Глава 4
Другой план

– Второй лейтенант, ногу выше! – Зычный голос генерала, который ни на шаг не отступал от своего плана, мучил меня второй месяц. За это время я не только окончательно возненавидел армию и все, что с ней было связано, но также и себя за то, что поменял спокойную и почти свободную жизнь антианиманта на ученика исповедника со всеми этими дурацкими правилами и законами. Если бы я тогда знал, когда в минуту слабости захотел побегать по утрам, что это в действительности наступит, я бы никогда даже в мыслях об этом не заикнулся. К сожалению, действительность превзошла все мои ожидания. Генерал, который от боли и заражения крови должен был валяться в кровати и умолять, чтобы ему кололи морфий, превозмогая себя и свое тело, участвовал во всех пробежках (пусть и на коне рядом). Кроме всего прочего, у нас были каждодневные стрельбы и разбор последних сражений и тех, что были в насыщенной истории империи. Эр Горн проводил занятия строго по расписанию, которое он для меня составил.

Я пытался, честно пытался заставить себя ненавидеть его, как и армейскую жизнь, что он мне устроил, но не мог. Смотреть на человека, который не дает себе поблажек, железной волей подавляя боль, хотя с каждым днем я видел, как ему становится все хуже и хуже. Когда он думал, что его никто не видит, его лицо кривила гримаса боли и он берег ногу, но все тут же прекращалось, когда кто‑то входил в комнату или я спрашивал, не нужно ли ему что‑нибудь. Лицо генерала тут же становилось спокойным и безмятежным, словно и не было терзавшей его тело боли. Так что, как бы я ни пытался возненавидеть его или хотя бы испытывать к нему неприязнь, у меня этого совершенно не получалось. Генерал эр Горн был образцом того, что я пытался в свое время найти в отце. К тому же сэр Энтони оказался прав, постоянное нахождение вместе заставляло мою ауру все лучше и лучше чувствовать колебания души генерала. Когда в самом начале нашего знакомства я осознанно пытался дотронуться до его громадной и насыщенной энергией души, моя воля вначале натыкалась на острейшее сопротивление, но в последние недели я все чаще и чаще мог смешивать свою ауру с его, и его воля не ставила мне барьеры. Так что польза от занятий с ним однозначно была, не говоря уже о том, что Элиза сделала мне комплимент, проведя ладонью по начавшему подтягиваться животу:

– Ты мужаешь, Рэджи, – это так здорово.

Вот так, ненавидя то, чем мы с ним занимались, но уважая и признавая сильного и волевого человека, я готовился к событию, которое должно было перевернуть обе наши жизни. Сэр Энтони, видя мои способности к совместной синхронизации, дал нам еще месяц, чтобы стать еще ближе и я смог войти в резонанс с душой генерала. Вот только я решил несколько изменить планы, стараясь не думать, к чему это потом приведет. Мне крайне не хотелось убивать человека, который воплощал в себе все качества того, кем бы я хотел стать в будущем.

– Мистер Стоун, у меня к вам просьба. – Я выкроил время среди постоянных занятий и нашел якобы своего инженера. Я не раз пытался обращаться к нему с просьбами, но он все время отнекивался, что ему за это не платят и он занят. В этот раз я решил или настоять на своем, или расстаться с ним. Какой толк мне от инженера, который ничего для меня не делает?

– Какая, мистер ван Дир?

Инженер обитал в хорошо оборудованной мастерской, занимаясь каким‑то большим механизмом. Он обернулся ко мне с маленьким пинцетом в руках и с увеличительной линзой на одном глазу, которая была частью хитроумного механизма его шляпы.

– Мне нужен протез ноги, размеры я вам дам.

– Простите, мистер, но я работаю над проектом мисс Тевас.

– Энни? – удивился я. – У нее же есть свой механик.

– Он не успевает, поэтому она попросила меня заняться частью своего механизма.

– То есть мой механик подрабатывает на стороне, забив на мои просьбы? – уточнил я, выходя из себя. Первый раз я попросил его сделать Айду менее громкой, поскольку у нее начали скрипеть механизмы и она иногда падала. Стоун забрал собаку, но вернул ее точно без изменений. Во второй раз я попросил его подогнать мне под руку револьвер, который подарил мне генерал за то, что я выполнил его норматив по сборке и разборке, – с тем же результатом. Револьвер у меня взяли, но вернули в точно таком же виде, как я его и приносил.

– Это не так, мистер. – Инженер отвернулся от меня, выказав полное неуважение. – Просто сейчас я занят.

Смысла спорить с человеком, которому плевать на угрозы, я не видел, поэтому направился прямиком к учителю, который обитал в моих бывших комнатах.

– Сэр Энтони! – Я ворвался в комнату без стука, поскольку был зол на механика и забыл обо всяких приличиях. Картина, которая открылась, потрясла меня. Стоя на коленях возле кресла, до боли знакомая женская фигурка делала поступательные движения возле паха моего учителя. Сердце кольнули ревность и неприязнь.

