Отзывы на книги автора «Дмитрий Мережковский»

Когда у тебя за спиной только энциклопедические знания о Леонардо, то эту книгу читать ОБЯЗАТЕЛЬНО! Для меня это когда-то стало первой серьёзной книгой, которую я прочла. И размышления Мережковского о религии очень дополняют Леонардо как личность и художника. Читается не легко, но это мне и понравилось. Нет пустых размышлений, а все очень концентрированно подано. Обожаю!

Книга-антитеза. Царь против декабристов, декабристы против божественного объяснения царской власти на земле, юдоль земная против небесной, сын против отца, жертвенные женщины против суровых мужчин, сиюминутное против вечного…список можно продолжать бесконечно. И вопрос тут не в том, что первая четверть девятнадцатого века выдалась такой спорной, а в авторских попытках красиво увязать свои теории с историческими фактами. Это плавно подводит читателя к интересной мысли, верить ли написанному вообще. Мережковский наделяет своих героев человеческими слабостями, чтобы мы могли разглядеть за фигурами исторических деятелей обычных людей. Желаете ли увидеть Александра I мнительным тепличным растением, которого подспудно грызёт страх повторения судьбы своего отца? А как вам Каховский – меланхолик, фанатик, слепое оружие в руках Рылеева? Или Пестель, не нашедший своего счастья, но болезненно влюблённый в свою сестру Софию? Кстати, имя это для автора волшебное. Так зовут ещё и полностью придуманную незаконную дочь императора от Нарышкиной, на которой завязано два основных героя произведения – Александр I и Валериан Голицын. Оба любят её, но «странною любовью». Она – воплощение всего небесного, что есть на свете. Тоненькие руки, большие распахнутые глаза, лучащиеся неземным светом, белое невесомое платье – словно ангел спустился на землю. Овеществлённая совесть Голицына и несбывшаяся надежда на светлое будущее императора. В романе у неё самые сильные слова, пробирающие до мурашек: «Живых убивать можно, — но как же мертвого?». О них Голицын вспоминает, когда, собираясь с Пестелем в Таганрог, где планируется покушение на Александра, они узнают о его смерти. Круг замыкается, и каждый делает свой выбор, ведущий к «взрослению» и гибели.

«Детскость» же основных персонажей вообще неоднократно подчёркивается автором. Император с женой неоднократно вспоминают державинскую оду новобрачным «пятнадцатилетнему мальчику и четырнадцатилетней девочке». В описаниях декабристов, в большинстве своём, проскальзывают детские черты: «мальчишеские вихры», «пухловатые губы», «пушок на щеках». Если учесть, что «заместо отца родного» у Александра был Аракчеев, жесткий, хитрый, умеющий усмирять подростковый дух бунтарства, можно представить, каким вырос сын. Все граждане Российской империи – дети его императорского величества и внуки Аракчеева. Прекрасные условия для заговора детей против взрослых, и чудовищная трагедия, когда каждое звено становится заложником предыдущего. Не расклепав себя, не выпадешь из цепи – вот такой парадокс системы.

Символично, что глобальный разговор о Звере поднимается в произведении всего лишь три раза. В первых двух случаях предлагается идти на Зверя с крестом. Православный отец Фотий и декабрист-иезуит Лунин готовы нести его, не щадя живота своего, до смерти без сомнений и колебаний. Кто же является Зверем? Павел Первый ли, невинно убиенный? Александр Первый ли, мятущаяся душа или Николай Палкин, вступивший на престол по чурбакам, выбитым из-под ног пятёрки, качающейся над эшафотом? А может быть, речь о дедушке Аракчееве? Третье упоминание как раз о нем звучит из уст императора Александра:

...тихий плач народа: «Спаси, государь, крещеный народ от Аракчеева!» – Мечтал о царстве Божьем, и вот – царство Аракчеева, царство Зверя… Да, правы они

Искать ответы на этот вопрос стоит, по задумке автора, в цикле Христос и Антихрист . Там и встретимся!

