Первая гипотеза

Лаборатория встречала Штольца стерильной чистотой, но за этим порядком угадывалось нечто большее. В этом помещении, где создавались передовые технологии, было слишком спокойно. Будто убийство здесь – не хаотичный всплеск насилия, а тщательно продуманная операция. Это сразу насторожило детектива.

Штольц медленно провёл взглядом по комнате. Стол инженера был аккуратно убран, даже для профессионала, помешанного на порядке. Мониторы всё ещё светились, но большая часть данных была либо зашифрована, либо стерта. Кабели лежали ровными линиями, как будто их кто-то специально укладывал, а не использовал в спешке. Всё это выглядело неестественно.

– Чистота – враг расследования, – пробормотал Штольц себе под нос.

Подойдя к столу, он обратил внимание на стоявший в углу сервер. Металлическая дверь корпуса была чуть приоткрыта. Внутри он заметил следы перегрева – характерный запах горелого пластика витал в воздухе. Но вот что удивило его больше всего: термоклей, которым был закреплен один из кабелей, оказался свежим. Кто-то явно пытался что-то починить или спрятать уже после смерти инженера.

“Почему?” Этот вопрос не давал покоя. Если убийца действовал в спешке, зачем возиться с сервером? Если улики хотели скрыть, почему не уничтожили всё подчистую? Штольц почувствовал, как одна мысль сменяется другой, но пока ни одна не давала ответа.

Он прошёлся вдоль стены, где висели чертежи. Это были сложные схемы, понятные только инженерам. Но одна из них привлекла его внимание. На чертеже, обозначенном как «Проект Гелиос», красной ручкой была сделана отметка. Штольц присмотрелся: кто-то оставил символ, похожий на стилизованное солнце. Этот знак он уже видел раньше, но не мог вспомнить, где именно.

“Странно. Почему этот символ знаком мне? И как он связан с делом?”

Он достал из внутреннего кармана смартфон и сделал снимок, чтобы позже разобраться. Символ сам по себе ничего не значил, но он цеплялся за память, как заноза.

Затем его внимание привлекла стеклянная панель на противоположной стороне лаборатории. На её поверхности виднелся слабый отпечаток ладони. Отпечаток был едва заметен и выглядел так, будто его оставили намеренно. Рядом с ним находился лазерный замок, через который, предположительно, инженер ежедневно входил в лабораторию.

Штольц присел на корточки, пытаясь разглядеть следы рядом с замком. На полу виднелись мелкие царапины, будто кто-то поставил металлический предмет и поспешно убрал его. Детектив достал миниатюрный сканер, который всегда носил с собой, и провёл по поверхности замка. Устройство просканировало область, высветив в воздухе голографическое изображение: странные всплески энергетического воздействия.

– Взлом, но необычный. Либо кто-то хорошо прикрывал свои следы, либо это дело рук профессионалов, – пробормотал он.

Тишину лаборатории нарушил тихий звук капель. Штольц обернулся. В углу лаборатории стоял автоматический резервуар с охлаждающей жидкостью, но одна из трубок протекала. Капли падали на стерильный металлический пол, оставляя небольшие разводы. Он подошёл ближе и заметил, что разрыв трубки выглядит механическим, будто её кто-то повредил намеренно. Это снова не вязалось с картиной убийства.

Пока он размышлял, в его памяти всплыли недавние разговоры с клиентом из «НоваТех». Те упомянули, что инженер последние недели жаловался на сбои в работе оборудования. Тогда это казалось мелочью, но теперь складывалось в одну цепь. Проблемы с оборудованием, странные знаки, слишком идеальная стерильность – всё указывало на то, что убийство было не просто спонтанным актом, а тщательно спланированной операцией.

Штольц направился к столу инженера и провёл пальцем по поверхности. На ощупь он почувствовал, что один из ящиков немного приоткрыт. Детектив заглянул внутрь и нашёл блокнот. Это было странно само по себе – кто в век цифровых технологий использует бумагу?

Он открыл блокнот и пролистал страницы. Большая часть из них была исписана формулами и заметками, но последние записи были перечёркнуты, словно инженер спешил что-то записать, а затем передумал. На одной из страниц виднелась запись: “Если они узнают, это конец.”

Штольц сделал фото и аккуратно закрыл блокнот. Это могло стать ключевой уликой, но пока слова инженера были лишь загадкой.

Он осмотрелся ещё раз. Всё в этой лаборатории – от следов взлома до мелких деталей – казалось слишком идеальным для случайного убийства. Вопросы множились, но ответов не находилось.

Штольц почувствовал, как внутри закипает знакомое чувство азарта. Это дело было сложнее, чем он предполагал, и он не собирался отступать.

Штольц поднялся на ноги и окинул лабораторию ещё одним взглядом. Чем больше он находил, тем сильнее казалось, что всё это место – сценическая декорация, созданная, чтобы сбить с толку. Улики не складывались в привычную картину. Напротив, они только запутывали.

