Мы направились к её дому, находившемуся на южной стороне города. Это был старый, но ухоженный деревянный дом с небольшой верандой. Я уже знал, что внутри он окажется наполнен мелкими деталями семейной жизни, которые теперь показались ей пустыми без мужа. Войдя, она провела меня к столу в углу комнаты. Там аккуратно лежали бумаги: квитанции, маршруты, записки Николая. Я начал просматривать их, замечая каждую мелочь. Его записи были чёткими, почти идеальными, как у человека, привыкшего работать с логистикой. Но одна из записей привлекла моё внимание. Это был заказ, сделанный на имя неизвестного мне лица. Подписано лишь «Г.» – Вы знаете, кто это мог быть? – спросил я, показывая ей бумагу. Она медленно покачала головой. – Нет. Николай не говорил об этом. Но… я помню, он как-то упоминал странного человека. Он… он сказал, что этот человек всё время спрашивал о театре. Её слова были мне полезны. Пока я не знал, насколько важна эта зацепка, но она точно заслуживала внимания. Вернувшись в управление, я сразу отправился к архиву. Но на этот раз я искал не только материалы по театру. Я хотел связать всё это с другими делами. Чувствовал, что между событиями есть связь, которую я пока не вижу. Недавно в городе начались слухи о пропавших рабочих. Эти люди были обычными трудягами, исчезнувшими на своих рабочих местах или по пути домой. Некоторые из них возвращались спустя несколько дней, но ничего не помнили. Это заставляло их семьи молчать, чтобы избежать лишнего внимания. Но другие… другие так и не вернулись. Просматривая дела, я заметил, что большинство исчезновений происходило возле старых зданий, находившихся на реставрации или под снос. Странное совпадение. И одно из таких мест – склад на окраине города, который фигурировал в карте, найденной в папке от Якова. В моей голове начали выстраиваться новые вопросы: если эти пропавшие связаны с тем же, кто стоит за взрывом в театре, то зачем им понадобился Николай? Его исчезновение и пропажа других рабочих не могли быть случайностью. Позже вечером я оказался на складе, указанном на карте. Место было тёмным и тихим. Ветер гулял между старых стен, как будто пытался напомнить, что это место видело слишком много. Я вошёл внутрь, держа руку на кармане, где лежал небольшой фонарик. Склад был заполнен поломаными ящиками и мусором, но в углу я заметил свежие следы. Кто-то был здесь недавно. Я подошёл ближе и увидел клочок бумаги, лежавший на полу. На нём был тот же почерк, что и на маршруте Николая, с одной только фразой: «Назначено на рассвете». Эти слова заставили меня насторожиться. Рассвет. Значит, я был на верном пути, но времени оставалось мало. Я стоял в мертвом тишине склада, чувствуя, как гулкий стук своего сердца перекрывает звук ветра, гуляющего между стенами. Фраза на клочке бумаги – «Назначено на рассвете» – звучала в моей голове как неумолимый призыв к действию. Время будто уплотнилось, и я почувствовал, что каждую секунду теряю возможность узнать больше. Я присел на корточки, подбирая кусок бумаги, и внимательно осмотрел его. Почерк совпадал с заметками Николая, это не вызывало сомнений. Бумага была немного влажной от сырости, но свежая, как будто кто-то оставил её здесь не так давно. Подняв взгляд, я оглядел помещение: старые деревянные ящики, пыльные тканевые полотна, словно забытые для укрытия. Но на полу заметил кое-что ещё: слабые следы ботинок, оставленные на влажной земле склада. Подойдя ближе, я внимательно изучил эти следы. Одна из пар обуви была явно мужской, глубокий отпечаток указывал на то, что человек нёс нечто тяжёлое. Второй след – почти стертый, лёгкий. Возможно, это был человек меньшего веса или тот, кто старался двигаться тихо. Каждый шаг был направлен к дальней стене склада. Я направился следом за этими отпечатками. Вспыхивающий свет фонаря отражал пыль в воздухе. Приближаясь к стене, я заметил странную деталь: деревянные панели на её поверхности выглядели новее, чем остальная структура здания. Похоже, их недавно меняли. Слегка надавив на одну из досок, я почувствовал, как она подалась. Пространство за ней было полым. Я вытащил доску и осветил фонарём пустоту. За панелью находился узкий проход, ведущий вниз по старым каменным ступеням. Запах сырости и гнили заполнил воздух, заставив меня на секунду