Глава 2

– Может, тебе стоит прекратить себя жалеть и радоваться тому, что ты не погиб и не парализован.

Квинтен поморщился, услышав эти слова: похоже, он догадывается, отчего братья решили натравить на него Кэти. Она не любила глупцов, не выносила нытиков и управляла отделом Фаррелла твердой рукой. Она и себе не позволяла распускаться и, наряду с удивительной способностью к состраданию, обладала безукоризненным чувством справедливости. Сотрудники обожали и боялись ее в равной мере.

Квинтен растерянно молчал, не зная, что ответить. Кэти выглядела, как всегда, безупречно: розовая шелковая блузка с закатанными до локтей рукавами, черные облегающие брюки, серебряные сандалии, открывающие ноготки, покрытые розоватым, точно ракушки на берегу, лаком. Светлые волосы практично стянуты в хвост. Но отчего-то вспоминается, каковы они на ощупь, когда мягкими волнами лежат на его обнаженной груди. Сердце Квина забилось быстрее, ноги стали ватными – он ощутил себя смущенным школьником. Можно было бы предложить Кэти взять у нее сумки, но сейчас это было абсолютно бессмысленно, он не в состоянии ничего поднять.

– Не думал, что ты согласишься приехать, – произнес он.

Кэти настороженно посмотрела на него своими карими глазами.

– Не думала, что ты захочешь, – тихо произнесла она. – Полагаю, мы оба удивлены.

Квин вздохнул.

– Может, нам стоит начать все заново. Спасибо, Кэти, что приехала, я очень тебе признателен. Фаррелл и Закари тоже.

– Я рада помочь. – Вновь взглянув в сторону океана, Кэти прикрыла глаза рукой. Там, вдали, сверкала и переливалась миллионами искр вода. – Твой дом прекрасен, Квин.

– Спасибо. – Квинтен снова замялся. – Пойдем в дом.

– Конечно.

Они вошли в холл, и Квинтен взглянул на массивную лестницу, ведущую на второй этаж. Было видно, что он едва сдерживает разочарование оттого, что не может взбежать по ней.

– После операции я живу на первом этаже. Миссис Петерсон покажет тебе гостевую комнату на втором этаже. Дай мне знать, если что-то понадобится. Я хотел бы, чтобы тебе было удобно.

Показалось ему или Кэти зарделась?

– Хорошо, – отозвалась она.

– Не торопись, ужин в семь, если захочешь выпить, приходи в библиотеку, я буду там.

Квинтен удалился к себе, и Кэти выдохнула – оказывается, она все это время едва дышала от смущения. Домработница, приятная женщина лет пятидесяти, одетая в юбку цвета хаки и белую вязаную кофточку, повела Кэти наверх.

– Вы живете неподалеку? – поинтересовалась девушка.

– Зовите меня Лидией, – отозвалась та. – Да. Мой муж рыбак, торгует рыбой, и его работа имеет преимущества и недостатки. Мы живем в чудесном доме в лесу, но для меня вокруг практически не найти работы. Когда мистер Квинтен построил дом пять лет назад и начал искать домработницу, я с радостью согласилась.

– Отлично. Полагаю, вам необязательно быть здесь постоянно, ведь Квин часто путешествует.

По пути Лидия указала Кэти на роскошную ванную комнату и гостиную с небольшим холодильником и микроволновой печью.

– Обычно нет, но после операции приходится приходить чаще. У нас тут практически жил врач – мистер Квинтен очень уж хочет вылечить ногу.

– Но не отличается терпением, – заметила Кэти, и Лидия широко улыбнулась.

– Да уж. Но у мистера Квина прекрасный тренажерный зал, и он регулярно тренируется по графику, оставленному врачом.

– Ясно. Вы знаете, где он работает?

– Да. Покажу вам утром, не сейчас. Мистер Квинтен очень уж настаивал, что вас следует устроить с комфортом, чтобы вы отдохнули. Все трое братьев на прошлой неделе переставляли тут мебель, и у вас будет свой офис – небольшой, но думаю, вам понравится, они старались сделать все похожим на офис в Портленде.

– Звучит чудесно.

– Вам помочь с сумками?

Кэти потянулась, закинув руки за голову.

– Спасибо, но нет. После долгого путешествия за рулем мне стоит немного размяться.

– Отлично. Если вам что-нибудь понадобится, сообщите мистеру Квинтену.

Кэти спустилась за Лидией на первый этаж и еще раз поблагодарила ее, а потом направилась к своей машине за вещами. Чтобы перенести все в дом, потребовалось сходить туда-обратно раза три. Кэти прихватила свою любимую подушку, положила все нужное в большой чемодан, а мелочи – в несколько пакетов. Шесть недель – долгий срок, и, помимо туалетных принадлежностей и вещей первой необходимости, она не могла обойтись без ноутбука и любимых книг, а еще документов из офиса, которые требовали внимания Квина.

