Как и следовало ожидать, отсеялось не так много людей – в основном те, как я предположил, кто имел весомые шансы дождаться в Талнахе распределения на предприятия Республики. А таких среди перемещенцев уже давно остались считанные единицы. Масейчар прокрутил презентацию до конца, дождался, пока все желающие зададут ему вопросы, а затем вскинул руку, переключившись на общее вещание.

– Соискатели, – проговорил он. – Нам нужны добровольцы, а не беглецы. Проект опасен, и мы этого не скрываем. Наши знания о планете, как многие уже отметили, неполны, хотя мы уверены, что человек может на ней выжить. Но вполне возможно, что наша авантюра потерпит неудачу и колония погибнет.

Но мы не можем позволить себе отправить в это путешествие неподготовленных людей. У вас будет возможность подумать до завтрашнего дня и более внимательно изучить полученную нами информацию. Помимо этого, в Эквадоре мы проведем более жесткие отбор и тестирование, и не все из здесь сидящих его пройдут. Орбиталь берет на себя обязательство по трудоустройству тех, кто не выдержит проверок, в нашей наземной инфраструктуре, Католической Федерации или, на выбор, по депортации обратно в Красноярскую Республику.

Однако если вы в ходе подготовки решите, что этот риск не для вас – вам придется урегулировать не только вопросы выплат по перекупленным Орбиталью вашим гражданским контрактам, но и возместить затраты, понесенные Орбиталью в ходе проекта. Поэтому я прошу вас еще раз все взвесить и только тогда принимать окончательное решение. Пока же – следуйте к посадочной площадке.

Дверь скользнула в сторону, повеяло свежестью и тонким ароматом цветов. Раздавался многоголосый птичий щебет, в воздухе звучала приятная музыка.

Просыпаясь сегодня утром на жесткой койке в четвертом бараке, я и не думал, что буду ужинать в кафетерии норильского хаба люкс-уровня. Видя наше недоумение, Тро кратко разъяснил – по протекции Красноярска, не скупившегося на представительские расходы при заключении с Орбиталью сделок на энергопоставки, хаб-клиентелы Сибири предоставили спейсерам жилые ячейки повышенной комфортности в каждом полисе Республики. Правда, до этого дня орбитальщики были в Нориле нечастыми гостями, и оперсервов НорильХаба застало врасплох пожелание Тро разместить весь навербованный им в Талнахском лагере состав.

Так или иначе, а они с этим справились. Причем не распихивая нас по стандартным гробикам временного проживания, а расселив по полноценным элитным комнатам, по одной на человека, с умной кроватью, активными обоями и – о чудо – душевой с ненормированным расходом воды! Даже Тро, похоже, не ожидал такой роскоши, а ошеломленное выражение на наших лицах его повеселило.

Я шел вдоль опоясывающей колодец террасы, вглядываясь в идущих навстречу людей. В таких заведениях селились немногочисленные администраторы полисов и клиентел, чья работа вынуждала их к частым перемещениям из полиса в полис – публика, как правило, небедная. Это заметно было по щегольским гарнитурам, по то и дело взблескивавшим в свете стен инфокольцам на пальцах и серьгам в ушах, по модной расцветке волос и глаз, даже по орнаментированным вставкам на повседневной униформе. Стены оплетали вьющиеся лилии, за прозрачной панелью в центре кафетерия располагался большой сукцесс-сад, откуда и доносилось птичье пение. Уровнем ниже виднелась прогулочная терраса, на которую выходили ярко светящиеся витрины, а посреди шло выступление эрзац-театра, собравшее небольшую кучку народа. Актеры, движущиеся среди невидимых без очков активной среды декораций, производили странное впечатление. Цокая опорами, пробежал мул с чемоданом в креплениях.

Из-за столиков на меня косились, и хотя я понимал, что бояться мне нечего, все же внутренне нервничал. В прежней тюменской жизни, очутись я в таком месте – и ближайший монитор поспешил бы проверить мой айдим на взлом, чтобы выяснить, как я миновал контроль. Но теперь на моем плече был лого временного персонала Орбитали, и то же самое подтверждал мой айдим. Так что я сделал глубокий вдох и расслабился.

Все к лучшему. Я в кои-то веки наелся, вымылся, надел удобную одежду и выспался в безопасном месте. И потому был готов плясать от радости, не обращая внимания на косые взгляды. О предложении Тро я старался не думать… в основном потому, что все еще не до конца в него поверил.

Такого не бывает. Место межзвездным полетам – в древней доинцидентной фантастике, рядом с неомифологиями, саморазмножающимися нанороботами, колониями на Марсе и искусственными интеллектами. Не в новостных облаках, презентациях и гражданских контрактах.

