– С этого момента зови меня Медив. Я откликаюсь также на Хранителя Тайн и еще на несколько других имен, хотя не все из них широко известны.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что знаете, что означает мое имя?

Медив улыбнулся, и комната вновь показалась юноше теплой и уютной.

– Ты не говоришь на языке дворфов, – отметил маг.

Кадгар покачал головой.

– Мое имя на языке высших эльфов значит «Хранитель Тайн». Твое же на древнем наречии дворфов означает «Верный». Будем надеяться, что ты оправдаешь свое имя, юный Кадгар. Верный ученик.

Мороуз проводил молодого человека до отведенной ему комнаты, располагавшейся на полпути к подножию башни. Он шаркал вниз по ступенькам, по дороге объясняя новоявленному ученику здешние порядки своим скрипучим отрывистым голосом. Трапезы в башне Медива не отличались изысканностью – овсянка и сосиски по утрам, холодный ланч и обильный сытный обед, состоявший, как правило, из тушеного или жареного мяса с овощами. После вечерней трапезы кухарка, как правило, уходила к себе, но в кухне всегда оставалось что-нибудь поесть. Медив вел образ жизни, который можно было лишь с известной долей снисходительности описать как беспорядочный, и у управляющего с кухаркой ушло немало времени, прежде чем они научились приспосабливаться к нему.

Мороуз сообщил юноше, что, став помощником, а не слугой, тот будет лишен такой роскоши, как собственное расписание. От него потребуется находиться под рукой постоянно, чтобы иметь возможность помогать мастеру в любой момент, когда тот сочтет нужным.

– Я и не ждал другого, ведь я его ученик, – возразил Кадгар.

Мороуз обернулся, они как раз проходили по длинной галерее, выступавшей над просторным залом, предназначавшимся то ли для приемов, то ли для балов.

– Пока что еще не ученик, парень, – проскрипел он. – Это работа помощника – не ученика. Помощники тут уже бывали. Учеником не стал ни один.

Кадгар нахмурился, по его лицу разлился жаркий румянец. Он не ожидал, что в магической иерархии может оказаться уровень ниже ученика.

– И сколько же времени должно пройти…

– Право, не могу сказать, – ответствовал служитель. – Пока что еще ни один не сумел подняться так высоко.

Кадгару пришло на ум сразу два вопроса, и, поколебавшись, он задал первый из них:

– И сколько здесь было других… помощников?

Мороуз выглянул за ограду галереи, и его глаза затуманились. Юноша не мог понять, то ли служитель просто задумался, то ли заданный вопрос поставил его в тупик. Зал внизу был почти пуст – там стоял лишь массивный стол и несколько стульев. Значит, Медив не часто устраивает банкеты.

– Несколько дюжин, – ответил наконец старик. – Самое малое. Большинство из Азерота. Один эльф. Нет, эльфов было два. Из Кирин-Тора ты первый.

– Несколько дюжин! – ахнул Кадгар, и его сердце упало при мысли, сколько раз Медив встречал молодых будущих магов, поступавших к нему на службу.

Потом он задал свой второй вопрос:

– И долго они здесь продержались?

Мороуз, хмыкнув, ответил:

– Несколько дней. В отдельных случаях – несколько часов. Один из эльфов не сумел даже добраться до верха лестницы. – Он постучал пальцем по шоре с одной стороны своей высохшей головы. – Видишь ли, они здесь видели кое-что. Всякие вещи.

Вспомнив фигуру над входом в башню, юноша молча кивнул.

Наконец они добрались до комнаты Кадгара, располагавшейся в боковом коридоре недалеко от банкетного зала.

– Устраивайся, – сказал Мороуз, вручая Кадгару светильник. – Уборная в конце зала. Под кроватью есть горшок. Когда приведешь себя в порядок, спускайся в кухню. Кухарка для тебя что-нибудь подогреет.

