в растерянности, потом подошел к скамье и сел…

Нэй Д'Эвер! Изворотливый, полный тайн, скользкий и противный, как ядовитый горный бес. Откровения Джубала нарушили его планы. Тем лучше! К сожалению, причиненное неудобство могло быть недостаточно серьезным. Две девушки? Джубал резко выдохнул сквозь зубы, произведя шипящий, почти свистящий звук. Бледный золотистый шелк, каштановые кудри! Умопомрачительные красавицы! Миэльтруда – отстраненная, трезвая. Сьюна – податливая, но пренебрежительная, проницательная, но увлекающаяся. Странно, что обе – по-видимому, с одинаковым рвением – поддерживали кандидатуру проходимца Рамуса. Не может же он быть любовником обеих! Хотя, кто знает… Возможно, подруги забавлялись модными эротическими новинками – о визродских нравах ходили отвратительные слухи.

Мысли Джубала вернулись к Рамусу Имфу. C ним он еще не рассчитался. Он ему еще покажет! Джубал угрожающе оскалился. Добропорядочная матрона, вязавшая на скамье напротив, быстро поднялась и ушла. Джубал нахмурился ей вслед: это еще что? В проклятом Визроде глинтов за людей не считают? Визрод, пропади он пропадом! Джубал с отвращением зарычал.

Визрод – столица, куда он прибыл с наивными надеждами на будущее! Джубал вынул из-за пазухи послание Вайдро. Нэй Д'Эвер даже не дочитал его. Джубал бросил письмо на землю, но тут же поспешно подобрал, опасаясь быть задержанным за несоблюдение чистоты, и засунул глубоко в карман. Прекрасные мечты не стоили ни гроша. Что делать? Податься в Бюро общественного трудоустройства? Вернуться в Глентлин, заняться постройками в бухте Балласа?

Джубал беспокойно нагибался, распрямлялся, ерзал на скамье. Жизнь внезапно показалась ему безвкусной, лишенной всякого смысла. Озираясь, как затравленный зверь, он впервые заметил, что окружен фасадами почтенных лавок и магазинов. Каждое заведение ревниво претендовало на узко специализированную монополию.

Джубал неприязненно изучал витрины. В трехэтажном пассаже предлагались студни, желе, засахаренные фрукты, сушеные пикули, сотни разнообразных консервов. В другой лавке торговали джанскими кружевами, в следующих – акустическими усилителями, чертежными принадлежностями, столовым серебром и ножами, бестиариями, глобусами старой Земли, сонниками. В большинстве своем это были небольшие предприятия, основанные не менее трехсот-четырехсот лет тому назад, а два или три заведения почтенной древности уже превратились в общественные учреждения. Визрод! Небольшой город на полузабытой планете в центре Большой Дыры, но для тариотов – средоточие разумной жизни… Джубал медленно поднялся на ноги. Определив стороны света по величине угла между Морой и Скаем, он двинулся примерно в направлении залива Тенистерле.

Но Визрод, город таинственный и сложный, снова унизил Джубала. Горец бродил взад и вперед по пересекавшимся под всевозможными углами улицам и тупикам, выходя на почти безлюдные маленькие площади, спускаясь и поднимаясь по истоптанным ступеням узких лестниц-переулков. Просторный бульвар, вплотную обрамленный высокими многоэтажными домами, неожиданно упирался в фасад Дворца поминовений. В конце концов Джубал остановил кеб и потребовал, чтобы его отвезли на Парадную набережную. «Набережная в двух шагах, – заметил извозчик, оглядывая Джубала с головы до ног. – Почему не пройти пешком?»

«Запутался я в вашем проклятом лабиринте, – признался Джубал. – Отвезите меня на берег залива, в какой-нибудь приличный отель, где можно дышать морским ветром».

«Такому, как вы, гостиница „Кораблекрушение“ подойдет как нельзя лучше».

«Пусть будет „Кораблекрушение“, поехали», – печально вздохнул Джубал.

Экипаж прогромыхал по Парадной набережной к гостеприимно-неряшливому строению, спрятавшемуся под тенистыми кронами трех старых сыродалей, с длинной верандой, обращенной к заливу, и таверной, где подавали эль, вино, устричный пунш и жареную рыбу для желающих подкрепиться – такова была гостиница «Кораблекрушение».

