– Он лечился у доктора Эбермана, я узнавал – он уважаемый врач.

– Эберман?! – удивился собеседник. – Имперский хирург?! Вы кого хотите оперировать, сэр?!

Я понял, что прокололся, нужно было либо выкладывать все, либо уходить.

– Генерала Генриха эр Горна, – нехотя признался я.

Доктор удивленно присвистнул и замолчал.

– Пахнет государственной изменой, – промычал он, – даже просто от того, что я знаю о ваших намерениях.

– Доктор Хоккингс, вопрос стоит по‑другому. Я хочу помочь хорошему, сильному человеку, который ради непонятных мне принципов хочет умереть. Хотя сколько пользы он принес и принесет, если останется жить, можно даже не гадать.

– То есть вы хотите выкрасть генерала, отрезать ему ногу и приделать ему протез, несмотря на то что, едва он придет в сознание, он тут же вас убьет за то, что вы с ним сделали?

– Ну, это будет не совсем обычный протез, как я уже сказал, он будет почти таким же, как его живая нога.

«Я очень сильно надеюсь, что записи сэра Червиваля по этой теме не ошибочные».

– Но все остальное верно?

– Да, сэр. – Когда я придумал свой план, он мне не казался таким безумным, как сейчас, из уст доктора Хоккингса.

– Вы точно ненормальный. – Он, покачивая головой, вернулся на свое место. – Могу я узнать ваше имя, сэр?

– Рэджинальд ван Дир. – Больше скрываться не имело смысла после столько сказанного.

– Вы тот, кто убил Кукольника? – Внезапно его голос охрип.

Я, удивленный сменой его настроения, молча кивнул.

– Тысячу гиней за операцию, пятьдесят за инструменты, десять за морфий и перевязочные материалы. Мне нужны будут средства, когда меня лишат работы после этой вашей авантюры. – От его сухого и делового голоса у меня засосало под ложечкой.

«А ведь он сразу согласился, только когда узнал про Кукольника», – подумал я, и у меня внезапно мелькнула мысль‑озарение.

– Эм‑м‑м, вы кого‑то потеряли, сэр? – осторожно поинтересовался я, чтобы подтвердить свою догадку.

Доктор ничего не ответил, опустив голову, лишь глухо повторил:

– Вы согласны? На меньшее я не готов.

– Доктор, при любом исходе дела я заплачу вам три тысячи гиней. – Я сглотнул ком, который образовался у меня в горле при виде человека, из которого за секунду словно вытащили внутренний стержень.

Пока он не ответил, я выписал чек на полторы тысячи и оставил его на столе.

– Будьте готовы через три недели, я не смогу предупредить вас заранее, поэтому либо приеду сам, либо пришлю кого‑то от своего имени.

Он промолчал, поэтому я принял это за согласие и вышел за дверь нужно было теперь найти механика, который согласится выполнить мой второй необычный заказ.

– Прибыли, сэр. – Наш парокар, скрипнув тормозами, остановился рядом с высоким трехэтажным домом в самом элитном квартале города. Это было понятно хотя бы по тому, что движение здесь было непрерывным, а количество и разнообразие моделей парокаров не поддавалось исчислению. Уж я‑то насмотрелся на них в квартале ремесленников, но тут, стоило выйти наружу и посмотреть на дорогу, как рот непроизвольно открывался. С трудом заставив себя повернуться к дому, я огляделся. Широкая и чистая улица, по которой прогуливались люди, словно была вырвана из другого мира. Весь остальной город был тих и угрюм из‑за военного положения, а царящая здесь атмосфера диссонировала с тем, что я видел час назад у военного госпиталя.

Я посмотрел влево и вправо, убеждаясь, что улица действительно являлась центром сосредоточия ювелирных, часовых и инженерных лавок. Со всех сторон виднелись вывески, говорящие о роде деятельности их хозяев.

«Начну, пожалуй, с этого дома», – решил я, глядя на трехэтажный дом, у которого мы остановились.

Дом был разделен на две половины, поскольку левый вход вел в ювелирную мастерскую, а правый – в инженерную.

Толкнув дверь, которая, несмотря на массивность, легко поддалась, я зашел внутрь. Приветливо звякнул механизм, как на часах у нас в поместье, и в комнату сразу вышел молодой человек. Пока я осматривал стеклянные витрины, на которых лежали различные механизмы, протезы, а также аниматроны, он подошел ближе.

– Чем могу быть полезен, сэр?

Я повернулся к нему.

– Хочу заказать протез, вот чертеж. – Я достал набросок и протянул ему.

Молодой человек достал монокль из верхнего кармана пиджака и, зажав его в глазу, взял у меня чертеж и стал его рассматривать.

– Странная конструкция, сэр. – Он вернул его мне. – Но мы готовы взяться за его исполнение, цена, правда, будет большая.

– А срок? – спросил я, стараясь говорить тише, чтобы стоявший у входа Фрэнк не слышал весь наш разговор.

– Два месяца, не меньше. Слишком уж нестандартные требования, – покачал головой он.

– Это слишком долго, – удивился я. – Может быть, я доплачу за срочность?!