Книга разделена на две части – в первой автор пытается разобраться в личности своего героя. Он отмечает, что множество написанных о нём книг и воспоминаний, о его походах, обо всех событиях в его жизни, тем не менее, не раскрывают именно личность, видимо, настолько она неохватна, от глубин до высот, что всесторонне описать и понять её невозможно, можно только приближаться к её пониманию. Во второй части представлена биография Наполеона, последовательно, хронологически, чётко, лаконично и в постоянной связи с темой первой части. Моё личное впечатление – мне больше понравилась вторая часть, она более завораживающая, полная страстности и трагичная одновременно. Впрочем, таков сам герой произведения.

Так как Мережковский – не только писатель, но и мистик, философ, и сам по себе личность очень глубокая, то и к личности Наполеона он подходит с масштабными мерками, метафизическими.

Рассматривая личность Наполеона, автор погружается в такие глубинные слои древности, в высокие божественные образы, космические силы, предначертавшие земные судьбы, и в те сферы, где прошлое соединяется с будущим, где прямолинейного течения времени нет, где прошлое проникает в будущее либо существует одновременно. Всё, что будет, уже было, а всё, что было, ещё будет. Мережковский называет Наполеона последним человеком Атлантиды, Человеком солнца, посланцем солнечного бога Аполлона.

Автор представляет Наполеона тоже в какой-то мере мистиком. Часто на страницах книги повторяется мысль о том, что он чует свой путь, видит свою звезду, она его ведёт, он подчиняется её воле, куда бы она его не вела – на вершину славы или в пропасть, кем бы его не возводила – героем или жертвой. Он знает, что станет в этом мире и героем, и жертвой.

Часто автор говорит о том, что Наполеон знает – помнит, что нужно сделать, что его ждёт. Знал-помнил всё, от солнечной атлантической идеи объединения мира до Святой Елены. От великой идеи до великой жертвы.

Знает-помнит, что он невольник, он не может поступать по своей воле, он вынужден подчиниться воле Рока.

Его идея, мечта – объединить мир, стать его владыкой, соединить Восток и Запад. Он почти осуществил объединение Европы, но этого было мало, нужно было соединить Европу и Азию. Безумство, конечно. Так же, как мала была Корсика, стала мала Франция, выйдя за пределы Франции, мала стала Европа. Но только ему казалась очевидной идея объединить Запад с Востоком, они-то объединяться не хотели. Да и испанцы с французами объединяться не хотели, вот упрямые горцы, устроили ад для французов на захваченной территории. Такие же безумцы русские – совсем не умеют воевать по правилам, ещё и самосожжение Москвы устроили.

А он-то думал, его поймут. Мечтал пройти через Константинополь в Индию, пример и слава Александра Великого стоял перед глазами. Отправившись в Египетский поход, ставил целью идти дальше на Восток, до Индии, но от Сирии пришлось повернуть назад. Однако, от идеи не отступился. В Тильзите предложил императору Александру поделить мир, но Александр надул вселенского мечтателя.

И опять не отступился. В походе на Россию Наполеон взял с собой все принадлежности для коронации восточным владыкой, через Россию он хотел достичь Индии и короноваться в Дели. Но так же, как знойные пески Египта, не пустили и бескрайние снега России.

Далась ему эта Индия! Ещё как далась! Слава Александра Великого, владычество над миром, великая атлантическая идея единения Востока и Запада. И – более приземлённая причина – вечная война с Англией, война суши и моря, и если не удавалось победить этот ненавистный остров с моря, то хотя бы в Индии укусить Англию.

