Но нас интересует не это. Нас интересует то, что в этом стихотворении действительно есть смирение. Похожее на усталость, но от этого смирение не перестает быть смирением.
Недавно я жил семь дней в питерском «Англетере». В том самом, где кончил жизнь самоубийством певец Черного человека и хулиган, любивший женщину сорока с лишним лет. Он тоже разыгрывал вначале карту дурачка. Говорил «окая», голосом, «каким заговорило бы, должно быть, ожившее лампадное масло». Носил опереточные сапоги. Потом имидж поменял. Хулиганил, пил.
Потом повесился.
Очевидный бог был милостив к моей любимой поэтессе (да, я люблю Ахмадулину больше Ахматовой, Цветаевой и Марии Петровых, есть в ней какое-то мужское доверие к миру, пробивающееся через все приписанное ей квазижеманство и манерность: в Ахмадулиной вообще сильна прививка обэриутов), и прощал ей многое.
Обыкновенный человек
с обыкновенными глазами
в обыкновенных очках
в обыкновенной шляпе с полями
в обыденной спецодежде
обыкновенные руки обыкновенно в карманах
имея в уме обыкновенные мысли
ходит под Богом.
Это опять Кулле.
Духовный человек вообще никогда не выходит из состояния раздражения, тихой ярости и внутренних противоречий, ненависти и протеста», – сказал однажды Томас Манн. Наверное, переблуждал в своей Венеции. В поисках смерти.
Ходасевич написал однажды (уж насколько был злой человек!):
Было на улице полутемно.
Стукнуло где-то под крышей окно.
Свет промелькнул, занавеска взвилась,
Быстрая тень со стены сорвалась —
Счастлив, кто падает вниз головой:
Мир для него хоть на миг – а иной.
Это не про самоубийство. Это про прыжок.
Вот и все. Ответ найден. Ты просто пращур, общий предок человека и долгопята, живший 55 млн лет назад. Не ищи никакого смысла в своей жизни. Единственный (надо сказать, мало утешающий) смысл твоей жизни в том, что однажды ты глотнешь ядовитый пар из древнего озера, упадешь на дно и тебя замуруют там на долгие миллионы лет какие-то неведомые твоему обезьяньему уму химические процессы.
Мы теперь больше не взрослеем, мы навсегда остаемся молодыми. Потому что как ни крути, но основная лакмусовая бумажка для определения наличия в тебе раствора молодости – это принцип «мне неизвестно». А мир, в котором мы сейчас живем, как раз и стал для нас окончательно неизвестным.