Цитаты из книг автора «Дмитрий Воденников»

Дело в том, что мы перестали взрослеть.

К слову сказать, страх старости – это вообще одна из основных мук человечества

У Лорки есть такое эссе, где он пишет про знаменитую испанскую певицу. Что она там пела, не помню (наверное, жгучие испанские песни, возможно, даже танцевала, как Эсмеральда с козой). И вот однажды ее попросили спеть в узком избранном обществе – для лучших музыкантов, лучших поэтов и не последних философов того времени.

У Хулио Кортасара есть короткий рассказ «Мы так любим Гленду». Он как раз об этом. Там поклонники стареющей актрисы, чтоб уберечь ее от оскудения таланта, которое становилось для них все очевидней, приходят к выводу, что лучше ее убить… И их замысел – это не месть постаревшей целлулоидной возлюбленной (они не хотят ее в физическом смысле, потому что она изначально для них лишена тела). Их замысел бескорыстен. Они просто не хотят смотреть. Они слишком много вложили в нее любви, чтобы видеть теперь, что их жизнь напрасна. Она перестала светить – она должна умереть. Потому что она не человек, а энергоноситель. А они – кормятся светом.

Как бы ни относиться к персоналиям, но Майкл Джексон – конечно, человек, пошедший в этом смысле до предела. Сыгравший по-честному… Потому что через тебя проходит заряд такой силы, такая светоносная энергия чужой любви и собственной творческой судороги, что ты уже просто не различаешь границы. И это не он хочет осветлить кожу и подправить нос, а это изменения на самом глубинном уровне заставляют его выносить эту работу по самоустранению на поверхность. И нос отваливает

Самым удивительным в этих бегущих по какому-то взлетному полю мальчиках на тонких ножках было не то, что они были разноцветные, как египетские жуки-скарабеи, в своих переливающихся пиджаках, и не то, что они были вполне обыкновенными и радовались визжащим девочкам, а то, что они не желали гибнуть. Ни один из этих мальчиков на героя не тянул. Ни в комплекте, ни по отдельности.

Но теперь-то я знаю, что тогда ровным счетом ничего не понял. Я сам еще не знал этого механизма: прихода силы. Не знал элементарной вещи. Что? когда к тебе приходит удар (силы, успеха, энергии ли или личного дара), какое-то время тебе совершенно не важно – что делать: гибнуть, говорить с птицами, возрождаться из пепла, плясать под луной и деревом, писать музыку, стихи или длить свой разноцветный бег по аэродрому.

Ибо стихи – это всегда детская тьма. Это тьма, шепчущая тебе про будущее предательство той же женщины, которой ты пять минут назад приносил плоды. Про победу поэзии над любой любовью.

Надежда Яковлевна приводит ответ Осипа Эмильевича на свой вопрос: «А какая профессия противоположна работе поэта?» Мандельштам подумал секунды три и сказал: «Актер». И точно.

Понятно, что в человеке все время стучал этот мотор. Поэт – это вообще не тот, кто стихи пишет. И уж точно не тот, который пишет хорошие стихи. Поэт – это больное животное. Прислушивается, нюхает, пытается угадать. Припал брюхом (не ухом, это важно) к земле. И вдруг катается по ней, собирает репьи.