Я отвернулся от перил, стал рассматривать сад. Под ветерком из вентиляционных отверстий колыхались стебли ситника и фиолетовые головки кипрея, по саду были разбросаны заросли ольхи, малины и кусты шиповника. С четко слышным, несмотря на прозрачную перегородку, жужжанием, от цветка к цветку перелетали шмели и бабочки, стрекотали кузнечики, где-то в ольховнике чирикали чижи. Я пригнулся, всматриваясь в почву, перевел взгляд на ольху. Явно землю здесь не трогали мотыгой, а несколько листьев скрутились в посеревшие трубочки.

– Димер! – внезапно окликнул меня знакомый голос. Оборачиваясь к столику, откуда тот раздался, я не верил своим ушам.

– Крапивник?!! Ленка?!!

– Димер, жеваный карась! – Олег Крапко, мой закадычный товарищ, сосед по жилблоку и согруппник с первого учебного курса, стиснул мою руку. Секунду спустя Ленка Яковлева, рыжая хохотушка из нефтехимической группы, из-за которой два года назад мы с Крапивником впервые в жизни чуть не поссорились всерьез, повисла у меня на шее.

– Что – как?.. – я уставился на такие же, как и у меня, золотые эллипсы на плечах друзей. – Крапивник? Вы что, тоже…

– И ты?.. – Ленка, заметно осунувшаяся, перевела взгляд на мою эмблему. – С ума сойти! Так ты что, в Талнахе…

– Ну мама родная, – Крапивник цокнул языком. – Какой лагерь?

– Талнах-2, а вы?

– А мы сидели в первом. Ни черта ж себе! Знал бы, связался бы через сетку. Ленку я выцепил в первую неделю. Мы думали, ты пойдешь по квоте…

– А я думал, вы, – я развел руками. – Ирке я сумел отписаться по левому лимиту, весь его и выжрал. Как ваши?

– Господи, – Ленка всплеснула руками. – Димер, да садись ты! Сколько же времени…

– Полгода, – Крапивник улыбался до ушей. – А кажется, будто полвека. Наши… Отца перекупили арктаны, он сумел вытащить мать только с большим понижением в классе.

– Мама осталась в Тюмени, – договорила Ленка, помрачнев.

– Это лучше, чем в лагере, – жестко произнес Крапивник. – А твои?

– Под Хабаровском, – ответил я. – Тро обещал помочь с доступом к межсетке, может быть, удастся и про ваших узнать поподробнее.

– Тро, – Ленка явно хотела сменить тему. – Ребята… вы думаете, они это всерьез?

– Даже норильская сетка только об этом и говорит, – я отправил облачко на ее айдим. – Нет, конечно, верится с трудом…

– И не на трезвую голову, – Крапивник перевел взгляд на стол. – Лен, что будешь – вино, пиво?

– Ты видел местные цены? – скептически поинтересовалась Ленка. Мне, как и прочим завербованным, выделили небольшую сумму на накладные расходы, но хватило бы ее на здешний ужин – большой вопрос. В отличие от бесплатной кормежки в комнатных терминалах, здесь питание было более чем дорогим.

– На пару кружек хватит, – беспечно заявил Крапивник.

– Тогда пиво, – согласилась Лена. Пробежалась пальцами по столу.

Не удержавшись, я взял себе к пиву еще и порцию говядины с печеным картофелем. Такая роскошь пробила в моем бюджете серьезную дыру… но куда нам тратить деньги? Завтра с утра мы должны были сесть на кольцевик, отбывающий к эквадорскому терминалу Орбитали.

Через две минуты к нашему столу подъехала тележка, груженная тремя запотевшими кружками и исходящим паром блюдом. Ленка и Крапивник взяли один на двоих пакетик креветок, так что я поделился ужином с ними. С холодной кружкой откинулся на послушно выгнувшуюся спинку.

– Хороший сад, – заметил Крапивник, кивая в сторону мини-парка, который я рассматривал полчаса назад.

– Да? По-моему, за ним никто не ухаживает, – заметил я скептически.

– Посмотри внимательнее, – Крапивник, в отличие от меня, специализировался как раз на экологии ЛРЗ. – Они регулируют зарастание только светом и, возможно, дозируя полив и присадки. Почвенный покров не нарушен, листья опадают в естественном режиме. При этом видовой состав поддерживается, а судя по величине кустарников, подросту как минимум лет пять. Либо у них работает гениальный бонсаер, либо это просто очень хороший просчет миниэкосистемы.

– Ну, теперь мы все переквалифицируемся в фермеров, – заметил я, делая добрый глоток пива. – Так что придется мне у тебя учиться.

