Я спал крепко и сладко, видел сумбурные, но захватывающие сны (происходило что-то важное), но вскоре сновидение улетучилось. Аня меня разбудила.
Пришлось разлепить глаза и распрощаться на время со сладким миром снов, как бы я не сопротивлялся.
Где мы?
Не могу сообразить, почему машина стоит, а лицо у Ани какое-то встревоженное, глаза округлённые.
Смутное и нелепое состояние, все смазано. Я ещё не проснулся?
– Руслан, у нас проблемы… Просыпайся! – шепчет обеспокоенно Аня. – Мне страшно…
Вся полыхает от паники и ужаса, будто увидела призрака или чёрта. Глаза блестят. Похоже, собирается плакать. Или уже плакала.
На часах без четверти три. Учитывая время, проведенное в пути, мы уже должны быть около границы.
– Что такое? Где мы? – от предчувствия чего-то страшного и плохого у меня перехватывает в груди.
– Я ехала по маршруту, который ты задал, – сбивчиво объясняет Аня, – но потом у меня села зарядка на телефоне. Оказалось, я положила её в другую сумку, ту, что в багажнике…
Старается говорить разборчивее, но каждое слово дается ей с большим трудом. Голос сбивается, дыхание тяжелеет.
– Ну и? Что случилось?
– Он стоял там, – выжимает из себя Аня и начинает рыдать.
– Кто?
– Я не зн-наю, – всхлипывает она. – Какой-то высокий человек…
Аня беспрестанно озирается и мне кажется, что в любую секунду из окружающей нас темноты может вырваться нечто страшное, смертоносное, готовое схватить нас вместе с машиной и сожрать.
– Это он проб-бил нам к-колеса! – она утирает нос и заглядывает в мои глаза. – Понимаешь, о чем я вообще?
– Пробил колеса? – я не верю услышанному. – Что ты несешь? Какой нахрен высокий человек? Какие к черту колеса? Это шутка?
Аня крепко хватает мои руки.
– Я говорю правду, Руслан! Нужно сваливать, слышишь?
– У нас пробиты колёса? – переспрашиваю я, одергивая руки.
Надеюсь, это дурацкая шуточка.
– Да, пр-роб-биты, – Аня лихорадочно кивает и съеживается, вжимаясь в сиденье. – Мне стра-ашно, Русла-ан…
– Да что ты, черт возьми, городишь? – недоуменно вопрошаю я и хватаю ручку двери – хочу выйти наружу, но Аня не дает.
– Не уходи! – взмаливается она. – Останься, прошу тебя!
– Я нихрена не понимаю! Где мы?
От растерянности не нахожу, за что хвататься и вопреки всем предосторожностям, выхожу из машины.
– Почему ты мне не веришь? – взвизгивает Аня. – Это правда!
– Помолчи!
Осматриваю колеса, обходя по кругу тачку.
И вправду спущены. Все четыре.
Хватаюсь за волосы.
– Идиотка… – стиснув зубы, процеживаю я, а затем, не сдерживаясь, начинаю орать: – Понимаешь, что ты натворила? Дура! Ты пробила колёса, черт бы тебя побрал! Все четыре колеса!
Аня продолжает рыдать. Ещё громче и сильнее.
Оглянувшись по сторонам, прихожу к выводу, что это какая-то другая дорога. Однозначно не наша. Достаю из кармана телефон, открываю в нем навигатор, чтобы понять, где мы находимся. Данные загружаются долго и вот, наконец, появляется надпись:
САРЫЖАЗ
Что за Сарыжаз? Поселок какой-то? Не помню на нашем пути таких ориентиров. Смещаю карту чуть правее, двигаюсь по трассе в сторону границы и упираюсь в Нарынкол.
НАРЫНКОЛ?
Это же совсем в другую сторону! Если мне не изменяет память, Нарынкол находится почти на границе с Китаем.
Что?
Уменьшаю масштаб.
Трасса А-351.
Ничего не пойму. Номер у шоссе тот же, но это не наша дорога!
Приглядываюсь внимательнее. А-351 сразу после Кегена уходит налево – в сторону Нарынкола, а трасса на границу с Кыргызстаном меняет название на А-362. Всё ясно. Эта тупица отклонилась от маршрута и завернула налево, вместо того, чтобы ехать прямо, никуда не сворачивая.