– Дело не в деньгах, – смутился он, – точнее, я бы мог отложить все текущие заказы, но больше всего времени потребует поиск материалов. Указанные алмазы в накопителе нужно будет еще найти. Камней таких размеров у нас просто нет.

– Спасибо за потраченное время. – Я понял, что ловить тут больше нечего, поэтому откланялся и пошел на выход.

– Фрэнк, может, ты подождешь меня возле машины? – спросил я охранника, когда мы вышли на улицу. – Центр города, что со мной может тут случиться?

– Нет, сэр, моя обязанность быть рядом.

– Хорошо, тогда пойдем дальше. – Я не очень и рассчитывал, что смогу от него избавиться, но попытаться стоило.

В следующей часовой и инженерной мастерской меня также вежливо отшили. Одни давали срок три месяца на производство, вторые просто не взялись за такой сложный проект.

«Вот тебе и улица инженеров! – Выйдя из инженерной мастерской, где меня опять отшили, возмущенно подумал я. – У меня уже не остается времени на поиски!»

– Мистер Рэджинальд, – обратился ко мне Вилли, который вышел из машины и присоединился к нам, когда мы второй раз прошли мимо нее по другую сторону дороги.

– Да, Вилли?

– Все хвалят цех Часовщиков на Оксфорт‑стрит, 25, у меня их часы, – смутившись, сказал он. – Чудесный хронометр, сэр, не могу на него нарадоваться.

– Он же стоит приличных денег! – удивился Фрэнк. – Откуда он у тебя?

– Подвозил я как‑то одну герцогиню… – Вилли закатил глаза и прищелкнул языком.

– О нет, беру свои слова назад, – тут же стал отнекиваться охранник, – не хочу ничего знать об этом.

– Мы тогда опустили передние сиденья. Она, кстати, была с той стороны, где ты сейчас сидишь, Фрэнк. – Водитель явно наслаждался ситуацией, когда охранник стал смущаться разговора на пикантные темы. – Она была так горяча, что ее соки пришлось вытирать в гараже потом два часа, представляешь?

– О боже, зачем я спросил? – страдальчески повторил Фрэнк, развеселив нас обоих.

– Хорошо, Вилли, пойдем туда, надеюсь, хоть там нам не откажут, – отсмеявшись, сказал я, осматриваясь и ища на вывесках домов их номера.

Здание, на котором виднелась цифра «25», было совсем недалеко от того места, откуда я начал свои поиски, нужно было всего лишь пройти чуть влево, а не вправо, как сделал я. Дом был из красного кирпича, украшенного по всему фасаду затейливыми деталями часовых механизмов, увеличенными в десятки раз. То тут, то там стрелки часов двигались в такт крутящимся шестерням, отсчитывая прошедшие минуты.

– Красота, – заключил я, прежде чем толкнуть деревянную дверь с литым металлическим львом вместо ручки, во рту он держал кольцо.

Мягкий звон колокольчиков сопроводил открывание и закрывание двери, и я оказался в часовом царстве. Куда я бы ни посмотрел, везде были часы. Маленькие, большие, золотые, деревянные, резные и без декора – все это тикало, звенело и постукивало. Я пораженно осмотрелся.

– Сэр, рада приветствовать вас в цехе Часовщиков, чем могу быть полезна? – Из‑за прилавка вышла миловидная женщина с рыжими волосами и зелеными глазами. Я так засмотрелся на это необычное сочетание, которое не встречал ранее, что даже не сразу ответил. К тому же она была одета в необычное платье с открытыми плечами и глубоким вырезом, который я тоже не смог пропустить, осматривая ее всю.

– Сэр? – Женщина явно знала причину моего молчания. Я понял это по ее мягкой улыбке и серьезным глазам.

– Простите, миледи. – Я снял котелок и чуть склонил голову. – Возможно, я не по адресу, но мне сказали, здесь можно найти хорошего инженера.

– Могу я спросить для чего, сэр? – осторожно спросила она, покосившись на вошедшего за мной Фрэнка и Вилли, одетых как братья‑близнецы.

– Мне нужен протез человеческой ноги. – Я в который раз за сегодня достал чертеж с размерами. – Тут я, конечно, все схематически накидал, но, если нужно, готов обговорить детали. Назовете цену?

– Индивидуальный заказ, а также срочность оплачиваются дорого, сэр. – Она явно была не в восторге от моего посещения, хотя я не понимал почему. Ее тон после входа охранников сразу похолодел на пару градусов.

– Так сколько?

Женщина замялась, явно боясь произнести вслух сумму.

– Мама, у нас гости? – Громкий голос раздался рядом с прилавком. На звук охранники потянулись к бокам пальто, но из‑за ширмы, отделяющей остальное помещение от магазина, к нам вышла девушка чуть младше меня возрастом.

– Дженни, ты не вовремя, вернись к себе! – строго сказала женщина, на что Дженни, которая была словно маленькой копией своей матери, не обратила ни малейшего внимания. Вместо того чтобы послушать ее, она подошла ко мне и взяла чертеж в руки.

– Хм, рисовали, словно курица лапой, – хмыкнула она, вызвав взрыв негодования со стороны матери:

– Дженн, это заказчик!!!