В доме воцарилась какая-то странная, неестественная тишина. По-видимому, миссис Петерсон готовила ужин, а Квинтена нигде не было видно. Судя по его немногословному приветствию, он не был в восторге от приезда гостьи – точнее, Кэти была уверена, что он, как и она сама, по-прежнему помнит все, что было между ними. Удивительно, как Фарреллу и Закари удалось убедить его согласиться принять Кэти. Чего-чего, а упрямства и твердости Квинтену было не занимать. Иногда стороннему наблюдателю могло показаться, что он спорил чисто из принципа.

Закончив с вещами, Кэти вышла на веранду, что обрамляла дом на втором этаже. Тут и там на ней стояли деревянные кресла-качалки из мореного дуба, и девушка опустилась в одно из них. Кажется, теперь можно немного расслабиться. Правда, еще предстоит ужин с Квинтеном, но к тому времени ей необходимо собраться с мыслями и силами. Нужно просто относиться к сложившейся ситуации, как к временной необходимости. В конце концов, это ее работа – и шесть недель не так много. Покачиваясь взад-вперед и ощущая на лице приятный ветерок, Кэти подумала: забавно, что, даже выбирая мебель, Квин отдал предпочтение движущимся стульям. В этом был он весь: его жизнь невозможна без постоянного движения. Он никогда не останавливался, не давал себе передышек. Кто-то счел бы это сумасшествием, но Кэти знала его достаточно хорошо, чтобы понимать: именно его удивительная сила воли и страсть к жизни помогли ему выиграть национальные и международные соревнования и принесли ему репутацию несгибаемого, железного человека на лыжах. Интересно, он по-прежнему одержим духом соперничества? Пока они встречались, Кэти отчаянно хотелось узнать своего возлюбленного получше – а заглянуть ему в душу удавалось редко. Со временем ей стало окончательно ясно, что Квина не интересует ничто, кроме чисто физической близости. Ему было неинтересно, что за женщина была с ним рядом, и его равнодушие ранило ее. Изменилось ли что-нибудь с тех пор?

Начинало темнеть, и с уходом солнца все ощутимей была вечерняя прохлада. Кэти решила не переодеваться к ужину: незачем подавать Квинтену ложные надежды. Однако она распустила стянутые в хвост волосы – как-никак ужин. Спускаясь в библиотеку – маленькую уютную комнату, где от пола до потолка высились стеллажи с книгами, Кэти не могла подавить в себе волнения. Квинтен сидел в кресле с книгой в руках. В отличие от нее он все же переоделся: если днем на нем была достаточно повседневная одежда, то теперь он щеголял в идеально отглаженных темно-синих брюках и белоснежной рубашке, а на носу его красовались очки в черепаховой оправе. Кэти закусила губу. Сейчас Квинтен был похож на сексуального мачо с обложки журнала, и как только ему это удается так естественно?

– Это все книги твоего отца? – спросила она.

Квинтен слегка нахмурился – очевидно, вопрос его озадачил.

– Нет, мои, – ответил он.

Кэти едва сумела скрыть возглас удивления: кого-кого, а Квинтена она не представляла себе за чтением книги.

– Ты что, действительно считала меня неграмотным тупицей?

– Нет, конечно, – отозвалась она и замялась.

– Что? Договаривай.

Кэти, однако, не решилась сказать то, что думала – что Квинтен определенно изменился за то время, что они не общались. Ей показалось, что он не обрадуется сделанному ею выводу.

– Нет, ничего, – быстро ответила она. – Может, выпьем чего-нибудь?

Квинтен налил в бокал шампанского и протянул ей.

– За встречу, – произнес он.

Беря бокал, Кэти слегка коснулась его пальцев. Она заметила, что шампанское было ее любимое. Неужели он запомнил ее предпочтения?

– Мне приятно, что ты помнишь, как я люблю это шампанское.

Квинтен сделал небольшой шаг ей навстречу. В глазах его вспыхнул какой-то огонек.

– Я помню каждый момент, проведенный с тобой, Кэти, – тихо ответил он. – Тебя нелегко забыть.

Кэти замерла – ей показалось, что даже пульс ее замедлился, – едва удерживаясь от того, чтобы не броситься в его объятия.

– Мне не следовало приезжать, верно? – прошептала она.

– Может, и нет, – отозвался Квинтен, и взгляд его скользнул по ее губам.

– Что ты имеешь в виду?

– Мотыльки не могут не лететь на пламя.

* * *

Через полчаса Квинтен, сидя за столом напротив своей помощницы, проклинал себя за глупые и неосторожные слова, брошенные Кэти. В глазах ее ясно читался интерес к нему – и это не было игрой его воображения или попыткой выдать желаемое за действительное. Он знал Кэти и прекрасно помнил выражение ее лица, когда она просыпалась поутру в его объятиях после страстной ночи любви.

