Глава 4
Заоблачный замок

Месяц яёй 21-го года Тэнмон (март 1552). Касугаяма, Этиго.

Господин Норимаса грустил. Он проклинал себя, буквально, хлестав руками по своему лицу. Дёргал свои усы, рвал волосы, бился лбом об пол и даже растоптал чарку из-под сакэ. В конечном итоге, он снова топнул по расколотым черепицам и засадил осколки себе в стопу. Белый таби его правой ноги, мгновенно окрасился в багровый цвет.

– А-а-гх! – взвыл Норимаса, упав на ягодицы и хватаясь за ногу. – Проклятье! Проклятый Ходзё! Проклятый кубо! Проклятый Томосада! Проклятая Этиго! Будьте вы все прокляты!

– Что случилось Норимаса-сама?! – в комнату вбежал среднего роста крепыш в коричневом, с белым рисунком, хитатарэ и озабоченно взглянул на тосковавшего гостя. – Вы поранились? – увидав окровавленную ногу Норимасы, он стремглав оказался рядом с ним и аккуратно помог снять таби. Не раздумывая ни на мгновения, крепыш оторвал от своего одеяния рукав и быстро замотал пораненную ногу. – На первое время сойдёт. – заключил он. – Сейчас я позову лекаря. Он обеззаразит рану и сменит повязку.

Крепыш хотел было умчаться, но Норимаса остановил его.

– Погоди! Как, ты говорил, твоё имя?

– Кагэсукэ господин. – поклонился крепыш. – Но вы, можете называть меня Ёкицу.

– Хорошо. – Норимаса приветливо улыбнулся. – Скажи мне Ёкицу, когда уже прибудет господин Кагэтора? Я не могу ждать так долго!

– Но вы прибыли только два часа назад. – удивился Кагэсукэ. – Я отправил гонца Кагэторе-сама, но… я думаю, что он прибудет не раньше поздней ночи или даже утром. У него очень важные дела в Нагаоке. Хотя, когда он узнает, кто почтил его своим присутствием, то непременно и без промедлений двинется в Касугаяму. Вы присядьте Норимаса-сама. Сейчас придёт лекарь, а после, я пришлю к вам девушек вместе с вкуснейшими блюдами и сакэ.

Норимаса поднял брови. Это предложение ему было по вкусу. Конечно, в сложившейся ситуации не время для веселья, но что ещё делать в этом скучном замке, во время долгого ожидания его хозяина. К тому же, Норимасе просто некому больше обратиться, кроме как к Нагао, бывшим вассалам и сторонникам.

После посещения лекаря Норимаса снова заскучал. Обещанного Кагэсукэ развлечения всё ещё не было, и он придался хандре.

– Будь они все прокляты. – тяжело вздохнул Норимаса. – А как всё хорошо начиналось…

Началось всё семь лет назад, когда бывшие враги, они же родственники, выходцы из клана Уэсуги – Огигаяцу Томосада и Яманоучи Норимаса объединились против Ходзё Уджиясу. Этот, отъявленный негодяй и выскочка, возомнивший себя завоевателем и не заслуженно именуемый «Львом Сагами», долго и упорно пытался изгнать Уэсуги с их земель. Выскочкой его называли не случайно. Его дед, будучи обычным ронином, с помощью своих верных союзников – предательства, коварства, лицемерия и вероломства, захватил провинцию Сагами, а после и близлежащие земли. Ко всему прочему, этот отпетый старик, сумел присвоить себе город Камакура, бывшую столицу сёгунов Минамото и даже отстроить его заново. Когда этот проходимец умер, его сынок, вконец обнаглев, взял себе древнюю фамилию Ходзё и продолжил дело отца, расширяя свои владения. Однажды, кто-то сказал, – «Богатство клана рушится на третьем поколении», как же этот человек ошибался. Этим третьим поколением и оказался Уджиясу. Поначалу его никто не воспринимал всерьёз, даже собственные вассалы, потому как «Лев Сагами» занимался делами, отнюдь не военными, заботясь больше о своём благосостоянии. На это и клюнули объединённые силы Уэсуги, решив отобрать обратно свои земли. Однако, сталось так, что Уджиясу ничуть не уступает своим деду и отцу, а то и вовсе превосходит. Он легко разбил Уэсуги и продолжил заниматься своими делами, а именно, враждовать с Имагава и Такэда. Пока Уджиясу был занят, Томосада и Норимаса снова собрались с силами и, заручившись поддержкой Асикага Харуудзи ставленником сёгунов в регионе Канто, напали на стратегически важный замок Кавагоэ, принадлежавший Ходзё.