Джубалу отвели комнату с выходом посреди веранды. В таверне он рассеянно покончил с парой рыбных котлет и кружкой пива, после чего мрачно поднялся на веранду.

У двери, ведущей в номер, его ждал высокий молодой человек, со скучающим видом наматывавший на палец цепочку небольшого кульбраса. Стройный, томный, в высшей степени элегантный незнакомец всей своей внешностью демонстрировал умудренность жизнью и привычку вращаться в сферах, недоступных непосвященным.

Джубал задержался, чтобы оценить ситуацию. Пристав-убийца? Вряд ли. Еще не прошло достаточно времени для оформления бумаг.

Молодой человек безразлично наблюдал за Джубалом. Когда тот подошел к двери, незнакомец спросил: «Джубал Дроуд?»

«Что вам нужно?»

«Его превосходительство Нэй Д'Эвер желает, чтобы вы явились в его ведомство в Парларии завтра утром, с наступлением четвертого часа».

В уме Джубала взорвался электрический разряд холодной ярости: «А ему что нужно?»

«На этот счет ничего не могу сказать».

«Если ему не терпится поболтать, пусть навестит меня здесь. У меня к нему нет никаких дел».

Молодой человек взглянул на Джубала с бесстрастным любопытством, но даже не пожал плечами: «Вы слышали, что я сказал». Он повернулся, чтобы уйти.

«Вы, по-видимому, меня не поняли, – задержал его Джубал. – Мы с Д'Эвером в расчете. Я ему ничем не обязан, и он мне ничего не должен. Если ему что-то от меня нужно, он приходит ко мне. Если мне что-нибудь потребуется от него, я приду к нему. Будьте добры, разъясните господину Д'Эверу положение вещей».

Посыльный сухо улыбнулся: «С наступлением четвертого часа в Парларии». С этими словами он ушел.

Глава 5

«Опишите обстоятельства точно и подробно», – откинувшись на спинку кресла, Нэй Д'Эвер остановил прозрачный взор на Джубале, пытавшемся во что бы то ни стало сохранить достоинство и отвечавшем столь же спокойным пытливым взглядом. Увещевания, ирония, горячность были бы в равной степени бессмысленны. Джубал отреагировал на указание нарочито бесстрастным тоном: «Мне почти нечего добавить к тому, что я уже рассказал».

«Тем не менее, я хотел бы выслушать подробный отчет».

Джубал на минуту задумался: «Я провел в лечебнице Айво три недели, не вставая с койки. За это время я успел изучить карту окрестностей. Зачем человек – как теперь известно, Рамус Имф – путешествовал таким необычным способом в столь отдаленном пограничном районе? Карта подсказала возможную причину. Верхняя тропа вела в Глентлин по дикому высокогорью, но в девяти километрах от Айво был постоялый двор с трактиром «Заоблачная роща». Я позвонил туда из лечебницы – там не видели ни Рамуса Имфа, ни его эрцикл, ни перруптеров. Таким образом, Рамус выехал на тропу где-то между горой Кардун и трактиром «Заоблачная роща». В Айзеделе тропа вьется по обрывистым склонам над поросшими лесом ложбинами. Там нет дорог. Зато с джанадского плоскогорья в нескольких местах на тропу можно выехать без труда. Я решил, что мой духовный должник¹⁸ выехал на Верхнюю тропу с джанадской территории. Но чем такой человек, как он, занимался в Маркативных горах по ту сторону границы? На этот вопрос я ответить не мог.

Когда меня выписали из лечебницы, я направился по Верхней тропе на запад. Под горой Кардун тропу уже отремонтировали – путь был свободен. Дальше я шел очень медленно, изучая состояние обочины и надеясь найти место, где Рамус Имф выехал на тропу. Я нашел это место всего лишь в трех километрах к западу, обогнув гору. Следы трудно было заметить – Рамус пытался их замести – но я все равно их нашел. Следы вели налево через джанадскую границу, на том участке оказавшуюся меньше, чем в километре от тропы. Загадочное обстоятельство, возбудившее мое любопытство.