Как можно быть настолько тупой? Так облажаться… Завезти нас в эту чертову задницу да еще и пробить все четыре колеса!
Подхожу к машине, открываю дверь с ее стороны и встаю, опершись локтем о стойку.
– У тебя ловит сеть? – лицо Ани превратилось в желе и дрожит, всё дрожит. – Давай вызовем полицию?
Сеть как раз не ловит, так что я ума не приложу, как сюда можно кого-нибудь вызвать – эвакуатор, полицию, кого-то из друзей… Повезло, что навигатор работает от спутника, а не от сети – увидел хоть, где мы вообще стоим.
– Зачем ты повернула? – чуть ли не стирая зубы в порошок, спрашиваю я. – И как ты могла пробить колеса? Все четыре!? Разом, мать твою!
На последних словах я срываюсь на истошный крик и Аня с испугу закрывает лицо руками, прижимаясь к сиденью.
– Не трогай мою мать! – пищит она. – Не говори о ней ничего!
– Понимаешь, ЧТО ты наделала? Ты просто… ты… такая дура!
Ноздри у меня раздуты, волосы на руках встали дыбом. Оказаться в такой заднице просто немыслимо. Всё словно кошмарный сон.
Знать бы мне тогда, что это еще цветочки…
– Я г-г-говорю, у меня села зарядка, а останав-в-вливаться посреди ночи и лезть в багажник я поб-б-боялась. Темно, вокруг никого… Когда батар-р-рейка окончательно села, я поехала по указ-з-зателям. На одном из них была стрелка налево и надпись: КАРАКОЛ. Вот я и пов-в-вернула. Нам ведь туда нужно… в Каракол. А тебя я не хотела будить, потом-му что…
Но я не даю ей договорить – ярость во мне переполняет границы дозволенного.
– Слепая идиотина! Не Каракол, а НАРЫНКОЛ! Ты свернула в сторону НАРЫНКОЛА, а это вообще тьматаракань! Еще и колеса пробила! И как ты мне прикажешь решать проблему? Ходить тут по степи в темноте и искать СТО?
– Руслан, сядь в маш-шину и я тебе всё объясню, пожалуйста, – тихо просит Аня. – Ты поним-м-маешь, он где-то здесь! И он явно ненормальный…
– Кто ОН? Кто? – деру я горло. – Где он, скажи мне!? Нет тут никого!
– Этот мужик правда стоял там, Руслан, – скулит Аня. – Он был… он… просто до жути ужасный!
– Эй! – кричу я в пустоту. – Выходи давай, покажись! Моя женушка говорит, что засекла тебя! Если ты здесь, выбирайся, поговорим как настоящие мужчины!
Сверчки в траве, легкий ветерок.
Тишина.
Ничего не изменилось.
– Что ты творишь? Не кричи! – просит Аня.
– Тихо! – я вскидываю палец вверх и веду ухом по направлению к оставшейся позади нас дороге. – Я что-то слышал…
Аня округляет глаза и испуганно оборачивается.
– Да, и впрямь что-то слышно, – продолжаю я ехидным и нарочито взбудораженным тоном. – Это мой внутренний голос! Он сообщает мне, что мы по уши в дерьме! По твоей вине!
Тычу в Аню пальцем и она разочарованно тяжело вздыхает, закрывая дверь. Опускает стекло.
– На дороге лежало что-то острое, какие-то железки… Я заметила их слишком поздно. Это он их подбросил, понимаешь? Специально! Чтобы мы встали тут!
Вдыхаю поглубже и, запасаясь терпением, громко фыркаю.
– Руслан, я видела его в з-з-зеркале. Он стоял сзади и смотрел в нашу сторону, – стараясь унять слёзы, говорит Аня. – А что если это маньяк какой-нибудь? Он убьёт нас?
Снова истерика.
– Неужели ты не могла разбудить меня, когда сел твой телефон? Почему ты не додумалась спросить У МЕНЯ, что делать?
Пытаюсь дышать ровно, медленно выдыхаю.
Аня продолжает захлебываться слезами и оправдываться.
– Я зва-ала тебя, но ты спал кре-епко и…
ЗВАЛА! Вместо того, чтобы остановить машину и разбудить, она звала тебя… Кусок тупого создания!