– То‑то ты его хотела отшить из‑за сопровождающих его ищеек полиции. – Малявка явно путала все берега, кивнув на нахмурившихся охранников.

– Мисс, вы можете его сделать или нет, я теряю время. – Мне было, конечно, интересно общество таких необычных красоток, но время поездки у меня было ограничено, и с каждой новой мастерской, где мне отказывали, его становилось еще меньше.

– Как нечего делать, – пожала плечами она. – Но мне хотелось бы увидеть того, для кого он предназначен.

– С этим есть определенные проблемы. – Я обрадовался, что хоть кто‑то согласился после просмотра чертежа. – Может, все‑таки сначала озвучите цену?

– Цену говорит всегда дедушка. – Дженни снова пожала плечами. – Мы с мамой сегодня тут случайно остались, все ушли на похороны.

– Если вы беретесь его изготовить, то срок всего три недели.

– Справлюсь за две! – Дженни задрала нос, вызывая у меня смешанные чувства. Верить ли этой малявке или нет, ведь все остальные не соглашались даже на месяц.

Девица, видимо, уловила что‑то в моем взгляде, поскольку кинулась обратно в подсобку и спустя десяток секунд притащила мне частично собранный аниматрон.

– Вот, смотри, над чем я сейчас работаю. Видишь, какая тонкая работа? – Она нежно, словно ребенка, держала его в руках и показывала мне детали. Я был вынужден признать, очень умело и даже изящно.

– Хорошо, я нанимаю вас, мисс, осталось только оговорить цену. – Я поднял взгляд с механизма на девушку.

«Похоже, она и вправду знает, о чем говорит, тем более первая, кто согласился выполнить заказ в указанный мной срок».

– Ну, аниматрон под заказ, дедушка говорил, стоит около двухсот гиней, так что за такой сложный протез с тремя накопителями и бесшумными соединениями – не меньше пятисот гиней, без учета материалов.

– Дженни! – ахнула ее мама, когда та назвала гигантскую сумму.

– Зачем, кстати, в нем нужны такие мощные накопители, да еще из таких крупных алмазов?

«Она прочитала все мои комментарии к качеству и возможностям протеза? – удивился я. – А ведь взглянула на него всего секунду. Нанимаю однозначно!»

– Согласен, – спокойно сказал я, вызвав уже сдвоенный выдох удивления, оставляя ее вопрос без ответа.

Дверь зазвенела колокольчиками, и в помещение вошел старик в траурной одежде. Он посмотрел на двух громил, на меня, на двоих женщин и спокойно спросил:

– Можно узнать, что здесь происходит?

Узнав о подробностях заключенной внучкой сделки, старик возмущенно раскричался:

– Да как ты посмела?! Да я тебя!

Его громкий голос доносился через тонкую занавеску, вызывая у нас с охранниками улыбки. Женщина же за прилавком то краснела, то бледнела, когда тоненький голос не только не замолкал в ответ, но и становился угрожающим:

– Да, деда, я смогу это сделать, что ты мне все время какую‑то мелочь подсовываешь?! Надоело! Хочу настоящий проект!

Голоса становились все громче, пока, наконец, женщина не зашла за занавеску и не зашипела на спорящих.

– Все, делай что хочешь, но если не справишься, будешь выплачивать всю неустойку сама! – почти сразу же вслед за этим сдался дед.

– Деда, я тебя обожаю! – За громким поцелуем последовали быстрые шаги, и спустя еще минуту из‑за ширмы показалась довольное лицо Дженни.

– Куда едем? Где пациент? Мне инструменты собрать надо, – заявила она.

– Пока никуда, вас сначала проверят, поговорят, и, если с вами не будет проблем, мы встретимся. – Я вытащил из кармана чековую книжку и выписал чек на десять гиней, протянув его ей. – Это чтобы вы понимали серьезность моей просьбы, мисс. Завтра вас вызовут, если что‑то пойдет не так, эти деньги будут неплохой компенсацией за неприятный разговор.

– Хорошо. – Она удивилась, но взяла протянутый чек.

– Ван Дир?! – прочитала она мою подпись. – Вы – сын главы цеха ремесленников?!

– Да, – едва не скрипнув зубами от этого упоминания, коротко ответил я.

– Тогда надену завтра свое лучшее платье, – подмигнув мне, ответила Дженни и умчалась снова за занавеску, к нам же вышел старик.

– Прошу простить меня, уважаемые господа, у нас такого никогда не бывает. Просто от чахотки умер мой лучший помощник, так что на похоронах присутствовал весь цех, – некого было оставить в лавке, кроме моей дочери и внучки. Прошу меня еще раз простить за эту сцену.

– Ничего, сэр, мы даже получили некоторое удовольствие, – широко улыбнулся я, а когда он закашлялся, я повернулся и кивнул своим охранникам, показывая на выход.

– Мне она понравилась. Бойкая девица, – сказал я Фрэнку, садясь в машину. – Надеюсь, механик из нее такой же бойкий.

– Ох и достанется же кому‑то такая жена, – покачал головой он, садясь на переднее сиденье.