ГЛАВА ВТОРАЯ

Слепой. Замерзший. Грохот, оглушение, удары, боль.

Первое, на что обратил внимание Рид, когда очнулся, это то, что мир был черным – он ничего не видел. Едкий запах какого-то химиката застрял у него в носу. Он попытался размять пульсирующие конечности, но обнаружил, что руки связаны за спиной. Ему было холодно, хотя ветер больше не ощущался. Просто холодный воздух, словно он сидел в холодильнике.

Медленно, словно в тумане, в памяти начали всплывать моменты случившегося. Три мужчины с Ближнего Востока. Мешок на голове. Укол в плечо.

Рид запаниковал, пытаясь освободить конечности. Боль сковала его запястья в том месте, где наручники впивались в кожу. Лодыжка пульсировала, отдавая во всю левую ногу целиком. В ушах ощущалось давление и он не слышал ничего, кроме ревущего мотора.

Всего на долю секунды в животе возникло чувство падения – результат резкого вертикального ускорения. Рид был на самолете. И, судя по звуку, это был не обычный пассажирский самолет. Грохот, сильно ревущий двигатель, запах топлива... Он понял, что находится в грузовом отсеке.

Как долго он был без сознания? Что они ему вкололи? В безопасности ли девочки? Девочки. Слезы застыли у него на глазах и он понял, что искренне надеется на то, что полиция услышала достаточно во время его звонка и прислала кого-то в дом...

Лоусон покрутился на металлическом стуле. Несмотря на боль и хрипоту, он рискнул заговорить.

– П-привет? – произнес он едва шепотом. Прочистив горло, он попытался еще раз. – Есть здесь кто-нибудь?

В этот момент он понял, что шум двигателя заглушит его слова для всех, кто находился в стороне.

– Есть здесь кто-нибудь? – выкрикнул Рид. – Пожалуйста... кто-нибудь, скажите мне, что...

Резкий мужской голос прошипел что-то по-арабски. Рид вздрогнул. Мужчина находился достаточно близко, всего в паре метров от него.

– Пожалуйста, просто объясните, что происходит, – умолял он. – Что происходит? Почему вы делаете это?

На этот раз крик раздался справа, снова по-арабски. Рид вздрогнул от неожиданности. Он понадеялся, что тряска самолета как-то скрыла его нервозность.

– Вы взяли не того, – продолжил он. – Чего вы хотите? Денег? У меня их практически нет, но я могу...

Чья-то сильная рука железной хваткой опустилась на его плечо и через мгновение он слетел со своего стула. Рид пошатнулся, пытаясь встать, но турбулентность и боль в лодыжке помешали. Колени согнулись и он снова упал.

Нечто твердое и достаточно тяжелое ударило его в солнечное сплетение. Боль, словно паутина, расползлась по всему телу. Рид попытался что-то сказать, но смог издать лишь невнятные рыдания.

В этот момент чья-то нога достигла его спины. Затем еще удар, в подбородок.

Несмотря на все происходящее, странная мысль резко поразила его. Эти люди, их голоса и удары: все напоминало личную месть. Он чувствовал, что его не просто бьют. Его ненавидели. Эти парни были очень злы и их гнев был направлен на него, словно он стал целью какой-то невидимой указки.

Боль медленно утихала, уступив место холодному оцепенению, которое целиком поглотило тело Лоусона и он вновь потерял сознание.

*

Боль. Жгучая, пульсирующая, ноющая, обжигающая.

Рид снова очнулся. Воспоминания прошлого... Он даже не знал, сколько времени прошло, был ли сейчас день или ночь, где он находился. Но воспоминания нахлынули потоком: разрозненные, словно кто-то вырезал кусочки из ленты кинофильма и разбросал их по полу.

Три человека.

Бокс для вызова экстренной помощи.

Фургон.

Самолет.

А теперь...