Комната представляла собой узкий клин в теле башни; она скорее походила на келью монаха-отшельника, нежели на жилище мага. Узкая кровать вдоль одной стены, не менее узкий письменный стол вдоль другой, над ним – пустая книжная полка. Высокий шкаф для одежды. Кадгар швырнул в шкаф свою сумку, не открывая ее, и подошел к окну.

Окно представляло собой узенький кусочек стекла в свинцовой раме, вращавшейся на центральном стержне. Кадгар толкнул одну сторону, и оно медленно повернулось на оси; из-под рамы показалась струйка загустевшего масла.

С этой точки, располагавшейся довольно высоко над землей, открывался вид на окружавшие башню круглые холмы, серые и голые в свете двух лун. Теперь, глядя сверху, юноша окончательно убедился, что холмистая местность действительно когда-то была кратером, выветрившимся и источенным прошедшими годами. Может быть, какая-то гора была вырвана со своего места, словно гнилой зуб? Или, возможно, кольцо холмов вовсе не поднималось над землей, а, напротив, другие горы, окружающие это заколдованное место, выросли слишком быстро, оставив лишь эту долину?

Интересно, думал Кадгар, жила ли здесь мать Медива в те времена, когда эта территория поднималась или проваливалась, или когда сюда упал камень с неба? Восемьсот лет – долгий период даже по стандартам волшебников. Насколько он знал из лекций о древних временах, большинство магов-людей, прожив две сотни лет, становились похожими на тени. Прожить семь с половиной веков и после этого родить ребенка! Кадгар покачал головой, гадая, не подшутил ли над ним Медив.

Сбросив с себя дорожный плащ, юноша отправился в уборную. Она тоже была обставлена очень скромно, но там нашелся кувшин с холодной водой, таз для умывания и хорошее, не потускневшее зеркало. Кадгар подумал, не применить ли ему магию, чтобы подогреть воду, но отказался от этой затеи.

Вода освежила его, и юноша почувствовал себя лучше, переодевшись в чистую одежду – удобную рубашку, доходившую ему почти до колен, и прочные штаны. Это была его рабочая одежда. Вытащив из сумки узкий нож, он после минутного размышления сунул его за голенище сапога.

Лишь выйдя вновь в главный коридор, Кадгар внезапно понял, что не имеет четкого представления о том, где расположена кухня. Рядом с конюшней ее точно нет, следовательно, она, скорее всего, находится где-то в самой башне. Наверное, на нижнем этаже – там ведь должен быть насос, чтобы подавать воду из колодца. А также оттуда наверняка есть прямой проход к банкетному залу, независимо от того, насколько часто им пользуются.

Галерею над банкетным залом Кадгар нашел достаточно быстро, но ему пришлось поискать, прежде чем он обнаружил ведущую к нему лестницу, узенькую и завивающуюся штопором. Из самого банкетного зала вело несколько дверей. Кадгар выбрал одну из них и вскоре оказался в небольшом коридорчике с пустыми комнатами по бокам, точь-в-точь такими же, как его собственная. Вторая попытка тоже оказалась неудачной.

Третья привела юношу в середину кипящего сражения.

Такого он не ожидал! Только что он не торопясь спускался по широким каменным ступеням, размышляя, не стоило ли ему обзавестись картой, или колокольчиком, или охотничьим рожком, прежде чем отправляться в странствие по башне. А в следующую секунду потолок над его головой разверзся, и он увидел сияющее небо цвета свежей крови, а вокруг стояли люди в доспехах, вооруженные до зубов.

Кадгар отступил на шаг назад, но коридор за его спиной исчез, сменившись неровным выжженным ландшафтом, не похожим ни на что, с чем ему приходилось встречаться прежде. Окружавшие его люди что-то кричали, показывая куда-то пальцами, но, несмотря на то что они находились совсем рядом, их голоса звучали глухо и неотчетливо, словно они говорили из-под воды.

