Глава 2

– Опять?! – Мужчина грустно вздохнул и с укором посмотрел на кудахтающую курицу. – Мама, я много раз говорил, что не хочу участвовать в ваших женских ссорах! Сами разбирайтесь!

Интересно, его уже столько раз привлекали в качестве судьи, что он устал? Или ему изначально было все равно?

– Санджей, она толкнула Фирин, прямо на меня! До сих пор все тело ноет. А у бедной девочки на запястье синяк, придется скрывать браслетами, – взахлеб ябедничала старая гарпия, бросая на меня испепеляющие взгляды и чего-то ожидая.

Может, раньше, стоило лишь пожаловаться мужу, как я начинала униженно кланяться и просить прощения?

– Ниджен? Толкнула? – Красавчик наконец-то заметил меня и уставился с искренним недоумением.

Да, похоже, раньше я была очень примерной и ничего подобного себе не позволяла. Ну и зря! Вон как все оживились.

– Она собиралась меня ударить, – уведомила я безо всякого раскаяния, подходя к мужу поближе и рассматривая его с искренним интересом. – А лекарь сказал, что со мной надо обращаться бережно. У меня магическое сотрясение, которое в любой момент может осложниться не только потерей памяти, но и чем-нибудь похуже.

– Эта дура полезла куда-то, где стоял сторожевой артефакт! Не иначе как воровать собиралась, – возмутилась «бедная девочка», стараясь втиснуться между мной и своим старшим братом.

Надо было ее посильнее папкой стукнуть. Впрочем, еще не поздно. Я так взглянула на козу, что та шарахнулась прочь, так и не успев оттеснить меня от мужа.

– Ниджен? – с еще большим изумлением повторил мужчина. Он даже очки снял, чтобы лучше меня рассмотреть. Причем взгляд у него был такой, словно впервые видит. – Как это произошло?

– Что именно? Твоя сестра пыталась ударить меня в лечебнице. А как я попала под действие сторожевого артефакта – не помню. Я вообще вас всех не помню… – Еще раз оглядев окружающую меня троицу, я вдруг всерьез задумалась о разводе.

Красивый муж, но, похоже, бесполезный. Воспринимает меня как послушный предмет интерьера. Курица с козой привыкли мною помыкать и будут продолжать вредничать, прямо или исподтишка. Можно их постоянно колотить, конечно, но зачем мне все это надо? Или подождать немного, пока память вернется?

– Дорогой, проводи меня в наши комнаты, – как можно миролюбивее попросила я мужчину. – Хочу помыться и переодеться. А потом буду лежать, как велел лекарь.

Зеленовато-голубые глаза Санджея широко распахнулись, став чуть ли не в два раза больше. Можно подумать, я чего-то запредельного попросила! Или я его раньше дорогим не называла?

– Хорошо… – выдал он, и то лишь потому, что выбора у него уже не было. Устав ждать, пока вся троица закончит переглядываться, я подхватила мужа под руку и потащила в дом.

Ну надо же, изнутри он оказался еще больше и роскошнее, чем снаружи. Нам пришлось подняться на второй этаж по пафосной мраморной лестнице с парящими ступенями и пройтись по коридору.

– Вот здесь твоя спальня, дорогая. – Судя по интонации, муж намеревался сбежать и оставить меня одну в непривычно белом и бархатном пространстве с пастельно-розовыми акцентами в интерьере.

Красиво, фантастически элегантно, стерильно… это точно моя спальня? Жутко непрактично.

– Ванная там, шкаф там… – Санджей указал на две стеклянные двери, за одной из которых светился золотистой плиткой настоящий маленький бассейн, а за другой притаился уходящий в бесконечность ряд вешалок, полочек и манекенов. В основном пустых! У меня полно места под гардеробную, но нечего там хранить?

– А ты куда? – Я едва успела поймать Санджея за рукав. – Лекарь сказал, что за мной надо ухаживать. Твоя мать и сестра этим заниматься не станут.

– У нас вроде бы прислуга есть, – как-то не очень уверенно пробормотал муж, глядя на меня уже не с удивлением, а с опасливым подозрением.

Что я опять делаю не так?! Почему нельзя попросить мужа обо мне позаботиться? И… у меня-то память отшибло, а почему Санджей ничего не знает о прислуге? Совсем дома не бывает, что ли?!

