Цитаты из книги «Внутренний мир травмы. Архетипические защиты личностного духа»

Однако если ребенок пережил психическую травму, то есть на него обрушились непереносимые переживания, связанные с объектным миром, то негативная сторона Самости остается архаичной, не персонифицированной.

Диссоциация как защитный механизм психики позволяет человеку, пережившему невыносимую боль, участвовать во внешней жизни, однако это требует больших внутренних затрат.

психология и религия, так сказать, разделяют общий интерес к динамическим процессам, происходящим внутри человеческой психики.

люди, перенесшие психическую травму, постоянно обнаруживают себя в жизненных ситуациях, в которых они подвергаются ретравматизации

функцией этого амбивалентного стража, по-видимому, всегда является защита уцелевшего после травмы личностного духа и его изоляция от реальности.

то, что было признано защитой против дальнейшей травматизации, начинает играть роль главного фактора сопротивления любым спонтанным проявлениям я во взаимодействии с внешнем миром

Подобно иммунной системе организма, система самосохранения активно атакует те элементы внутреннего мира, которые она распознает как «чужеродные» или «опасные». В нашем случае такими «опасными» элементами, ставшими объектом внутренней атаки, были признаны те аспекты переживания пациентки, которые были связаны с чувствами уязвимости. Эти атаки способствуют уничтожению надежды на установление реальных объектных отношений и более глубокому уходу в мир фантазий. Точно так же, как ошибки иммунной системы оборачиваются разрушением той самой жизни, которую она призвана защищать (аутоиммунное заболевание), система самосохранения может превратиться в «систему саморазрушения», ввергнуть внутренний мир в кошмар преследования и аутоагрессии.

Благодаря знакомству с докторской диссертацией Юнга Росс понял, что симптомы диссоциативных расстройств обладают той же природой, что и явления спиритуализма, телепатии, телекинеза, ясновидения, контакты с полтергейстом и т. п.

Винникотт всегда рассматривал травму как неудачу окружения/матери в обеспечении «достаточно хорошего» ухода за ребенком, который бы поддерживал активные творческие отношения между внутренней и внешней реальностью.

Шут персонифицирует то, что Юнг называл архетипом Трикстера – идеалиста-донкихота; это фигура, постоянно меняющая свои обличья и нарушающая все границы, даже те, что пролегают между миром богов и миром людей.