Со злости я пинаю что есть сил ногой переднее колесо и достаю сигарету.
– Пойду и проверю там всё, – злобно шиплю я. – И если на дороге нет ничего, то…
Вариантов концовки фразы в голове крутилось множество, но мне хватило самообладания не озвучивать ни одного.
– Нет, не ходи! – подпрыгивает на сиденье Аня и просит меня вернуться, но уже поздно.
Свет луны не сильно яркий, но его достаточно, чтобы разглядеть очертания горных вершин вдалеке и черные редкие деревья, притаившиеся в темноте. По обеим сторонам дороги за обочинами растёт высокая трава. Кое-где виднеются колючие верхушки густых кустарников. Трасса лежит на небольшой возвышенности высотой примерно с полметра и внизу, действительно, с лихвой хватит места, чтобы устроить засаду.
Но нет, это бред.
Я прошел метров двадцать-тридцать уже, но так ничего и не обнаружил.
Ничего и никого.
Вдоволь выругавшись, собираюсь возвращаться, но именно в этот момент застываю как статуя, потому что выхватываю боковым зрением дерево, стоящее на другой стороне дороги. Примерно в метрах десяти-пятнадцати от меня.
Что-то с ним не так.
Не могу разобрать, это иллюзия или игра света, теней, и вскоре убеждаюсь, что там правда что-то есть.
Или кто-то.
Ноги со страху отнимаются, перед глазами возникает лицо Ани, в ушах звучит её голос, предостерегающий меня от опасности.
Это и правда мужчина – рослый, крупный.
Аня не врала.
Точно, мужик.
Аня не врала тебе, а ты её не послушал!
Лица не разглядеть.
Он пробил нам колеса! УМЫШЛЕННО! Хотел заманить вас в ловушку!
Это грабитель!
Беги же!
Сердце бьется так громко и тяжело, что не слышно собственных мыслей, но… убегают только трусы. А я не трус.
Подхожу на пару шагов поближе и присматриваюсь внимательнее.
В скупых проблесках света меж веток и листьев дерева вижу, во что он одет – высокие резиновые сапоги, длинная мешковатая кофта, плотные штаны. В руке держит какой-то продолговатый предмет.
Меня хватает еще более крепкий столбняк.
С полминуты стою ни о чем не думая и не двигаясь, а потом потихоньку начинаю осознавать, что это не самое лучшее решение – стоять вот так у него на виду и тупить. Пора уже что-то предпринимать, иначе ничем хорошим для нас это не кончится. И строить из себя героя незачем. Не тот случай.
Прихожу к тому, что у меня лишь два варианта. Первый – броситься со всех ног к машине и, закрывшись в ней, попробовать уехать пусть и на спущенных колесах. Преимущество на моей стороне, поскольку я к тачке намного ближе, чем он.
Но спасет ли нас это? Машина долго не сможет сдерживать его натиск, а сколько она проедет на спущенных колесах мне в автосалоне не сообщили. Здесь и без того всё понятно – далеко уехать, разумеется, не получится. Так себе идея. Поэтому я выбираю второй вариант – попробовать с ним заговорить, выяснить, кто он такой и что ему от нас нужно. Ну и показать тем самым, что меня не пугает все происходящее. В любом случае оттуда он ничего нам не сделает, если этот предмет в его руках – не ружье.
Ноги всё глубже проваливаются в плавящийся асфальт под ногами, ладони покрываются горячей испариной. Мне становится тесно на этой дороге – воздух сгущается, легкие словно облитые свинцом не дают нормально дышать.
Страшно уже от одного его вида – высокий, широкоплечий, крепкий. Дури хоть отбавляй.
– Эй! Что тебе нужно? – спрашиваю я твердо, но не слишком агрессивно.
Готовлюсь сменить тактику по первой необходимости и воспользоваться первым вариантом – дернуться к тачке и укрыться в ней хотя бы на время. Дальше видно будет.
Положение фигуры не меняется.
– Ты кто? Это ты пробил нам колёса?
Подумав немного, добавляю, слегка повысив голос:
– Что тебе нужно?
Не собирается отвечать. Просто смотрит.
Предвкушает что-то.
Страшно представить, что именно.