задержать дыхание. «Назначено на рассвете…» Я слышал эти слова, словно они звучали эхом в этом тёмном проходе. Не раздумывая долго, я сделал шаг вниз. Спустившись по ступеням, я оказался в подвале. Это было небольшое помещение с низким потолком, наполненное ящиками, мешками и старым оборудованием. Здесь было темно, но мой фонарь выхватывал отдельные элементы: стол в углу, покрытый бумагами, и металлический шкаф, стоящий рядом. На столе лежали разрозненные записки, карты, куски ткани. Всё выглядело как место, где кто-то занимался подготовкой. Я начал перебирать бумаги. Они были полны схем. Одной из них была схема театра. Я сразу узнал её – тот самый зал, который я не мог выкинуть из головы. На схеме были сделаны пометки красным карандашом. Одно из мест было обведено кругом, это оказалась сцена. Именно здесь произошёл взрыв. Другая отметка находилась возле бокового выхода. Я чувствовал, что эти записи связаны с человеком в пальто, но их истинная цель оставалась загадкой. Шум. Я замер, выключив фонарь. Слышался тихий, едва уловимый звук шагов сверху, где я был несколько минут назад. Кто-то следовал за мной. Я почувствовал, как по телу пробежал холод. Неизвестный двигался осторожно, но мои уши привыкли к тишине, и я уловил каждый его шаг. Схватив несколько листов со стола, я бросился к дальнему углу подвала, надеясь найти второй выход. Мои пальцы дрожали, но я старался сохранять спокойствие. Проход действительно оказался. Маленькая дверь вела наружу, открывая мне путь к спасению. Не оглядываясь, я выбежал на улицу. Когда я оказался в относительной безопасности, то глубоко вдохнул, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. В руке я всё ещё держал бумаги, вырванные из подвала. По ним можно было судить, что тайная операция началась задолго до того, как театр стал целью. Возможно, всё это – лишь верхушка айсберга. Я направился к себе домой. Ночь казалась бесконечно длинной, и я понимал, что с каждым новым шагом разгадка становилась всё ближе. Но вместе с этим нарастала и опасность. Кто-то преследовал меня, кто-то был связан с этим местом. И тот, кто оставил эти записи, наверняка знал, что я теперь стал частью игры, которую они начали. Дом встретил меня привычным холодом и тишиной. Узкий коридор с блеклыми обоями, запах сырости, лоскуток света из окна над лестницей – всё это казалось таким застывшим и отстранённым от того, что только что произошло. Я на секунду замер перед дверью своей квартиры, прислушиваясь к звукам в доме, но всё было тихо. Никто не следил за мной, по крайней мере, пока. Закрыв дверь, я аккуратно положил бумаги, которые принёс со склада, на свой стол. Комната наполнилась слабым светом уличных фонарей, падающим через единственное окно. Я зажёг свечу, её пламя дрогнуло от лёгкого сквозняка. Сев на стул, я начал внимательно изучать каждую страницу. Заметки, которые мне удалось вырвать из подвала, на первый взгляд были хаотичными. Линии, стрелки, слова, написанные небрежно – всё это производило впечатление, будто их писали в спешке. Но спустя несколько минут я начал замечать закономерности. Одним из ключевых элементов была дата. Завтра, рассвет. Это была одна из последних отметок на карте, и с ней были связаны другие места, включая старый пирс. Мои мысли вернулись к тому странному мужчине в театре. Всё, что я увидел в его действиях, говорило об одном: он был не простым зрителем. Его присутствие там, его спокойствие, его способность исчезнуть в хаосе – всё это наталкивало на мысль, что он был причастен к организации взрыва. Теперь я начал задаваться вопросом: был ли он связан с этим складом? Или же с теми, кто стоял за всей этой сетью? Я почувствовал, что пора свернуть бумаги и попытаться уснуть хотя бы на несколько часов перед предстоящим днём. Но, несмотря на усталость, сон не приходил. Я лежал на жёсткой кровати, глядя в потолок, и мои мысли блуждали между прошлым и настоящим. Всё, что случилось, напоминало мне о той ночи, когда я потерял родителей. Огонь, тени, крики – слишком много параллелей с тем, что произошло в театре. Ночью я услышал, как внизу скрипнула лестница. Дом был старым, и такие звуки были не редкостью, но я не мог проигнорировать этого. Встав с кровати, я накинул плащ и медленно подошёл к двери. Сердце стучало громче, чем