Рекламные агенты

Костяком рекламной фирмы «Егор и К°» были два суперагента. В страхе, что и эти закалённые отказами и низкой зарплатой люди покинут компанию, Егор постоянно давал объявления на остановочные стенды для самых отчаявшихся. Отчаянные приходили, узнав, что платить будут лишь проценты, не задерживались, максимум поработают неделю, поймут, что заработать невозможно, и тут же ретируются, прихватив с собой на память горсть визиток или пару кружек чая.

Напрягало то, что если ещё год назад по объявлению могло прийти и десять человек, то в последнее время не всегда приходил и один. Этот один молча смотрел в упор на потрёпанного, измученного проблемами работодателя и, не приступив к работе, не проронив ни единого слова, выпив кружку кофе, исчезал навсегда. Понимая своё отчаянное положение и жёсткую зависимость от сборщиков рекламы, Егор Олегович ублажал последних как мог, отрывая последние крохи заработанных денег, выдавая премии, не пойми за что, лишь бы удержать сотрудников и оттянуть время до неизвестного заветного события. Вдруг всё же жизнь повернётся к нему другим, необычным местом. Жизни же было не до Егора, она и так дала ему двух лучших представителей активных продаж.

Первым уникальным агентом был Сенька Хейфец. Он был высок, усат, крепок сложением, но не толст. От него пахло крепким табаком папирос «Беломорканал», смешанного с ароматом кофе «Три в одном». Одет Сенька всегда стандартно: светлых тонов мятый костюм, в руках папка из кожзама ‒ хранилище рекламных заманух и прайсов. Несмотря на костюм, он оставлял впечатление неопрятного человека, плохо выговаривал слова, часто улыбался, и сквозь усы видны были его плохие, прокуренные, коричневые зубы. Движения Хейфеца прерывисты, невпопад, будто он танцует popping. Пальцы на руках жёлтые от курения. Он рекламный агент, охотник. Сам себя Хейфец называл себя человеком без нервов.

Охотник выбирал себе цель и начинал её обрабатывать: караулить около офиса, около дома и машины, клиент не мог от него избавиться, всюду был Сенька. Хейфец без устали зазывал размещать рекламу, печатать буклеты, пытаясь опоить потенциального клиента дешёвым кофе и давая закурить, хитро делясь последней папиросой из специальной дежурной пачки. Очень часто взбешённые клиенты орали на него, вызывали охрану, но это было бесполезно. Живым от Хейфеца не уходил никто. Обычно жертва звонила Егору и ругалась, чтобы быстро убрали этого монстра от них, но денег на рекламу не давали… Вернее, из десяти только один давал заказ на выпуск рекламного буклета или календаря.

Егору частенько предстояло разжимать челюсти своего рекламного бульдога, оттаскивая его от бедной, бьющейся в конвульсиях жертвы. Успокаивать почуявшего кровь Сеньку было нелегко, приходилось беседовать с ним за жизнь в курилке, слушать его заливистый скрипучий смех невпопад, пить кофе «Три в одном» с привкусом масла по одному стакану в час.

После общения с агентом настроение падало куда-то в никуда, причём, что удивительно, направление падения не угадывалось как минимум сутки. Наступало чувство пофигизма, жизнь полностью теряла краски, пища утрачивала вкус, хотелось закрыть глаза и долго бежать, бежать без цели и направления.

Утро. Егор вновь на работе, ждёт Сеньку. Внутри всё сжалось в ожидании. Каждый звук, доносящийся из коридора, пугает, заставляя сердце бешено колотиться, в голове мелькают домашние заготовки. Всё готово для беседы с великим Хейфицем.

В дверь внезапно шумно забежал сосед с другого офиса, начал сбивчиво рассказывать о том, как он вчера поменял вагон арматуры на полвагона селёдки в банках, и теперь находится в томном ожидании, когда же оптовики с рынка, куда он засунул сельдь, всё же рассчитаются с ним. Сделка была мутная, бартерная, и всё же он зарабатывал аж в два конца, то есть двести процентов. И ничто, казалось, не могло прервать его хвастливую историю мнимого успеха. Устав слушать бесполезные подробности сделки, Егор применил самое сильное проверенное средство и, лениво зевая, произнёс:

‒ Я вот сейчас жду Сеньку, обещал быть, а ты оставайся, поболтаешь с ним.

Сосед осёкся, устремил мутный взгляд в окно, губы по инерции ещё беззвучно шевелились несколько секунд.

‒ Кофе выпейте с ним, покурите, ‒ всё так же зевая, продолжал Егор, воспользовавшись паузой, отвернулся к монитору и открыл в редакторе файл.

‒ Нет, если я ещё услышу, как он смеется, я обосрусь! ‒ соседа передёрнуло, его губы задрожали.

