Взаимозачетчики и Хейфец

Сенька был в целом человеком неплохим, но странным и цепким, как репей. Вспоминался случай: Егор зашёл как обычно в гости к соседям для того, чтобы узнать, по какой цене и что из товаров у него могут взять…

В то далекое время «живых» денег было мало, все предпочитали расчёты бартером и за рекламу обычно давали всякую всячину (от электроники до тушёнки). Да и сами предприятия частенько грешили тем, что зарплату работникам выдавали утюгами да кастрюлями.

Взаимозачёт процветал. Егор обычно вопросам зачёта не замачивался, сразу шёл к соседям ‒ это были спецы своего дела, всегда владели информацией по тому, что и сколько стоит сегодня на рынке, и чётко определяли временной лаг превращения товара в нал.

…В тот памятный день на дворе стояла промозглая осень, наверное, октябрь, в офисах был дубак, отопления ещё не дали, кучковались кто где: курящие – в курилке, остальные сидели, прижавшись к включённым компьютерам, пили горячую жидкость. Эти «места силы» давали мнимое ощущение тепла и уюта.

Егору кучковаться было не с кем. Чай, согревая на пару минут, постоянно просился обратно. Звонок, голос Хейфеца

‒ Тут за рекламу предлагают шины, нужно прицениться. Охренеть! Всё ими, нах, завалено до потолка! А ты факс стартани! Перезвоню через полчаса.

Сенька с клиентом был всегда строг, видно, что сегодня он опять представился директором базы торпедных катеров и его привели в закрома.

Егор весь сжался, нужно было не упустить заказ. Срочно узнать, хороши ли шины как товар, возможно ли их быстро продать, приготовиться к снижению их входящей цены при заключении договора, определится с ликвидными марками. Кто как не соседи, волшебники зачета могли быстро и «честно» проконсультировать дорогого соседа.

В мрачном офисе обычно находились начальники могучей фирмы «МИР», они же единственные её работники. Митяй («МИ») – высокий, толстый, бородатый детина средних лет и его друг-партнёр Раис («Р») – молодой, крупный, кубообразный парень среднего роста. Фирму они назвали в честь себя и своих амбиций.

Егор смело толкнул дверь с надписью «Научно-производственная компания “МИР”». Перед взором открылось узкое, плохо освещённое, мрачное, безликое помещение. За крепким столом с чёткими отпечатками следов от кружек сидели мировцы, деловито обсуждая очередную аферу, параллельно они курили, пили крепкий чай, играли в шахматы. В кабинете стояли два факса, с них на пол свисала кипа термобумаги, хаотические звонки постоянно включали факсы, переведённые в автоматический режим, и те, гневно отплёвываясь от звонивших, со скрипом исторгали из себя горы прайсов со столбцами загадочных цифр. Рядом с Митяем стоял компьютер, его экран ежесекундно дёргался, перестраиваясь от получения очередного письма на почтовый мессенджер, в глазах рябило от их бесконечно прирастающего числа.

– Здорово, мегачел, – Митяй с трудом оторвался от сигареты, взглянул на вошедшего, узко сощурив глаза от едкого дыма.

– Тут такое дело… Шины бы продать, вот прайс скинули, посмотрите, – Егор, смущённый своей малостью и незначительностью, неуверенно протянул лист с коротким прайсом.

Раис воткнулся взглядом в прайс, быстро отметил нужные позиции, черкнув против них свои цены. Цифр было две: одна, по которой возьмут сразу за деньги, вторая, если ждать от 3 до 6 недель.

– Рассказывай, как там дела? Нам тут нужны цветные визитки, – Митяй вальяжно разлёгся в кресле и почти исчез, выдохнув из себя огромное облако сигаретного дыма.

Егор смущённо начал несвязанный рассказ про цены, сроки и скидки. Внезапно открылась дверь, и в щель показалась голова Хейфеца.

–А, – тут Сенька заржал в дверную щель, – вот ты где! Ну, я зайду на пару сек! – Сенька был самоуверен, он же только что взял заказ с оплатой шинами.

– Заходи, дорогой мутень, тупой ты му… – тут Митяй осёкся, – …жчина, расскажи, что нового? – Митяй был в принципе незлой, тем более выпивший утром кофе с коньяком и расслабившийся в глубоком тёплом кресле.

Хейфец тут же тигром впрыгнул в кабинет, быстро всё осмотрел и достал пачку беломора.