шаги тех, кто мог быть за стеной. Я прислушался, но ничего больше не услышал. Возможно, это был лишь ветер, гуляющий по лестнице. Но что-то в этой тишине было неправильным. Я чувствовал это всем своим существом. Рассвет наступил быстро. Я, так и не сомкнув глаз, накинул своё пальто, взял бумаги и карту, свернул их в рулон, и направился к месту, обозначенному на карте. Это был старый пирс, одно из тех мест, что казались позабытыми и утонувшими в сырости города. Пирс встретил меня запахом стоячей воды и гнилых досок. Длинные деревянные сваи тонули в мутной воде канала, создавая жуткую, почти зловещую атмосферу. Здесь было тихо, слишком тихо для места, где могла бы начаться активность в столь ранний час. Но я знал, что если что-то произойдёт, это случится именно здесь. Я остановился, внимательно оглядываясь вокруг. Заброшенные склады у воды, маленькие лодки, привязанные к свайным опорам, и та самая тень города, которая накрывала это место. Вдруг я заметил движение. В одном из окон старого здания мелькнула фигура. Я сделал шаг назад, стараясь слиться с окружающей тенью. Кто бы ни был там, он не должен был меня заметить. Мои пальцы сжали карту в кармане. Сердце билось бешено. Всё, что происходило, казалось не случайностью. Внезапно дверь одного из складов распахнулась. Мужчина вышел наружу, осматриваясь по сторонам. Это был он. Человек в пальто. На этот раз мне не нужно было гадать: это было его лицо, его уверенность, его спокойствие. И в этот раз я не позволю ему исчезнуть. Я сделал медленный шаг назад, прижавшись к грубо оструганной стене ближайшего склада. Дыхание замерло, а тело напряглось, как натянутая струна. Человек в пальто осматривался вокруг, его движения были размеренными, будто он знал, что всё под контролем. На мгновение его взгляд заскользил по моему направлению, и я ощутил, как каждый мускул внутри меня замирает. Здесь, на краю старого пирса, тишина казалась слишком громкой. Только слабый шум воды, бьющейся о сваи, и редкое потрескивание дерева создавали фон для этой напряжённой сцены. Мужчина вытащил из кармана что-то блестящее – небольшой металлический предмет. Он выглядел, как ключ. Я ждал, наблюдая. Он подошёл к одной из небольших лодок, привязанных к причалу, наклонился, чтобы открыть деревянный ящик у её носа. Я пытался разглядеть, что именно он делает, но, находясь на таком расстоянии, не мог понять деталей. Всё, что я видел, – это как он аккуратно перекладывает содержимое ящика в свою сумку. Внезапно сзади послышался шум: кто-то наступил на ветку. Этот звук, едва различимый в тихом утре, заставил меня замереть. Мужчина тоже услышал. Он резко выпрямился, обернувшись в сторону шума. Моё сердце подскочило: что-то пошло не так. Я услышал голос, приглушённый, но отчётливый: кто-то окликнул его. Другой мужчина в рабочем плаще приближался от складов, держа в руках небольшую сумку. Их разговор начался тихо, но я изо всех сил напрягал слух, стараясь уловить хоть слово. Однако расстояние и ветер играли против меня. Я понимал, что не могу оставаться незамеченным долго. Решив рискнуть, я медленно вышел из укрытия, двигаясь вокруг склада так, чтобы остаться в тени. Если мне удастся обойти их и зайти с другой стороны, возможно, я смогу подобраться ближе и увидеть, что именно происходит. Оказавшись на другой стороне, я замер, прячась за бочкой. Теперь их фигуры были ближе, и я мог разглядеть лица. Мужчина в пальто говорил с напарником короткими, резкими фразами, указывая на сумку в его руках. Напарник, казалось, нервничал: он постоянно оглядывался, его пальцы подрагивали, словно он боялся сделать что-то не так. Я сделал ещё один шаг вперёд, стараясь не шуметь. Но доска под ногами предательски заскрипела. Оба мужчины обернулись в мою сторону. Всё произошло в мгновение ока. Человек в пальто резко схватил свою сумку, бросив что-то партнёру. Тот, не теряя времени, побежал к лодке, а сам мужчина направился в сторону складов, ловко скрывшись в тени. Я выскочил из укрытия, бросившись за тем, кто направлялся к лодке. Его движения были неуклюжими, как будто он был готов оставить всё, лишь бы сбежать. Лодка закачалась на воде, когда он прыгнул в неё, стараясь отвязать канат. Но я оказался быстрее. Мои руки вцепились в край лодки, и я потянул её обратно к причалу.