‒ Ну в дружбу побудь ещё минут десять, я-то тебя слушаю добрых полчаса, ‒ Егор с мольбой посмотрел на соседа.

‒ Нет, снова слушать том, что у него мало денег, а главное… громкий раскатистый смех после каждой фразы… да ещё его дикие бизнес идеи, что он великий недооцененный суперагент и мастер спорта по продажам!.. ‒ запинаясь, ещё нечто невнятное говорил сосед о Сеньке.

Егор, слушая вполуха, нехотя, на автомате коротко возражал, занимаясь редактированием фотографии. Голос соседа становился всё слабее и слабее, и внезапно наступила тишина. Лишь запах перегара и табака остался висеть в воздухе в память о встрече ‒ сосед дематериализовался незаметно и бесшумно. Вздохнув, Егор отвёл взгляд от экрана. Офис пуст, соседа нет, но через минуту дверь медленно приоткрылась, на пороге появился Хейфец.

‒ Давай аванс, ‒ с ходу выпалил Сенька и захохотал. Тело агента ещё не успело зайти в приоткрытую дверь, оставаясь в коридоре, в дверную щель просунулась лишь говорящая голова.

‒ За что давать! Вползай сюда весь, дует! ‒ Егор не понимал, с чего это вдруг его так грузят с порога.

‒ Я работал два дня, ты снял меня с объекта! ‒ захохотал агент, полностью вваливаясь в помещение, запнулся о порог и уронил со стола пачку свеженапечатанных буклетов.

‒ Да ты всех достал! Звонили, просили убрать.

Ну вот и всё, сегодня работы точно не будет. Теперь впереди полдня разборок с Сенькой.

‒ Ну и что? Значит, ты должен аванс, ‒ Хейфец каждую фразу завершал своими зверскими смехом и кашлем., ‒ Я тут сутками клиента обрабатываю, затягиваю в воронку продаж. А ты: «Снимаю с объекта!» Гони бабло и снимай! ‒ Сенька достал папиросы, намекая на продолжение разговора в курилке.

Бессмысленный и беспощадный диалог длился ещё около часа, после пришлось идти в курилку. Сенька курил, увлечённо пуская дым мощной синей струёй в открытую форточку, имитируя выхлоп грузовика. Так продолжалось ещё не менее тридцати минут, после приходило время пить кофе «3 в 1» внизу в буфете, затем снова курить… Через три часа Егор протянул Хейфецу купюру, взятую из дома на обед.

‒ Спасибо, не дал умереть моей маленькой дочке и жене-инвалиду второй группы, ‒ Сенька торжествовал, на радостях предложив выпить кофе за свой счет.

‒ Давай вали, работать нужно. Ну сколько можно, получил аванс ‒ всё, адью.

Егор был в отчаянии, после общения с Хейфецом хотелось залезть в щель на пару недель, никого не видеть, сидеть бездумно в темноте и радостно улыбаться самому себе. Утреннее общение дало свои плоды. От одежды некурящего Егора теперь страшно воняло дымом, рот наполняло горько-жирное послевкусие от кофе «3 в 1». Сенька был доволен очередной победой.

‒ Я, значит, энто, сегодня пойду в фирмы… ‒ он ещё 5 минут хохотал и называл фирмы, с наслаждением добивая Егора.

‒ Иди уж… ‒ Егор пожал руку Сеньке и выставил его за порог, на всякий случай, закрыв дверь на ключ.

После ухода человека без нервов работа не шла, даже искать «щель» сил не хватало. Тело безвольно растеклось по стулу, глаза упёрлись в каплю краски на стене. «Покой и тишина, теперь вечно буду так сидеть», ‒ наблюдая за стеной, думал Егор. Ступор прервал телефон.

‒ Да, это я. Конечно, завтра принесу макет.

Приходилось суетиться. Сроки поджимали, звонили из типографии. Нужно срочно навёрстывать потерянное с Хейфецом время. Завтра нужно сдать календарь в печать. Встреча с агентом лишний раз убедила Егора, что нужно принимать решение уходить из этого бизнеса. Срочно! Иначе год-другой, и станешь вторым Хейфецом.

Вечером дверь офиса тихо открылась, пришла Маша ‒ второй агент. Она была ниже среднего роста и худее среднего веса. Маленькая, похожая на школьницу, в очках, с сумкой через плечо. В сумке лежали прайсы, договоры и другая рабочая атрибутика. Она была всегда спокойна. Егор удивлялся этому спокойствию, но понимал его истоки.

Маша была замужем, ей 25 лет, закончила истфак пединститута, сама неместная. В школе работать было безденежно и тяжело. Кроме того, маленький ребенок и муж-гуру по йоге и астрологии. Муж был старше её раза в два, нигде не работал, был очень строен, много бестолково говорил об индийской философии и медицине. В окружающих видел только физические недостатки и предлагал помощь опытного йога и астролога. Иногда его даже били за дерзость, иногда записывались на курсы и били после. В общем, мужчина был не первой свежести, странен, без денег, но с амбициями.