– Вот и проверь, есть ли она. А я пока ванну приму. – Как же меня выматывает пустота в голове! Чистый лист, никаких воспоминаний…

Без долгих раздумий скинув с себя всю одежду и оставшись в одном белье, я направилась в ванную комнату. И чуть не споткнулась, резко затормозив, – так пристально смотрел на меня муж. Да что опять?! Раздеваться тоже нельзя?!

– Откуда у тебя этот шрам? – Подойдя, Санджей снова натянул на нос очки и уставился на едва заметный рубец у меня под грудью. Потом зачем-то принялся ощупывать мой живот, наглаживать ноги…

– Слушай, надо сначала принять ванну, а потом уже… – Я осторожно попыталась освободиться от назойливого внимания мужчины.

Все же мы пока супруги, значит, у него есть на меня права. И его прикосновения мне нравятся. Но они какие-то… странные. Сам он тоже странный. Все вокруг странное!

– Когда ты начала заниматься спортом? – поинтересовался Санджей.

Похоже, он меня не расслышал, увлеченно изучая мое тело.

– Я же сказала, что ничего не помню! Ни про шрам, ни про спорт. Ты мой муж, в конце концов! Вот и скажи мне…

Оторвавшись от моих ног, мужчина принялся изучать мое лицо. Причем тоже как будто впервые его видел. И тут мое терпение лопнуло.

– Я хочу принять ванну! Иди и настрой мне воду, достань гель, шампунь, сделай все, как я люблю! И потом, если захочешь, я позволю тебе помыть мне спину… Давай же! Ифрит побери!

– А… я не знаю, как ты любишь, – растерянно промямлил супруг, уже дернувшись в сторону золотого бассейна.

Ага. То есть желание за мной поухаживать у него резко появилось. Значит, не безнадежен. С разводом пока подождем…

Не знаю, что Санджей делал следующие минут пять. Но он же память не терял, вот пусть и разбирается. Догадывается, вспоминает – в конце концов, мы же не вчера поженились! А я пока причешусь, найду себе мягкий, пушистый халат… с потертыми манжетами и едва заметными пятнами на подоле.

Странно, такой роскошный дом, а они невестку в тряпье наряжали? Настолько жмоты, что ли?

И гардеробная полупустая, а изредка встречающиеся там наряды либо велики, либо малы, либо перешиты. Получается, я донашивала шмотье за козой, курицей и… и еще кем-то, судя по размерной сетке. Мда.

– Ниджен?

В гардеробную заглянул муж и в который раз остолбенел, глядя, как я задумчиво прикладываю к себе два найденных комплекта белья. Всего два, но, к счастью, точно моего размера. На трусы мне денег отсыпали, и то счастье!

– Ванна готова? Какой ты у меня молодец. – Я аккуратно положила оба комплекта на полочку и, проходя мимо мужа, скинула халат ему прямо на руки. – Подержи, дорогой.

Под халатом на мне уже ничего не было. Я же купаться собралась. И меня не волнует, что Санджей в очередной раз подавился воздухом, пока я медленно погружалась в хрустально-золотую пышную пену, приятно пахнущую жасминовой эссенцией.

Точнее, не так. Очень даже волнует, но совсем по другому поводу.

– Ну и чего ты там застыл? Иди сюда.

Глава 3

– О, небесные пэри, что это было? – простонала мадам Зинин, падая в кресло и нетерпеливым взмахом руки подзывая Лильджан, единственную горничную в доме.

– Эта тупая корова окончательно рехнулась, ее надо сдать в дурку! – мгновенно отреагировала Фирин, залезая с ногами на белый замшевый диван и не обращая внимания на то, что пачкает обивку. – Я сразу так и сказала!

– Что случилось, мама? – в бело-золотой холл плавно вплыла вторая невестка семьи Лунар, Альбин. Высокая, стройная, красивая той красотой, которую подчеркивают деньги и совершенно уничтожает бедность.

Альбин прекрасно это знала и всегда следила за тем, чтобы в этой семье ее не обделяли. Даже за чужой счет. Но никогда не вступала ни с кем в открытый конфликт, предпочитая действовать исподтишка.

– Ниджен сошла с ума! – повторила за дочерью мадам Зинин и снова картинно схватилась за виски. – Ты не представляешь, что она устроила!

– Опять? – Альбин изящно присела на другой край белого дивана и принялась подпиливать ноготки. – Что на этот раз?

– Устроила скандал в лечебнице! Нагрубила нам, а Фирин даже посмела ударить! – истерить и изображать умирающую лебедь одновременно умела только мадам Зинин. – И где Санджей? Он уже давно ушел в ее спальню.