– Кто вы? Что вы здесь делаете? – выкрикнул я, пытаясь удержать его. Он ударил меня локтем, стараясь вырваться. Лодка качалась, а вода брызгала на нас обоих. Но я не отпускал. Его лицо исказилось от паники, он бросил сумку, пытаясь освободиться. И вдруг… он спрыгнул в воду. Холодная река поглотила его, и через несколько секунд он исчез под поверхностью. Я остался стоять на причале, тяжело дыша. В руках я держал сумку. Она была мокрой, но на ощупь я почувствовал внутри что-то твёрдое. Осмотревшись, я убедился, что больше никого нет, и направился обратно в сторону города. В своей комнате я осторожно открыл сумку. Внутри лежали металлические цилиндры, похожие на те, что использовались в инженерии. Но главное, что привлекло моё внимание, – это сложенный лист бумаги. На нём был список мест, разбросанных по городу. Театр был первым в этом списке. Мои руки дрожали. Это была связь, подтверждение того, что взрыв в театре был лишь частью чего-то большего. Но что именно они планировали? И кто стоял за всем этим? Мои мысли были прерваны стуком в дверь. Кто-то пришёл. Я замер, но стук повторился. Подходя к двери, я чувствовал, как внутри нарастает тревога. Открыв, я увидел… Дмитрия.