Я шел по следам альпийскими лугами, вниз по долине. Как я уже сказал, это дикие места, там никого нет. Я не знал, куда могли завести следы, и опасался бродить по Джанаду в одиночку – с собой у меня не было никакого оружия, кроме глинтского клинка. Я решил идти не больше двух часов, чтобы вернуться в «Заоблачную рощу» до захода солнца. Колея, оставленная эрциклом, была отчетливо видна. Она спускалась по широкой долине, огибала лес и обрывалась на лугу, заросшем стеблезубом и неприкаянной травой. Я обошел весь луг кругом – дальше следов не было. Невероятно! Как человек уехал на эрцикле, если он ниоткуда не приезжал? Я обыскал этот луг вдоль и поперек. В самой середине его обнаружились несколько проплешин, где неприкаянная трава была примята чем-то тяжелым. Между проплешинами трава пожелтела и высохла. Не приземлился ли на лугу звездолет? Я вспомнил звуки, раздававшиеся утром того дня, когда на тропе появился Рамус, и уже почти не сомневался: Рамус Имф спустился на луг с трапа космического корабля. Он побывал на другой планете и вернулся».

«Он мог встречать прибывший корабль», – заметил Нэй Д'Эвер.

«Колея покидала луг. Другой колеи не было».

«А перруптеры? На них были униформы?»

«Бурые мундиры, черные шаровары. Я заглянул в справочники; такая форма нигде не упоминается».

«Будьте добры, продолжайте».

«Я тщательно обыскал место приземления, будучи убежден, что пассажиром звездолета был никто иной, как Рамус Имф».

«Разумное предположение», – кивнул Д'Эвер.

«Потом я подумал, что перруптеры могли не знать точное время прибытия Рамуса – в таком случае они должны были где-то его ждать. Побродив по ближайшему лесу, я нашел поляну, где стояли лагерем перруптеры. Более того, я нашел яму, куда они свалили отбросы. Но дело шло к вечеру. Вернувшись по следам на Верхнюю тропу, я заночевал в „Заоблачной роще“».

Нэй Д'Эвер смотрел в окно на Траванский сквер. Разглядывая безмятежное лицо, чем-то напоминавшее лисью морду с непомерно разросшимся черепом, Джубал пытался угадать, улыбнется ли ему удача.

Д«Эвер повернулся к Джубалу: «Все остается по-прежнему».

«Как насчет Рамуса? Его надлежит отдать под суд за нарушение Закона о чуждых влияниях!»

«Как правило, мы так и поступаем. Но в тех случаях, когда подозреваемый ведет себя необычно, мы интересуемся характером его деятельности и притворяемся, что не замечаем незначительные проступки, чтобы выявить сообщников и получить общее представление о происходящем. Если можно так выразиться, когда рыба начинает клевать, мы не торопимся наматывать леску. Но для вас все это несущественно».

«Напротив, Рамус Имф – мой кровный должник!»

«Он не согласился бы с таким взглядом на вещи. Он в ярости, в бешенстве – нарушены все его планы».

«Какое мне дело до его планов? Рамус нанес мне увечья, а я всего лишь не допустил, чтобы ему оказали незаслуженную честь».

«Видите ли, Рамус ценит показные знаки внимания гораздо больше, чем сотню таких жизней, как ваша».

«У меня другая система ценностей».

Нэй Д'Эвер ответил решительным жестом – аудиенция была закончена. Он пододвинул к Джубалу лежавший на столе конверт: «Вознаграждение за ваши услуги. В Визроде нет вакантных должностей. Возвращайтесь в Глентлин, займитесь чем-нибудь полезным. От души желаю вам удачи».

Джубал поднялся на ноги: «Вас интересует, куда Рамус летал на звездолете?»

Д«Эвер отозвался с неожиданным беспокойством: «Почему вы спрашиваете?»

«Просто из любопытства. Мне нетрудно было бы узнать, где он проводил время».

«Неужели? Каким образом?»

«Этого я не могу сказать, пока не будут удовлетворены некоторые условия».

Нэй Д'Эвер откинулся на спинку кресла: «О каких условиях идет речь?»

«Об обстоятельствах сугубо личного свойства. Вас они не касаются – в конце концов мы не друзья и даже не давние знакомые».