Рид решил открыть глаза. Не так уж просто. Появилось ощущение, будто веки склеены. Но даже за тонкой прослойкой кожи он мог разглядеть слишком яркий, раздражающий свет. Он ощущал его тепло на лице и мог даже рассмотреть собственные маленькие капилляры на веках.

Лоусон прищурился. Яркий, белый, обжигающий кожу свет – это все, что он сейчас мог видеть.

«Боже, как болит голова».

Он застонал и, благодаря приступу боли, понял, что челюсть не в порядке. Язык был сухим и опухшим, во рту словно что-то побывало. Кровь.

Рид понял, что с трудом открыл глаза не просто так, они были чем-то залеплены. Одна из сторон его лица была теплой и липкой. Кровь стекла со лба и попала в глазницы. Несомненно это произошло во время избиения в самолете до потери сознания.

Но он мог видеть свет. Мешок с его головы сняли. Даже неясно, хорошим ли это было знаком.

Как только глаза стали привыкать к освещению, он сделал еще одну попытку пошевелить руками. Они все еще были связаны, но уже не наручниками. На месте его удерживали толстые грубые веревки. Лодыжками Рид был привязан к ножкам деревянного стула.

Наконец, глаза приспособились к резкости и стали появляться туманные контуры. Рид находился в маленькой комнатке без окон с неровными бетонными стенами. Было душно и влажно. Достаточно для того, чтобы затылок вспотел, хотя тело оставалось холодным и слегка онемевшим.

Он не мог полностью открыть правый глаз и бросил попытки. Либо его так сильно ударили в самолете, либо продолжали пинать, когда он уже был без сознания.

Яркий свет исходил от длинной галогенной лампы, прикрученной к высокой, тонкой, круглой основе на уровне его лица и направленной прямо в глаза. Если что-то и находилось позади нее, то увидеть это было просто невозможно.

Рид вздрогнул от тяжелого щелчка, раздавшегося из глубины комнаты. Это был звук снятия засова. Петли заскрипели, но с его положения ничего видно не было. С характерным звуком хлопнула входная дверь. Силуэт гостя закрыл собой свет, дав Лоусону возможность насладиться тенью. Он задрожал, боясь поднять глаза.

– Кто ты? – произнес мужской голос, который был чуть выше, нежели у его похитителей, но все с тем же ярким ближневосточным акцентом.

Рид открыл было рот, чтобы объяснить, что он всего лишь профессор истории, что они ошиблись и взяли не того парня, но тут же вспомнил, как его избили до потери сознания, когда он попытался сделать это в прошлый раз. Вместо слов изо рта раздался лишь слабый стон.

Мужчина вздохнул и отошел от света. Что-то проскребло по бетонному настилу. Ножки стула. Гость отрегулировал лампу так, чтобы она не ослепляла Рида, а затем уселся напротив таким образом, что между их коленями практически не осталось свободного пространства.

Рид медленно поднял голову. Темнокожий мужчина с ухоженной бородой был явно молод, максимум около тридцати лет. На нем были круглые серебристые очки и белая куфия – головной убор мусульман.

В голове Лоусона мелькнула надежда. Этот парень казался достаточно умным, не похожим на тех дикарей, которые напали на него и увезли из дома. Возможно, у него получится договориться с этим человеком. Возможно, он отвечал за...

– Мы начнем с самого простого, – произнес мужчина. Его голос звучал мягко и обыденно, как психологи обычно общаются со своими пациентами. – Как тебя зовут?

– Л... Лоусон, – горло охрипло при первой попытке. Он откашлялся и немного забеспокоился, увидев падающие капли крови. Мужчина, сидевший перед ним, поморщился. – Меня зовут... Рид Лоусон.

Почему они спрашивают его имя? Он же уже говорил. Что он сделал не так?

Мужчина глубоко вздохнул и выдохнул. Он уперся локтями о колени, наклонился вперед и сказал почти шепотом:

– Здесь очень много людей, которые были бы непрочь зайти сюда прямо сейчас. Тебе очень повезло, что мы тут вдвоем. Тем не менее, если ты продолжишь врать мне, у меня не будет иного выбора, кроме как позвать... остальных. А у них нет такого сострадания, – выпрямился он. – Поэтому я спрошу еще раз. Как... тебя... зовут?

