Глава 5

Очнувшись, первым делом я увидел потолок. Такой себе самый обычный потолок коричневого цвета. Хм. Кажется, из натурального дерева. Забавно. И почему моя последняя мысль, перед тем как я потерял сознание, содержала уверенность в серьезных последствиях? Чувствовал я себя отлично. Тело не болело. Мозги вроде как в порядке. Странно. Хотя кое-что меня все же беспокоило. Звенящее ощущение пустоты в голове. Словно я потерял что-то очень важное и ценное. Мысли вяло катались внутри сознания. Создавалось впечатление, что мой мозг – огромный пустой шар, в котором из стороны в сторону на самом дне почти неразличимо болтался мой текущий разум. Не очень приятное ощущение. Я даже сказал бы, очень сильно неприятное чувство.

– Вижу, вы уже очнулись, молодой человек! – раздался мужской голос справа от меня.

Я лениво повернул голову и уставился на седовласого мужика с пронзительными зелеными глазами. И что это за перец передо мной? Хотел было спросить, но передумал. Лень. Уж не знаю почему, но во мне царила апатия. Мне было пофиг, кто он, где я, где Оля и чем все закончилось. Где-то очень глубоко внутри я все же хотел получить ответы на эти вопросы, но это было настолько глубоко, что казалось не важным. Будь что будет, а мне и здесь тепло, уютно, и мухи не кусают.

– Меня зовут Андрей Иванович Спасский, – между тем продолжил мужик, подходя к моей кровати.

На заднем фоне мелькнула очередная ленивая мысль. Так вот каков профессор, спасший Ольгу. Хм. Кстати говоря, кого-то он мне лицом напоминал. Хм-м-м. Сильно напоминал. Вот только кого? А ну и черт с ним. Ломать еще себе голову по этому поводу.

– Как я и предполагал, – усмехнувшись, оценивающе посмотрел он на меня. – У вас, молодой человек, явные признаки психического расстройства на почве учиненной вами глупости, – и довольно потирая руки, добавил: – но это мы сейчас устраним.

В любое другое время я насторожился бы, но сейчас мне было фиолетово. Думаю, даже если бы на нас падал метеорит, то моя реакция не изменилась бы. Между тем профессор протянул руку вперед и остановил ее ладонью вниз точно над моим лицом, сантиметрах в десяти. На меня чуть не упал кулон, который возник из ниоткуда в его руке, словно у профессионального фокусника. Этот кулон в форме монеты с дыркой в середине висел буквально в сантиметре от моего лица, раскачиваясь как маятник на цепочке. Туда-сюда, туда-сюда. Почему-то это завораживало.

В какой момент я отключился, так и не понял. Но когда очнулся, четко осознал, что в этот раз я проснулся по-настоящему. Мои мозги будто взорвались фейерверком эмоций. От такого резкого ощущения я моментально сел в кровати и быстро осмотрелся. Руки сами собой ощупали тело. Уф! Слава богам! Все цело и невредимо. А главное, в этот раз котелок варил вроде как нормально. Апатия исчезла, словно и не было. Только после осознания данного факта я наконец смог сосредоточиться на окружающем. Комната выглядела как самая обычная и явно не медицинская. Моя кровать, пара шкафов у стены, окно, через которое светило дневное солнце, шторы по бокам, скромная люстра сверху и сидящий возле меня на стуле тот самый профессор Спасский.

– Здрасте, – только и смог я сказать на автомате.

– И вам доброго дня, – улыбнулся он мне. – Вижу, в этот раз вы себя чувствуете уже намного лучше.

– Есть такое дело, – пристально всматриваясь в его лицо, произнес я.

– У меня что-то с лицом? – он явно растерялся от моего настойчивого взора.

– Да как бы не то чтобы с ним что-то было не так, – задумчиво произнес я. – Но теперь я понимаю, почему вы спасли Ольгу. Вы ведь ее отец?

– Отец? – недоуменно уставился он на меня. – С чего вдруг вы так решили?

– Насколько я знаю, вам Ольга уже рассказала, что я являюсь подопечным одного из особистов? – прищурившись, произнес я и тут же продолжил, не давая ему ответить. – Так вот. Нас там не только бутеры хавать учат. Мы как бы проходим полное обучение. Правда, не все готовы зубрить материал как я, но для меня любые новые знания – это свет познания истины, – сморозил я первую пришедшую мне в голову глупость, оправдывающую мое утверждение.

