Почему мы посчитали необходимым быть так негативно настроенными относительно человеческого положения? Мы отвечаем на этот вопрос, задавая еще один. Почему мы не делали то, что большинство из нас делает большую часть времени, а именно, не заметали все, что неприятно, под ковер, не подавляли это, знали об этом абстрактно и обобщенно относительно других, при этом отказываясь знать это конкретно и частным образом относительно нас самих? Почему мы не присоединялись к рядам тех бесчисленных образованных и умных, которые изо всех сил настаивают на том, что они «всего лишь люди». Другими словами, почему мы не продолжаем притворяться, что мы просто лягушки, которые никоим образом не выходят за пределы болота под ногами и темного неба над головой? Просто лягушки.

Ну что ж, принимая во внимание, какой угрожающей оказалась наша реальная ситуация, может быть, и неудивительно, что мы предпочитаем мир грез с частыми ночными кошмарами. И неудивительно, что в результате наши жизни становятся нереалистичными и непрактичными в бесчисленных отношениях, так же как и века тому назад до научно-технического прогресса. И конечно, неудивительно, что мы упустим лекарство от этой угрозы.

Здесь вмешивается Катрин. Хорошенького понемножку. Для нас пришло время искать лекарство. Для начала посмотрим снова на нашу космическую иерархию, начиная с галактик и до кварков (или это «боцманы» Хигга?) с самим человеком, втиснутым или поставленным в самую ее гущу, прямо в сердцевине её или его тройной проблемы. Где в этом многоуровневом Космосе найдем мы Космическую Аптеку со средством от нашей тройной беды? Не упустил ли Дуглас что-нибудь существенное в своей картине, какой-нибудь уровень, на котором может скрываться волшебное лекарство?

То, что я собираюсь делать сейчас, беря пример поведения из той великолепной и широко известной иллюстрированной книги «Силы десяти», – это путешествовать по космической иерархии, начав за пределами галактик, с Дугласом в качестве цели, к которой я направляюсь. Я расскажу вам об окружающей обстановке по пути, пока вы будете сопоставлять это с иллюстрацией на стр. 24.

Сначала я ничего не нахожу, только беспредельное пустое пространство. Затем появляется несколько крошечных точек света. Я приближаюсь к одной из них, и она становится больше и ярче и замещается быстро увеличивающейся спиралью света. Галактикой, которая, в свою очередь, замещается огромным скоплением звезд. Теперь все, кроме одной из них, исчезают, и та одна звезда оказывается нашим Солнцем – звездой, развившейся в Солнечную систему. Теперь Солнце исчезает и замещается Землей, этой прекрасной планетой. При возвращении теперь домой на эту планету она замещается, в свою очередь, континентом… страной… городом… улицей… зданием… комнатой, этой комнатой!

Я поймала тебя! Я кричу, и, чтобы доказать это, я выхватываю мой Поляроид и быстро фотографирую тебя… Вот снимок. На этом месте Дуглас энергично вмешивается. Не говори абсолютной чепухи! Ты, по меньшей мере, в восьми футах от меня. Там, на пути, ты и твоя камера и мое зеркало действительно поймали Дугласа, этого лягушкоподобного парня, который находится на середине пути снизу (и на середине пути сверху) в космической иерархии. На самом деле ты только на половине пути. И если ты хочешь обнаружить меня, ожидающего тебя в конце пути, ты должна будешь прийти сюда, где я.

Катрин соглашается. Возобновляя свое путешествие ко мне и фотографируя встречающееся по пути, она продолжает свой рассказ. Я теряю нижнюю часть моего мужа… Теперь его торс исчезает… Я остаюсь с его лицом… Его глаза, нос и рот становятся больше и больше… и теперь они исчезают… остается лишь небольшой участок кожи… и он, в свою очередь, тоже исчезает, как только я вхожу с ним в контакт… Увы, я его полностью потеряла. Остались только лишь неясные очертания.