Армия Уэсуги была поистине могуча и переваливала аж за пятьдесят тысяч воинов, тогда, как в замке противника было не больше трёх тысяч. Командовал обороной Кавагоэ зять Уджиясу, а по совместительству и названный брат, Ходзё Цунашигэ, прозванный «Золотым Хатиманом». Этот-то «Хатиман» и продержал вражескую армию под стенами целый год. За это время в стане Уэсуги чего только не было. Дезертирство, пьянство, разврат и убийство. Всё это разбавлялось периодичными вылазками осаждённых, что ещё больше деморализовало армию. В конце концов, одной из долгих и похожих друг на друга ночей, армия Уэсуги была разбита в пух и прах. А всему виной оказалось очередная вероломная выходка Ходзё. Уджиясу прислал сообщение, что сдаст замок Кавагоэ, если его защитники будут отпущены. Все согласились на его предложение и уже начали праздновать долгожданную победу, как коварный Ходзё застиг мнимых победителей врасплох. Армия Уэсуги не готовая к битве, оказалась зажата в клещи, между Уджиясу и вышедшим из замка, Цунашигэ. В ходе сражения был убит Огигаяцу Томосада, Асикага Харуудзи бежал в свой замок Кога, а Яманоучи Норимасе пришлось скрыться на севере в провинции Кодзукэ.

Но на этом злоключения бедного Норимасы не завершились. Он, довольно рьяно, начал искать новых союзников, но, к сожалению, так и остался ни с чем. Клан Сатакэ из Хитати, отказал сразу, поскольку у него и своих проблем хватало. Мураками из Синано, поначалу согласились, но, как по наваждению, на них напал клан Такэда. Совсем отчаявшись, Норимаса, растрачивая последние сбережения, нанял новую, хоть и небольшую, но всё-таки армию. Собрав, абсолютно разных по статусу, людей, он решил дать отпор Ходзё в замке Хираи, что находился в провинции Кодзукэ. Само собой, кроме наёмников, у Норимасы остались верные люди, но их было настолько мало, что канрэй, а именно такой титул носил Уэсуги Норимаса, даже не озаботился обеспечить их жалованием, а точнее, ему просто не хватило на это средств. Поэтому, вскоре, почти все «верные» разбежались, оставив своего господина с его бравыми наёмниками. Норимаса, рассчитывал, если и не победить Ходзё Уджиясу, то хотя бы отбиться. Да так, чтобы тот убрался обратно в свои земли. Но, даже наёмная армия не смогла устоять против пытливого ума «Льва Сагами». Даже самый преданный слуга Уэсуги, Нагано Наримаса, командовавший обороной Хираи не смог наладить хорошую оборону, с помощью разрозненной толпы наёмников. Этот старый вояка, чей возраст перевалил за пятый десяток, знал толк в оборонительной войне, но и ему не суждено было спасти клан Уэсуги от полного разгрома.

Казалось, всё было кончено и Норимаса, уже было смирился с поражением. Именно тогда, Нагано и посоветовал ему бежать в Этиго.

– О чём ты говоришь Наримаса? – обречённо вопросил канрэй. – Этиго больше неподвластно Уэсуги. Нагао… – он всхлипнул. – Подлые Нагао, забрали всю власть себе! Разве ты не слышал?

– Всё так. – согласился Нагано. – Но и Нагао уже не те.

– Что ты имеешь ввиду? – с малой толикой надежды, поинтересовался Уэсуги.

– Те, кто много лет назад предали ваш клан, давно покинули этот мир. Узурпатор Тамэкагэ и все его сыновья, погибли в кровавой междоусобице. – Наримаса сделал паузу. – Кроме одного. Младший сын Тамэкагэ, Кагэтора нисколько не похож на своего отца. Он…

– Тьфу ты! – Норимаса презрительно сплюнул, оборвав Нагано и отвернулся, показывая, что не желает его больше слушать. – Я всё это знаю! Именно этот Кагэтора и забрал всю власть у моего покойного родственника Сададзанэ! К твоему сведению, именно Нагао сейчас сюго, а не Уэсуги, как должно быть!

– Господин! – неодобрительно воскликнул Наримаса. – Дайте же договорить! Когда я закончу, будьте уверены, вы измените своё решение.

– Ладно. – кивнул Уэсуги. – Но только по короче. У нас тут осада, как-никак.

– Кагэтора не отбирал власть у сюго. – продолжил Нагано, пытаясь изъясняться как можно лаконичней. – Сададзанэ-сама сам отдал ему пост, перед своей смертью. А тот, Кагэтора, поклялся, что восстановит клан Уэсуги в своих правах, чего бы это ему не стоило.

– Вот как? – заинтересовался Норимаса. – Значит, ты говоришь, что мне стоит собираться в Этиго и попросить…Нет, потребовать у Кагэторы помощи, ссылаясь на его клятву!

– Вы правильно меня поняли. – улыбнулся Нагано.

– Тогда, чего же мы ждём!? – Норимаса оживлённо подпрыгнул с пола, встав на ноги. – Тацувакамару, собирайся! Мы едем в Этиго! – позвал он своего сына.

Юноша, совсем ещё ребёнок, не старше одиннадцати лет и непрошедший обряд гэмбуку, оторвался от бойницы и удивлённо воззрился на отца.