Судьба Наполеона, как взлёт кометы, осветила Европу, переворошив её, озарив мечтой о свободе, о правах человека. Но таким же стремительным было падение. С кометой многие сравнивали судьбу Наполеона, и Мережковский тоже близок к этой метафоре. А ещё всю его жизнь он уподобляет дневному течению солнца, вторая часть книги – Биография, – так и подразделяется на главы – Утренние сумерки, Восхождение солнца, Полдень, Вечер, Закат, Ночь…

Автор приводит разные цитаты, метафоры – и светлой, и тёмной стороны личности Наполеона, его Солнце и его Закат, его Мечту и его Рок, но, мне кажется, он больше на стороне своего героя.

Я не поклонница Наполеона, ибо было нашествие на Россию, была оккупация Испании и адова война там, было чудовищное ограбление в странах, в которые вторгалась наполеоновская армия. Но прошло более 200 лет, а личность этого гениального человека по-прежнему продолжает волновать.

Да, полностью согласен с автором аннотации. Ведь и в самом деле из школьного курса истории Отечества мы знаем и помним о декабристах как о людях высоких идей и нравственности, чрезвычайного благородства и смелости. И Пушкин подлил нам восторженного пафоса к этим впечатлениям. А отечественный фильм «Звезда пленительного счастья» и вовсе превознёс этих людей на звёздную высоту…

Дальше...

Но ведь на самом деле нужно трезвым взглядом посмотреть на этих людей. Не кучно, а на каждого в отдельности. И на то, что на самом деле происходило на их тайных собраниях. Как именно готовили они переворот. Какие конкретные планы имели и какие задачи перед кем ставили. Не для того, чтобы принизить значение содеянного ими, и не для того, чтобы макнуть их имена в грязь. А просто для понимания, что это, прежде всего, были разные люди, носители разных и не всегда чётко сформулированных идей и мнений. И что при всей возвышенности их главной идеи — освободить Россию от гнёта самодержавия и даровать всем сословиям свободы, равенство и братство, в практическом смысле они тыкались полуслепыми щенками в соображения — а как этого добиться. И сводя всё в конце-концов к основному — убить всю семью Романовых. Всех 13 человек. Невзирая на пол, возраст, занимаемое положение и прочие «мелочи». Т.е. начать царствование свободы с крови и смертей…

Однако нужно отмотать колесо истории к началу века XIX, и мы сразу вспомним, что царствование Александра Первого началось ровно с этого же, со смерти, с убийства царствующего императора Павла. Но в том случае цареубийцы никакого наказания не понесли (практически никакого), а здесь — смертная казнь (отменённая в России), лишения званий и наград, каторга и прочие кары.

В этом романе мы встречаемся с теми же самыми героями, что были в книге предыдущей из этого цикла. И главный герой конечно же наш молодой князь Голицин. Но не менее главными фигурами стали в этой книге и все прочие действующие лица: это декабристы, а также и другая сторона — сам Николай, ну и многие его приближенные, а также императрица. Мережковский раскрывает перед читателем внутренний мир практически каждого участника этой исторической драмы, драмы реальной — многое из написанного Мережковским стало известно от самих участников всех этих событий.

Великолепный роман! И в литературном плане. И в историческом. И правда заставляет задуматься над тем, всегда ли Париж стоит мессы и всегда ли цель оправдывает средства.

Первым делом хочется отметить великолепную обложку от издательства " Аркадия" и черно- белые иллюстрации Ольги Исаевой. Они  идеально передают  атмосферу каждого рассказа и подчёркивают красоту описаний жизни во времена средневековья.
Герои этих историй будто живые, очень яркие и заризматичные, находчивые и хитрые. Порой казалось,что они сошли со страниц сказок и легенд,весь в конце каждого рассказа есть мораль.
В этом сборнике есть придворные интриги, битва за власть, неравные браки, женская хитрость и всепрощающая любовь. Не на последнем месте оказываются философия,религия и моральные ценности той эпохи.
С автором была знакома лишь по крупным историческим романам,но его малая проза не разочаровала. Она завораживает своей изящностью, лёгкостью слога и поэтичностью.

