Остров вначале неофициально, а затем и официально был объявлен – Диким. Что скрывалось под этим названием, знали единицы посвящённых.

Ладар упрямо шёл вверх, балансируя на крутом склоне. Плавный, осторожный шаг: неторопливый, крадущийся, словно ласкающий каменистую землю. Такому тихому шагу его научил Айяр: умение подбираться неслышно для остальных обитателей леса было неотъемлемой частью воспитания дроу. Мягкая, еле заметная кожа подошвы: достаточно, чтобы защитить ноги от порезов, но слишком мало, чтобы уменьшить чувствительность. Больно, зато никакой сучок не окажется под подошвой внезапно: опасность заставляет очень внимательно изучать дорогу перед собой, работая на уровне инстинктов, неосознанно. Необходимая для лесных охотников привычка. На деле же глаза заняты другим: они сканируют всё пространство вокруг, несколько торопливо созданных видов оружия подрагивают в ментальных захватах. Сил нести всё то, что смог придумать на скорую руку ученик многих мастеров, у него не было, и теперь и так потрёпанная куртка напоминала решето: с десяток ядовитых шипов, практически наобум опознанных среди сонма необычных растений, прокалывал правую сторону куртки: так, чтобы не оцарапаться даже случайно. В многочисленных кармашках лежала мелкая каменная шрапнель: все острые осколки, которые он смог найти на дне ручья. Также вымазанные в ядовитом соке, они могли служить второй, более тяжеловесной линией защиты безрукого воина.

Ну, и последняя, самая крайняя попытка не защититься даже, а подороже продать свою жизнь: давным-давно вшитые в брюки лезвия, которые при известной сноровке можно было использовать и без рук. Рассчитанные бывшим воришкой для того, чтобы избавляться от оков, они могли выступить теперь в новом качестве.

На склонах Дикого острова царила тишина. Нет, мелкие насекомые добродушно прыгали, занятые своей жизнью, но не было более крупных мышей, птиц, и прочей живности, могущей служить пищей кому-то размером с человека. То ли уже встречались с оголодавшими охотниками и были крайне осторожны, то ли… давно были съедены. Последняя мысль здорово пугала.

Тропинки не попадались внимательному взору человека, и это удивляло: куда подевались все те люди, что встречали путешественников на берегу? Или в лесу они людьми не были? Пару раз встречались следы – странные, большие, больше похожие на отпечатки какого-то зверя, но никак не напоминавшие ни людей, ни известных сипалу хищников. Один из следов походил на длинный, кожистый след крупной рептилии – или птицы, другой был весь в шерсти, и мог бы казаться даже безопасным, если бы не глубоко вонзившиеся в почву глубокие следы когтей.

Храм показался скоро: к вечеру серая громада заслонила закатное солнце, сверкая тёмными провалами. Всё это время сипал был в напряжении, в ожидании атаки неведомых обитателей, но лишь теперь, у места сосредоточения силы острова, понял: его ждали именно здесь. Не потому, что местные жители были особо великими следопытами: просто храм манил пришлых.

Странная, животная сила изливалась из его недр, заставляя чувствовать себя быстрым, сильным – и непобедимым. В темноте окон грезились давние битвы, и казалось, пол устлан черепами побеждённых врагов. На какой то миг Ладар поддался неведомому порыву, рванулся вперёд, пытаясь выхватить меч… Пустые рукава, заправленные за пояс, мигом охладили разум.

Тихо и аккуратно, еле переставляя ноги, отправился в обход – подальше от широко, гостеприимно распахнутого входа храма, к одному из верхних окон, к которому он мог бы добраться по широкой удобной ветке.

О том, что ветка была слишком широка и удобна, сипал понял, лишь спрыгнув в темноту галереи древнего храма – и наткнувшись на линию обороны, состоящих из широких плотоядных оскалов. Странные существа, устроившие на него здесь охоту, казалось, были просто счастливы: наверняка засадных частей стояло кругом много, но именно этим улыбнулась удача.