– Я никуда не еду! – решительно заявил он. – Я нужен здесь, в Хираи!

– Мальчик мой! – поражённо воскликнул канрэй. – Какой Хираи? Ты слышал Нагано? Замок обречён, и мы вместе с ним, если не уберёмся отсюда.

– Нет! – упрямо ответил Тацувакамару. Он, как и все в замке, был облачён в доспех и, как и все, наблюдал за врагом из бойницы тэнсю. – Вы глава клана отец! Вы должны сохранить себе жизнь и отомстить Ходзё! А я, как почтительный сын, должен прикрывать ваш отход!

Норимаса залился слезами. Он ещё долго пытался убедить Тацувакамару, оставить эту затею, но мальчик был не преклонен. А когда с улицы донёсся рёв нападающих врагов, Нагано начал торопить своего господина. Растроганный храбростью сына и глубоко опечаленный расставанием, Норимаса решился. Он поручил Тацувакамару заботам его опекуна Цушикада Шинсукэ, наказав, что, если замок наверняка падёт, они должны будут бежать. Шинсукэ поклялся, что не оставит своего воспитанника в беде. Тогда, Норимаса крепко обнял сына и поспешно, не оборачиваясь, удалился из тэнсю и вскоре бежал из замка.

Но даже после этого, беды не покинули его. Нагано Наримаса, оставил своего господина по дороге и удалился в свой замок Минова, где находилась вся его семья и которую, он намеревался защищать. Норимаса остался лишь с пятью слугами, с которыми двинулся дальше. Но в Этиго он попасть так и не сумел. Шёл месяц мицуки⁷ и горный перевал Микуни, ведший из Кодзукэ в вотчину Нагао, был полностью завален снегом. Норимасе пришлось переждать зиму в замке Нумата, стоящего недалеко от дороги к перевалу у подножья гор. Местный владелец-каро, был лоялен к клану Уэсуги, поэтому любезно предоставил канрэю кров. Всё это время, пока Норимаса провёл в Нумата, он не находил себе места. То пытался преодолеть перевал по снегу, но, не пройдя даже ри, возвращался назад. То порывался вернуться в Хираи, хотя давно было известно, что замок пал. Он даже не имел ни малейшего представления, что случилось с Тацувакамару. Ходили слухи, что мальчик погиб, другие утверждали, что он попал в плен, но были и такие, которые рассказывали, будто он скрылся в соседней провинции вместе с несколькими вассалами Уэсуги. Норимаса надеялся, что последние утверждали верно, но всё равно был не спокоен. В конечном счёте, канрэй начал пить. Сначала по несколько дней, потом недель и, наконец, достиг отметки в целый месяц.

Однажды, после очередной попойки, хозяин замка Нумата Акиясу, вывел не протрезвевшего Норимасу на одну из своих смотровых башен и указал на юг. Уэсуги потирал глаза, закрывавшись рукавом косодэ от восходящего солнца, пока, наконец, не увидел, в нескольких ри от замка, пестреющие, словно цвета радуги, несметные полчища знамён Ходзё. После такого зрелища, безмерно горюющий канрэй, тут же протрезвел. Замок незамедлительно ввели в осадное положение, но Ходзё атаковать не спешили и с места не двигались.

Так прошёл целый месяц. Враги обложили все пути отхода, кроме одного – дорогу на Этиго. Тогда Норимаса и решился. Нумата Акиясу снабдил канрэя и его спутников припасами на несколько дней и пожелал удачи. С тяжёлым и неспокойным сердцем, Норимаса тронулся в путь.

Несмотря на то, что у подножья гор, весна уже давно пришла, в горах всё обстояло совсем по-другому. Снег здесь, едва начал таять, но деваться было некуда, позади враги, слева и справа непроходимые и высокие горы, а впереди…впереди Норимасу ждало спасение…

– В пути я потерял двоих спутников. – жаловался Норимаса, троим женщинам, которых привёл Кагэсукэ. Те вились вокруг него словно змеи. Одна гладила его по волосам, будто мать жалела ребёнка, вторая делала ему массаж целой ноги, а третья, то и дело подливала сакэ и подносила к губам бедного канрэя. – Одного задрали волки, вовремя ночного привала, а второй сорвался в пропасть, прихватив с собой всю нашу провизию.

– Ужас! – воскликнула одна из девиц, та, что гладила Норимасу по голове, которая покоилась у неё на коленях. – И как же вы добрались до Касугаямы без еды?

– Это был сущий кошмар! – продолжал причитать канрэй. – Мы шли целых три дня, без единой крошки во рту. Благо, один из моих слуг додумался растопить снег в своих ладонях, и мы вдоволь напились.

– Вы настоящий герой! – поддакивала массажистка. – Не каждый сможет вот так! Целых три дня без еды! Подумать только!

Норимаса тяжко вздохнул, вспоминая свой нелёгкий путь.