– Мы должны поговорить, Пётр, – сказал он, тяжело дыша. – Я узнал кое-что, и это касается нас обоих. Дмитрий стоял на пороге, его лицо было напряжённым, а взгляд – тяжёлым. Он выглядел так, будто последние дни не давали ему покоя. Я жестом пригласил его войти, и он, не говоря ни слова, прошёл в комнату. Его шаги были быстрыми, но неуверенными, как будто он всё ещё сомневался, стоит ли ему быть здесь. – Ты выглядишь так, будто видел призрака, – сказал я, закрывая дверь. – Возможно, я и видел, – ответил он, опускаясь на стул. Его голос был хриплым, как у человека, который слишком долго молчал. – Пётр, я не мог просто уйти. Я думал, что смогу оставить всё позади, но это дело… оно не отпускает меня. Я сел напротив него, скрестив руки на груди. Дмитрий всегда был человеком, который умел держать себя в руках, но сейчас он выглядел сломленным.

– Что ты узнал? – спросил я, стараясь не давить на него.

Он достал из кармана сложенный лист бумаги и положил его на стол. Я развернул его и увидел список имён. Некоторые из них были зачёркнуты, другие – обведены. Среди них я заметил имя Николая, мужа той женщины, которая приходила ко мне накануне.

– Это список, – начал Дмитрий. – Я нашёл его среди своих старых записей. Эти имена… они связаны с исчезновениями. Николай – один из них. Но есть и другие. Все они работали на стройках, в театре, на складах. И все они исчезли. Я внимательно изучил список. Каждое имя было как новая загадка, требующая разгадки. Но что связывало их всех? Почему именно эти люди стали мишенью?

– Ты думаешь, это связано с тем, что произошло в театре? – спросил я. Дмитрий кивнул.

– Я уверен в этом. Но есть ещё кое-что. Я слышал, что в одном из отелей на окраине города произошло убийство. Пара, которая остановилась там, была найдена мёртвой. И знаешь, что странно? Мужчина из этой пары тоже был в этом списке.

Его слова заставили меня замереть. Убийство в отеле? Это могло быть случайностью, но я знал, что в нашем деле случайностей не бывает.

– Какой отель? – спросил я, чувствуя, как внутри меня нарастает напряжение.

– «Золотая лилия», – ответил Дмитрий. – Старое место, почти заброшенное. Но они всё ещё принимают гостей. Я думаю, тебе стоит туда сходить. На следующее утро я направился к «Золотой лилии». Это был старый трёхэтажный дом с облупившейся краской и покосившимися ставнями. Его фасад выглядел так, будто он видел слишком много, чтобы оставаться равнодушным. Я остановился перед входом, осматривая здание. Оно казалось пустым, но я знал, что за этими стенами скрывается больше, чем кажется. Внутри пахло сыростью и старым деревом. На стойке регистрации сидел пожилой мужчина с густыми седыми бровями. Он поднял взгляд, когда я вошёл, и его глаза сузились.

– Чем могу помочь? – спросил он, его голос был низким и немного хриплым.

– Я ищу информацию о паре, которая остановилась здесь недавно, – сказал я, стараясь говорить спокойно. – Они были найдены мёртвыми.

Его лицо напряглось, но он быстро взял себя в руки.

– Я не знаю, о чём вы говорите, – ответил он, отворачиваясь.

Я почувствовал, что он что-то скрывает. Его реакция была э слишком быстрой, слишком оборонительной. Я решил не давить на него сразу, но знал, что мне нужно будет вернуться сюда позже. Вечером я снова оказался у отеля, но на этот раз я решил зайти с другой стороны. Обойдя здание, я нашёл задний вход, который вёл на кухню. Дверь была приоткрыта, и я осторожно вошёл внутрь. Внутри было темно, но я заметил слабый свет, исходящий из подвала. Я спустился по скрипучим деревянным ступеням, стараясь не издавать ни звука. В подвале я увидел старый стол, на котором лежали бумаги и карты. Среди них я заметил знакомые схемы – такие же, как те, что я нашёл на складе. Это было подтверждением того, что отель был частью чего-то большего. Но прежде чем я успел изучить их, я услыших шаги. Кто-то спускался по лестнице. Я быстро спрятался за ящиками, держа руку на кармане, где лежал мой нож. Шаги приближались, и я знал, что столкновение неизбежно. Шаги приближались, их звук усиливался с каждым мгновением. Моё сердце гулко стучало, каждый удар отдавался в ушах. Я едва дышал, стараясь слиться с полумраком подвала, спрятавшись за ящиками. В тусклом свете, проникающем через узкую щель, я успел рассмотреть силуэт. Это был тот же пожилой администратор, которого я видел на стойке регистрации. Но его лицо выражало не приветливую усталость, а что-то совсем иное – настороженность и скрытый страх. Он медленно спустился по лестнице, озираясь, держа в руках масляную лампу. Свет лампы освещал угол подвала, где я раньше видел карты и бумаги. Его взгляд пробежал по столу, и он заметно напрягся, заметив их отсутствие. Он буркнул что-то себе под нос, слишком тихо, чтобы я мог разобрать слова, затем поставил лампу на стол и начал осматривать помещение. Я понимал, что он искал. Бумаги, которые сейчас были у меня. Если он их не найдёт, это может вызвать подозрения и привлечь больше внимания к моему расследованию. Но если он найдёт меня, у меня не останется выбора. Я сжал небольшой нож в кармане пальто, не желая использовать его, но понимая, что ситуации могут развиваться непредсказуемо. В этот момент я услышал гулкий голос из-за двери наверху. Кто-то звал администратора. Его напряжённое лицо на мгновение изменилось, и он, бросив последний взгляд на подвал, схватил лампу и быстрыми шагами направился обратно. Как только дверь закрылась, я позволил себе выдохнуть. Возможно, это был шанс. На следующее утро я направился в управление, чтобы встретиться с начальником и обсудить последние события. Полицейский участок встретил меня привычным шумом: стук клавиш пишущей машинки, негромкий говор сотрудников и звон телефонного аппарата. Я шагнул в кабинет начальника, где он сидел за своим массивным столом, окружённый стопками документов. Его седые брови поднялись, когда он заметил меня.

