– Я понимаю, как тебе тяжело. – Одинокая слезинка скатилась по его щеке. – Но мама тебя очень любит. Она так старалась вылечиться, Джастин, а теперь хочет, чтобы ты вернулся к ней. Знаю, ты сердишься, но все-таки помоги ей.

Он кивнул.

– Я работаю уже много лет, встречала разных людей, и я уверена – мама тебя действительно любит.

Джастин теребил в руках подарок.

– Вы будете нас навещать?

– Да, это моя работа.

– А если не по работе?

Я улыбнулась.

– А ты угостишь меня какими-нибудь прохладительными напитками? Газированной водой или чаем со льдом, например?

– Да.

– А как насчет кондитерских изделий?

– Наверное, только я не знаю, что такое «кондитерские».

Я засмеялась и пристегнула ремень безопасности.

– Ты уж это выясни, а то вдруг я захочу что-нибудь кондитерское. Шоколад, например.

Мы подъехали к многоэтажному дому, где жила мама Джастина. Я обняла мальчика за плечи, и мы поднялись по лестнице. Не успела я постучаться, как Рита Рамирез, распахнув дверь, кинулась к сыну и прижалась щекой к его макушке. Ей было всего тридцать, но выглядела она лет на десять старше. Она затараторила что-то на испанском, и я остановила ее движением руки.

– Так нечестно! Говорите по-английски. Откуда мне знать, вдруг вы сейчас критикуете мой костюм или прическу. Так вы мне до конца дня настроение испортите.

Рита отступила на шаг, любуясь сыном.

– Какой ты красивый, – прошептала она, дотронувшись до его щеки. – Хочешь кушать?

Он покачал головой.

– Мисс Патриция, а вы? – Она взяла сына за руку и повела нас в маленькую кухню. – Может, кофе?

Рита протянула мне чашку, и мы сели за стол. Я уже осматривала ее квартиру и убедилась, что все в ней соответствует требованиям Департамента. Мне только и оставалось, что пожелать им с Джастином удачи.

Допив кофе, я собралась уходить.

– Дам вам знать, когда приду в следующий раз, – пообещала я, открывая дверь.

– Но вы всегда можете зайти и выпить прохладительный напиток с кондитерским изделием, – напомнил мне Джастин.

– Договорились, – кивнула я.

В глазах мальчика читалось сомнение.

Рита схватила меня за руку.

– Спасибо, мисс Патриция! Спасибо, что вернули мне Джастина!

Я улыбнулась им. Вот и еще одна чуть было не распавшаяся семья пытается начать все сначала.

Женщина обняла меня.

– Желаю вам чудесного Рождества!

Я не смогла вымолвить в ответ ни слова. Вместо этого помахала им рукой и начала спускаться по лестнице, молясь о том, чтобы на этот раз у Риты все получилось.

Накануне я отправила ей по почте два подарочных сертификата. Один – на покупку рождественских украшений, другой – в ближайший продуктовый магазин. Рита и Джастин получат их самое позднее завтра. Конечно, это не так много по сравнению с тем, что передали когда-то моей маме. Но я надеялась – сертификаты помогут Рите и Джастину весело отпраздновать Рождество.

Перед тем как отправиться в офис, я заглянула на автомойку. Не люблю, когда в машине скапливаются дорожные реагенты, а с ботинок Джастина натекло много грязи. Я попросила мойщиков вытащить сиденья и прочистить под ними – на прошлой неделе они об этом забыли.

В офисе я включила компьютер и просмотрела папку с документами Рамирез, желая удостовериться, что с ними все в порядке.

Несколько недель назад наши сотрудники целых два часа наряжали на работе елку, украшали стены побегами плюща. Я тогда специально назначила на это время встречу вне офиса, чтобы не мешать всеобщему веселью. Рождество давно перестало меня радовать, и мне не хотелось никому портить праздник.