– Прости, – произнес он, но слова прозвучали наигранно, нелепо. – Мне не следовало говорить с тобой в таком тоне. Могу тебя заверить: это больше не повторится.

Кэти удивленно посмотрела на него.

– Ты в этом уверен? – осторожно спросила она. Настал черед Квина удивляться – он даже вздрогнул, чувствуя себя так, точно девушка его поддразнивала.

– Я просто этого не допущу.

– Как самоуверенно, – покачала головой Кэти. – Мы с тобой оба взрослые люди, а эта ситуация временна. Так стоит ли винить себя за короткую интрижку?

– Тебе меня не уговорить – а ты этого и добиваешься, верно? – Квинтен бросил взгляд на дверь, ожидая, что с минуты на минуту войдет миссис Петерсон.

– Не могла удержаться.

Квинтен сделал глоток шампанского.

– А ты все такая же, верно?

Кэти провела подушечкой большого пальца по ножке бокала. Этот жест был таким откровенно сексуальным и провокационным, что Квинтен ощутил, как по телу побежали мурашки.

– Мне нравится играть с тобой, Квин, – подтвердила девушка. – Все в компании на цыпочках ходят вокруг шефа, но я-то знаю правду. Ты хороший мальчик, когда тебя гладят по шерстке. – Кэти насмешливо улыбнулась, и от этого Квинтен на миг затаил дыхание. Что с ним, черт побери, происходит?

– Возможно, нам стоит обсудить предстоящую работу, – произнес он, меняя тему.

Тут вошла Лидия с подносом, на котором красовались два чудесных десерта крем-брюле.

– Надеюсь, вы ждете десерт, – радостно произнесла она. – Крем готовила по рецепту бабушки, пальчики оближешь.

Кэти принялась за поданное блюдо с энтузиазмом.

– О боже, – простонала она с набитым ртом. – Это даже лучше, чем секс.

Невозмутимая горничная ухмыльнулась.

– Не поручусь за это, но желаю вам приятного аппетита. Я сейчас уберу на кухне и уйду. Увидимся завтра утром.

Квинтену пришлось заставить себя взять ложку. Не то чтобы десерт был невкусным – скорее, ему стало внезапно печально, когда он осознал, что остается в огромном доме наедине с женщиной, которую не может уложить в постель, хотя очень этого хочет. Однако, едва проглотив кусок, он встал и сконфуженно произнес:

– Прости, мне пора в спортзал. Тебе здесь все нравится?

Кэти посмотрела на него так, точно прочитала его мысли.

– Все прекрасно, – произнесла она. – Когда хочешь начать утром работать?

– Миссис Петерсон подаст завтрак в восемь тридцать, – угрюмо произнес Квин. – Поедим, и можешь рассказать мне обо всем, что требует моего внимания.

– Ты уже поставил дом на пульт? – спросила Кэти внезапно.

– Нет, но можешь не переживать, здесь абсолютно безопасно.

– Я в этом не сомневаюсь – хотела вечером прогуляться.

Квин нахмурился.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты шла гулять одна.

– Ты же только что сказал, что здесь безопасно. – Кэти вытерла губы салфеткой и тоже поднялась из-за стола.

– К нам тут порой забредают медведи и лоси, а они весьма непредсказуемы, – возразил Квин.

– Я выросла в походах с родителями, – заверила его Кэти. – И прекрасно знаю, что делать при встрече с животными.

Квин же не хотел так просто сдаваться, и что-то ему подсказывало, что его упрямство абсолютно не связано с таящейся рядом опасностью.

– Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? – спросил он внезапно. – Дай мне час на сборы.

Кэти удивленно посмотрела на него:

– А как же твоя нога?

– Я не инвалид, – резко бросил Квинтен, задетый за живое. – Нога полностью восстановилась после операции. Просто мягкие ткани еще не совсем вернулись к прежнему состоянию, на это требуется еще около шести недель. Доктор хочет, чтобы я вел себя аккуратно.

Кэти покачала головой.

– Не могу и представить себе этого – мужчина, привыкший рисковать, буквально привязанный к своему дому.

– Я думал, ты мне посочувствуешь.

– Так это все, чего ты хочешь от меня? Сочувствия?

– Ты раньше была добрее, мягче.

– Ты что, головой ударился, попав в аварию? Я та же, какой была всегда.

На миг между ними словно проскочила искра.

– Час, – процедил Квин. – Мы идем гулять вдвоем.

Кэти молчала так долго, что ему стало физически нехорошо от напряжения. Наконец она кивнула:

– Хорошо. Полагаю, это даже к лучшему, я ведь не ориентируюсь здесь. Не хотелось бы упасть с обрыва в океан.

Квинтен облегченно вздохнул.

– Хорошо. Встретимся в холле в девять.