Они прошли по следу Ивы и прилипли к прозрачной сфере, к границе её пространства. Оказавшись внутри, Василёк не увидел ничего. Он ощупал руками своё тело – присутствует – и сделал несколько шагов вперёд. Под ногами во мгле хрустели то ли мелкие камни, то ли мелкие ветки. Глаза постепенно привыкли к темноте, и теперь Василий хоть что-то видел, но никак не мог понять, что именно. Мозг судорожно пытался соотнести наблюдаемое хотя бы с чем-нибудь известным.
Взгляд привлекли золотые линии. Сначала они показались Васильку светящимися паутинками. Чуть шевелящиеся в потоках воздуха паутинки были абсолютно ровными, как будто натянуты по струнке. Вскоре ум мальчишки переметнулся, подобрав другой образ. Теперь ему мерещились лучики яркого солнца, пробивающиеся сквозь мельчайшие отверстия в потолке или в стенах. Лучики высвечивали обилие плавающих в воздухе пылинок.
«Значит, снаружи солнечно, а тут темень и пылища, – пронеслось в голове. – Куда это я попал?»
Но тут один из лучиков разделился пополам и свернулся в два колечка. Вся только что выстроенная в мозгу картина тут же рассыпалась. Исчезло ощущение стен, и солнца, и пыльного воздуха. Сбитая с толку голова закружилась. Сзади за плечи Василька поддержал Дивий.
– Выключи в себе человека, – прошептал он. – Не смотри, а чувствуй. Пусть то, что ты видишь, тебя не волнует.
Василий повиновался. Вниманием он стал обшаривать свои ощущения. Как мог.
Спиной чувствовалась близость Дивия. От его прикосновений в плечи текло тёплое спокойствие и уверенность. Впереди ощущалось большое свободное пространство. Где-то там чуть справа – чьё-то присутствие. Василёк вслушался в это ощущение, и ему померещился там вдалеке образ золотых пульсирующих струек, пересекающихся, сходящихся и расходящихся – и тут же чувство узнавания – Ива!
– Не смотри, а чувствуй, – вновь шепнул Дивий.
Василёк сморгнул образ пульсирующих струек и принялся вновь искать внутри себя что-нибудь. Постепенно стало проявляться чувство, что всё большое пространство наполнено присутствием. Сначала в общем, а потом конкретнее. В разных точках его кто-то был – правее, левее, ближе, дальше – несколько десятков, а, может быть, и сотен кого-то. Василёк теперь точно знал это, хотя ничего в темноте не видел.
Он постарался распространить чувствование назад и обнаружил там яркое ощущение Дивия, стоя́щего совсем рядом, и ещё несколько точек поодаль справа и слева.
В какой-то момент Василёк понял, что нужно пройти вперёд. Он сошёл с места, но хруста под ногами не услышал. Даже ног не почувствовал. Не чувствовал и тела. Со спины тут же пришло желание не отвлекаться, ведь при таком способе восприятия не важно, есть тело или нет.
Продвинувшись ещё вперёд, Василий ощутил, что теперь находится в центре круга присутствующих. Круг состоял из нескольких рядов. Каждая точка в них источала выжидающее внимание. От кого-то оно ощущалось прохладнее, от кого-то теплее. Васильку стало не по себе. Но не успел он съёжиться, как сзади окатило теплотой поддержки Дивия. Приятная волна распространилась до самой глубины сердца мальчишки, успокаивая и воодушевляя его.
Василий уже откуда-то знал, что ему нужно поприветствовать всех, представиться и рассказать о себе. Чувство знания, скорее всего, тоже пришло сзади, от Дивия – ну не сам же он это придумал!
«Только как всё это сделать без слов?» – растерялся мальчишка.
Дивий опять подсказал. Василёк мысленно удивился такому способу общения:
«Вообще, стало почти неразличимо, Дивий ли посылает мысль, или она сама возникает в моей голове. А может, и не в голове – головы-то больше нет».
– Не отвлекайся, – пришло ощущение очередной волной.
«Радость. Нужно испытать радость по отношению к присутствующим. Это и есть приветствие», – принялся искать в себе кнопку радости Василёк. Но она никак не находилась.
– Великие этого мира перед тобой, – накатывало волна за волной тёплое ощущение со спины. – Они рады тебе. Они рады познакомиться с тобой. Каждый из них готов делиться с тобой своим счастьем ради процветания Земли и наших миров.
Дивий пытался настроить Василька на восторг встречи. Василёк тоже старался. Безусловное чувство не получалось, поэтому задачей седовласого было найти такой взгляд на происходящее, от которого мальчишка мог бы возрадоваться, а ещё лучше – возликовать.
– Перед тобой магистры всех школ волшебства в мире, – Дивий попробовал другие образы. – Самые крутые деревья-волшебники со всей Земли. Они прибыли сюда из разных стран и континентов ради тебя. Потому что ты – сын человека и дерева. Ты интересен им. Они могут дать тебе всё, что захочешь. Любую магию. Ты рад этой встрече? Ты рад им? Ну, же, покажи им свои чувства!