«Мне она, значит, отказывалась это делать, а другому – пожалуйста. Да еще и кому? Старику!»

На мой голос они одновременно повернули головы, причем Элиза покраснела вся целиком.

– Простите, зайду попозже. – Я взял себя в руки и вышел за дверь, прикрыв ее, но остался рядом.

Через пару минут дверь открылась, и Элиза выскользнула из комнаты исповедника, стараясь не встречаться со мной взглядом. Я посмотрел ей вслед, затем постучался и зашел в комнату.

– Да, Рэджинальд, что ты хотел? – безмятежным тоном поинтересовался учитель, словно вовсе и не использовал соблазнительный ротик моей служанки не по прямому назначению.

Усложнять свои взаимоотношения с ним я не стал, поскольку никакой любви к Элизе я давно не испытывал, а теперь так и вообще буду относиться к ней соответственно ее поведению.

– Хочу заменить мистера Стоуна. Он не выполняет мои распоряжения и полностью для меня бесполезен, сэр.

– Странно, – удивился он. – Энни о нем очень хорошего мнения. Ты уверен? У меня некем его заменить, все механики сейчас заняты.

– А если я сам найду себе инженера, так будет можно?

– Если он пройдет проверку тайной полиции, то конечно. – Исповедник пожал плечами. – Но тогда тебе нужен цеховой механик, только они могут попасть к нам.

– Тогда, с вашего разрешения, я могу поехать в город? Лучшие цеха ведь на Оксфорт‑стрит?

– Да, хорошо, я поговорю с сэром Артуром. Если он согласен, то ты сможешь выехать. Кстати, а зачем тебе механик, над чем‑то работаешь?

– Айда стала скрипеть, да и револьвер, что подарил мне сэр эр Горн, хотелось бы подогнать по руке, а мистер Стоун оказался полностью бесполезен.

– Хорошо. – Мой ответ его удовлетворил. – Тогда жди решения полиции.

* * *

– Добрый день, Фрэнк, – поздоровался я со своим охранником, когда он придерживал мне дверь.

– Добрый, сэр, – улыбнулся мне он. Перебитый нос и сплюснутые уши делали эту улыбку пугающей, но не для меня.

– Я все никак не мог поблагодарить тебя за дворецкого. Марта написала мне, что Джон взял на себя всю основную работу по охране дома и благоустройству сада, даже завел вторую собаку, и если раньше кто и забредал посмотреть на пустующий дом, то теперь под его охраной она чувствует себя в полной безопасности. Спасибо тебе за него.

– Мы с Джоном служили вместе, так что ручаюсь за него головой, сэр. – Фрэнк забрался внутрь салона, и Вилли тронул парокар с места. – Просто парню не повезло с рукой, еле шевелится, так что на пенсию он вышел по ранению, но, к сожалению, выплачиваемых денег на всю семью не хватало.

– Вилли, нам сначала в военный госпиталь на Джеймс‑стрит, а потом поедем на Оксфорт‑стрит. Мне нужны часовых дел мастера или инженеры.

– Зачем, сэр?

– Мой механик отказывается мне помогать, хочу найти ему замену. – Я постарался вести себя как можно естественнее, ступая на такую скользкую тему в разговоре с охранниками из тайной полиции. Если они начнут подозревать о моих истинных планах, меня быстро разоблачат.

– Хорошо, сэр. – Вилли сосредоточился на дороге и вскоре доложил: – Госпиталь.

Трудно было перепутать, видя тянущиеся к зданию подводы, на которых едва ли не штабелями лежали люди. Наша машина казалась тут пришельцем из будущего, поскольку парокаров не было видно ни одного, только бесконечная вереница повозок, запряженных лошадьми.

Едва я вышел, рядом со мной оказались двое охранников, а я услышал громкие вскрики, когда колеса повозок попадали на камни. Тут же в сторону возниц неслись ругательства или просто стоны тех, кто не мог говорить.

Я направился к серому двухэтажному зданию, по форме напоминавшему букву «T», только с более широкой верхней планкой. Когда мы зашли внутрь, в нос мне ударил ужасающий запах смеси нечистот, крови и гноя, так что мне пришлось прикрыть его рукавом. Охранники же стали отталкивать руки, которые тянулись ко мне от стоявших вдоль всего коридора лавок, поскольку лежавшие там что‑то хотели от меня, выкрикивая угрозы и просьбы. Картина была, мягко говоря, удручающая, мне захотелось побыстрее закончить свои дела и убраться из этого страшного места.

– Могу я увидеть доктора Хоккингса?

Наконец среди этого хаоса, воплей и стонов я увидел сестру милосердия в черной одежде и белом платке‑шляпе, закрывающем не только голову девушки, но и ее шею и плечи.

Девушка повернулась на звук моего голоса. В руках у нее был ком грязных и вонючих тряпок, и меня поразил усталый вид медсестры. Она едва держалась на ногах.

