Глава 2
Периоды развития, научные направления, школы и теории криминологии

§ 1. Периодизация истории криминологии

1. Принято считать, что научное осмысление проблемы преступности и противодействия ей приобрело более или менее систематический характер во второй половине XVIII в. Возникновение криминологии как науки, в то время еще не получившей своего названия, связывается с классической школой уголовного права. В развитии криминологии с известной долей условности можно выделить четыре периода. Первый (классический) длился со второй половины XVIII в. приблизительно до последней трети XIX в., второй (позитивистский) охватывает конец XIX – начало XX в., третий (плюралистический) имеет протяженность от начала до середины XX в., четвертый (гуманитарный) – с середины XX в. по настоящее время.

2. Классический период криминологии непосредственно вытекает из идейного течения Просвещения эпохи перехода от феодализма к капитализму (XVII–XVIII вв.). Он предшествует и затем сопутствует преобразованиям в государственной, общественной и духовной жизни после буржуазно-демократических революций в Европе. В это время наука отходит от господствовавшей прежде теологической трактовки преступления как «духовного падения», рассматривавшегося исключительно в качестве результата действия сверхъестественных сил. Предпринимаются попытки рационального, чисто теоретического объяснения того, почему человек совершает преступление. Разрабатывается значительно более гуманный подход к преступникам, к мерам уголовного наказания и деятельности карательных органов государства. Виднейшими представителями классической криминологии являются Ч. Беккариа (1738–1794) и И. Бейтам (1748–1832).

3. Позитивистский период в качестве своих предпосылок имел, с одной стороны, осязаемый европейским обществом во второй половине XIX столетия рост числа преступлений, с другой – бурное развитие естественных и гуманитарных наук. Возросшей потребности в более глубоком понимании преступности отвечало появление новых методов исследования. В науки, изучавшие человека, внедрялись приемы, заимствованные из точных дисциплин, что, в частности, привело к появлению антропологии, социологии и статистики.

Методологическую основу криминологических учений позитивистского периода составляет философия позитивизма. Возникшая в первой трети XIX в., она стремилась собрать положительный количественно определенный материал о разных сторонах жизни. Позитивизм О. Конта называют философией среднего уровня, поскольку ее автор отрицал необходимость подниматься до мировоззренческих проблем. «Средний уровень», характерный для криминологии конца XIX в., сохраняется и теперь.

Мировоззренческое осмысление философии преступления остается, как правило, за пределами научно-криминологической теории. Некоторые философские идеи по этому поводу скорее можно встретить в философской или в художественной литературе. Одним из корифеев философии преступления признан русский писатель Ф. М. Достоевский. По сравнению с умозрительной наукой классического периода, позитивистская криминология отличается широким использованием статистических и других фактических данных о совершаемых преступлениях и преступниках.

Позитивистская криминология развивается в двух основных направлениях: биологическом и социологическом. Граница между ними со временем несколько размывается, наблюдается взаимопроникновение, выражающееся, в частности, в появлении психологических теорий криминологии.

4. Биологическое направление – антропологическая (туринская) школа, основоположником которой является Чезаре Ломброзо (1835–1909), – возникло в итальянском городе Турине. Позднее биологическое направление пополнилось рядом теорий, в числе которых выделяются теория опасного состояния, теории различных биологических предрасположений (конституционального, эндокринного, генетического). В криминологических теориях данного направления преступное поведение в значительной мере объясняется различными биологическими особенностями человека, предрасполагающими его к совершению преступления. Не являются исключением и суждения о неустранимости врожденной предрасположенности к преступлению у определенных категорий преступников. Некоторые представители биологического направления предлагали применять к лицам, совершившим преступление, меры хотя и гарантирующие предотвращение опасного поведения, но в принципе не совместимые с элементарной гуманностью.