– Корсаков, надеюсь, ты пришёл с объяснениями, – сказал он, едва взглянув на меня. – Ты таскаешься по всему городу, воруешь бумаги из отелей, и в итоге мы ничего не знаем. Что происходит?

– Убийство в «Золотой лилии», исчезновение Николая, взрыв в театре. Всё это связано, – ответил я, усаживаясь напротив. – Я нашёл бумаги, которые указывают на сеть, действующую по всему городу. У нас есть следы, но нужна ваша поддержка, чтобы двигаться дальше.

Он тяжело вздохнул, скрестив руки на груди.

– Сеть, говоришь? Ты понимаешь, Корсаков, что для таких заявлений нужны доказательства. У нас нет ресурсов, чтобы бегать за твоими призраками.

Я молча вытащил бумаги, которые нашёл на складе и в отеле, разложив их перед ним. Его лицо стало серьёзным, когда он начал изучать их. После нескольких минут молчания он наконец поднял на меня взгляд.

– Если это правда, что ты говоришь, то мы имеем дело не с одиночным преступлением, а с целой серией. Но почему ты не связался с нами раньше?

– Потому что времени не было, – ответил я. – У меня были только догадки. А сейчас у нас есть факты.

Он кивнул, затем отодвинул бумаги в сторону. – Хорошо. Мы можем организовать группу, чтобы проверить твои сведения. Но учти: если это окажется пустой затеей, тебе придётся объяснять многое. Позже тем же днём, я встретился с двумя офицерами, которых назначили в помощь. Одного звали Васильев, крепкий мужчина с суровым выражением лица и коротко остриженной головой. Второй, младший – Климов, молчаливый, но наблюдательный. Вместе мы отправились обратно в «Золотую лилию». Подойдя к входу, я объяснил Васильеву ситуацию и то, что произошло прошлой ночью. Он оглядел здание, затем кивнул и постучал в дверь. Администратор снова вышел к нам, его лицо выражало смесь удивления и тревоги.

– Что теперь? – резко бросил он, заметив меня среди офицеров.

– Мы должны осмотреть ваш подвал, – твёрдо сказал Васильев.

Лицо администратора стало напряжённым.

– У нас нет ничего, что могло бы вас заинтересовать, – пробормотал он, но Васильев уже сделал шаг вперёд, явно намереваясь получить доступ к помещению. Когда мы вошли в подвал, он был почти пуст. Карты и бумаги исчезли. Лишь пустой стол и старый стул стояли на месте. Я почувствовал, как внутри меня нарастает разочарование. Кто-то знал, что мы вернёмся, и успел убрать следы. Климов заметил нечто интересное: царапины на полу, ведущие к одной из стен. Он позвал нас, и Васильев, нахмурившись, осветил место фонарём. За стеной, оказалось, был скрыт проход. Мы замерли, обменявшись взглядами. Теперь было ясно, что здесь творилось больше, чем могли предположить. Васильев медленно приблизился к стене с царапинами, его фонарь выхватывал шероховатую поверхность. Я стоял позади, затаив дыхание, наблюдая, как он внимательно изучает следы. Климов держал руку на кобуре, его взгляд метался между нами и лестницей, словно он ожидал, что кто-то может вернуться в любую минуту.