«Это мне снится», – подумал Кадгар. Может быть, он прилег на минутку, и его сморил сон, и все это просто какой-то кошмар, навеянный его собственными заботами? Но нет – он почти ощущал на своей коже жар угасающего солнца и веяние ветерка и видел вокруг орущих и двигающихся людей.

Это было похоже на то, как если бы он вдруг оторвался от остального мира и оказался на собственном маленьком островке, сохранив лишь самые незначительные связи с окружающей реальностью. Как если бы он стал призраком.

И действительно, солдаты не обращали на него никакого внимания, словно он был бесплотным духом. Кадгар протянул руку, схватив одного из них за плечо, и, к своему облегчению, почувствовал, что его рука не прошла сквозь изрубленный наплечник. Однако он смог лишь почувствовать плотность доспеха и, сконцентрировавшись, сумел нащупать неровные вмятины на металлической пластине.

Эти люди сражались, понял Кадгар, сражались яростно, но совсем недолго. Лишь на одном из них не было бинтов – эти покрытые кровью эмблемы войны высовывались из-под заляпанных грязью кольчуг и помятых шлемов. Их оружие было все в зазубринах и покрыто высохшими красными пятнами. Кадгар попал прямиком на поле брани.

Юноша принялся осматривать позицию воинов. Они расположились на вершине маленького холмика – не больше складки на волнистой равнине, простиравшейся, насколько он мог видеть, до горизонта. Вся имевшаяся в наличии растительность была вырублена и навалена кругом, образуя примитивное укрепление, которое и защищали эти суровые воины. Укрепление не было надежным как крепость или форт. Они выбрали для сражения это место лишь потому, что ничего другого им не оставалось.

Солдаты расступились, давая дорогу могучему широкоплечему человеку с седой бородой – очевидно, предводителю. Его доспехи были не менее помятыми, чем у любого из них, но из-под кирасы виднелась малиновая мантия книжника, которая более подошла бы для залов Кирин-Тора. По ее кромке, на рукавах и на груди были вышиты могущественные руны – некоторые из них Кадгар узнал, но другие показались ему совершенно незнакомыми. Белоснежная борода предводителя спускалась почти до пояса, закрывая доспехи, на голове была плотная красная шапочка с единственным золотым украшением посреди лба. В одной руке он держал посох со сверкающим на набалдашнике камнем, в другой – залитый темной кровью меч.

Предводитель что-то кричал солдатам, и его голос напомнил Кадгару шум бушующего моря. Однако солдаты, по-видимому, понимали своего командира, поскольку одни тут же быстро выстроились в ровную линию вдоль баррикады, а другие заполнили собой бреши в заграждении.

Седобородый предводитель подошел вплотную к юноше, и тот невольно попятился. Командир не должен был заметить Кадгара, как не видел его ни один из воинов.

Однако случилось чудо. Голос командира на мгновение пресекся, и его нога скользнула по неровной почве каменистого холма. С трудом удержав равновесие, он пристально взглянул на юношу.

Да-да! Он глядел прямо на Кадгара, и будущий ученик мага не сомневался, что древний маг-воитель видит его совершенно отчетливо. Глаза командира заглянули в самую глубину глаз юноши, и тому на мгновение показалось, что он вновь находится под испепеляющим взором самого Медива, как это было часом раньше. Разве что этот взгляд был еще более напряженным. Кадгар в ответ тоже посмотрел в глаза командиру.

И то, что он увидел, заставило его задохнуться. Помимо воли он отвернулся, не выдержав тяжелого взгляда бывалого воина.

Вновь подняв глаза, Кадгар увидел, что командир кивает ему. Это был короткий, отрывистый кивок, а через мгновение седобородый воин уже вновь смотрел на поле брани и отдавал команды своим воинам, готовясь к защите.

Кадгар хотел кинуться за ним, догнать и выяснить, каким образом тот мог его видеть, но тут раздался клич – хриплый боевой клич усталых людей, бросающихся в последнюю битву. Мечи и копья устремились к небу цвета свернувшейся крови, вытянутые руки указывали в сторону располагавшихся неподалеку пологих холмов.