В разное время отдельные авторы предлагали такие меры, как пожизненная изоляция, кастрация, лишение жизни. Причем в качестве основания для их применения выдвигалось не совершение преступления, а наличие предрасположенности к таковому. Конечно, не все криминологи – приверженцы биологического направления были сторонниками столь жестких предупредительных мер. Иные из них полагали, что поскольку лица с биологической предрасположенностью к преступлению не ответственны за свое поведение, постольку общество должно обращаться с ними так же гуманно, как с тяжелобольными.

5. Социологическому направлению дала начало уголовно-социологическая школа, которая использовала в качестве идейной основы социологию О. Конта. Видными представителями указанной школы являются М. В. Духовской (Россия), Ф. Лист (Германия), С. В. Познышев (Россия), Э. Ферри (Италия), И. Фойницкий (Россия). Эти ученые выдвинули идею социальной обусловленности преступного поведения, не отрицая, впрочем, в той или иной мере также значения биологических факторов.

Уже в конце XIX в. в криминологии стали применяться методы социологических исследований. Во многих странах исследовалась статистика преступлений и применяемых к преступникам наказаний, изучались данные, характеризующие контингент преступников, предпринимались попытки составить перечень причин преступного поведения, исследовать их сущность и оценить с количественной стороны. Рассмотрение динамических рядов числа преступлений, совершенных в разных странах, и отдельных видов преступлений позволило осуществить первые прогнозы преступности.

На ранних этапах социологическому изучению преступности было присуще стремление охватить как можно большее число факторов, обусловливающих преступления (теория множественности факторов). От одного исследования к другому число этих факторов увеличивалось, удавалось найти все новые и новые обстоятельства, способствующие преступной активности. Для данной теории факторов характерно рассмотрение причин преступлений вне какой-либо концепции, позволяющей выделить наиболее существенные из них.

6. Плюралистический период развития криминологии характеризуется обилием разноплановых теорий, объясняющих преступность и предлагающих меры противодействия ей. Его отличает более отчетливое, чем это было прежде, стремление к формулированию концептуальных построений. В рамках этого периода могут быть выделены социологическое, биосоциальное, социально-психологическое направления. Часть социологических концепций основывалась при этом собственно на социологии (теории социальной дезорганизации – Э. Дюркгейм, Р. Мертон), конфликта культур (Т. Селлин, Дж. Волд), а часть – на социальной психологии (теории дифференциальной связи – Э. Сатерленд), клеймения (Г. Беккер, Ф. Танненбаум).

7. Гуманитарный период развития криминологии отличает появление тенденции к защите прав и интересов человека – будь то потерпевший от преступления или сам преступник. В современной криминологии западных стран причины преступного поведения нередко ставятся в прямую зависимость от недостатков общественного устройства, связываются с экономическими, социальными, культурными проблемами. Эта тенденция особенно усилилась после Второй мировой войны. Совершение преступлений объясняется нищетой, безработицей, фактическим неравенством отдельных групп населения. В криминологии усиливается критика властей как за неэффективную политику противодействия преступности, так и за неспособность наладить такое общественное устройство, которое бы не порождало столь массового воспроизводства преступлений, как это происходило в мире после Второй мировой войны.

Применительно к гуманитарному периоду криминологии уместно отметить такие концептуальные подходы, как, например, конфликт культур (Дж. Волд), интеракционизм (Э. Лемерт, Г. Беккер), теория человеческих ценностей (Ф. Фильзер), школа криминогенных подсистем (Д. А. Шестаков), постмодернистская конституциональная криминология (С. Генри, Д. Милованович), интегративная криминология (Г. Берек), аболиционистская криминология (Н. Кристи), миротворческая криминология (Пепински, Брейсвелл).

Криминологи социалистических стран, говоря о преступлениях в капиталистических странах, объясняли их не только перечисленными выше проблемами, но напрямую выводили из самого капиталистического способа производства, присущих ему антагонистических классовых противоречий. Гораздо более осторожный подход можно наблюдать в аналогичных исследованиях, касающихся стран социалистической ориентации.