В этой комедии совсем мало действующих лиц, следить за ними было просто.
Аделаида, дочь небогатой помещицы Мизинцевой. Возраст у девицы критический - 29 лет - до старой девы недалеко. Благодаря выигрышной внешности, могла бы быть замужем, но запросы не совпадают с предложениями. Ведёт себя жеманно, падая в обморок, не забывает об удобной позе (на скамейке, прислонясь к дереву). Молотов сразу раскусил девушку, а вот его друг Волков умудрился попасть под влияние чар обольстительницы.
Молотов, инженер-техник, видимо, хорош собой (судя по реакции Аделаиды). Ума и проницательности ему не занимать, не случайно Волков сказал о нём: "Да ты, брат, дипломат какой-то, Макиавелли". Молодому человеку присуще чувство настоящей дружбы, он неравнодушен к проблемам Волкова. Видя, что тот попал в беду, строит планы по вызволению.
Волков, богатый барин лет 30-ти, небольшого роста; в очках, не особенно красив. Лучше всего о себе он сказал сам: "Воля у меня слишком слабая, я слишком мало надеюсь на себя, и поэтому мгновенные, быстрые решения для меня в тысячу раз легче, чем обдумывания и колебания, которые в конце концов приводят меня к бессилию и бездействию. Мне удается быть добрым и работать над собой только порывами". Эти самые порывы и мгновенные решения приводят иногда к неожиданным (необдуманным) предложениям.
Молотов любит друга, восхищается им, заботится и устраивает счастье: "И какой он удивительный человек! У этаких людей все зависит от настроения, от минуты. А ведь ловко, черт возьми, я это дельце устроил..."
Наташа, воспитанница Мизинцевой, дальняя родственница, сирота. Девушка скромна, сдержанна, заботлива, добра, но при этом чувствуется характер.
Анна Николаевна Мизинцева, вдова, небогатая помещица, почти не появляется на сцене, как и горничная Даша.

Сюжет пьесы прост и безыскусен. Волков воспылал страстью к Аделаиде, не замечая влюблённую в него Наталью. Молотов не настроен мириться с таким положением вещей, понимая, что союз его друга обречён на неудачную, полную горечи и разочарования, семейную жизнь. Он строит планы по расторжению пока ещё не случившейся помолвки.
Прочитав первое действие, не могла понять, а где же комедия? Комедийным оказалось второе действие, в котором Молотов строит "коварные планы" и претворяет их в жизнь. Возможно, на сцене все эти признания-поцелуи-уговоры-обмороки выглядели смешно, но при чтении комедийная нотка практически терялась в какой-то обыденности. Не вдохновили и пылкое любовное признание Волкова. Казалось, что пьесе не хватает эмоционального накала.

Если вы называете любовью заурядную, грубую страсть, пошлую влюбленность, которую может возбудить каждое хорошенькое личико – я не люблю вас. Но не завидуйте женщинам, внушающим такое чувство! Как часто влюбляются, как редко любят! Не жалейте, что у меня нет к вам такой любви. Оставьте влюбленность Аделаиде и подобным ей... Но если любовь – пробуждение всего лучшего и святого в человеке, если она все равно что жертва Бога и добра – я люблю вас всеми силами души. Наташа, как никогда никого не любил.

Большой серьёзный и, возможно, даже фундаментальный роман Дмитрия Мережковского о последнем годе царствования императора Александра I. Т.е. автор не стал описывать нам весь период нахождения у власти Александра Павловича, а ввёл нас сразу в 1824 год. Когда остались позади почти 24 года принятия и исполнения непростых решений, причём как в международном поле, так и внутригосударственных, внутриполитических. Когда от бывшего едва ли не революционера и уж во всяком случае реформатора молодого Александра, жаждавшего привести народы России к счастью и к конституции, остались только малые крохи, а в реалии перед нами предстаёт немолодой (48-летний) умудрённый и жизненным, и царственным опытом муж. Когда уже ощущается усталость не только телесная, но и эмоциональная, да к тому же ещё и умственная. Когда нет лада в рядах придворных и приближённых, когда есть ощущение недовольства сделанным, но в гораздо большей степени не сделанным. И всё это на фоне слухов, а затем доносов и донесений о назревающем недовольстве среди офицеров и о готовящемся заговоре.