– Давай закуривай, угощаю, – Сенька протянул пачку, тыкая ей в крупные тела Раиса и Митяя.

Они опешили, переглянулись, молча замотали головами, отказываясь угощаться. Тогда Сенька угостился у них обоих по очереди. Взяв сигареты и аккуратно поднеся их к своим чутким ноздрям, он втянул их терпкий запах, одну нежно помял в пальцах, вторую засунул за ухо.

– Ну, господа, я вам кофе не предлагаю, у вас чай. Кружку не дадите? – Хейфец со скрипом подвинул стул к столу и важно закурил.

Наступила пауза, хозяева, одурев, зависли. Сенька налил себе чай в первую попавшуюся кружку, раскурил хорошо размятую сигарету, и предался наслаждению мгновением. Наслаждался он громко: сопел носом, кряхтел, булькая чаем, взял со стола печенье и громко с вызовом зачавкал.

– А мы вас не звали, что за хреновина? – Митяй приподнял своё грузное тело над креслом, зло уставился в Хейфеца.

– Я понимаю, но у меня по вашей теме куча предложений, – Сенька вынул пачку прайсов и начал объяснять какие-то схемы взаимообмена, мгновенно считать в уме семизначные цифры, рисовать сложные структурные схемы на каком-то внаглую вырванном из папки листке.

Раис и Митяй, сдерживая раздражение, казалось, втянулись в разговор.

–– Ну и ладно общайтесь. Я пойду к себе, м Егор пожал руки присутствующим и, облегченно выдохнув, ушёл к себе.

Через двадцать минут прибежал Раис.

– Будь добр, забери этого долбня от нас, сил нет, мозги от него кипят, а он не уходит, – Раис был сам не свой, лицо покрыто красными пятнами, руки не находят себе места.

– А вы охрану вызовите, раз не уходит, – Егор и сам устал от Сеньки и не хотел забирать агента без нервов.

– Пять минут назад вызвали, – Раис внезапно побледнел, покрывшись капельками пота.

Оказалось, Митяй матом послал Сеньку очень далеко, пообещав засунуть ему в одно место оба факса и монитор, буквально через пять минут активного общения. Но Хейфец это всё это как бы и ни слышал, он продвигал свои темы. Вызвали охрану. Охранник пришёл довольно быстро, попросил Хейфеца покинуть здание. Сенька сначала усадил пришедшего на стул, угостил чужими кофе и конфетами, затем вытащил кресло из-под Митяя и усадил туда охранника. Все обалдели от случившегося. Хейфец без тени смущения с умным видом, похохатывая, продолжил излагать новые схемы и рисовал их уже на доске, которая находилась тут же на стене. Охранник порывался встать, но Сенька призвал его сыграть с ним партию в шахматы, после чего пообещал уйти добровольно. Согласие охранника играть было роковой ошибкой, игра шла очень медленно. Между ходами Хейфец легко успевал надругаться над мозгом присутствующих, пользуясь нерешительностью слушателей перейти к физическому воздействию на спикера.

По просьбам трудящихся Егору пришлось зайти к соседям, войдя, он строго приказал:

– Сеня, прошу ко мне, проблемы с твоим заказом, клиент не платит. Придётся тебе аванс вернуть. Срочно!

О! Как же неохота было вызывать огонь на себя, но иначе было нельзя. Сотрудничество с фирмой «МИР» являлось тем спасательный кругом, что удерживал рекламную фирму на плаву в океане сплошных зачётов.

– Пардон, ещё увидимся, – Хейфец улыбнулся, взял из пачки пяток полюбившихся душистых сигарет и, как птица, выпорхнул из кабинета.

Егору в тот день пришлось более двух часов общаться с Сенькой и признать, что Хейфец всё правильно сделал по прошлому заказу. В конце концов он смог изловчиться и сумел расстаться с ним на пару дней. Так пришлось бездарно потратить целый день, чтобы спасти уже было пошатнувшиеся отношения с великой фирмой «МИР». За придуманную ложную претензию Сенька выбил себе очередной аванс в качестве извинения.

С тех пор Митяй, как только слышал, что скоро придёт Хейфец, оставлял Раиса в офисе и уезжал в магазины проверять исполнение сроков реализации бартера после стразу на рынок. Он более не мог пересекаться с Сенькой даже на этаже, курилке, улице – нигде. Просто боялся, что не сдержится и ударит Хейфеца, если тот вдруг пристанет к нему. Сенька же, наоборот, жадно искал этой встречи, видно, у него в голове созрел очередной коварный и хитрый план.