– Всем придется, – пожал плечами Олег. – Ничего. Бравый колонист Крапко обучит вас, городских неженок, выживанию на лоне природы! Дождь и ветер, жара и холод, инопланетные монстры с щупальцами выбьют из вас, мальчики и девочки, привычку к лагерным удобствам! К черту фитотронику, к черту чаны! Только натуральное хозяйство, только лишения, и голод, и санузел под кустиком!

Ленка от всей души пихнула его в бок.

– Лично я, – заметила она, – собираюсь перелопатить учебники по истории нефтедобычи. Что-то мне подсказывает, что на Кементари нам ее понадобятся немалые объемы.

– Собираешься совершить на другой планете третью пищевую революцию? – Крапивник потер место, куда угодил твердый локоток.

– Холодно. Глубже.

– ЖЕЧЬ нефть? – я поднял брови. – Господи, Ленок, ну это уже совсем архаика!

– Смотря ради чего, – рыжая голова качнулась. – Для обогрева, может, и архаика. Но сверхзвуковик или ракету на кольцевых двигателях, по-моему, за последние четыреста лет еще не разработали!

– Зачем нам на Кементари сверхзвуковые машины? – полюбопытствовал Крапивник.

– Тебе что-нибудь говорит фраза «двигатель внутреннего сгорания»?

Мы переваривали сказанное, дружно запив пивом.

– А чем плохи кольцевики… мда. Рециклинг, – ответил на свой собственный вопрос Крапивник. – А ты, пожалуй, права.

– Вообще, я не удивлюсь, если в итоге придется вернуться к паровым машинам, – добила нас Ленка. – Если там действительно пермский период… одному богу известно, что на Кементари с нефтяными залежами.

– Нет-нет, – помотал я головой. – Будем последовательны. Да здравствуют костер, пещера и каменная дубина!

– За добросовестный последовательный регресс! – подхватил Крапивник, поднимая кружку. Рассмеявшись, мы дружно выпили.

Крапивник посерьезнел. Поднял взгляд к потолку колодца, туда, где располагалась довольно качественная, даже без очков, проекция звездного неба. По ней временами проплывали уже знакомые нам изображения спутников Илуватара, переданные зондом. Должно быть, администрация хаба оперативно среагировала на опубликованную Орбиталью новость. Олег вздохнул, отодвинул экран столика вбок и на уровень глаз и вывел на него картину снаружи – черную в скудном лунном свете, одетую огнями громаду Оганерского блока, лес отблескивающих металлом рудничных башен с кранами грузового терминала и далеко на горизонте – неровную темную линию Талнахских гор. Я досадливо отвернулся – на этот угрюмый вид мы досыта насмотрелись еще в лагере.

– Можно, вообще говоря, – сообщил я, – глянуть, что выложила в сеть Орбиталь. Наверняка у них есть какие-то планы по колонизации в открытом доступе. Я, кстати говоря, еще не влезал в их сетку.

Крапивник извлек айдим и развернул экран. Ленка вздохнула.

– Еще успеем. В сети я видела – до завершения проекта и старта корабля они отвели три года. И если по правде – у нас все равно нет выбора, не так ли?

– Мобильные банды, – горько пошутил я. – За добровольно-принудительный героизм!

Звякнуло стекло.

– Суки, – процедил сквозь зубы Крапивник, скользя взглядом по столикам.

– Ты о ком?

– Об этих уродах, – пробормотал он. – Пока у нас животы подводило, эти сволочи здесь мяско жрали. Убивал бы. Или вышвырнул за периметр, пусть бы там камни глодали, – он заскрипел зубами. Ленка успокаивающе положила руку на его запястье.

– Они-то здесь при чем? – к счастью, мы хоть и привлекали внимание собравшейся в кафетерии немногочисленной публики, но Крапивник говорил достаточно тихо. – Это Владирос отжал Тюмень, а не норильские админы.

– Да насрать мне, – Крапивник резко встал. – Что владиросские уроды, что эти. За Кементари! – он высоко поднял кружку. – За новый мир без сволочей!

– За это выпью, – я опустошил кружку. – Пора ложиться. Не хочу явиться к отлету с больной головой от недосыпа.

– Тоже верно, – кивнул Крапивник. Встал, отбросив стул ударом ноги. Подал Ленке руку.

Я с удивлением обнаружил, что то ли пиво крепче, чем кажется, то ли я отвык от алкоголя, – меня слегка вело. Добравшись до двери комнаты, я торопливо разделся, бросился на послушную кровать и уснул как убитый, не успев укрыться одеялом.