Четверо мутантов стояли на двух ногах, и в этом были уже человекоподобны; то, что у некоторых были хвосты, другие могли похвастать чешуёй или шерстью, было мелочью на фоне их верхних конечностей.

Двух рук не было ни у кого, будто природа решила не мелочиться и создала конечности для обитателей Дикого острова с запасом… Похоже, даже с избытком, с ужасом подумал Ладар, кубарем улетая вдаль, во тьму, от кучи каких-то странных щупалец, каждое из которых закачивалось двумя загнутыми когтями. Глухо клацнули клешни, тонкие и изящные, больше похожие на ножницы металлурга, чем на произведения животного мира; у странного раскройщика их было всего двое, зато конечностей-иголок, способных удержать вырывающийся материал, сновало и мельтешило с десяток. Несколько из них тут же пробили пустые рукава, и треск рвущейся ткани смешался с пробуждающимся рыком тварей.

Один из охранников глухо застонал, когда отравленные шипы вонзились в его лощёную, словно облитую маслом кожу. Парализованный, мешком упал на каменный пол, напрочь потеряв интерес к охоте. Остальных подобные мелочи только лишь раззадорили – похоже, яд их не брал.

Впрочем, каменные снаряды заставили помедлить всех. Пущенные с хорошей скоростью, они пробивали панцири, хитон, толстую кожу… Ладар торопливо устремился во тьму, туда, где был центр сил странного храма. Сзади послышался возмущённо обиженный рык наименее пострадавшего из охранников: весь покрытый густой шерстью, с небольшими, словно бычьими, рогами, он мог бы напомнить вставшего на дыбы быка, если бы не восьмирукость – явно видимая даже во тьме благодаря тускло мерцающим обнажённым клинкам. Вот только клинки эти не были стальными – это было отполированная кость, возможно, неотделимая от рук.

Тьма отозвалась на его рык, боевой клич самых разных созданий ударил в древние стены, заставляя путаться сознание, теряя единственно верный путь.

Но ученик Дирила Рикса привык идти по магическому следу. Сосредоточие манило, и, не отдавая себе отчёта в происходящем, он в кромешной тьме уворачивался от внезапных атак, бил очередным камушком куда-то в радужные сетки животных тел, вызывая возмущённое взвизгивание: не видя противника, тщательно целил по самым магически уязвимым точкам. В какой-то момент этой сумасшедшей гонки, вдруг понял: это где-то совсем рядом, под ним! Не задумываясь и не обращая внимания на тяжёлую поступь подбегающих тварей, сипал, резко развернувшись, перепрыгнул через парапет, с трудом удержавшись…

Это, пожалуй, был единственный источник света в необычном храме. Белоснежный, он давно растратил своё сияние, и теперь угасал. Искрящийся светом саркофаг, длиной метра три и шириной с метр, возвышался над окружающей тьмой, тусклым сиянием выхватывая необычные картины. Несколько десятков странных существ сгрудились у его подножия, и серебристый свет мешал их в одно, невообразимо страшное и прекрасное существо, способное жить по своим собственным законам. Саркофаг был явно высоким, да и последователи странной магии побаивались касаться этого места. Ладар перевёл дух и огляделся. Островок спасения был и правду большим мраморным гробом, чьей-то усыпальницей, явно не человеческой, чересчур просторной и высокой, способной вместить не один десяток человек, и крышка его была открыта!

– Илис! Цветок мой ночной, это твои проделки?

Тишина у подножия глухо замолчала, небытие вздрогнуло, явственно, но тут же вновь вернулось к каменной прочности пустоты.

Ладар задумчиво подошёл к приоткрытому краю: это путь дальше? Или просто вниз?