Странная неделя

Суббота и воскресенье пролетели в работе как один миг. Егор работал с утра до ночи, потеряв ход времени и ощущение реальности. В десять вечера охрана здания начинала операцию спасения – вызволяли людей, оставшихся поработать. Все вызволяемые имели странный измотанный вид, слабо сопротивлялись и в конце концов, нехотя передвигая затёкшие ноги, уходили в тёмную морозную ночь.

Остановка. Луна тускло светит, с трудом пробиваясь через жёлтые огни городских фонарей и морозную ночную дымку. Пустой автобус, с голодным рыком колыхаясь на ухабах, подкрадывается к группе людей, открывает двери, жадно поглощает стоящих на остановке замёрзших и уставших горожан, чтобы сыто отрыгнуть их в другом конце мегаполиса.

Вот Егор наконец-то на автопилоте добредает до своей квартиры, шатаясь от усталости, открывает ключам дверь, скидывает задеревенелую обувь, на ходу что-то быстро ест, раздевается. Грустно окидывает взглядом сладко спящих домочадцев, тяжело вздыхает, тихо ложится и тут же засыпает, не успев коснуться головой подушки. Только во сне он чувствовал себя по-настоящему свободным и счастливым.

Были, конечно, и другие дни, когда измотанный суетой Егор позволял себе поиграть в конце работы в принесённую Алексеем игру «Герои». Игра увлекала, уводила из реальности, приходилось бороться с соблазном играть часы и дни напролёт. Решение о том, играть или нет сегодня, было принято жёстко и бескомпромиссно.

Одна личность Егора будто подписала соглашение с другой на предмет поощрений. Компьютерная игра, являясь поощрением, полагалась по договору после удачного рабочего дня, но неудачных дней становилось всё больше и больше. Егор, не играя неделями, становился раздражённым и вспыльчивым, даже еда и сон не приносили того удовольствия, как виртуальный мир игры и ощущение всемогущества.

– Прямо наркомания какая-то. Синдром отмены, – говорил сам себе Егор, пытаясь усилить позиции правильного себя.

– Ну и что, ты же не пьёшь, тебе можно поиграть! – твердило слабеющим голосом второе Я.

В такие моменты хозяин двух Я, прикусив губу, брался за любую монотонную, нудную работу, пытаясь вновь слить себя в единое целое. Итогом неравной борьбы стало тотальное удаление всех игр с компьютера, в порыве злости за потерянные часы был безжалостно снесён великий «Тетрис». Теперь в минуты отдыха, обессилев, Егор, молча, смотрел в окно, бессмысленно считая падающие снежинки, мечтая вновь загрузить игрушку и рубиться в неё до рези в глазах, уйдя на долгие часы в мир грёз и иллюзий.

Наступил очередной понедельник, утро. Впереди неизбежная встреча с рекламными агентами и получение второй партии баксов. Как же спокойно и хорошо работалось в выходные: тишина, никого нет. Если бы предложили работать только по выходным, то Егор выбрал это.

Первым пришёл Лёха. Видно было, что выходные он провёл за рулем, таксуя, вид у него был страшно уставшим и злым. Коротко, с вызовом отчитался, мол, продаж баксов нет, опустил глаза и замялся при вопросе, когда же он, весь насквозь честный, всё же намерен заплатить Егору за проделанную работу, после молча взял партию баксов, тяжело вздохнул и уехал…

Конец девяностых – преддверие двадцать первого века – мало чем отличался от восьмидесятых в смысле коммуникаций, только недавно появился сотовый телефон – в девяностые статусная, редкая вещь. Пейджер – вот главный помощник мелкого бизнесмена. Обычный с виду человек, достав пищащий гаджет, сразу же обращал на себя внимание окружающих, возносясь по социальной лестнице вверх. Вся связь шла через е-майл с низкой скоростью по медленным линиям связи. Все, кто жил в то время, до сих пор вспоминают громкий треск, писк и шуршание модемов. Менеджеры сидели в офисах, на факсах выжидая нужный звонок, готовые подсечь клиента, или же занимались «интеллектуальным» обзвоним всех подряд по толстым, многокилограммовым справочникам предприятий. Мудрые руководители называли данную сложную и ответственную работу красивым словом «телемаркетинг»…

Хотя Егор и занимался вёрсткой и дизайном, иногда ему приходилось звонить в типографию, чтобы узнать сроки сдачи готового макета или дату получения готовой продукции, изредка ему с «полей» звонили рекламные агенты. Звонили они с уличных телефонов-автоматов, реже – от клиентов, коротко сообщив о проделанной работе, выясняли, какой товар можно брать в зачёт за рекламу, а какой нельзя. Звонки, как правило, напрягали, выбивая из рабочей колеи.