Как он мог убедить их всех, что он говорит правду? Его сердце бешенно заколотилось, когда Рид внезапно понял, что вполне может умереть в этой комнате. Осознание настигло его слишком внезапно.

– Я говорю правду! – настаивал он. Неожиданно слова полились из него безумным потоком. – Меня зовут Рид Лоусон. Пожалуйста, объясните, почему я здесь. Я не понимаю, что происходит. Я не сделал ничего...

Мужчина ударил Рида прямо в челюсть. Голова дернулась. Он ахнул и насквозь прокусил губу.

– Твое имя, – нападавший вытер кровь с золотого кольца на руке.

– Я же... Я сказал вам, – пробормотал он. – М...Мое имя Лоусон, – он сглотнул слюну. – Пожалуйста.

Рид решился поднять голову. Его собеседник смотрел на него бесстрастными, холодными глазами:

– Твое имя.

– Рид Лоусон! – Рид ощутил жар, когда боль переросла в злость. Он не знал, что сказать, он не знал, что они хотят услышать. – Лоусон! Я – Лоусон! Вы можете проверить мои… мои... – нет, они не увидят его документы. У него не было с собой кошелька, когда трое мусульман вломились в дом.

Мужчина цокнул языком, а затем ударил кулаком Рида в солнечное сплетение. Воздух снова покинул легкие. Около минуты Лоусон вообще не мог дышать, но затем постепенно пришел в себя. Грудь ныла от боли. Пот стекал по щеке, попадая на порванную губу. Голова еле держалась, а подбородок был прижат к плечу, поскольку его тошнило.

– Твое имя, – спокойно повторил его гость.

– Я... Я не знаю, что вы хотите услышать от меня, – прошептал Рид. – Я не знаю, кого вы ищите. Но это не я.

Неужели он сошел с ума? Он был уверен, что не сделал ничего такого, чтобы заслужить подобное.

Человек в куфие снова наклонился вперед, осторожно взяв Рида за подбородок двумя пальцами. Приподняв ему голову, он заставил Лоусона взглянуть на него. Тонкие губы расплылись в полуулыбке.

– Дружище, – произнес он, – все может стать намного хуже, поверь мне.

Рид сглотнул, ощутив привкус железа во рту. Он прекрасно понимал, что кровь может вызвать рвоту. Еще пара подобных ударов и его стошнит. Он уже чувствовал головокружение и позывы.

– Выслушайте меня, – принялся умолять он. Его голос был робким и дрожащим. – Трое мужчин, которые похитили меня, пришли в мой дом на Айви-Лайн 22. Меня зовут Рид Лоусон. Я профессор европейской истории в Колумбийском университете. Я вдовец с двумя детьми... – он замолчал. Пока что его похитители не подавали признаков того, что знали о дочерях. – Я не могу помочь вам, если это не то, что вы ищите. Пожалуйста. Это чистая правда.

Мужчина долго смотрел на него немигающим взглядом. Затем он резко что-то высказал на арабском языке. Рид вздрогнул от неожиданности.

Снова скрипнул засов. Лоусон смог увидеть лишь очертание толстой двери за плечом собеседника, когда та открылась. Кажется, она сделана из какого-то металла – железа или стали.

Он понял, что эта комната была сконструирована в виде тюремной камеры.

В дверном проеме появился силуэт. Мужчина что-то сказал на родном языке и посетитель исчез. Он злобно улыбнулся Риду и добавил:

– Что ж, посмотрим.

Раздался тихий скрип колес и на фоне двери снова возник все тот же силуэт. Он медленно толкал какую-то стальную тележку внутрь. Рид узнал в нем нападавшего, того хмурого, тихого, громадного верзилу, который объявился в его доме накануне.