– Здесь определённо что-то есть, – сказал Васильев, его голос звучал уверенно. Он провёл рукой по каменной стене, затем ударил по одной из досок, прикрывающих дыру. Она слегка подалась. С помощью небольшого ломика, который Васильев достал из своего оборудования, он начал аккуратно отодвигать доски. Они скрипели под его усилиями, обнажая тёмный проход. Запах сырости и чего-то гнилого выбрался наружу, заставив нас отступить на мгновение.

– Вы это видите? – прошептал Климов, направляя свой фонарь вглубь.

Проход был узким, и по его сторонам висели старые ржавые трубы. Пол был каменным, покрытым влажным налётом. Васильев, прищурившись, сделал первый шаг, наклоняясь, чтобы пройти. Я последовал за ним, чувствуя, как холод проникает под пальто. Коридор вывел нас в небольшое помещение. Это был ещё один подвал, но гораздо больше предыдущего. Здесь было больше предметов: мешки, ящики, какие-то металлические конструкции, которые я не мог опознать. Всё выглядело так, будто это место использовали регулярно, но тщательно скрывали. Мой взгляд упал на длинный деревянный стол, который стоял в центре комнаты. На нём лежали разложенные бумаги, инструменты и карты города. Васильев осматривал ящики, а Климов поднял одну из карт. – Это схемы города, – сказал он, его голос был тихим, но напряжённым. – Смотрите, здесь отмечены точки… Театр, склад, пирс… и ещё несколько мест, которые пока неизвестны. Я подошёл ближе, чтобы изучить карту. Места, обозначенные крестиками, казались намёком на следующую цель. Всё указывало на то, что здесь велась подготовка к чему-то большему. Но самое странное было в том, что все места на карте были связаны с большими скоплениями людей: театры, рынки, вокзалы.

– Они планируют что-то, – пробормотал Васильев. – Но что?

Изучая бумаги на столе, я нашёл список имён. Среди них я снова увидел имя Николая, а также другие, которые уже встречались в делах о пропавших людях. Моё сердце екнуло, когда я понял, что это список их жертв. Людей, которые, возможно, были использованы или устранены.

Васильев кивнул мне, затем взял карту.

– Мы должны немедленно доставить это в управление. Это всё, что нужно для ордера на проверку остальных мест. Но прежде чем мы успели сделать хоть шаг к выходу, мы услышали шум. Шаги. Они приближались из того же коридора, по которому мы пришли. Климов быстро потушил фонарь, жестом велев нам спрятаться. Мы заняли позиции за ящиками, затаив дыхание. В помещение вошли двое мужчин. Один из них был тот самый пожилой администратор. Второй – незнакомый, но высокий, крепкий человек в потёртом пальто. Они о чём-то разговаривали шёпотом, затем подошли к столу, явно собираясь забрать бумаги и карты. Если бы мы опоздали хоть на несколько минут, это место было бы пустым. Климов вытащил оружие, его жест был тихим, но чётким. Васильев кивнул, показывая, что он готов. Я чувствовал, как напряжение заполняет комнату. Мы не знали, сколько ещё людей может быть рядом, и любое неправильное движение могло стоить нам жизни.

– Полиция! Не двигаться! – резко выкрикнул Васильев, выходя из укрытия.

Мужчины замерли, их глаза расширились от неожиданности. Но тот, кто был в пальто, оказался быстрее. Он схватил что-то со стола – кажется, это была одна из карт – и бросился к выходу. Администратор остался на месте, поднимая руки вверх. Климов погнался за беглецом, а Васильев остался, чтобы обезоружить администратора. Я же схватил оставшиеся бумаги со стола, понимая, что каждая секунда была на вес золота. Через несколько минут мы оказались снова на улице. Климов вернулся один, тяжело дыша.