Вот и сегодня резкий звонок разрезал тишину. Егор нехотя берёт трубку. Он задерживает сроки печати, и уже какой день его донимают звонками недовольные клиенты. Но нет, повезло – это старый одногруппник, теперь работник администрации, «большой человек», хочет лично подъехать в обед и поговорить.

– О чём говорить? – попытался тут же узнать Егор, но одногруппник Костя резко оборвал.

– По телефону нельзя, приеду в гости, – в трубке неожиданно зазвучал голос с металлическими нотками, сразу ставший незнакомым.

– Приезжай, вы тут рядом, – Егор с волнением назвал адрес офиса. От неожиданного звонка перехватило горло, на лбу выступили капли пота…

Костя был старше Егора на три года. Познакомились они во время учёбы в институте, когда Костя демобилизовался из рядов вооружённых сил, куда был призван сразу после первого курса факультета двигателей, приборов и автоматики местного Политеха. В то время развитого социализма служили почти все, хотя у всех была военная кафедра. И вот Егор, ещё пара инвалидов и немногочисленная группа девушек остались в институте на второй курс. Лето, июль приходят дембеля, чтобы в августе поехать собирать картошку в подшефный колхоз.

Дембеля, ещё в душе дедушки советской армии, не привыкли к гражданке, вели себя крайне необычно. Ершистые, говорят, хитро сплетая мат и арамейский жаргон, понять их непросто… ЧПОК, КУСОК, ЧЕРПАК, ДУХ. Эти странные люди, прибывшие из неведомой страны, непохожи на только что ушедших туда одногруппников. Далеко не сразу, потихоньку студенты всё же начали общаться друг с другом без переводчиков.

Одним из первых, с кем смог найти общий язык Егор, в ту колхозную промозглую осень был именно Костя. Он травил байки о тяготах и лишениях, о непосильной службе в рядах внутренних войск, вкусно рассказывал о хлеборезах и последних месяцах службы, стращая неслуживших студентов ужасами первого года службы. В колхозе всячески искал работу полегче, притворялся больным и немощным. Такое поведение называлось «закосить». Костя «косил» умело, со знанием дела. Из-за чего не работал в поле, а работал в столовой либо помогал в кочегарке. Да уж, что-что, а «косить» – это главное качество, которое было присуще отслужившим, в народе это называли возмужанием.

Возмужавший Костя был хитёр, умело искал узкие места, тихие гавани, любыми способами втискивался туда, иногда поступаясь принципами. Постоянно нужно было льстить, наушничать, лгать и проявлять другие, столь же «уникальные», человеческие качества. Иным способом занять тёплое место было невозможно. Так, после института Костя сразу залез в администрацию то ли охранником, то ли гардеробщиком, а уже через год стал специалистом архива. Не теряя времени, даром пошёл учиться на юриста и стал незаменимым сотрудником юридического отдела администрации… Теперь Костя заместитель начальника отдела по надзору за соблюдением какого-то надзор – как говорится, без бутылки не понять.

Егор, конечно, пару раз встречался с ним, слушал о работе в администрации, как ему тяжело угождать всем, как же непросто удержаться в начальниках, изображать жуткую занятость, в то время как работы толком нет. Длинные рассказы специалиста о целых днях, проведённых в молчаливом наблюдении за спариванием мух или томительном ожидании медленного пожелтения на солнце белого, как свежий снег, листа ватмана.

Егор уже мечтал, как старый приятель предложит ему работу, которой толком то и нет, за весьма ощутимую зарплату, которая по странной причине превосходила среднегородскую оплату труда. Это стало бы благодарностью за прошлое. Вспомнились второй курс, родной факультет, Политех, пустая аудитория, сложные предметы, институт – именно здесь Егор безотказно считал Константину нудные курсовые по сопромату и помогал со страшным типовым расчётом по вышке за бесконечные рассказы об ужасах армейской жизни да дружескую поддержку. И вот в далёком будущем Костя всё же стал губернатором, а Егор, конечно, мэром – фантазия разыгралась, уже виднелись башни Кремля… Как вдруг дверь настежь распахнулась, вошёл Константин.