Глава 2. Броуди

Гидросамолет приземлился в спокойных водах Соборной бухты как раз в тот момент, когда за нашими спинами садилось солнце и свет угасал над кажущимися бескрайними водами Тихого океана. Бухта – крошечный фьорд, окруженный величественными елями, болиголовом и западными кедрами, – изгибалась вдоль береговой линии острова Ванкувер, и добраться до нее можно было только по воде и воздуху.

Стоит признать, даже мне это место кажется потрясающим выбором для свадьбы.

Главное здание летнего коттеджа, где должна была проходить церемония, виднелось сквозь деревья на скалистом мысе, возвышаясь над водой своими огромными стеклянными фасадами, откуда, лишь по моим предположениям, открывался захватывающий вид на бухту и Тихий океан за ней; не зря его называли курортным комплексом Соборной бухты. А теперь я понимал, почему Кэти выбрала это место.

И по какой причине ее лучшая подруга, Деви, целую неделю присылала мне домой цветы и ужины со стейками после того, как я позвонил одному приятелю, который был знаком с владельцами курорта, и «потянул за пару ниточек».

На самом деле было не так уж сложно убедить их забронировать все помещение на свадьбу рок-звезды Джесси Мэйса в кратчайшие сроки. Оказалось, что они были фанатами. Но стейк мне все равно пришелся по вкусу.

Когда самолет с ревом подлетел к причалу, я вдруг осознал, что уже вечность не выбирался за город на природу. Эта свадьба была отличным поводом, чтобы забыть о работе на пару дней, отключиться от сети, подышать чистым воздухом и насладиться окружающей зеленью.

Мне стоило бы сейчас очутиться на седьмом небе от счастья.

Или хотя бы с нетерпением ждать возможности провести следующие пару дней со своими лучшими друзьями, ставшими мне семьей, на вечеринке, которая, несомненно, получит звание одной из лучших вечеринок года, возможно, лучшей вечеринкой в жизни Джесси, потому что мы празднуем его свадьбу с Кэти Блум, женщиной, которая сделала его возмутительно счастливым.

Но я не был счастлив.

Совершенно.

К счастью, громкий гул самолета и отвлекающе-ошеломляющий вид из окна были удобным прикрытием того факта, что я не мог поддерживать разговор с Амандой, не говоря уже о том, чтобы смотреть ей в глаза. Но когда самолет сел и мы сошли на землю, а бодрящий, холодный ветер с моря ударил мне в лицо, я понял, что должен собраться. Я не мог следующие два дня хандрить, как какой-нибудь придурок-подросток.

Если ты не знаешь меня сейчас, значит, никогда не знал.

Господи, эта девчонка знала, что сказать, чтобы вывести меня из себя.

Нет, не девчонка. Женщина.

Без сомнения, теперь она стала женщиной, и это буквально выбило почву у меня из-под ног. Потому что я пропустил это. Все это.

Как взрослела Джесса Мэйс… как она ушла и построила себя без меня.

И теперь одним-единственным паршивым замечанием она решила, что может просто стереть все те годы, что я ее знал? Думает, что может отнять у меня все то время, что мы провели вместе в детстве, и потом, когда стали старше?

Ну и хрен с ней.

Возможно, для нее это ничего и не значило, но не ей решать, что это значит для меня. У нее нет права указывать мне и говорить, что я должен чувствовать по этому поводу.

Ты злишься на меня.

Ага. Да ладно.

А еще я был очень зол на себя за то, что потерял самообладание. Но я просто не мог с этим справиться. Находиться так близко к ней… все мои пещерные инстинкты, которые я когда-либо испытывал, восстали в яростном протесте против того, что она снова оказалась так близко и снова могла ускользнуть от меня, как вода сквозь пальцы.

Считай, что я для тебя умер.

Боже. Что за гребаный придурок.

Аманда повернулась ко мне и улыбнулась, ее короткие светлые волосы вальсировали, поддавшись бризу. Она выглядела как девушка из рекламы канадского пива – белоснежные зубы, узкие джинсы, короткая куртка-бомбер и клетчатая рубашка, завязанная выше пупка.

Я улыбнулся в ответ.

Наши сумки унесли, а гид с курорта провел для нас краткую экскурсию по территории, которая в значительной степени состояла из похожего на лабиринт настила из кедровых досок, вьющегося между вековыми деревьями. Он был размещен над каменистой, неровной почвой, а далеко внизу протекал ручей, который петлял по тропическому лесу, питая горячие источники на кромке бухты. Мы уже опаздывали, поэтому, заскочив в свой домик и переодевшись к ужину, направились прямиком в коттедж. Крошечные янтарные огоньки, развешанные вдоль променада, начали искриться в сумерках. Интересно, всегда ли здесь были фонарики, или их подвесили специально для свадьбы – вид был изумительный.

В воздухе витали ароматы прохладного, влажного кедра, свежей еловой хвои и мха, птицы пели и щебетали среди деревьев, вода разбивалась о камни внизу… от всей этой сцены захватывало дух. Настолько захватывало, что я был уверен: Аманда еще не заметила, что я не сказал ей ни слова с тех пор, как самолет поднялся в воздух.