Если бы я была вооружена усовершенствованными фотокамерами и необходимыми оптическими и электронными микроскопами и тому подобным оборудованием, то последние шаги моего путешествия были бы гораздо более интересными. Мой рассказ продолжался бы так. Небольшой участок кожи при ближайшем рассмотрении оказывается огромной толпой живых созданий, называемых клетками. Все они продолжают исчезать, за исключением одной, которая при ближайшем рассмотрении представляет собой очень странный мир, населенный клеточными органами и органеллами, и затем сложными и простыми молекулами, у которых есть структура, но нет цвета или жизни. Приближаясь к одной из них, я теряю ее и взамен нахожу атомы, затем один атом, затем частицы, затем только одну частицу. Которая есть лишь предпоследний шаг к пустоте. В действительности я подошла к разочаровывающему концу моего космического исследования. Это выглядит так, словно в том месте, где, по словам Дугласа, он находится, его нет, и я сама сделала себя вдовой!

Причину такого горького разочарования нетрудно себе представить. Следуя примеру из «Сил десяти», я пренебрегла и не попросила мою «цель» завершить и довести до конца мою внешнюю историю о том, из чего он сделан, рассказав его внутреннюю историю. Именно это я сейчас и прошу его сделать. Стучась в его дверь, я кричу: «Есть ли кто-нибудь дома? Каково оно там, внутри, Дуглас?»

Указывая внутрь, на то, откуда он смотрит, он отвечает: «Никто из других людей не может пройти этот путь туда, где я – Ничто. Я проделываю весь этот путь. Но если сейчас, вместо того чтобы смотреть на меня, ты развернешься ко мне и подойдешь сюда и посмотришь вместе со мной, ты увидишь и будешь тем же сознающим Ничто, что и я, Ничто, которое вмещает в себя Всё.

(В этом месте другие участники семинара видят Катрин и Дугласа, соприкасающихся головами, и каждого из них протягивающего руку, готовую объять весь мир.)

Это Ничто-Всё есть Реальность, Источник и Центр всех тех региональных эффектов и наружностей, с которыми встречалась Катрин на своем долгом пути Домой. Включая, конечно, человеческий объект на середине пути».

Пришло время для всех участников семинара самим, друг с другом, сделать то, что делали сейчас мы, и выяснить, придут ли они к тем же или похожим выводам. И также проделать другой важный эксперимент (такой, как, например, Тоннель или же Карта), цель которого – увидеть и принять к сердцу огромную разницу между тем, какой он в Центре, и тем, как он выглядит на расстоянии.

В обычной терапии моя болезнь здесь, а мое лекарство там. В необычной терапии мы меняем местами: моя болезнь там, а мое лекарство здесь. Остаток семинара был проведен в раскрытии того, как превосходно подходит это центральное лекарство к этой внецентральной болезни, как оно втройне эффективно от этой тройной проблемы. От нашей надчеловеческой потерянности и бессмысленности, от нашего человеческого одиночества, борьбы и страха смерти, от нашей подчеловеческой обусловленности и рабской подчиненности.

Этот парень, находящийся в середине пути, чрезвычайно мал, его же центральное Бытие безгранично. Этот парень, находящийся в середине пути, обнаруживает, что он потерялся во Вселенной, а центральная его часть обнаруживает, что Вселенная потеряна (или скорее найдена) в нем: у него есть место, и в избытке, для любого количества галактик. Точка, на которую он указывает, неожиданно разрывается во всех направлениях и вне всяких ограничений. Не то чтобы он верил в свою вместительность или понимал ее, но он видит ее даже еще более четко, чем нехватку ее в этом маленьком парне. В противоположность маленьким рукам этого парня эти огромные руки явно держат этот Космос в двойных объятиях – объятиях владения и любви.

Теперь о нашем человеческом уровне.