Ну не мог же я ему рассказать, что у меня идеальная память и некоторые навыки из прошлой жизни? Один из таких навыков – физиогномика. Метод определения типа личности человека, его душевных качеств и состояния здоровья, исходя из анализа внешних черт лица и его выражения. Правда, большинство людей этот навык считают псевдонаукой, и я даже отчасти с ними согласен. Все же данные, полученные подобным методом, довольно приблизительные. Но как по мне, и таких иногда более чем достаточно. Например, девок в парке я склеил именно благодаря этому навыку.

Вот и здесь. Форма ушей. Овал лица. Мимика. Губы. Нос. Изгибы подбородка. На первый взгляд, эти черты мало напоминали лицо Оли. Но это лишь на первый взгляд. Если же знать некоторые закономерности, то можно увидеть правду. Дело в том, что ушные раковины, некоторые изгибы губ, частичная мимика лицевых мышц, а также форма носа, полная или частичная, очень часто передается по наследству. Иногда практически повторяя ту или иную часть лица. В данном случае Оля не получила полную копию какой-либо части лица от профессора, но ключевые особенности совпали. Уверен на все сто. Он ее отец!

– Хотите сказать, что у МСиБа есть метод определения родственных связей по лицу? – насмешливо смерил он меня взглядом. – Боюсь, в данном предмете вы явно пропустили очень многое. Вы ошибаетесь. Оля – не моя дочь.

– Ну тогда вы будете не против, если я поделюсь с ней своими догадками, и мы, дабы убедительно продемонстрировать мою глупость, сделаем ДНК-тест? Так ведь? – хитро прищурился я.

– Хм. Однако, вы весьма интересный молодой человек, – хмыкнул он в ответ. – Только очнулись и уже начали удивлять. Что же, хорошо. Отчасти вы правы. Оля – моя родственница. А если быть точным, она моя внучка.

– Ух ты! – растерянно вырвалось у меня. – Вот это поворот! И она явно об этом не знает.

– Нет. И я хочу, чтобы так и осталось, – нахмурился он в ответ.

– Да я как бы не против, но позвольте узнать, почему?

– Это личное, – сухо произнес он.

– Хм. Тогда не понимаю, что меня должно сдерживать… – нагло начал я, но был прерван.

– Дар поглощения, о котором знаю пока только я, – победно осадил он меня, сверкнув глазами.

– Эм-м-м… Однако, у вас интересное предположение, – аккуратно произнес я, лихорадочно ища выход из ситуации. Кажется, разговор принимал очень опасный оборот.

– Это не предположение, а факт, – хмыкнул он с превосходством. – Но я не собираюсь о нем сообщать кому-либо. К тому же у вас, молодой человек, хватает и других опасных секретов.

– Эм-м-м… Что? – растерянно вырвалось у меня.

– Вы посланник бога, – уверенно произнес он, твердо глядя прямо мне в глаза. – Тот, кто уже прожил одну жизнь в другом мире и теперь получил второй шанс. А раз вы здесь появились, то значит, нашей планете опять грозит смертельная опасность. И мне бы хотелось узнать, в чем именно она заключается, и как я могу помочь вам ее устранить.

– Вы хотите помочь? – изумленно уставился я на него.

– Верно, – тяжело вздохнул он в ответ. – И я понимаю, что для вас это звучит неожиданно, но в этот раз я не собираюсь совершать ту же ошибку, что и в прошлом.

– Ошибку?

– Да, – печально покачал он головой, отводя взор в сторону. – Когда-то давно, более пяти веков назад, нашему миру тоже грозила опасность. Но тогда я был молод и глуп. Вместо того, чтобы помочь посланнику бога, я отвернулся от него. В итоге наш мир был спасен, но цена его спасения оказалась слишком высока. Вся моя родня погибла. Мать, отец, два брата и младшая сестра, – профессор опять тяжело вздохнул. – А ведь если бы я тогда ему помог, то возможно, этого удалось бы избежать. Но что есть, то есть.

– Пять веков назад? Посланник бога? Смертельная опасность? – удивленно перечислил я. – А можно поподробнее. А то я что-то не припомню подобного в учебниках истории.