На тележке стоял какой-то странный аппарат: коричневая коробка с десятком рычагов, номеров и толстыми черными проводами, подключенными лишь с одной стороны. С обратной стороны был прикреплен белый лист с четырьмя тонкими иглами.

Это был полиграф, примерно того же возраста, что и сам Рид, но, как ни крути, детектор лжи. Лоусон почти облегченно выдохнул. По крайней мере, они скоро удостоверятся, что он говорит правду.

Что могло произойти потом... Он даже не хотел думать об этом.

Мужчина прикрепил датчики на липучках к двум пальцам Рида, надел манжет на его левое предплечье и прицепил два провода к груди. Затем он сел обратно на свой стул, достал карандаш из кармана и прикусил зубами розовый ластик.

– Ты знаешь, что это, – просто сказал он. – Знаешь, как это работает. Если будешь нести то, о чем тебя не спрашивали, тебе достанется. Все ясно?

– Да, – кивнул в ответ Рид.

Мужчина щелкнул выключателем и настроил несколько рычагов. Хмурый напарник стоял прямо над ним, прикрывая собой свет от лампы и глядя прямо на Рида.

Тонкие иголки слегка прислонились к листу белой бумаги, оставив на ней четыре черных линии. Мужчина что-то написал на ней, а затем взглянул на Лоусона ледяным взглядом:

– Какого цвета мой головной убор?

– Белого, – спокойно ответил Рид.

– Что ты за существо?

– Человек, – шли стандартные вопросы для проверки работоспособности аппарата. Обычно их было четыре или пять, чтобы можно было увидеть, отличает ли полиграф ложь от правды.

– В каком городе ты живешь?

– В Нью-Йорке.

– Где ты находишься сейчас?

– На... На стуле. Я не знаю, – чуть не закашлялся Рид.

Мужчина сделал какие-то пометки на бумаге.

– Как тебя зовут?

– Рид. Лоусон, – ответил Рид, стараясь, чтобы его голос оставался твердым.

Все трое внимательно посмотрели на аппарат. Иглы продолжали чертить прямые. Не было ни малейшего всплеска или колебания.

– Чем ты занимаешься? – продолжил он.

– Я профессор европейской истории в Колумбийском университете.

– Как давно ты занимаешься этим?

– Тринадцать лет, – честно ответил Рид. – Пять лет я отработал ассистентом и еще шесть – лектором в Вирджинии. Последние два года я работаю приглашенным профессором в Нью-Йорке.

– Ты когда-нибудь бывал в Тегеране?

– Нет.

– Ты когда-нибудь бывал в Загребе?

– Нет!

– Ты когда-нибудь бывал в Мадриде?

– Не... Да. Однажды, около четырех лет назад. Я был там на семинаре от имени университета.

Иглы продолжили движение прямо.

– Разве вы не видите? – чуть не закричал Рид, стараясь сохранять спокойствие. – Я не тот человек. Кого бы вы ни искали, это не я.

Ноздри собеседника расширились, но реакции не последовало. Его напарник скрестил руки, видно было, как вздулись на коже вены.

– Ты когда-нибудь встречал человека по имени Шейх Мустафа? – продолжился допрос.

– Нет, – покачал головой Рид.

– Он врет! – в комнату вошел высокий долговязый парень из тех, кто напал на него, и который первым спросил его имя. Он медленно приблизился к ним, злобно глядя на Рида. – Эта машина может быть сломана. Мы же знаем это.

– Был бы хоть какой-то знак, – спокойно ответил допрашивающий. – Язык тела, пот, нервная реакция... Пока все указывает на то, что он говорит правду.

Рид обратил внимание, что они специально говорили по-английски, чтобы он понимал, о чем речь. Высокий парень отвернулся и принялся ходить по комнате, сердито бормоча себе что-то под нос на арабском.

– Спроси его о Тегеране.

– Уже, – ответил его напарник.