– Ушёл, – сказал он, ударив кулаком по стене ближайшего здания. – Слишком хорошо знал путь. Но мы не ушли с пустыми руками.

Васильев оглянулся на меня.

– Эти документы могут быть нашим единственным шансом. Мы должны действовать быстро.

Я кивнул, чувствуя, как внутри меня смешиваются облегчение и тревога. Это расследование становилось всё сложнее, но я знал одно: чем ближе мы подбирались к правде, тем опаснее становилась игра. Документы, найденные в подвале «Золотой лилии», заняли весь мой стол. Развернув все карты и схемы, я начал систематически изучать каждую страницу, выискивая связи и подсказки, которые могли пролить свет на их замыслы. Васильев и Климов помогали мне, хотя в комнате царила угрюмая тишина. После недавнего столкновения на складе и побега того человека в пальто мы все чувствовали себя так, словно стоим на краю пропасти. Среди бумаг я снова наткнулся на схему театра. От руки кто-то добавил короткие аннотации к точкам, которые соответствовали ключевым местам в здании. Одним из них была сцена, где произошёл взрыв. Другие точки указывали на входы, складские помещения и какие-то скрытые пути, о которых раньше не сообщалось.

– Эти чертежи сделаны не вчера, – заметил Васильев, осматривая листы. – У них был доступ к этим зданиям задолго до того, как они начали действовать. Это подготовка.

– Или целая сеть, – тихо добавил Климов. Его внимание привлекла другая карта, на которой были отмечены те самые места, что мы уже посещали: склад на окраине, театр и пирс. Он указал на ещё одну точку. – Вот это мы ещё не проверяли. Похоже на отель… «Северный флигель». Я поднял глаза. «Северный флигель» – название было мне знакомо. Это место славилось своей таинственной историей. Говорили, что его часто посещали люди, желающие остаться незамеченными. Если это действительно был очередной пункт их сети, то время становилось нашим главным врагом. Мы направились к «Северному флигелю» ближе к вечеру. Старое здание возвышалось на узкой улочке, укутанной тенями, словно само место избегало дневного света. Его фасад был мрачным и потрёпанным временем: покрытые трещинами стены, заросший плющом вход и покосившаяся вывеска. На первый взгляд здание выглядело покинутым, но свет, пробивающийся через окна, говорил об обратном. Васильев подошёл первым, постучав в массивную деревянную дверь. Через несколько секунд она приоткрылась, и в дверном проёме показалась женщина средних лет с резко очерченными чертами лица. Её глаза сузились, заметив нас.

– Чем могу помочь? – спросила она, её голос был холодным, но ровным.

– Мы из полиции, – твёрдо ответил Васильев, показывая значок. – Нам нужно осмотреть помещение. Женщина нахмурилась, но открыла дверь шире, жестом приглашая войти. Внутри запах старины и пыли ударил в лицо, а тишина была почти неестественной. Пройдя по первому этажу, мы заметили, что большинство комнат были заперты. Женщина следовала за нами, её взгляд был насторожённым. Каждая наша попытка открыть дверь встречала её сухие объяснения: «Это склад», «Здесь никто не живёт». Но одна из дверей особенно привлекла моё внимание. На её ручке была тонкая нитка свежей пыли, а сам замок выглядел так, будто его недавно меняли.

– Что за этой дверью? – спросил я, обернувшись к женщине.

Её лицо напряглось, но она быстро взяла себя в руки.

– Это старая комната. Ею давно никто не пользуется.

Её слова прозвучали неубедительно. Васильев жестом подозвал одного из работников, находившихся снаружи, чтобы вскрыть дверь. Женщина попыталась возразить, но её попытки были проигнорированы. Когда дверь открылась, нас встретил холодный ветер, будто пространство за ней хранило тайну. Комната была пустой, но на полу мы заметили следы – тёмные полосы, будто что-то волокли по поверхности. В углу лежала старая куртка, напоминающая ту, которую носили рабочие.