Я со стуком закрыла ящик, и от громкого звука на столе Роя Брейдена включилась игрушечная рыбка. Она весело задвигалась под заигравшую песенку «Переехал бабулю олень». Я поморщилась. Эта рыба каждый раз выводила меня из себя! Хорошо хоть, игрушечный Санта-Клаус сломался в прошлом году, однако Рой все равно ежедневно вытаскивал его и упорно пытался починить. Рой работал в Департаменте дольше, чем я. Его первая жена, с которой они двадцать восемь лет прожили душа в душу, умерла. Он тогда горевал и чувствовал себя очень одиноко. Через год после ее похорон Рою показалось, что он влюбился в Эллу. Они поженились, но их брак был ошибкой. Рой осознал, что не любил ее, а просто слишком страдал от одиночества. Они не прожили вместе и двух лет – расстались. Теперь он уже четыре года встречается с Барбарой, но не отваживается сделать ей предложение, хотя я не раз его предупреждала, что так он может ее потерять. «Вы прекрасная пара», – часто повторяю я. У Роя четверо детей, пятеро внуков и шестой на подходе. А еще Рой – замечательный друг. Я заметила на его столе пончик и, подкатившись в кресле, взяла и откусила кусок. Это, конечно, не кража. Наоборот, я проявила о Рое заботу: с таким холестерином ему вредно есть жирное. Заслышав голос друга, я поспешно запихнула остатки пончика в рот. Рой подошел к своему столу и остановился.

– Патти, ты не видела тут пончик?

Я наклонилась, усердно разглядывая стол.

– Тут ничего нет.

Он открыл ящик и заглянул внутрь.

– Но я точно помню, что оставил его здесь! Ладно, возьму еще. – Рой направился в комнату отдыха.

– Там уже кончились. – Я сделала вид, что сосредоточенно печатаю на компьютере.

Он воздел руки.

– Все, о чем человек просит, – какой-то несчастный пончик, который помог бы продержаться до конца рабочего дня. Разве это так много?

– А по-моему, человек за полвека уже переел пончиков.

Он остановился и с укором посмотрел на меня.

– Я-то думал, ты пошла в социальные работники, чтобы помогать людям и поддерживать их.

Я рассмеялась. В этот момент мой телефон зазвонил.

– Думаешь, я толстый? – Рой натянул рубашку у себя на животе.

Я сделала ему знак, чтобы он помолчал, и подняла трубку. Звонил Линн Максвейн, наш начальник.

– Может, я и чересчур большой, но это же неплохо, – пробормотал Рой. – Большой – не значит толстый!

Я отвернулась от него и плотнее прижала трубку к уху.

– Хорошо. Сейчас буду. – Я отключилась и, вытаскивая из шкафчика папку, пояснила: – Бриджет Слоун несколько минут назад арестовали.

– За что?

– Продала наркотики полицейскому под прикрытием. Мне нужно пристроить Мию. – Я сокрушенно покачала головой, засовывая бумаги в портфель. – Вчера в семь вечера Бриджет ушла и не вернулась. А ребенок все это время оставался совсем один.

Рой посмотрел на часы, и я помогла ему подсчитать.

– Пятнадцать с половиной часов. Сейчас у них дома полиция.

Бриджет Слоун было восемнадцать лет, и она одна растила дочь – симпатичную десятимесячную малышку, которая, по мнению Бриджет, мешала ей жить. Два года назад девушка сбежала из дома и с тех пор постоянно бродяжничала. Если бы она знала, кто отец ребенка, обязательно бы подала на алименты, чтобы покупать наркотики. Но пока Бриджет поняла, что беременна, прошло три месяца, а к тому времени она уже успела напрочь забыть, где была, с кем спала и что курила. Бриджет посадили в тюрьму за подделку банковского чека, и когда она родила, нам пришлось на три месяца поместить ребенка в приемную семью. Я позвонила бывшим приемным родителям Мии, чтобы узнать, смогут ли они вновь принять ее, но автоответчик сообщил, что их нет в городе. Тогда я набрала Сандру и Гая Майкл. С ними я работала не так долго, но они мне нравились.

– Конечно, – заверила меня Сандра, – привозите ее в любое время!

Я положила трубку и взяла сумочку.

– Ты едешь?

Рой молча снял с крючка куртку и последовал за мной к лифту.

Дома у Бриджет мы застали полицейского. Тот пытался успокоить рыдающую Мию.

– Мы из Департамента по делам семьи и детей. – Я протянула полицейскому удостоверение и приняла из его рук окоченевшую малышку. – Как холодно! Здесь что, нет электричества?

– Нет, – ответил тот. – Видимо, отключили за неуплату.

Я тщательно укутала Мию одеялом, в которое та была завернута, и прижала к себе. Ладошки девочки были ледяными.