А может, я просто выдавал желаемое за действительное.

Из задней части коттеджа доносились ароматы готовящейся пищи: лимона, укропа, чего-то маслянистого и еще чего-то сладкого, вроде свежей выпечки, – а в слегка туманном воздухе над водой витал аромат горящих дров, такой дымный и манящий. Я сделал несколько медленных, глубоких вдохов, просто пытаясь впитать все это, собраться с мыслями, как перед особенно неприятной деловой встречей.

Но это беспокойство не имело никакого отношения к делам.

Когда мы приблизились к коттеджу, я смог различить громкие басы и безошибочно узнаваемый горько-сладкий ритм песни группы The Black Keys «Never Gonna Give You Up». Как некстати, ведь их песня когда-то отпечаталась на мне настолько, что я никогда не смогу отделить мелодии этой группы от воспоминания о танце с Джессой Мэйс той гребаной летней ночью в темноте.

Но разве… осталось ли на Земле что-нибудь, что хоть как-то не напоминало бы мне о ней?

Аманда взяла меня за руку и прижалась, положив голову мне на плечо. Едва ли ее можно было упрекнуть за это. Обстановка буквально сквозила духом романтических отношений, не говоря уже о том, что все тут собрались ради свадьбы. Кэти и ее девочки хорошо спланировали это мероприятие, и если моей целью было поднять настроение Аманде, чтобы провести следующие пару дней, трахаясь у камина, то миссия выполнена.

Вот только я вдруг задумался, какого хрена я вообще привез сюда Аманду?

Может быть, потому, что было бы странно, если бы я этого не сделал? Может быть, потому, что, когда она услышала, что Джесси Мэйс – ведущий гитарист Dirty, группы, которой я руководил с тех пор, как мы с ними были еще детьми, и один из моих лучших друзей – женится, она просто решила, что пойдет со мной.

Или, может быть, потому, что, когда она решила пойти со мной, я позволил ей сделать это, ибо в глубине души хотел послать на три жирные веселые буквы сестру Джесси, заявившись с хорошенькой блондинкой.

Да, это звучало примерно так.

Не то чтобы я этим гордился.

Когда мы сошли с дощатого настила на огибающую коттедж площадку, я сделал еще один вселяющий мужество вдох. Кто-то из персонала открыл нам дверь, и, когда мы шагнули внутрь, я увидел их.

Джесси и Кэти.

В центре комнаты, танцуя и обжимаясь, смеясь, они лапали друг друга, как будто в коттедже и во всей вселенной никого больше не существовало. В общем, все как обычно.

Все было так, как и должно быть.

Еще несколько человек танцевали, большинство разговаривали, пили и закусывали. Помимо персонала домика, снующей туда-сюда команды кейтеринга и охранников Джуда, было около сорока гостей, все важные персоны – близкие родственники, участники свадебной вечеринки и их спутники – собрались на репетицию в рамках подготовки к завтрашней свадьбе, на которой должны были присутствовать еще около шестидесяти гостей. Всех, кого я знал.

Но когда мы пересекали зал, несмотря на все знакомые лица, я высматривал только одного человека – человека, которого здесь явно не было.

Я не видел ее. Нигде. А Джессу Мэйс было чертовски трудно не заметить.

Джуда я тоже не видел, так что даже не мог спросить его, где она, черт возьми. Я увидел флиртующую с одним из своих охранников Рони в углу, так что, по крайней мере, самолет их приземлился.

– Хочешь потанцевать? – спросила Аманда как раз в тот момент, когда заиграла «Wild Horses» группы Rolling Stones.

Христос. Да что не так с выбором этих душераздирающих песен о любви?

Точно. Свадьба.

– После того, как я тебя всем представлю, – сказал я ей, ведя ее мимо танцпола. Я подумал, что чем больше людей она будет знать, тем больше шансов, что она хорошо проведет время, несмотря на то, что она застряла здесь со мной.

Я повел ее поприветствовать других участников Dirty, которых тоже было довольно трудно не заметить. Зейн, наш вокалист, с его блондинистым ирокезом, демонической бородкой, заплетенной в косичку, пирсингом в брови и пронзительно-голубыми глазами, в которых пряталось что-то безумное, был в джинсах и черной кожаной жилетке, потому что для Зейна это – полуформальная одежда. И Дилан, наш барабанщик, ростом шесть с половиной футов – самый высокий чувак в комнате, не говоря уже о его непослушных огненно-рыжих волосах и атлетическом телосложении. Он облачен в кожаные брюки и кашемировый свитер, и даже если бы я их не видел, все, что мне нужно было бы сделать, – это проследить за хлопающими ресницами.

Куда бы ни пошли эти парни, за ними обязательно тянулся шлейф из пускающих слюни женщин, и сейчас их было около полудюжины, включая маму Кэти. Да, мы, вероятно, могли бы устроить этим парням достойную карьеру в музыке, даже если бы у них не было никакого музыкального таланта.