«Верно, – вздохнул Нэй Д'Эвер. – Тем не менее, мне придется вас выслушать». Жестом он пригласил Джубала сесть: «Пожалуйста, время не ждет».

Джубал снова уселся: «Возможно, я чрезмерно щепетилен, но наши отношения развиваются не столь гармонично, как хотелось бы. Я привез вам письмо, а вы отказались его прочесть».

«Пустяки. Давайте не будем портить друг другу настроение взаимными упреками и тщетными сожалениями».

«Я не в силах заставить вас испытывать ко мне дружеские чувства, но вправе требовать, чтобы мне оказывали уважение».

«Молодой человек! – чуть приподнял голову Нэй Д'Эвер. – Насколько я могу судить, в уважении вам никто не отказывал».

«Ваше внимание к моим интересам отличается исключительной сдержанностью».

«У каждого своя манера вести дела».

«Превосходно – будем считать, что моя судьба вам не безразлична. В таком случае, могу ли я нанести визит вашей дочери?»

Брови Д'Эвера взметнулись: «Такая встреча была бы в высшей степени неудобна – тем более, что Миэльтруда собиралась выйти замуж за Рамуса Имфа».

«Собиралась?»

Д«Эвер пожал плечами: «Обстоятельства изменились. Кто знает, что произойдет? Но мы достигли какого-то взаимопонимания. Я оказываю вам подобающее уважение, но вы не можете наносить визиты леди Миэльтруде. У вас, надо полагать, есть другие условия?»

«Разумеется. Я приехал в Визрод, рассчитывая устроиться на службу. С этой целью я вручил вам рекомендательное письмо. На этот раз прошу вас отнестись к нему достаточно внимательно».

«Хорошо», – Нэй Д'Эвер небрежно протянул руку, Джубал вложил в нее письмо.

Пробежав глазами несколько строк, Д'Эвер медленно поднял голову: «За вас поручился Вайдро – Ржавый Призрак. Почему вы не сказали сразу? Впрочем, неважно». Служитель народа вздохнул: «Видимо, придется что-то для вас сделать – хотя вы уже восстановили против себя всех, с кем успели встретиться в столице. Поймите, с просьбами устроить родственников на теплое местечко ко мне обращаются по двадцать раз в день. Ладно, подыщу вам подходящую работу – но не более того».

«Сколько я буду получать? Будут ли у меня возможности для продвижения по службе?»

«Заработок будет достаточный, а ваша карьера будет зависеть от ваших способностей. Могу только положить ей начало. Еще какие-нибудь условия? Нет? Тогда давайте поговорим о Рамусе Имфе».

«С удовольствием. Вы хотите знать, куда он летал. Могу ли я поинтересоваться, почему вас это беспокоит?»

Нэй Д'Эвер выпрямился в кресле и сухо произнес: «Я согласился устроить вас на службу – по необходимости в одном из подчиненных мне ведомств. В качестве частного лица я терпел ваши достаточно оскорбительные претензии. Теперь я ваш официальный руководитель, и вы обязаны демонстрировать предписываемую правилами и традицией почтительность. Впредь потрудитесь выполнять мои указания, держите язык за зубами и попытайтесь перенять у окружающих хотя бы самые элементарные навыки цивилизованного поведения. Итак, без дальнейших отступлений, расскажите мне все, что знаете».

«Закончив расследование на месте приземления звездолета, – ответил Джубал, – я продолжил поиски в лесу, где, как я уже упомянул, обнаружились следы ночевки отряда перруптеров, в том числе полузаполненная и присыпанная землей яма для отходов. Таким образом подтвердилась моя первая догадка.

Когда Рамус Имф покусился на мою жизнь, он был одет как высокородный тариот. Я спросил себя: неужели Рамус щеголял в тариотском наряде, находясь на корабле и на другой планете? Не разумнее было бы предположить, что встречавшие Рамуса перруптеры передали ему одежду местного покроя? Если так, что стало с его инопланетным костюмом? Назовем это догадкой номер два.

Сопоставив две догадки, я сделал наиболее вероятный вывод и раскопал яму с отбросами. В ней я нашел сверток с одеждой необычного покроя. Возвращаясь из Джанада в Тэйри, я взял этот сверток с собой».