До середины 70-х годов в работах ученых социалистических стран преступность не связывалась с проблемами, нарастающими во всех областях жизни указанных стран. И лишь во второй половине 70–80-х годов намечаются первые попытки отхода от традиционной схемы сведения причин преступного поведения к «родимым пятнам капитализма». А к концу так называемого периода застоя в работах отдельных криминологов как в Советском Союзе, так и в других социалистических странах наметилась тенденция к объяснению феномена массового совершения преступлений крупномасштабными социальными противоречиями, сформировавшимися внутри самого общества. В последние годы этот реалистический взгляд на преступность становится все более популярным.

§ 2. Криминологические идеи классической школы уголовного права

1. Говоря о классической школе криминологии, мы имеем в виду систему идей о преступлениях и борьбе с ними, сформировавшуюся в рамках так называемой классической школы уголовного права. Ее основателем был родившийся в Милане маркиз Чезаре ди Беккариа. (Beccaria) (15.3.1738–28.11.1794), итальянский просветитель, юрист и публицист. Он учился в иезуитской коллегии, затем в университете Павии получил степень доктора прав. Основные положения своего учения он сформулировал в знаменитой книге «О преступлениях и наказаниях», впервые опубликованной на французском языке в 1764 г. Основываясь на идеях Монтескье и других великих просветителей XVII–XVIII вв., Беккариа создал принципиально новую для своего времени теорию. Находясь на популярной тогда позиции «общественного договора», он утверждал, что «существуют три источника нравственных и политических начал, управляющих людьми: божественное откровение, естественные законы и добровольные общественные отношения».^[33] Беккариа обнаруживает глубокое понимание причин преступного поведения. Его теория актуальна и сегодня, несмотря на колоссальные изменения, которым за минувшее время подверглись общественные структуры.

Источник преступлений Беккариа усматривает во «всеобщей борьбе человеческих страстей», в столкновении частных интересов. По его мнению, «с расширением границ государства растет и его неустройство, в такой же степени ослабляется национальное чувство, побуждения к преступлениям увеличиваются соразмерно выгодам, которые каждый извлекает для себя из общественного неустройства».^[34] Преступную активность человека Беккариа объясняет главными движущими началами, направляющими людей к любым как вредным, так и полезным и даже самым возвышенным действиям. Достаточно убедительно в качестве этих начал он называет наслаждение и страдание.^[35] В классическом труде Беккариа имеется не только диалектическое осмысление воспроизводства преступлений под воздействием общественных противоречий,^[36] но и психологическая трактовка механизма индивидуального преступного поведения.

Важное значение для криминологии имеет также прогностический взгляд Беккариа на перспективы противодействия государства преступлениям. Вывод этот лишен необоснованного оптимизма, он реалистичен: «Невозможно предупредить все зло». Далее автор делает существенное замечание о том, что число преступлений увеличивается соразмерно росту населения и возрастающим отсюда столкновениям частных интересов.^[37]

2. Особую ценность у Беккариа имеют идеи о методах реагирования государства на совершаемые преступления. Эти идеи оказали и продолжают оказывать огромное влияние на теорию уголовного права и практику карательного законодательства. Не без их влияния в различных странах с неодинаковыми социальными системами возникла социальная профилактика преступлений как одно из направлений государственной деятельности.

Выступив принципиальным противником жестокости наказания, считая ее далекой от «природы общественного договора», несправедливой, Беккариа высказал сомнения в какой бы то ни было пользе жестоких наказаний.^[38] «В те времена и в тех странах, где были наиболее жестокие наказания, – замечает он, – совершались и наиболее кровавые и бесчеловечные действия, ибо тот же самый дух зверства, который водил рукой законодателя, управлял рукой и отцеубийцы, и разбойника».^[39] В условиях своего немилосердного времени Беккариа выступил против смертной казни, что требовало гражданской смелости. Ведь даже в наши дни, на рубеже тысячелетий, предложение отменить смертную казнь вызывает у части общества негодование. «Смертная казнь не может быть полезна, потому что она подает пример жестокости… Мне кажется нелепым, что законы… которые запрещают и карают убийство, сами совершают его и для отвращения граждан от убийства сами предписывают совершение его публично», – заявлял Беккариа. Вместе с тем он реалистично относился к тому, как его идеи могут быть восприняты: «Голос философа слишком слаб, чтобы возвыситься над воплями того множества людей, поводырем которых является слепая привычка. Но немногие мудрецы, рассеянные по лицу земли, в глубине своего сердца откликнутся мне».^[40]