Он подошёл к монитору, всё ещё подключённому к главному серверу лаборатории. Экран мигнул, и система запросила биометрическую идентификацию. Штольц хмыкнул:

– Это вы зря.

Он достал из кармана небольшое устройство, разработанное одним из его старых друзей – таким же, как и сам, детективом, но с манией к технологиям. Устройство подключилось к системе и начало сканирование. Через пару секунд экран показал доступные файлы, но большинство из них были повреждены или удалены.

Среди оставшихся он заметил одну странность. Время последнего доступа к системе указывало на то, что кто-то вошёл в систему спустя три часа после смерти инженера. Это мог быть убийца или кто-то, кто пришёл замести следы.

“Вот это уже интереснее.”

Штольц перенёс файл на устройство для дальнейшего анализа. Затем переключил внимание на записи с камер наблюдения. Обычно они становились ключевым источником информации, но не в этот раз. Видео были подозрительно обрывочными.

Он быстро просмотрел фрагменты. На записи инженер входит в лабораторию в 21:47. Дверь за ним закрывается. Затем камера переключается на другой угол, но странным образом пропускает следующие 12 минут. Следующий кадр показывает уже открытую дверь, и тени нескольких фигур быстро исчезают в коридоре.

– Слишком удобно, чтобы быть случайностью, – пробормотал он.

Отредактированные записи раздражали его. Кто-то явно старался оставить как можно меньше следов, но зачем тогда вообще оставлять что-то? Если это корпорация, они могли бы стереть все данные подчистую. Либо это была не халатность, а тщательно продуманный ход.

Штольц открыл ещё один файл. Это был лог активности системы лаборатории. На первый взгляд, всё выглядело нормально: стандартные процессы, автоматическая проверка оборудования, поддержка температуры и влажности. Но одна строка выбивалась из общего порядка. В 22:05, буквально через пять минут после того, как фигуры исчезли с камеры, система зарегистрировала скачок энергопотребления.

Этот всплеск не был зафиксирован в отчётах оборудования, а это значило, что использовалось что-то внешнее – устройство, не входящее в стандартную комплектацию лаборатории. Он отметил время и начал искать, что могло быть причиной.

Штольц вернулся к серверу и подключился к вспомогательной системе. После недолгого поиска он нашёл зашифрованный файл, датированный тем же временем. Файл был повреждён, но сохранил достаточно данных, чтобы вызвать у него интерес. Дата изменения совпадала с тем самым всплеском.

– Убийца что-то искал. Или… оставил, – размышлял Штольц, копаясь в коде.

За пару минут ему удалось восстановить часть содержимого файла. Там была таблица, заполненная техническими терминами и формулами. В верхней части документа стоял заголовок: "Проект Гелиос. Протокол S-19."

Эти слова снова всплыли в его памяти. «Гелиос» – тот же проект, на который указывал чертёж в лаборатории. Но что такое «Протокол S-19»? Ответы пока ускользали.

Его мысли прервал тихий звук, раздавшийся из угла комнаты. Он обернулся, но ничего необычного не увидел. Однако это заставило его вспомнить про лазерный замок и едва заметный отпечаток ладони. Кто-то явно входил сюда после смерти инженера, и этот кто-то был достаточно уверен в своей безопасности, чтобы оставить отпечатки.

– Может, ты и правда хотел, чтобы я нашёл это, – тихо сказал он, обращаясь к покойному инженеру. – Или это ловушка?

Штольц вернулся к просмотру записей. Ещё один фрагмент камеры, расположенной у выхода, показал кое-что странное. Через несколько минут после всплеска энергии по коридору прошёл человек. Его лицо скрывал капюшон, а движения были быстрыми и нервными. Но что-то в его походке показалось Штольцу знакомым.

– Интересно. Ты кто такой?

Он сделал скриншот и сохранил его для дальнейшего анализа. Личность этого человека могла стать ключом ко всему. Но даже при всём своём опыте Штольц знал, что это только вершина айсберга. Кто-то приложил слишком много усилий, чтобы замести следы, но почему-то оставил эти улики.

На миг его накрыла усталость. Детективы часто называют такие дела «паутинами»: чем больше ты двигаешься, тем сильнее увязаешь. Он провёл рукой по лицу и глубоко вздохнул.

– Ладно, пора двигаться дальше, – сказал он, поднимаясь.

Перед тем как покинуть лабораторию, он ещё раз внимательно осмотрел помещение. Штольц понимал, что с каждым новым открытием это дело становится всё более опасным. Но его интуиция подсказывала: здесь скрыто нечто гораздо большее, чем просто убийство.

Штольц в последний раз осмотрел лабораторию, прежде чем вернуться в свой офис для анализа собранных материалов. Его беспокоило поведение инженера в последние дни перед смертью. Что могло заставить профессионала такого уровня нарушить привычный порядок жизни? И не менее важно – почему он остался совершенно один в ту ночь?