Дальше...

Однако в центре авторского внимания не только сам самодержец (причём его Мережковский показывает с самых разных сторон, от любящего отца и заботливого мужа до высшего чина российского самодержавия).
Довольно много места и времени отведено в романе императрице и супруге Александра — Елизавете Алексеевне — со всеми внутренними переживаниями женщины не только от государственных забот происходящими, но и просто как жены и подруги.
Другой большой и содержательный материал посвящён будущим декабристам — один из главных героев романа князь Голицын вхож в Северное общество, и мы вместе с ним знакомимся с Рылеевым и Кюхельбекером, Луниным и братьями Муравьёвыми, Каховским и Бестужевым, а из Южного общества — с Пестелем и некоторыми другими революционерами-заговорщиками. При этом особое внимание уделяет автор разногласиям в этой среде, вплоть до демонстрации противостояния северных и южных и несогласия их друг с другом.
Не оставлен без внимания и Аракчеев с его воинскими поселениями, а также архимандрит Фотий, ну и все прочие присные и влиятельные люди эпохи.

Огромной заслугой автора в этом романе мне кажется то, что Мережковский старается, насколько это возможно, приблизить читателя к главным героям книги, буквально впустить их в мир сокровенных мыслей и чувств, мечтаний и переживаний. Как будто порой на исповеди находишься…

Мощная книга. Глыбища!

С самого начала это восстание было обречено на провал, поскольку заговорщики действовали, мало того, что нерешительно, без конца сомневались, но и знали, что в любом случае будут арестованы, поскольку их планы раскрыты. Решив, что лучше "быть взятыми на площади, нежели в постели", члены тайного общества вышли 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь в Петербурге с "Манифестом к русскому народу".
Буквально за день до начала восстания, Николай I подписал манифест о вошествии на престол не дождавшись официального отречения Константина. После кончины Александра I Россия присягнула Константину, но сам он, ссылаясь на тайный манифест Александра I (в котором наследником престола провозглашался великий князь Николай Павлович) и переживая, что его "задушат, как задушили отца", царствовать не хотел. В результате неразберихи с престолонаследием сразу после кончины государя и Николай и члены Государственного совета принесли присягу Константину. Константин, находившийся в Варшаве, в Петербург не спешил и в письмах к брату отказался от престола. Этот период в российской истории назвали периодом междуцарствия.
Воспользовавшись царившей суматохой, участники тайного общества на Сенатской площади пытались добиться провозглашения России республикой. В числе других требований были отмена крепостного права и выборы в органы местного самоуправления. Несмотря на благие намерения, среди заговорщиков не было единства, о чем довольно подробно написал Дмитрий Мережковский в своем романе. Кроме всего прочего, заговорщики не смогли решиться на убийство царя, да и, как они сами считали, одного государя убить мало, надо убить всех членов царской фамилии во избежание междоусобной войны. Из-за разногласий, восстание вообще грозило остаться без предводителя, поскольку "диктатор" заговорщиков Трубецкой собирался покинуть тайное общество. Исход этого бунта и его участников был предрешен. Интересно, что романтическая линия с участием Валериана Михайловича и Марьи Павловны полностью выдумана автором, но сюжета, конечно, не портит, даже наоборот - вносит толику романтики.
Мережковский создал образы благородных, готовых к самопожертвованию во имя справедливости, декабристов. Их стремление к свободе, независимости, устранению произвола самодержавной власти равно как и неприятие насильственных методов смены власти достойны уважения.