Но тут аркан ороговевшей кожи плотно обхватил его шею, заставив мигом согнуться почти втрое; тьма внизу радостно взревела сотнями голосов, тугие кольца выдавливали дыхание, да мелькал перед глазами костяной наконечник – длинный и острый, весь в потёках застарелой крови.

Второй виток обхватил тело, сдавил, пытаясь нащупать несуществующие руки. Где-то над головой взвился и принялся стремительно опускаться третий, призванный окончательно спеленать дерзкого, посмевшего пройти так далеко. Бывший вор торопливо опустился на колени, особым образом сжав пальцы ног: с подошв вылезло по узкому лезвию, не слишком длинному и прочному, зато наточенному до остроты бритвы. И то: не драться на клинках, а перерезать тюремные путы были призвана старая как мир уловка. Мелькнули скрещенные и выпрямленные ноги, разлетелся на две половинки кожаный гарпун, дикий взвизг поднялся под потолок и заметался под его сводами. Брезгливо сбросив с себя остатки каната, Ладар провалился в светящуюся щель саркофага. Под ногами захрустели кости, но сипалу было не до этого: нагнувшись, спиной торопливо двигал крышку поближе к краю, чувствуя, как скрежещут чужие кости по белому камню, как всё ближе очередной охранник, решившийся уничтожить дерзкого.

Небольшой стук закрывшейся крышки словно разрезал мир на две части: мир шума и скрежета, опасности и погони – от сузившегося до четырёх стен гробницы мира полной тишины и темноты. Ладар обессилено прислонился к одной из стен древней магической усыпальницы и понял простую истину: без рук он это крышку просто не поднимет. А те, кто ярился и бесновался за её стенами – странным образом успокоились и сами этого делать просто не будут.

Как можно измерить время в пустоте? Если ли оно там, где ничего не меняется, где есть лишь слабый магический свет Жизни, дающий возможность существовать?

Сипал сидел на свободном от останков куске саркофага и грустно глядел в никуда.

– Илис! Твоё небытие намного уютней. Возможно, потому что там человек не один? Кости Творца способны дарить жизнь и после смерти. Забавный феномен, наверняка найдётся какой-нибудь извращённый культ, отринувший жизнь как таковую и наслаждающейся подобным псевдосуществованием. Да почему найдётся? Вон они, почитатели, иногда – прекрасные люди, но чаще – уродливые чудовища, напрямую зависящие от эманации этих останков и уже неспособные жить без них. Дикий, дикий остров. Путь в никуда, заканчивающийся в чужом саркофаге. Правы предки, признававшие огненную тризну, возможно, они могли предвидеть и такое?

В какой-то миг, когда, казалось, небытие, победно усмехаясь, расположилось в сознании сипала – он ощутил на своих губах чужие. Мёртвые, но полные любви губы.

– Илис! Нет, я должен выбраться! Что есть Творец? Создатель или любой из его сыновей, сумевший улучшить первоначальный замысел. Чаще всего – совсем немного, и это практически незаметно, но бывают и такие титаны. Всего себя, свою душу, свой разум, свою кровь и плоть они использует на то, чтобы сделать мир лучше. Не из сиюминутного каприза – из чувства долга. И тогда рождаются новые народы, зацветают тропическими лианами северные острова, меняются растения, животные, люди. А церковь чаще всего объявляет их врагами рода человеческого – чтоб не смели. Не уподоблялись.

Сила в саркофаге была. Чистая, светлая сила созидания. Творца – не было. Тот, подлинный, создавший этот мир, давно ушёл туда, где его ждали иные вселенные, иные миры. Оставив свою силу детям, он посчитал, что они сами смогут идти вперёд – словно забыв, что дети капризны и редко хотят идти сами.

Что мог тут поделать недоучка, воришка с точки зрения даже обычных магов, возле смертельно извращённой силы Создателя? Извращённой самой смертью. Ничего? Сипал усмехнулся – и встал на путь тени.