– История пишется победителями, – грустно изрек он. – Мало кто из ныне живущих помнит о том, что произошло тогда. А те, кто помнят, либо предпочитают молчать, либо сами причастны к переписыванию истории…

Слушая рассказ профессора, я не знал, что и думать. С одной стороны, ему как бы незачем врать, но с другой, как-то его история слишком сильно отличалась от общеизвестной. С его слов выходило, что когда он был молодым, в этом мире началась мировая война магов, спровоцированная извне. Эта война грозила уничтожением всего живого на планете. Война, в которой никто не остался бы в живых. Более того, в какой-то момент на планету прибыли захватчики другой расы, дабы окончательно поставить точку в вопросе выживания людей как расы.

Именно в этот момент появились так называемые «посланники богов». Они пытались остановить войну и направить все силы людей против настоящего врага, который все это время прятался в тени. И нет, врагами были не гальзары. В тот раз виновниками катастрофы были альвы. Очень похожая на людей раса, но имеющая некоторые существенные отличия по внешности и физиологии. Если коротко обобщить описание профессора, то по своей сути альвы очень похожи внешне на эльфов из фэнтези моего прошлого мира, при этом они имели способность к трансформации. Трансформироваться они могли как в животных, так и в других существ. Все зависело от клана принадлежности этих альвов. Такой себе микс оборотней с эльфами.

Если подумать, то очень опасные кадры. Вот идет себе по улице милая пушистая кошечка. Ты такой к ней подходишь с целью погладить, а в ответ получаешь смертельный удар магией. Однако, жутко. А если добавить тот факт, что в списке трансформации кроме обычных животных: кошек, собак, лисиц, волков, медведей, тигров, оленей и тому подобных, – есть еще и необычные, и очень убойные, то получалась и вовсе нерадостная картина. К убойным относились те кланы альвов, что могли трансформироваться в монстров из аномалий. Всяких там здоровых рогатых демонов, бронированных гидр и тому подобных. Одно хорошо. У каждого клана всего один вид трансформации, и сменить его они не могли.

В общем, именно эти ребятки решили захватить нашу планетку под шумок мировой войны магов. И это у них почти получилось. Ибо некоторые из людских государств пошли на поводу у альвов. Впрочем, все испортили посланники богов. Они смогли консолидировать основные силы человечества за своей спиной, а затем провели мощную контратаку в мир самих альвов. Зачем? Как оказалось, причина была банальна. Совет архимагов. Эти уникумы, вместо того чтобы защищать нашу планету, зачем-то решили напасть всем составом на альвов еще до начала мировой войны магов. Но вместо уничтожения врага попали в ловушку.

Альвы не были дураками. Они понимали, что если нашу планету продолжат защищать архимаги во главе с Теслой, то им не победить. Да и мировая война вряд ли началась бы. Потому они сначала каким-то образом спровоцировали архимагов на десант в свой собственный мир, а уж потом перешли к захвату нашей планеты. Как именно им удалось это сделать и каким образом они смогли обезвредить архимагов, заключив их в некий абсолютный магический барьер, профессор не знал. Он тогда был очень занят, совершал ту самую роковую ошибку своей жизни.

Дело в том, что наш Андрей Иванович Спасский в то время являлся не безродным и никому не известным магом, а на секундочку, наследным принцем великой империи Зуон! Оказывается, зуонцы не такие уж и крутые перцы. Есть определенные пределы их бессмертия. Точнее, не самого бессмертия, а сохранности их памяти о прожитых жизнях. Дело в том, что если после смерти зуонец в течение месяца не найдет тело-сосуд, в который сможет вселиться, то есть новорожденного ребенка человеческой расы, то его память сотрется. Причем полностью.

Казалось бы, секрет мегаважный и серьезный? Но не совсем так. Разве кто-то в здравом уме и рассудке мог допустить даже мысль о том, что на нашей планете рождаемость детей упадет в какой-то момент до нуля? Может, кто-то и мог, но явно не зуонцы. Они считали, что до предельного срока их душа всегда сможет найти сосуд. Но они, как теперь понятно, ошиблись. Мало того, что мировая война, мягко говоря, не располагала к зачатию новой жизни, так еще и альвы умудрились что-то там такое распылить в нашем воздухе, из-за чего примерно на год все бабы стали бесплодными. И да. Они не сами потом восстановились, а только после того, как альвы были разбиты и архимаги смогли найти решение проблемы.