За этими пределами мы все заделаны в отдельные свертки для ближайшей отправки в Ад. Здесь, в Центре, мы не имеем ничего, что могли бы скрывать друг от друга. Здесь, в Раю, каждый исчезает в пользу другого. Мы не культивируем чувство любви, но перестаем сопротивляться тому факту, что мы вскрыты и открыты друг для друга, созданы для любви.

Этот маленький парень, конечно, создан быть закрытым, что означает: создан для умирания, и это касается всего сущего. Каждая вещь умирает. Но в самом центре ты есть Не-вещь и нетленен, – Ни-что, которое есть везде, всеохватывающее и широко бодрствующее. Ни Смерть, ни страх Смерти не может попасть туда, где нечему умирать. Ни Смерть, ни страх Смерти не могут попасть к Вещам-как-Целому. Этот Космос, восхитительная Иерархия тленных частей и целого, которую исследовала Катрин, – неделимая и неразрушимая Тотальность. И эта Тотальность есть настоящее Тело, тот Организм, в котором все тела – это органы, та Одна Жизнь, благодаря которой все остальные жизни существуют. Не говори мне, что это настоящее Тело, общее для всех нас, грязно или испачкано или неприятно! Если ты можешь вызвать в воображении более элегантное, великолепное, нестареющее и действительно райское телосложение, мы бы хотели услышать об этом.

На этом месте кто-то спросил, как, живя осознанно из нашего Истинного Центра, одолеть физическую боль. Дуглас сказал, что он по сравнению с Катрин телесный трус и она единственная, кто может ответить на этот важный вопрос. Она ответила: я страдала от артрических болей долгие годы, особенно в руках, а последнее время и от головных болей. И я нахожу, что боль, хотя и никоим образом не уничтоженная, неуловимо изменилась. На самом деле, должна быть большая разница между тем, когда с ней справляются оттуда, где я Есть, и тем, Кто я есть, чем той Катрин, там, где она есть. Способ утвердиться в этой разнице – прийти Домой и посмотреть самому.

А как насчет нашей третьей проблемы – пятикратной обусловленности, навязанной нам нашими составляющими, которые являются нашими господами, в рабской подчиненности на подчеловеческом уровне? Ну что ж, существует только одна область, один орган в нашем Целостном Теле, абсолютно свободная от любой обусловленности, которой не может достигнуть ни один из этих господ. Это там, где достигать Нечего, и нет Никого, кем можно было бы управлять. Здесь, в самом Ядре и главной Движущей Силе нашего Тела, абсолютная свобода по той простой причине, что (довольно умно!) ты также абсолютно отсутствуешь в том месте, где абсолютно присутствуешь! Эта хитрость, способная сбить с толку любого рабовладельца! Если коротко: Таким, какой ты есть, и Там, где ты есть, ты – Сама Свобода.

Здесь, наконец, и есть обещанный нами счастливый конец. Ты и есть лекарство тройного действия для твоей тройной проблемы. Можешь ты вообразить Лекарство, более подходящее к Болезни, более доступное, с минимально возможными побочными эффектами, вызванными лекарствами, риском передозировки, более целебное? Или же Лекарство более недооцененное и не предписываемое.

Нам остается только принять это лекарство и раскрыть, насколько сильно, всесторонне и кумулятивно его действие. Я не знаю ни одного случая, ни одного вида деятельности, который бы не выиграл коренным образом от больших доз. И, в конце концов, неудивительно, что сделанное сознательно тем Я, в Центре, будет гораздо лучше сделано, чем сделанное тем, кем я выгляжу для тебя извне. Катрин и я не отрицаем, что этот образ жизни труден, но мы должны также добавить, что по нашему опыту существующие альтернативы оказываются в конечном счете даже более трудными.

Все мы, даже самые здоровые, нуждаемся в этом Лекарстве. Так получилось, что мы живем в том, что действительно, в своем основании, является Фармацевтической Вселенной. Или даже Сакраментальной Вселенной. Но в этом случае (если я могу перефразировать строки Патмора из Ковентри):