Буду, видимо, очень кратка. Драматургия все же не мое. Как - то не проникаюсь я пьесами. И история, описывающая события последних дней жизни императора Павла I, дающая одновременно понять причины заговорщиков, здесь подана как - то очень простенько, непритязательно. Императора автор показывает совсем уж с неприглядной стороны. Да, Павел не отличался великим умом, широтой души, положительностью поступков и характера, но тут что - то уж слишком придурковато он выглядит. А события, происходящие буквально за пару часов до убийства Павла? Все описано в неком фарсе: кто - то ругается, кто - то дерется, кто - то спорит о существовании Бога, кто - то от страха уже готов идти на попятный. Согласно историческим сведениям, в спальню Павла ворвались 12 офицеров. А у автора это выглядит так многолюдно, будто там целый полк пришел убивать. Да и довольно скучно. Я лучше прочитаю полноценный роман. Но это лишь мое субъективное мнение.

В конечном счете их всегда только двое. Два сознания, две души – открытые друг другу или танцующие замысловатый танец с масками. Писатель и читатель.
Свидетельство другого времени – которое мы еще успели застать. Время зачитанных до дыр детских книжек, бабушкиных шкафов с неожиданными жемчужинами среди пыльных собраний. Небольшие дачные библиотечки, перечитываемые каждое лето. Первые «взрослые» книжки на собственной полке – с гордой подписью владельца, одалживаемые друзьям.
Свидетельство еще более далекого времени – когда читали сложное. Зачастую дети начинали свой путь с лучших образцов классической литературы (книжный шкаф матери был и книжным шкафом ребенка), которые сейчас и у взрослого читателя вызывают недоумение. А тогда – в силу ли неспешности времени? – не боялись ни многословности, ни разреженности сюжета, ни (о ужас!) авторских отступлений и описаний.
Из перечитываний и неторопливости, из обостренного внимания, не распыляемого на информационный шум, рождался тот самый диалог. Удивительное общение сквозь века и страны – и у юных читателей появлялись вечные спутники, сделавшие бы честь и королям.
Не стоит ждать обилия фактов, литературоведческого анализа, здесь только живые и очень личные впечатления, недоумение и восхищение – и много-много поэзии.
Впервые мне было интересно читать о пресловутых «поэтических мечтаниях», тех самых, что

Он пел разлуку и печаль,
И нечто, и туманну даль…

Вот Мережковский в Акрополе, думает о прошедших веках и юном солнце, непостижимой гармонии древнегреческой культуры. Вот, в сыром петербургском кабинете чувствует на лице ветер с римских вилл.
Книга проникнута пассеизмом, модной на рубеже веков тоской по прошлому. «Спящая красавица» Чайковского, «Версальские грезы» Бенуа – сладостный и понятный мне феномен. Это как в Гондоре грустить по Нуменору, если позволите мне такое сравнение.
Снова и снова убеждаемся, что мы совершенно не оригинальны. Мережковский на примере Марка Аврелия формулирует проблему любой веры:

«Вот почему вера – величайшее утешение и вместе с тем величайшее страдание души. Она дает жизнь сердцу и сжигает его, пожирает, как сильное пламя – сухое дерево. Только великая душа способна выдержать эту борьбу; слабые гибнут или успокаиваются на внешних догматах.»

Слабо представляю себе, как можно вписать эту книгу в современный темп жизни. Половина описываемых Мережковским авторов почти не читается (Марк Аврелий, Плиний Младший, Кальдерон, Монтень, Майков).
Другая же половина, наоборот, слишком замусолена и слишком прочно утверждена в списках «100 самых важных книг» - настолько, что их никто по-настоящему и не читает. Это Пушкин, Гончаров, Достоевский, Сервантес.
Но представьте себе на минутку, что весь живой ум Пушкина – только для вас. Не для отписки в школьных сочинениях и «до дня рождения Ал-Сергеевича осталось», а только для вас.
Может быть, именно Мережковский сможет помочь вам в этом – восстановить диалог с автором, увидеть в писателе не шута, а собеседника.