– Он во второй операционной, сэр. Прямо и налево. – Ответив, она тут же потеряла ко мне интерес и вернулась к больным.

Мы заспешили в указанном направлении. Доктора Энди Хоккингса я не знал лично, но читал его статьи о здоровье в колонках газеты «The Daily Telegraph». Это был единственный хирург, имя которого я на настоящий момент знал, поэтому и выяснить, где он работает, не составило больших трудов. Операционная была занята, так что пришлось ждать около часа, что, конечно же, не добавило ни мне, ни охранникам хорошего настроения. Атмосфера госпиталя давила, заставляя чувствовать себя неуютно.

– Наложите перевязку и позовите меня, когда подготовите операционную, – раздался спокойный голос человека, знающего свое дело. Дверь открылась, и показался врач в заляпанном кровью белом халате и с окровавленными руками.

– Доктор Хоккингс?

– Я сейчас занят, – последовал немедленный ответ.

Я предвидел такую встречу, поэтому достал монету в одну гинею достоинством и показал ему.

– Пять минут вашего времени.

– С учетом того, что мой оклад составляет две гинеи в неделю, более чем щедрое предложение. Кого нужно зарезать сэр? – Он спокойно, без подобострастия взял у меня монету.

– Пока просто поговорить, – хмыкнул я и обратился к охранникам, которые увязались было за нами, когда он провел меня к себе в комнату: – Подождите здесь, в комнате только один выход.

Фрэнк заглянул в маленькую каморку, где доктор подошел к умывальнику и мыл руки, убедился в правдивости моих слов, потом пожал плечами и пропустил меня внутрь.

– И зачем я понадобился тайной полиции? – поинтересовался доктор, вытер руки и, подойдя к столу, рухнул на стул. – Да еще и швыряющейся деньгами.

– Я не из тайной полиции, сэр. – Я смахнул со второго стула заляпанный кровью халат и осторожно присел, боясь испачкаться. – Она меня охраняет.

– Да? Ну да мне все равно. Чем обязан?

– Мне нужно кое‑что, – замялся я, – сначала консультация, потом пара уроков хирургии.

– Да? – Он открыл глаза и удивленно посмотрел на меня. – Хотите за пару уроков стать хирургом? Не хочу вас разочаровывать, но у вас это не получится, если вам, конечно, не безразличен конечный результат.

– М‑м‑м, – растерялся я. – Ну, теоретические знания у меня есть, а вот с практикой были проблемы. Я думал попросить, чтобы вы научили меня ампутировать ногу на трупах. Я готов хорошо заплатить вам.

– Думаете, я за деньги разрешу вам калечить трупы людей? Вы не туда попали сэр. – Его голос похолодел.

Я замялся. Я думал, все будет проще: приду, покажу деньги и решу все свои проблемы. Как‑то не ожидал, что в таком месте найду принципиальных людей.

– Доктор Хоккингс! – решился я, все равно времени искать другого хирурга у меня не было, у меня в запасе был только сегодняшний день. – Вот представьте себе, что есть хороший человек, у которого заражение крови. Он отказывается ампутировать ногу, предпочитая умереть, я же могу попробовать сделать так, чтобы у него была почти полноценная нога, и не хочу, чтобы он умирал. Что бы вы сделали на моем месте?

Доктор заинтересованно посмотрел на меня и встал со стула.

– Вам этот человек настолько дорог? Судя по тому, как вы ко мне пришли, это ваша частная инициатива?

– Этот человек дорог мне, – пожал плечами я, – а всех вокруг устраивает, что он готов отдать свою жизнь на благо империи, как будто все то, что он до этого сделал для нее, было мало.

Хоккингс почесал подбородок.

– Вы хотите провести ампутацию, чтобы пациент не знал об этом? Я с таким редко сталкиваюсь, но так бывает, когда родственники хотят спасти жизнь человека, который не хочет жить калекой.

– Доктор, мне некуда пойти больше. – Я встал и прямо посмотрел на него: – Если вы откажете, я сам проведу операцию, несмотря на последствия.

– Мне интересно, где вы тогда возьмете морфий, инструменты, перевязки, помещение для всего этого? – насмешливо посмотрел он мне в ответ. – Я уже молчу про то, что вы легко можете убить его своим непрофессионализмом.

Я промолчал. До его слов все казалось таким простым.

– Мне придется на вас донести, сэр, а ведь я даже не знаю вашего имени, – криво улыбнулся он.

– Боюсь, тогда мы станем врагами. – Я повернулся, чтобы уйти.

«Напрасная трата времени, нужно искать менее принципиального врача или ремесленника».

– Вы можете привезти его сюда? – неожиданно раздался его голос, когда я почти вышел из комнаты.

– Нет, боюсь мне не дадут его вывезти.

– А с чего вы вообще решили, что ему нужно ампутировать ногу, может быть, это просто нагноение? – продолжал спрашивать Хоккингс, когда я, не веря своему счастью, вернулся.