Нападавший снова повернулся к Риду, чуть ли не дымясь. Лоусон затаил дыхание, ожидая новый удар. Вместо этого, парень принялся ходить по комнате, что-то быстро говоря на родном языке. Допрашивающий ответил. Их громадный напарник уставился на Рида.

– Пожалуйста! – громко прервал он их болтовню. – Я не тот, за кого вы меня принимаете. Я не знаю ничего из того, что вы спрашиваете...

Высокий парень замолчал, широко раскрыв глаза. Он чуть не стукнул себя по лбу, а затем что-то взволнованно спросил у допрашивающего. Бесстрастный мужчина в куфие погладил свой подбородок.

– Возможно, – сказал он по-английски. Затем он встал и взял Рида обеими руками.

– Что это? Что вы делаете? – спросил Лоусон. Мужчина кончиками пальцев медленно ощупывал его голову, водя руками вниз и вверх.

– Спокойно, – категорично ответил тот, рассматривая линию роста волос, шею и уши...

– Ах! – вдруг дернулся он.

Мужчина что-то сообщил своему напарнику, который бросился к ним и жестко одернул голову Рида в сторону.

Допрашивающий провел пальцем по левому сосцевидному отростку Рида, маленькой области у виска прямо за ухом. Там была какая-то продолговатая выпуклость, чуть больше зернышка риса.

Мужчина обратился к высокому напарнику и тот быстро выскочил из комнаты. Шея Рида ныла от того, что ее держали под странным углом.

– Что? Что происходит? – спросил он.

– Эта выпуклость здесь, – продолжил допрашивающий, снова проводя пальцем в том месте. – Что это?

– Это... Это просто небольшое смещение кости, – ответил Рид. – Появилось после ДТП, когда мне было лет двадцать.

Высокий парень быстро вернулся, неся в руках пластиковый контейнер. Он поставил его на тележку рядом с полиграфом. Несмотря на тусклый свет и неудобный угол наклона головы, Рид четко разглядел его содержимое. В животе засосало от страха.

Внутри лежала целая куча острых серебряных инструментов.

– Это еще для чего? – спросил он перепуганным голосом, все же пытаясь держать себя в руках. – Что вы делаете?

Допрашивающий отдал короткую команду верзиле. Тот шагнул вперед и яркий свет от лампы практически ослепил Рида.

– Подождите... Подождите, – закричал он. – Просто скажите мне, что вы хотите знать!

Верзила схватил его за голову огромными руками и крепко сжал, не давая шелохнуться. Допрашивающий выбрал инструмент – скальпель с тонким лезвием.

– Пожалуйста, не... Прошу вас, не... – дыхание Рида стало больше похоже на обрывистые попытки. Он начал задыхаться.

– Тсс, – прозвучало в ответ. – Тебе стоит замереть. Я бы не хотел отрезать тебе ухо целиком. Во всяком случае, случайно.

Рид закричал, когда лезвие пронзило кожу за ухом, но верзила держал его, словно в тисках. Каждый мускул тела был натянут.

Вдруг до него дошел какой-то странный звук – спокойная мелодия. Допрашивающий что-то напевал на арабском языке, одновременно вырезая часть плоти Лоусона.

Когда Рид выдохнул сквозь зубы, тот бросил окровавленный скальпель в контейнер. Затем он взял пару плоскогубцев с длинными щипцами.

– Боюсь, это лишь начало, – прошептал он на ухо Риду. – Следующая часть действительно будет болезненной.

Плоскогубцы зацепились за что-то в голове Лоусона (его кость?) и араб потянул. Рид заорал как безумный, когда жгучая боль пронзила мозг, пульсируя в каждом нерве его тела. Руки задрожали, а ноги, словно живые, заскакали по полу.

Боль все росла, пока Рид не понял, что больше не может вынести этого. Кровь стучала в ушах, а собственные крики звучали так, словно принадлежали кому-то другому. Затем лампа потухла и наступила темнота. Лоусон потерял сознание.