К счастью для всех нас, у них этого было в избытке.

Парни улыбались как придурки, пока мы с Амандой пробирались сквозь феромоны. Они выглядели слишком счастливыми, что, по моему опыту, редко сулило что-то хорошее. Когда эти двое что-то затевали, они вели себя как парочка идиотов на детской площадке – ни один из них не мог отказаться от шалости.

– Никаких выкрутасов на свадьбе Джесси, – прямо сказал я им. Мне не одолеть их с их выходками, вдобавок ко всему остальному.

– Никаких, – сказал Дилан. – Просто хотел сказать, как приятно видеть Джессу. Джесси так чертовски счастлив. Похоже на воссоединение.

– Ага, мы могли бы уговорить ее задержаться здесь ненадолго, мы могли бы сплотить их, – сказал Зейн. – Знаешь, втянуть ее на джем, написать какую-нибудь убойную вещь.

– Да, – сказал я. – Если бы мы могли. – Я огляделся в поисках кого-нибудь, с кем можно было бы познакомить Аманду, чтобы мне не пришлось говорить Зейну здесь и сейчас, что это дерьмовая идея. И ей не суждено сбыться.

Дни, когда Джесса Мэйс писала песни с Dirty, в прошлом.

Далеко-далеко позади.

Она сделала свой выбор шесть с половиной лет назад. Она ушла из группы, не оглядываясь. Черт возьми, я точно знал, что каждый участник группы был бы более чем готов забыть все обиды, если бы только она вернулась и снова писала с ними. Особенно Джесси. Он полюбил эту девушку с той самой секунды, как она появилась на свет, и не собирался останавливаться. Когда родилась Джесса, ее четырехлетний брат назвал ее в свою честь, установив связь, которую вовеки не разорвать. Он всегда прикроет ее, никогда не отвернется от нее, что бы она ни вытворяла.

Но не я.

Моя работа заключалась в том, чтобы присматривать за группой, и я никогда бы не позволил Джессе Мэйс снова надуть нас.

– В чем дело, бро? – Зейн переводил взгляд с меня на Аманду и обратно с хитрой ухмылкой, очевидно, что-то не сходилось. Люди могли сколько угодно говорить о чудаковатости Зейна, но глупцом он не был.

– Да-а, чел, – сказал Дилан. – Я чувствую общую ауру фанка.

Отлично. Если так очевидно, что что-то не так, даже для Дилана – самого невозмутимого и наименее любопытного из моих друзей, – то эта ночь будет долгой.

– Ничего, – сказал я. – Просто укачало. В гидросамолете.

Полная чушь, но лучшее, что я мог сейчас сделать, это выдавить из себя несколько предложений из двух слов и отвернуться, пока они не засыпали еще вопросами.

Я обрадовался, найдя Долли, которая ждала, когда я ее обниму. Зейн привел ее в качестве своей спутницы, хотя ее бы все равно пригласили. Долли была бабушкой Зейна и женщиной, которая растила его с тех пор, как ему исполнилось два года, и именно в ее гараже Зейн и Джесси тусовались со всеми этими маленькими гаражными группами, которые они создавали до того, как мы собрали Dirty.

Бабушка Долли также помогала растить Джесси и особенно Джессу, пока их мама боролась со своей болезнью. Когда та умерла, именно Долли взяла Джессу к себе, дала ей стабильность, ощущение семьи и трехразовое питание, чтобы Джесси мог стремиться к эксцентричной жизни музыканта, стоящего на пороге статуса суперзвезды.

Я испытывал очень теплые чувства к этой женщине. Все мы. Миниатюрная и седовласая, ей было под девяносто, но она все еще была полна сил; по крайней мере, их было достаточно, чтобы прилететь сюда, быть частью этой сумасшедшей вечеринки и продолжать терпеть приколы Зейна.

Я осторожно обнял ее и поцеловал в нежную щечку.

– Зейн хорошо заботится о тебе, Долл?

– О, всегда. – Я услышал радость и гордость в ее скрипучем голосе. – Все просто чудесно, и все мои малыши вместе. – Она похлопала меня по спине, прежде чем отпустить. – Все так счастливы, что Джесса вернулась домой. Ты с ней уже виделся?

– Вообще-то, я встретил ее в аэропорту.

– Похоже, у нее все хорошо, тебе не кажется? Такая красивая девушка.

– Ага, – сказал я. – Красивая. Долли, это Аманда.

Я представил Аманду всем знакомым, включая «спутника» Дилана, Эша, ведущего вокалиста Penny Pushers, одной из групп, с которыми Dirty часто гастролировали. Дилан и Эш были лучшими друзьями с тех пор, как познакомились на фестивале около пяти лет назад, и, поскольку он являлся «плюс один» Дилана, Эш был единственным из Pushers, присутствующим на свадьбе. Все, что нужно знать насчет избирательности списка гостей.

Я сказал Джесси, чтобы он не парился. Если кто-то разозлился из-за того, что его не пригласили – а такие найдутся, – я все улажу.