Глава 8

Эльдар вернулся домой мокрый, грязный, но довольный, что вообще выжил. В лесу во время бури его едва не придавило падающим деревом. Если бы не реакция ягуара, лежать бы ему сейчас на раскисшей дороге со сломанным позвоночником. Можно сказать, в рубашке родился. Да и когда вышел из леса на трассу, опять-таки повезло: остановился старичок на древнем как мир «Запорожце».

«Проклятые туфли!» – думал Эльдар разуваясь.

С одежды текла вода, образуя на паркете грязную лужу. Прежде чем идти под горячий душ, он зашел на кухню, развел в стакане с водкой чайную ложку красного перца и залпом выпил.

Через полчаса, приняв душ, переодевшись в чистые джинсы и съев два бутерброда с ветчиной, Эльдар сидел на кухне за чашкой чая и думал, что делать дальше. Черномора больше нет, от него не осталось даже праха. Зато в лесу есть фиолетовое нечто, которое убило четырех человек. Сообщить в полицию? Это было бы разумно. Он представил себе лица служителей закона, когда те увидят чудовищный бутон. Хотя нет, вряд ли теперь возможно подойти к нему близко, там ведь по лесу расползлись черные жгуты – схватят и утащат в сердцевину любого смельчака.

– Фух… – его передернуло.

Ягуар внутри нервничал, чувствовал, что опасность не миновала. Да, цветок в лесу, на большом расстоянии от города, но кто знает, на что он способен?

Дождь за окном стал тише. Настенные часы показывали 18:45.

Эльдар допил чай и подумал, какими словами будет рассказывать в отделении полиции о том, что произошло: Черномор взорвал каменное дерево, а потом появился громадный фиолетовый цветок и утащил неизвестно куда и Черномора и Кирилла и Эдика и, по всей видимости, и Воя. Бред! Хотя если полицейские не поверят, то могут поехать в заповедник и увидеть доказательство. Но вернутся ли они? А пока будут выяснять, не посадят ли его в «обезьянник»? Им только дай повод. У Эльдара случались конфликты с местными стражами порядка, и выручало лишь заступничество Черномора. А теперь, как пить дать, запрут в клетку. Нет, это недопустимо. Недопустимо, пока ягуар чувствует опасность.

Полиция подождет, решил Эльдар. Но Элле нужно все рассказать. Девчонка должна знать о гибели отца. Нелегкий шаг, но он должен его совершить, не то перестанет сам себя уважать.

«Расплата за то, что я бросил Воя», – подумал Эльдар и тяжело вздохнул.

Ягуар внутри не противился такому решению, значит, так тому и быть: он сегодня же все расскажет Элле. Эльдар вдруг поймал себя на мысли, что она единственный человек на свете, к которому испытывал теплые чувства. Ему нравился вызов в ее глазах, внутренняя борьба. А главное, она была полной противоположностью той девушки, что однажды убил ягуар…

Это случилось осенним вечером в пригородной электричке. Эльдар был единственным пассажиром в вагоне. Он сидел в полусонном состоянии и смотрел на мельтешение огней в темноте за окном. Когда до Москвы оставалось ехать не больше получаса, в вагон зашла девушка. Эльдар подумал, что она похожа на привидение. У нее было худое изможденное лицо с запавшими глазами, грязные белокурые волосы, а во взгляде ужасающая пустота. Девушка устроилась на сиденье в начале вагона, уставившись в пол перед собой. Ее трясло, лицо то и дело морщилось. Она вынула из кармана куртки смятую пачку сигарет и закурила, причем зажигалку смогла зажечь только с пятого раза.

Эльдар чувствовал, как начинает злиться ягуар, зверь чуял запах смерти, исходящий от девушки. Она относилась к тому типу людей, которые опустившись на дно, не пытались подняться, готовых на все ради минут сладостного забвения. Обычно ягуар относился к таким людям более спокойно, но в тот вечер зверь разозлился, пустота в глазах девушки привела его в бешенство.

Она сидела и курила, поднося сигарету к потрескавшимся губам. Дым кружил вокруг головы и казался частью спутанных белокурых волос.

Ягуар заставил Эльдара вынуть из внутреннего кармана кожаного пиджака складной нож, подняться и пойти к девушке. Она все так же смотрела в пол, мерцающий красным огоньком окурок выпал из пальцев и покатился под сиденье. Эльдар подошел и молча вонзил лезвие ей в сердце. Он потом вспоминал, как легко оно вошло в плоть, не зацепив ребра. Все произошло так обыденно. Девушка не издала ни звука, лишь посмотрела на Эльдара, а он увидел в ее глазах свое отражение, ягуара с белыми блестящими клыками. Она завалилась на сиденье, будто усталый путник решивший вздремнуть под мерный стук колес электрички.

Злость в звере стихала. Эльдар погладил девушку по голове, думая, что совершил правильный поступок, возможно, самый правильный в своей жизни. Она не должна была рождаться, и он исправил эту ошибку. Теперь ей не придется самой убивать себя день за днем. Она свободна. Ему вдруг очень захотелось узнать ее имя, но ягуар запретил лезть к ней в карман в поисках документов. Нужно было уходить.

Эльдар проследовал в другой вагон и на первой же станции вышел. Он никогда не жалел о содеянном. А когда познакомился с Эллой, увидел в ней полную противоположность той опустившейся девушки. В дочке Черномора была сила, которая заставила ягуара почувствовать уважение. После того, как Элла попала в аварию, в ее глазах тоже начала появляться пустота, но Эльдар видел, как девушка с ней боролась. И победила. Теперь ее ожидает новое страдание и новая борьба. Что ж, такова жизнь. Но она должна знать о гибели отца. Если он ей не скажет, это будет сродни трусости.