Юноша взглянул в том направлении, куда указывали воины, и в этот момент над гребнем ближайшей гряды выросла черно-зеленая волна. Вначале Кадгар решил, что это река или какой-нибудь грязевой поток, но мгновение спустя понял, что эта волна не что иное, как наступающая армия. Черный цвет был цветом их доспехов; зеленый – цветом их кожи.

Это были кошмарные создания, пародия на людей. Главной чертой их желтовато-зеленых лиц были массивные, выпирающие вперед челюсти с торчащими клыками; у них были плоские носы, по-собачьи нюхавшие воздух, и маленькие кроваво-красные глазки, в которых горела ненависть. Их черное как смоль оружие и изукрашенные доспехи сверкали на солнце. Поднявшись на гребень, зеленые уроды испустили могучий рев, от которого земля под ногами дрогнула.

Окружавшие Кадгара солдаты тоже закричали и, по мере того как зеленокожие существа приближались, осыпали их градом стрел с красным оперением. Уродливые создания, шедшие в первых рядах, зашатались и попадали – и были немедленно втоптаны в землю шедшими следом. Новый залп, и новая шеренга чудовищ повалилась наземь; однако их место тут же заняли надвигающиеся сзади полчища.

Справа от Кадгара сверкали вспышки, по поверхности земли плясали молнии, и чудовища, мясо которых от жара слезало с костей, вопили от боли. Кадгар понял, что маг-воитель тоже вносит свой вклад в битву, но вместе с тем видел, что его удары лишь на малейшую толику уменьшают численность наступающих.

И вот зеленокожие чудовища подошли вплотную, черно-зеленая волна ударила в шаткое укрепление. Поваленные стволы оказались не более чем щепками в надвигавшемся потоке, и Кадгар ощутил, как ряды защищавшихся дрогнули. Рядом с ним упал один из солдат, пронзенный огромным черным копьем. На том месте, где он только что стоял, показался зеленокожий монстр в черных доспехах, испустил протяжный вой и набросился на поверженного врага.

Кадгар непроизвольно отступил на два шага, затем повернулся и побежал.

…И чуть не сбил с ног старика управляющего, который стоял в проеме арки.

– Тебя долго не было, – невозмутимо просипел Мороуз. – Я решил, что ты заблудился.

Юноша вновь обернулся – вместо мира с кроваво-красными небесами и зеленолицыми чудовищами позади него была лишь пустая гостиная с потухшим очагом и зачехленными стульями. В воздухе висел запах пыли.

– Я… – задыхаясь, вымолвил Кадгар. – Я видел… Я был…

– Не туда попал? – предположил Мороуз.

Кадгар сглотнул, оглянулся и молча кивнул.

– Ужин готов, – с тяжелым вздохом проговорил Мороуз. – Постарайся больше не попадать… не туда.

И, повернувшись, одетый в темное служитель тихо выскользнул из комнаты.

Кадгар обернулся, чтобы еще раз осмотреть коридор. Здесь не было никаких мистических арок или магических дверей. Видение (если это было оно) исчезло с той же внезапностью, с какой возникло.

Никаких солдат не было. Не было существ с зеленой кожей. Не было армии, готовящейся к последней битве. Осталось лишь воспоминание – воспоминание, напугавшее Кадгара чуть не до потери сознания. Оно было реальным. Оно ощущалось как реальное. Он знал, что оно было истинным.

И напугали его не чудовищные твари и не смертельная битва – его напугал маг-воитель, седобородый командир, который заглянул, как ему показалось, в самое его сердце.

И что было хуже всего – у этого человека были глаза Кадгара. Его лицо с годами покрылось морщинами, волосы стали снежно-белыми, осанка величественной, но глаза были теми самыми глазами, которые Кадгар видел в незамутненном зеркале лишь несколькими мгновениями – или жизнями? – прежде.

Юноша вышел из гостиной, размышляя о том, что, может быть, ему стоит взять у Мороуза шоры.