Беккариа поставил вопрос о целях уголовного наказания и предложил такое его решение, которое по сей день находит непосредственное отражение в законодательстве многих стран. «Цель наказаний, – писал он, – заключается не в истязании и мучении человека и не в том, чтобы сделать несуществующим уже совершенное преступление… цель наказания заключается только в том, чтобы воспрепятствовать виновному вновь нанести вред обществу и удержать других от совершения того же. Поэтому следует употреблять только такие наказания, которые при сохранении соразмерности с преступлениями производили бы наиболее сильное и наиболее длительное впечатление на душу людей и были бы наименее мучительными для тела преступника».^[41]

3. В центр обоснования классической школой уголовного наказания поставлено преступление. Соразмерность между преступлением и наказанием представлялась Беккариа олицетворением справедливости. Он писал, что «препятствия, сдерживающие людей от преступлений, должны быть тем сильнее, чем важнее нарушаемое благо и чем сильнее побуждения к совершению преступлений».^[42] Эта криминоцентричность уголовного права является характерной чертой классической школы, отражая как сильные, так и слабые ее стороны. При данных обстоятельствах личность преступника не то чтобы отодвигалась на второй план, но попросту игнорировалась. Считалось, что «не должно быть одинакового наказания за два преступления, наносящие различный вред обществу».^[43] Однако из этого утверждения вытекало, что равной каре за равное преступление должен быть подвергнут как взрослый, так и подросток, как лицо, совершившее преступление преднамеренно, так и содеявшее его под влиянием сильного душевного волнения, как человек, преступивший закон впервые, так и рецидивист.

Классической школой сформулирован ряд карательных принципов, и прежде всего незамедлительность наказания, сходство между природой преступления и природой наказания и, наконец, приписывавшийся В. И. Ленину принцип неотвратимости наказания. Именно Беккариа определил этот принцип следующим образом: «Одно из самых действенных средств, сдерживающих преступления, заключается не в жестокости наказаний, а в их неизбежности…»^[44]

4. Классическую школу уголовного права следует считать одновременно и школой криминологии еще и потому, что в ней сформулированы идеи предупреждения преступлений. Ш. Монтескье,^[45] а вслед за ним Ч. Беккариа высказались о том, что «лучше предупреждать преступления, чем наказывать. В этом – главная цель всякого хорошего законодательства».^[46] Впоследствии данная формула была подхвачена К. Марксом.

Чрезвычайно важно то, что классическая школа связывает предупреждение преступлений со свободой и просвещением. «Порабощенные люди всегда более сластолюбивы, распутны и жестоки, чем свободные».^[47] Беккариа был против чрезмерного запретительства, неоправданного расширения сферы уголовного закона. «Хотите предупредить преступления? – писал он. – Сделайте так, чтобы законы были ясными, простыми, чтобы вся сила нации была сосредоточена на их защите и чтобы ни одна часть этой силы не направлялась на их уничтожение».^[48]

Предупредительная стратегия классической школы строится на сочетании наслаждения и страдания в качестве важнейших стимулов поведения. Она предусматривает награждение добродетели.^[49] При этом подразумевается такая организация государственной деятельности, при которой сами носители власти должны быть более заинтересованы в соблюдении законов, чем в их нарушении.^[50]

Самым верным, хотя и самым трудным, средством предупреждения преступлений Беккариа считал усовершенствованное воспитание. Не потеряло актуальности его предостережение от бесполезного множества изучаемых молодежью предметов, чему должен быть противопоставлен точный их выбор. К добродетели он рекомендовал идти «легкой дорогой чувств, а не сбивчивой дорогой наказаний, убеждением в неизбежности, вредности последствий».^[51]