Тонкие, непонятные нити. Они в миллионы раз тоньше обычных магических, их нельзя увидеть – только почувствовать, и то сердцем. Созидающие ткань мироздания, ткущие основу энергии, из которой берётся сила, создающая живое… Понимал ли это Ладар? Нет! Просто он тянул и тянул нити, исходящие из тускнеющих костей, создавая себе каркас рук – так, как когда-то показывал ему призрак, едва не захвативший его тело. Но нити были слишком тонки, и приходилось несколько бесконечностей скручивать обычный жгут мышц, который в обычных условиях можно было бы сотворить одним движением. Кости были слишком плотными, приходилось практически отказаться от них, оставив лишь намёк, сосредоточиться на мышцах и сухожилиях – и всегда иметь под рукой побольше готовой ткани, способной стать чем угодно…

Раскалённый гвоздь возник в плече внезапно, мигом раскинув щупальца боли по всему телу. Эмблема королевства! Ей плевать, что у тебя нет рук, что ты в ловушке в древнем храме – она зовёт, и будет терзать до тех пор, пока ты жив. Ладар выяснил это первым делом, стоило только очнуться с пустыми рукавами рубахи, и теперь чувствовал на собственной шкуре. Впрочем, в сегодняшней боли был ещё и сигнал: где-то над водной гладью, ниже храма, возник диск портала – его единственный шанс вырваться из этого ужаса. Сипал ждал и боялся этого момента. Вскочить, напрячь спину и плечи, чувствуя, как нечто, старательно лелеемое всё это время, пытается напрячься тоже – и двинуть проклятую плиту, немного, на пару пальцев в ширину… ну ещё на один! Он умеет пролазить в самые узкие щели. Дирил учил многому.

Крышка ковчега помедлила, медленно и величественно, вбирая в себя всё отчаяние, все остатки сил пленника, и нехотя скрипнула, отворяясь. Ладар пулей вылетел на поверхность, готовый увидеть полчища монстров, тьму и ночные кошмары…

Солнечный луч просачивался в дыру в небольшом оконце под потолком, солнечным зайчиком играя на каменных плитах и надгробьях. Вокруг было пусто.

Изумленный, сипал замер, но боль, в очередной раз пронзившая его тело, заставила поторопиться, развернуться и побежать туда, где измученное семидневным сидением взаперти тело чувствовало влагу. Пусть Сила Творца сохранило тело от окончательно смерти от жажды – но пить хотелось зверски. С каждым шагом еле слышный рокот был сильнее, и, уже выбегая на площадку перед храмом, Ладар знал, что увидит:

Озеро! Небольшое горное озеро, разлившееся перед храмом, бравшее начало от горный ручьёв – и низвергавшееся вниз каскадом водопадов. И где-то на одном из них и был портальный круг.

В некоторых случаях лучше не думать. Не просчитывать шансы, прикидывая, возможно ли задуманное. Стоит просто стиснуть зубы, и, не останавливаясь, прыгнуть как можно дальше с площадки храма, туда, где пока негромко грохотал первый из водопадов.

Тело ныло, превратившись в один большой синяк. Пока ручьи ещё не набрали силу, её нет и в реке, а значит, толща воды не накажет дерзкого. Но бока намнёт замечательно. В очередной раз выныривая на поверхность, Ладар искал переливчатый круг возврата, умудряясь одновременно и пить такую сладкую горную воду, и выплёвывать излишки, и увидел. Сиреневый круг тревожно мерцал, доживая последние секунды своего существования. Он был на один каскад ниже и в стороне, и нужно было плыть наискось, а потом прыгать в стороне от основного потока воды, пытаясь попасть в привычный, знакомый, ставший родным мир войны. Мир, в котором тебя могут убить, но не съесть. Сипал загрёб правее, и тут – почувствовал, ощутил – ему стало, чем грести! Не руки, но что-то определённо большое и сильное билось по бокам, помогало пронзить водную гладь! Ладар заорал от восторга. Прекрасное чувство – когда весь мир внезапно оказывается не таким уж безнадёжно плохим, когда всё получается, когда ты на кураже… Это было замечательно! Он оттолкнулся как можно выше от водной глади, прыгая в сторону портала – и ощутил, что не падает, парит в насыщенном влагой воздухе, то ли плывёт, то ли…

Сиреневый диск замерцал ещё сильнее, пошёл волнами – и исчез, оставив после себя расходящееся круги тёплого воздуха. Но перед этим в него влетел странный парнишка с длинной бахромой вдоль широко раскинутых крыльев.