«Нужно идти», – подумал Эльдар и, быстро допив чай, вышел в коридор.

Мысленно воздав хвалу человеку придумавшего удобную обувь, надел кроссовки, кожаный пиджак и уже собирался покинуть квартиру, но его остановил ягуар. Зверь сказал, что неплохо бы прихватить пистолет, ведь тревога не желала отступать.

Черномор, Кирилл и Эдик остановились на опушке. Их лица кривились, будто от невыносимой муки, тела сотрясала дрожь. Эдик упал на колени и захрипел, загребая скрюченными пальцами грязь. Рядом извивались жгуты – один поднялся над землей, заметался, а потом его разорвало, как дуло неисправного ружья. На месте разрыва, яростно пульсируя, начала набухать фиолетовая почка. Она вздувалась, росла, на ее поверхности прорезались тонкие красные линии похожие на сосуды. Бутон достиг размера баскетбольного мяча, а через несколько секунд уже стал не меньше колеса грузовика. Снизу бутона выползли и вошли в землю бледные корни.

Листья на растущих радом кустах ежевики начали темнеть, сворачиваться, ветви поникли. По стволам деревьев потянулись трещины, кора крошилась, облетала, устилая землю трухой. Бутон тянулся все выше и выше, как пиявка, вытягивая жизненные силы из всего вокруг. Деревья трещали, лишаясь соков, листва опадала серыми струпьями. Бутон стал огромным, а затем лепестки с гулом раскрылись, будто челюсти чудовища. Из сердцевины выскочили жгуты и быстро поползли вдоль опушки.

Черномор, Кирилл и Эдик перестали трястись. Получив от цветка энергию, они продрались сквозь молодую поросль, и вышли на трассу, где в нескольких сотнях метрах в сторону города виднелся пост ГИБДД, с припаркованным рядом автомобилем.

Молодой сержант Ахманов затушил в пепельнице сигарету, не отрывая взгляда от страниц книги «Участь Салема» Стивена Кинга. Сейчас он читал до того захватывающую главу, что не замечал ворчания лейтенанта Куценко, который, сидя за столом, менял батарейки в рации.

– Охренеть! – прошептал Ахманов, быстро перевернув страницу.

Куценко недовольно покосился на сослуживца, вздохнул и пробормотал:

– Хорошо хоть дождь прошел. Ненавижу слякоть. По мне, так лучше бы всегда была жара, как в пустыне. А в Лондоне, говорят, постоянно дожди идут. Я бы не смог там жить. Не-а, такой климат не для меня, – он отложил рацию и постучал пальцами по столу, задумчиво глядя на ползающую по стене муху. – А ты, Ахманов, хотел бы жить в Лондоне? – сержант не ответил, целиком погрузившись в чтение. Куценко покачал головой: – Вот дал мне Бог напарничка… Скучно с тобой. Вообще, день сегодня скучный, – будто в подтверждение своих слов, он широко зевнул, показав ровные зубы цвета слабого кофе.

Дверь в помещение с грохотом распахнулась, в проем вошел человек, у которого из всей одежды были только грязные штаны. А его лицо…

Куценко почувствовал, как на затылке зашевелились волосы. Ахманов выронил книгу и захлопал глазами. Ему казалось, что чудовище из романа Стивена Кинга, каким-то образом, стало реальным. В пустых глазницах вошедшего человека ворочались черные черви.

– Привет, ребята, – прохрипел Черномор. – Как служба? Не скучаете?

Вошли Эдик и Кирилл.

Ахманов открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в глотке. Черномор в мгновение оказался возле сержанта, схватил за горло. Ахманов дернулся, пытаясь вырваться, локоть задел пепельницу и та упала на пол, окурки разлетелись в разные стороны.

Куценко метнулся к автомату, который лежал на тумбочке у противоположной стены, но не успел сделать и шага – из обрубка руки Кирилла вырвались черные нити. Они обвились вокруг головы лейтенанта, как тонкие арканы. Куценко закружился на месте, закричал, но тут же подавился нитями, которые лезли в глотку. Он упал на пол, пытаясь отодрать от лица эту гадость и чувствуя, как по пищеводу будто течет расплавленный металл, заполняя легкие и желудок.

Тем временем нити выскочили из глазниц Черномора и блестящими иглами вонзились в лицо Ахманова. Они ползли под кожей, вспарывая плоть. Сержант заорал, схватился руками за нити, но те опутали пальцы и стянули так, что хрустнули фаланги. Черномор приоткрыл рот и зашипел, будто змея, из носа потекла серая слизь.

Эдик стоял возле выхода и смотрел черными, как деготь, глазами на мучение полицейских. Его дыхание было тяжелым, крылья носа вздувались. Внезапно он разразился диким хохотом, похожим на карканье ворона.

Нити, одна за другой, втянулись в культю Кирилла. Куценко лежал на полу и дергался в припадке, изо рта текла пена, глаза темнели, словно заполняясь болотной мутью.

Ахманов стоял, обессилено опустив руки, рот был открыт в безмолвном крике, под кожей словно ползали черви, из ран на лице текли струйки крови. Черномор толкнул сержанта в грудь и тот безвольной куклой упал в кресло и задрожал.

– Замечательно, – проговорил Черномор. Он развернулся и пошел к выходу.