Вернувшись в свой кабинет, Штольц подключил устройство с собранными данными к компьютеру. Первыми он изучил записи из корпоративной переписки инженера. Её стиль и содержание удивили детектива.

Первые письма, датированные несколькими неделями до смерти, были стандартными: отчёты, технические обсуждения, предложения по улучшению процессов. Но постепенно их тон начал меняться. За несколько дней до инцидента инженер стал гораздо менее сдержанным. Его ответы становились короткими и даже резкими.

"Мне кажется, это непродуманное решение," – писал инженер своему коллеге по поводу нового подхода в разработке.

"Ваши замечания бесполезны," – ещё одно сообщение, адресованное всей группе.

Штольц продолжал читать. Каждое письмо лишь усиливало впечатление, что инженер стал отдаляться от своей команды. В одном из последних сообщений он прямо написал:

"Я не могу больше это обсуждать. Я займусь проектом один."

Этот комментарий вызвал обсуждение в корпоративной переписке. Коллеги явно удивились такой резкости. Один из них задал вопрос:

"Ты уверен, что всё в порядке? Может, нужна помощь?"

Ответ был ещё более холодным:

"Не вмешивайтесь."

Штольц задумался. Поведение инженера явно выбивалось из нормы. Даже если он сталкивался с рабочими конфликтами, что могло подтолкнуть его к такому уровню изоляции?

Письма были только началом. В корпоративной системе удалось найти ещё одну серию записей: отчёты о входах и выходах из лаборатории. Обычно инженер уходил домой около девяти вечера, но в последнюю неделю перед смертью он оставался в лаборатории до глубокой ночи. Некоторые дни он вообще не покидал её.

"Что он там делал?" – подумал Штольц, пробегая глазами по журналу.

Среди записей было ещё одно несоответствие. В один из дней система отметила вход в лабораторию в 23:42, но камера, закреплённая у входа, ничего не зафиксировала. Инженер входил без следа, будто у него был способ обходить стандартные системы безопасности.

Штольц нашёл это подозрительным. Даже в корпорациях такого уровня не все сотрудники имеют доступ к инструментам, позволяющим так незаметно перемещаться. Возможно, инженер занимался чем-то, что хотел скрыть даже от своих начальников.

Детектив перешёл к изучению личного планшета инженера, который был изъят с места преступления. Планшет оказался тщательно защищённым паролями и шифрованием. Это не удивило Штольца, учитывая характер работы жертвы, но вот что действительно привлекло внимание – на устройстве почти не было личной информации.

Никаких фотографий, заметок, личной переписки. Только рабочие файлы, да и те казались отредактированными. Вряд ли человек, проводящий столько времени за разработками, не оставил бы хотя бы несколько записей о своих мыслях или результатах.

Штольц достал лист бумаги и стал выписывать основные странности:

Резкая смена поведения.

Увеличение времени работы ночью.

Использование обходных путей в системе безопасности.

Отсутствие личных данных на планшете.

Все эти факты намекали на то, что инженер что-то скрывал. Но что именно?

Для прояснения ситуации он решил обратиться к старому знакомому из отдела кадров «НоваТех». Этот человек ранее помогал ему добывать информацию о сотрудниках, когда требовалось углублённое расследование. Через час Штольц уже получил первые данные.

Личное дело инженера выглядело идеально. Образование, карьера, отзывы руководства – всё говорило о том, что перед ним примерный сотрудник. Но, по словам его коллег, в последние месяцы он стал заметно нервным.

"Ему было что скрывать, но что именно?" – размышлял Штольц, прокручивая в голове собранные факты.

Его мыслительный процесс прервал телефонный звонок. На экране высветилось имя ещё одного знакомого – инженера, который ранее работал в «НоваТех».

– Привет, Вадим. Слышал, ты заинтересовался нашим бывшим коллегой. Знаешь, он был не таким уж спокойным, как тебе кажется. В последние месяцы он явно чего-то боялся. Мне казалось, что за ним следят.

Эти слова заставили детектива напрячься. Инженер боялся? Возможно, он нашёл что-то, что не должен был, или стал свидетелем того, что угрожало его жизни.

– Что именно он тебе говорил? – спросил Штольц.

– Почти ничего. Он стал меньше общаться. Но однажды упомянул какую-то встречу, после которой его поведение полностью изменилось. Кажется, это было где-то в центре города.

Штольц записал информацию и поблагодарил собеседника. Ещё одна загадка добавилась к делу. Теперь нужно было понять, что за встреча так повлияла на инженера.

Детектив понимал, что простая версия о рабочем конфликте или случайной вражде становится всё менее вероятной. Инженер был вовлечён во что-то, что выходило за рамки стандартных объяснений. Это «что-то» явно стоило ему жизни.