– Она плачет с момента нашего приезда, – пожаловался полицейский. – Так заходится, что ее даже вырвало. Мы не нашли подгузников, пришлось приспособить бумажное полотенце.

Я опустила руку на попку малышки и нащупала огромный импровизированный подгузник.

– Тише, тише, – зашептала я девочке. – Все будет хорошо, Мия. Все будет хорошо.

Она напрягла ножки и заплакала еще громче. Я стала шарить по кухонным шкафчикам в поисках детского питания.

– Тут ничего нет, – махнул рукой полицейский. – Мы уже искали.

– Пойду уложу ее вещи. – Рой направился в детскую.

Полицейский протянул ему пакет с одеждой Мии.

– Я знал: это вам понадобится. Тут все, что я смог найти.

Рой взял пакет и, заглянув в комнату Мии, уставился на то, во что превратилась ее кроватка. Прижимая к себе малышку, я подошла к нему.

– Кажется, подгузники у Бриджет давно закончились, – заметил Рой.

Я покачала головой и вновь попыталась утешить девочку. Она очень хотела есть, и нужно было срочно найти, чем ее покормить. Я развернулась к выходу.

– Что с ней теперь будет? – спросил полицейский.

– Попадет в приемную семью.

– Ее когда-нибудь вернут матери?

– Не знаю.

– Ни один ребенок не должен проходить через такое.

– Согласна, – вздохнула я, укачивая Мию.

Рой открыл входную дверь, и мы вышли на лестничную площадку.

Из соседней квартиры выглянула женщина.

– Мэм! – позвала она. – Мэм!

Я обернулась. Женщина подходила ко мне с детской бутылочкой в руках.

– Я слышала ваш разговор с полицейским. – Она протянула мне бутылку. – Это теплое молоко. Конечно, не детское питание, но, может, тоже сгодится.

– Спасибо, – поблагодарила я. – А подгузников у вас не найдется?

Соседка убежала к себе и, вернувшись, вручила мне несколько штук.

– Они ей великоваты, но все лучше, чем ничего.

С этими словами она скрылась за дверью своей квартиры. Щелкнула задвижка. Я передала подгузники Рою и поднесла бутылочку к губам Мии. Девочка не переставала плакать, и мне пришлось самой сунуть ей в ротик соску.

– Кушай, малышка, – приговаривала я. – Вот так, моя умница.

Мия принялась жадно сосать. Я утерла ей слезы и, поцеловав в макушку, теснее прижала девочку к груди, чтобы она чувствовала себя защищенной.

– Мия, ты не против проехаться на машине и поискать тебе чего-нибудь перекусить?

Рой открыл перед нами заднюю дверцу автомобиля. Я положила девочку на сиденье и сняла с нее бумажное полотенце.

– Все сухо, – сообщила я Рою.

Я боялась, как бы у Мии не началось обезвоживание после пятнадцати с лишним часов без еды и питья. Надев на малышку подгузник и пристегнув ее ремнем безопасности, я принялась было укрывать ее ножки одеялом, однако, почувствовав запах, отложила его в сторону: оно все пропиталось сигаретным дымом.

– Достань, пожалуйста, одеяло из багажника, – попросила я Роя.

Он открыл багажник и протянул мне одеяло. Я укутала им Мию и сверху положила бутылочку с молоком, так, чтобы ей было удобно пить.

– Сейчас покушаем, – пообещала я, заметив, что бутылка почти опустела.

Как только молоко кончится, малышка снова заплачет. Я уселась на заднее сиденье рядом с Мией, и Рой повез нас в ближайшее кафе.

Я передала бутылочку официантке с просьбой как можно скорее наполнить ее теплым молоком. Мия снова зашлась плачем, и я начала утешать девочку, уверяя, что скоро ей принесут еще молочка.

– Никогда мне этого не понять. – Рой кивнул. Как и все наши сотрудники, он прекрасно знал, о чем я. – Очень многие с удовольствием позаботились бы о малышке.

– Обязательно найдутся такие люди, – заверил меня Рой.

Я знала, что он имеет в виду. На сей раз за продажу наркотиков Бриджет надолго сядет в тюрьму. Сначала Мия попадет в приемную семью, а потом ее, вероятно, удочерят.

Официантка вернулась с молоком, и я снова вложила соску девочке в ротик. Она сразу же перестала плакать.