– Бух! Вновь вода, но теперь это вода Кренеры, и можно бездумно полежать несколько мгновений, раскинув крылья по сторонам – и насладиться круглыми глазами друзей.

– Так… повернись. Поверни руку. Тьфу, крыло. Короче, не знаю, что это такое, Ладар, но это определённо нечто новое. Всё очень тонкое, несущих костей всего пять, но ни одна не превышает толщины вязальной спицы. Мышц минимум, но сухожилия поражают. Остальное – кожа, твоя собственная, но ставшая каким-то образом очень прочной и гибкой. – Ируг с изумлением изучал Ладара, разглядывая его всеми доступными ему средствами. Айяр уже испробовал несколько трав, поливая настоем, втирая, просто прикладывая. Вак и тот аккуратно попробовал кончик крыла на прочность, проведя по нему остриём стигиса. Боль была терпимой – и она была во много крат меньше ласки встречи.

– Ясно. – Льер Датим оторвался от входа, где наблюдал за царившей суматохой, безучастно жуя очередной гриб, и двинулся с Ладару. Он здорово сдал за эту неделю: под глазами появились тёмные круги, осунулся. Скорее всего, спать ему если и удавалось, то урывками, а магическая печать так или иначе давала себе знать. – Выглядишь ты красиво, но к бою не готов совершенно. Значит, самое время отправлять тебя к тёмным друидам, в заброшенные леса. Да не вздрагивай ты, там живут вполне цивилизованные люди, просто подразделение лекарей, выполняющее некоторые особые заказы. Хорошо, что гномы раздобыли где-то прямой портал, у меня такого не было. Несколько разговоров с моим давним приятелем, Анокри, я уже провёл – кстати, не вздумай назвать его льером, обижается, просто Анокри. Думаю, у него твой вид вызовет не меньший восторг. Как реализовать его в нечто удобно-убийственное – вы с ним и обсудите.

Очередной портал прервал удивлённое молчание друзей.

– Марш вперёд, малыш, там тебя уже ждут. И не переживай насчёт сроков – я сам выдерну, когда появится необходимость.

Лес. Обычный, полный жизни и той внутренней силы природы, что отзывается в любом и даёт возможность ощутить величие вселенной… Жаль, мало кто этим пользуется. Едва пройдя портал, Ладар плюхнулся в лужу. Во всяком случае, ощущения полностью соответствовали.

Огромный, не менее трёх копейных выпадов в поперечном сечении бассейн был заполнен какой-то липкой грязью. Неглубокий, он не позволял утонуть, но грязь была слишком скользкой для естественной, встать никак не удавалось. К тому же неизвестно откуда появившиеся крючья зафиксировали тело, максимально сильно вытянув голову, ноги… и крылья. Побарахтавшись несколько секунд, сипал понял, что надёжно зафиксирован на спине, погружённый в странный бассейн почти полностью – лишь лицо выступало над слоем непонятной субстанции, и то больше за счёт напряжённой шеи.

Первые мгновения бешенства сменились любопытством: угрозы не ощущалось, в основном почему-то благодаря запаху самого бассейна: от субстанции, его наполняющей, пахло весенней травой, древесной смолой, а не гнилью и разложением.

– Любопытно, очень любопытно. Крохи сил, небольшие умения. Печать тут явно сыграла свою роль, даже скорее позитивную. Никогда не видел ничего подобного!