Василёк ошалел от накатившей значимости такого события. Он представил среди присутствующих всех учителей волшебных школ из фентезийных книг и ещё больше стушевался.
– Не думай и не смотри! – вместе со строгим предупреждением из-за спины пришёл согревающий и воодушевляющий поток. Робость и смущение рассеялись. – Ты хотел учиться волшебству? Хотел стать крутым, великим? Мечтал о реа́льной магии? Вот оно, само пришло к тебе! Свершилось! Ура! Ура!
– Да! Класс! – наконец включился мальчишка. – Я благодарю всех присутствующих.
Дивий облегчённо выдохнул. Но всё ещё продолжал слать воодушевление. Наконец, Василёк зажёгся и взвился в радостном чувстве свершения, с благодарностью ощущая присутствие вокруг сотен дружественных сущностей.
Земля под ногами исчезла. Это был последний атрибут привычного человеку пространства. Дивий тоже остался где-то-там. Но внутри всё так же тёплыми волнами появлялись его бессловесные наставления. Василёк уже наловчился отличать их от своих мыслей по тональности.
Круг присутствующих сузился. Они стали ближе, а их внимание теплее и ярче. От волны беспричинного ликования Василёк с силой крутанулся сам в себе и вмиг разослал окружающим капельки своего ощущения. Он представил себя собакой, с азартом отряхивающей мокрую шерсть, и от этого стало ещё веселее.
– Не смотри, а чувствуй, – мягкой волной напомнил непойми откуда Дивий.
От чувства радости, искристости и доброго контакта со всеми вокруг в Васильке родилось нечто новое. Удивлённый, он даже притормозил, чтобы поотчётливее рассмотреть это. Внутри родилось доверие. Доверие. Тёплое, уютное, оно так приятно ощущалось, словно магический эликсир из фентезийных историй.
Миг спустя, мальчишка уже знал, что с этим делать – быть открытой книгой, на всех страницах одновременно. Выставить напоказ все закоулки самого себя. Даже самые постыдные! Это и будет «рассказ о себе».
Василёк тут же вспомнил, как во втором классе не вернул другу красивый ластик.
«Украл», – дзынькнуло колючее чувство.
А потом ещё в какой-то раз раздавил дедовы очки и не сознался.
«Соврал», – дзынькнуло снова.
Такое не хотелось показывать. В глубине души у Васьки напряжённо ёкнуло.
– Не думай, не смотри, не важно. Тебя давно простили. За всё! – Дивий вмешался нежным потоком, растворяя напряжение.
Вихрь брызжущего ликования не успел даже остановиться, а лишь слегка притормозил о возникшее и исчезнувшее препятствие. Василий внутренним движением распахнул себя, наполнившись чувством «вот он я какой на самом деле». Прямо диво дивное.
На миг он даже замер, удивляясь самому себе и этому ранее неизведанному чувству. В нём Васька выглядел совсем в ином свете. Щуплый очкарик (хотя уже нет – после первого посещения Ивы очки были позабыты), он сам себе никогда не нравился. Сказочник-врунишка, ботаник-заучка, он предпочитал тихое уединение. В хохочущей компании он никогда не мог достойно ответить на колкость и потому часто оставался осмеянным. Он даже и разозлиться путём не мог, дать в нос обидчику, или хотя бы собственный нос защитить. Нет, в такие моменты внутри что-то сжималось, блокировалось, и Васька, как истукан, довольствовался лишь горечью собственного бессилия.
Теперь же все эти черты выглядели, вернее ощущались как само собой разумеющиеся, как незаменимые достоинства, слагающие неповторимость его существа. Без всего этого он бы не был тем, ради кого собрались здесь все эти великие волшебники.
Наверное, впервые в жизни он почувствовал любовь к самому себе, гордость за то, что он есть. Брызнули слёзы радости, отшелушивались предубеждения – и это всё на фоне множества потоков внимания и собственного вихря ликования, побуждающего непрерывно вращаться и звучать.
Всё смешалось в единую кашу. Сознание Василька утомилось понимать, что с ним происходит, и он провалился в тишину – без чувств, эмоций, ожиданий и желаний. Блаженное ничто без единого движения окончательно растворило человека. Не осталось ни пространства, ни образов, ни даже фокуса внимания.
Осталось лишь знание того, что мир существует. Что где-то там есть Совет старейшин, на котором все обсуждают Василия. Что присутствующие общаются на языке деревьев, высказывают надежды и опасения, восхищение и одобрение, советы и готовность к участию. Василёк знал всё, что они сказали, как единый смысловой узор, не касаясь вниманием конкретных фраз и выступлений.
А меж тем, Совет старейшин теперь представлял из себя два лагеря: тех, кто поддерживает возрождение статуса и культуры древолхвов, и сомневающихся, можно ли осуществить эту идею. Третий лагерь, противников, опустел после того, как Василёк успешно прошёл своё первое испытание – выключить в себе человека и включить дерево.
О проекте
О подписке