Однажды, в туманном прошлом, он озвучил недостатки Маши, которая в ту пору работала в школе учителем, произошло это прямо на кассе в продуктовом магазине. Так он часто поступал, вербуя людей в свою группу йоги. Маша тогда была, с её слов, в теле и кушала мясо. Йог убедил её в пользе сыроедения и заманил к себе. Обучение шло по индивидуальной программе, через девять месяцев интенсивных занятий родилась дочь. У них, как оказалось, нет ни жилья, ни денег. Декретных выплат не хватало на то, чтобы снимать даже комнату. Маша пошла работать уборщицей на завод, ей дали общежитие, а в свободное время она подрабатывает рекламным агентом. В её планах найти через продажу рекламных услуг постоянную работу себе или мужу. Так, расширяя круг своих знакомств и не упираясь в большой заработок, она осталась работать у Егора.

‒ Как дела? Есть что-нибудь? ‒ не отрываясь от фотошопа, с волнением спросил Егор о новых заказах. В его голосе слышалось сильное волнение, подобное волнению игрока, в предвкушении ожидающего выигрыш в мгновенной лотерее.

‒ Да, я общалась с фирмой «ОптХозВентСнаб-ЛТД», вроде, нужен буклет по инвентарю, ‒ Мария деловито поправила очки и вытащила из портфеля договор.

‒ Подписали договор? Круто!

‒ Да, подписали. Завтра нарисуют, что примерно хотят. Чуть не забыла! ‒ Маша снова полезла в сумку и достала деньги.

‒ Они наликом оплатили? ‒ Егор был поражен, пятьдесят процентов заказа уже оплачено.

‒ Вот договор и расписка о том, что я взяла деньги, ‒ Маша протянула Егору пакет документов.

Конец девяностых ‒ время тотального бартера и наличных. Просто наличных без чеков и прочей мути. Всем нравились наличные, они стоили дороже безналичных на 7%, и на 200% (а то и более) бартерных схем. И это понятно: наличные деньги очищены от налоговых обязательств. Цена в прайсах обычно выставлялась для безнала, в нале легко падала до 10%, так было у всех, и Егор не был исключением. Удивительно было то, что такая спокойная, скромная Маша берёт заказы лучше Сеньки. Хейфец знал об этом и при встрече с Машей, несмотря на свое семейное положение, ухаживал за ней. Делал он это жёстко, по-своему: мог в стоячую Машу вдвинуть стул так, что она непроизвольно плюхалась в него, мог начать сдирать с неё ещё застегнутое пальто. Содрав пальто, повесит его на вешалку и тут же вцепится в сумку, приговаривая:

‒ Пойдём кофе попьём или покурим, ‒ Сенька волновался и начинал противно смеяться всё чаще и чаще.

‒ Успокойся, иди пей кофе один, ‒ Маша снова надевала пальто, в порыве вставая со стула, чтобы уйти.

Егор в таких случаях брал на себя инициативу усмирить Сеньку, для этого достаточно было одной сакраментальной фразы:

‒ Ну что, дорогой мой, посчитаем твой заработок, сверимся?

Хейфец очень любил деньги и всё, что с ними было связано. Разглашать такие сведения при Маше он не хотел. Как бы Сенька не любил всех женщин, деньги он любил много больше.

‒ Всё, давай, отчиталась и иди в поле ‒ продолжай работать.

Хейфец тут же начинал давить на Машу, забыв о своей недавней страсти.

‒ Ну чё встала? Погреешься в коридоре, у меня тут деловой разговор, ‒ Сенька начинал ржать короткими всхлипами, как возбужденный конь, и пыхтеть, переминаясь с ноги на ногу, активно чесать себя в неприличных местах.

Маша быстро рассчитывалась и радостная уходила, самой ей от Хейфеца избавиться было очень сложно. Бывало, что Сенька провожал её до дома, передав в руки мужу.

Сегодня она взяла наличку. Егор посмотрел объём заказа, понял, 4 дня ему верстать по 14 часов без продыху минимум, а ещё ехать в типографию по старым заказам, и всё на транспорте да пешком… Времени катастрофически не хватало и денег тоже.

Скрипя сердцем, с полученных средств Егор отсчитал 15% агентских и выдал Маше. Ему с заказа доставалось 5%. Остальное шло в уплату канцтоваров и на типографию. Итог: начальник зарабатывал меньше агента, хотя был хозяином фирмы имени своего ИП (в то время ЧП). Теперь на ЧП вёрстка и согласование макета с заказчиком, потом печать. Деньги доставались нелегко. О налогах и сборах никто не думал, эти фишки не касались малого бизнеса, время электронной отчётности и тотальной слежки наступит много позже.