– Шуму от нее много, но она такая миленькая, – улыбнулась официантка и, обращаясь к малышке, добавила: – Твоя мамочка не даст тебе умереть с голоду!

Я промолчала. Да и зачем кому-либо что-то объяснять?

Официантка ушла за нашим заказом. Рой проводил ее взглядом.

– Почему она решила, что ты мама Мии, а то, что я могу быть ее папой, ей даже в голову не пришло?

– Рой, да ты только посмотри на нас! Совершенно ясно, что юная красотка вроде меня ни за что не выйдет замуж за такого старого увальня, как ты, – подшутила я над ним, поглаживая Мию по спинке.

Рой обиженно уставился на меня.

– Ты просто идеальный соцработник! Такая добрая и вежливая! Умеешь сделать комплимент!

Я засмеялась. Всегда знала, что сказать, чтобы поддразнить Роя.

Официантка принесла картофельное пюре. Я усадила Мию к себе на колени и принялась кормить ее с ложечки.

– Мия, мне очень жаль, что тебе довелось такое испытать, – прошептала я.

Малышка меня не понимала, она просто радовалась возможности наконец поесть и весело подпрыгивала у меня на коленях каждый раз, как я подносила ей ложку ко рту. Несколько минут мы с Роем молча наблюдали за девочкой.

– Я не устаю удивляться, какие они милые, – вздохнул Рой. – Им вроде бы должно быть грустно, а они все равно улыбаются. – Он пощекотал ножку девочки, и та со смехом отдернула ее.

– Я столько лет жду, когда что-то изменится, но все остается по-прежнему.

Рой всплеснул руками.

– Что, по-твоему, может измениться? Люди? Думаешь, в один прекрасный день все исправятся? Начнут вдруг заботиться о своих детях? Перестанут продавать наркотики? Да ничего не изменится, пока род людской существует!

Я снова начала поить Мию из бутылочки.

– Ну что, нашей крошке лучше? – Я усадила ее на стол. – Лучше нашей маленькой, да?

Не помню точно, что я болтала, но Мия заливисто смеялась.

– Тебе смешно?

Девочка хлопала себя по коленкам и восторженно попискивала.

– Смешно, да? Посмотрела бы ты на меня, когда я в ударе. – Я взяла ее на руки. – Тогда я и не так могу всех повеселить!

Она опять засмеялась. Я подала знак официантке, и та принесла еще молока. Рой перелил его в бутылочку, и я начала поить Мию. Вскоре малышка сонно обмякла у меня на руках. Кажется, она была не прочь провести так остаток дня.

Когда мы собрались уходить, официантка погладила Мию по ножке.

– Видишь, я же говорила – мамочка не даст тебе умереть с голоду!

Поблагодарив ее, я укутала Мию одеялом и вышла на улицу.

Мы отвезли девочку к Гаю и Сандре Майкл. Потом я вернулась в офис, чтобы составить отчет. К концу дня все вокруг только и говорили, что о планах на Рождество. Я углубилась в бумаги, надеясь, что так смогу избежать разговоров вроде «а ты на праздники остаешься или уезжаешь?». Моя уловка сработала. Впрочем, все сотрудники и так давно знали, что меня лучше не трогать. Все, кроме Роя.

– Марк работает в Рождество, Патти?

Я вздохнула. Так и знала, что избежать этой темы не удастся. Уже три года Рой приглашал меня отметить Рождество вместе с ним и его семьей, и я всегда отказывалась.

– Не знаю.

Он понимал, что я вру. Последние два года Марк работал в праздники. И нынешнее Рождество – не исключение.

– Когда узнаешь, скажи. Барбара собирается отмечать Рождество у меня, и дети с внуками тоже. Все будут очень рады тебя видеть! Барбара зажарит индейку и вообще наготовит разной вкуснятины.

Я собрала вещи и вручила Рою небольшой красиво упакованный еженедельник с его именем на кожаной обложке.

– А я для тебя ничего не приготовил. – Он был скорее расстроен, чем рад моему подарку.

– А мне ничего и не нужно. – Я натянула куртку и обняла Роя на прощание. – Счастливого тебе Рождества!

И еще до того, как он успел снять оберточную бумагу, я направилась к лифту. Оставшись одна, я вздохнула свободно. Приехала к себе, зашла в пустой дом и захлопнула дверь. Я не понимала, как люди могут с таким нетерпением ждать Рождества.