– Может, сразу сбежал в свою лабораторию? – Фирин уже опомнилась от шока и заламывать руки по поводу обнаглевшей Ниджен не собиралась. Она всегда отвечала ударом на удар, не откладывая в долгий ящик. – Вряд ли мой брат станет проводить время с этой уродиной. Если бы не ее приданое, он бы на ней вообще не женился!

– Как в лабораторию? Санджей первым делом должен был проверить, в каком состоянии его мать! – тут же вскинулась мадам Зинин. – Лильджан! Мой старший сын ушел?

– Нет, мадам. – Горничной было за пятьдесят, она многое повидала в этом доме за долгие годы работы. И всегда следовала трем правилам: не удивляться, не проявлять эмоций, не вмешиваться. Даже если на твоих глазах творится явная несправедливость. Это дела господ и прислуги не касается.

– Ой, да что гадать, пойду и позову его! – Фирин подхватилась с дивана и взлетела по лестнице, будто ее сквозняком подхватило. – У меня тоже есть что сказать старшему брату!

Пробежавшись по коридору, она быстро добралась до самой дальней из комнат с самой маленькой спальней. Ни секунды не сомневаясь, бесцеремонно распахнула дверь и даже открыла рот, чтобы высказать что-то едкое, желательно прямо убийственное в адрес тупой коровы.

Но комната была пуста, и только в ванной за матово-узорной стеклянной дверью были слышны плеск воды и голоса.

– Идиотка, нашла время!

Злиться Фирин очень любила: злость подпитывала ее, как топливо для костра. А срывать свое настроение на том, кто не ответит, полезно для здоровья и самооценки. Поэтому стеклянная дверь тоже распахнулась без задержки.

И только тут до Фирин дошло, что она слышала два голоса. Два… и один из них мужской.

Юная змеюка застыла в шоке. В роскошной ванне ее старший брат, абсолютно голый и лишь едва прикрытый белой пеной, выцеловывал грудь своей не менее голой жены.

Наглая, паршивая бесстыдница тихо постанывала от удовольствия, откинув голову на бортик и прикрыв глаза. Санджей был настолько увлечен женой, что больше ничего не видел и не слышал.

Зато Ниджен то ли услышала, то ли почувствовала чужое присутствие мгновенно. Она открыла глаза, и Фирин с ужасом разглядела в них знакомый зеленый огонь, который в прошлый раз вспыхнул за мгновение до удара.

Бесцеремонную девчонку вынесло прочь из ванной комнаты и как следует приложило об угол кровати, да еще тем самым местом, которое она сегодня ушибла в больнице.

Было так больно, что Фирин временно потеряла возможность издать даже звук – дыхание перехватило.

* * *

Ниджен

Ифрит побери, если снять с этого мужика не только очки, но и все остальное, он становится неприлично хорош. Так что никакого ему развода!

Но мне показалось, что он сам в шоке от того, насколько хороша я. До потери памяти мы исполняли супружеский долг только ночью под одеялом, выключив свет? А почему?!

Такие сильные руки, нежные и умелые губы, такой темперамент!

Санджей с полоборота завелся, и в течение часа проявлял себя, целуя, наглаживая, возбуждая. Правда, приходилось иногда его направлять, как бывает в первый раз с умелым, опытным любовником. Заострять внимание на ласках, которые нравятся именно мне.

Я тоже по новой знакомилась, запоминая, какие прикосновения моему мужу нравятся больше и какая часть его тела чувствительнее к поцелуям.

Давно доказано, что секс – лучшее лекарство от стресса. Жаль, от потери памяти не лечит, но в остальном – великолепно!

Из ванной меня вынесли на руках. И я с чистой совестью упала бы в кровать и проспала до завтрашнего утра, но когда Санджей, вытерев мне ноги большим пушистым полотенцем, поцеловал мои колени и встал, в дверь постучали.

– Господин, госпожа, мадам Зинин хочет видеть вас в столовой. Она велела передать, что это срочно!

Мы с мужем переглянулись, и он только пожал плечами. Кажется, мне достался мужчина, который в принципе больше делает, чем говорит. Иногда это неплохо… Иногда.

Санджей сам пошел в гардеробную и на какое-то время там потерялся, а потом вышел со странным выражением лица, одним комплектом белья и легким полотняным платьем. Похоже, он нашел там много нового и интересного для размышления.