Оглядываюсь, прислушиваюсь.
Тихо вокруг.
Надеюсь, он один, без подельников.
– Что тебе от нас нужно? Отвечай! – мой голос, кажущийся бодрым – единственное, что добавляет всему происходящему реалистичности. В остальном всё кино, ни дать, ни взять.
Вместо того, чтобы ответить, он садится и начинает бить по асфальту чем-то тяжелым. Кажется, это топор с длинной ручкой.
Хорошо хоть, не ружье.
Звук этот пронизывает насквозь, от него леденеет кровь в венах.
ТИНЬК! ТИНЬК! ТИНЬК!
– Готов закрыть на это глаза и забыть, хоть мы и понесли ущерб. Теперь вот нужно менять резину, заморачиваться с СТО, а мы сильно спешим. Опаздываем… Нас ждут важные люди. Если не приедем, они забьют тревогу.
Ноль реакции.
Враньё. Я знаю, что никто не забьет тревогу, не пустится на наши поиски. Если нас и прикончат здесь, свадьба всё равно состоится, никто её не отменит. Всем плевать. Просто в жизни как и в покере – без блефа никак порой.
– Слушай, я готов разойтись миром, – с надеждой сообщаю я, но чую, что этим делом не кончится. – Просто уходи. Договорились?
Ответа нет. Только этот стук по асфальту, заставляющий меня каждый раз содрогаться всё больше, покрываясь холодным потом.
ТИНЬК! ТИНЬК! ТИНЬК!
Реально сумасшедший. Больше в этом сомнений нет.
Понимая, что пора уходить, медленно смещаюсь спиной к машине. Шаг, еще один.
Стук прекращается.
Убирает топор, медленно поднимается.
Сейчас определенно что-то произойдет и нужно действовать безошибочно.
Так и есть.
Фигура рывком бросается в мою сторону, а я со всех ног бросаюсь к машине. Аня, обхватив спинку сиденья, выпучивает глаза. Открывает мне дверь, сама перепрыгивает на пассажирское кресло. Пулей влетев внутрь, я активирую центральный замок и закрываю окна.
Трясущейся рукой прокручиваю ключ в замке зажигания. Двигатель заводится, машина оживает, приборная панель озаряется яркой подсветкой множества датчиков и значков.
– О Боже, Руслан… – сокрушается Аня… – Он убьёт нас, он хочет убить нас…
Обхватив покрепче рычаг коробки передач, перевожу его в положение D и уже готовлюсь дать по газам, но замечаю, что этого амбала нигде нет.
Куда он подевался?
Где этот псих?
Спрятался? Передумал? Ушел?
– Что ему нужно? – спрашивает в ужасе Аня.
– Тихо!
– Что ему нужно? Деньги? Машина?
– Не знаю, Аня. Он не сказал.
Поджилки трясутся, живот перекрутило, во рту проступает сладковатый привкус выпитого пару часов назад энергетика…
Мне страшно, жутко страшно, но дрейфить нельзя – здесь кроме нас никого. И сеть в телефоне не ловит. У Ани другой оператор, так что, возможно, её телефон что-то и способен поймать, но он разряжен, а зарядка лежит в багажнике.
Господи, даже если и сумеем вызвать полицию, нам это ничего не даст.
– Мне страшно, – шепчет Аня, тихо всхлипывая.
Мне тоже, разве не видно?
В боковых зеркалах и лобовом ничего и никого нет. По бокам тоже.
Если он вправду одумался и ушел, прекрасно.
С машиной мы решим дело, придумаем как отсюда смыться и обязательно доберемся до Каракола. Нужно просто дождаться рассвета.
Медленно трогаюсь, но машина не едет и я добавляю газу. Диски, с большим трудом прокручиваясь, впиваются в резину.
Поддавая на педаль, довожу двигатель до двух с половиной тысяч оборотов. Стрелка на спидометре поднимается до десяти, пятнадцати километров в час. Жму сильнее.
Двадцать, двадцать пять…
– Давай, давай, давай… – подбадривает или меня или машину Аня, всё озираясь по сторонам. – Давай! Прошу, пожалуйста…
Стрелка с трудом взбирается до тридцати. Похоже, это максимум.
Машина едет медленно и мне периодически приходится сбавлять обороты, чтобы не перегреть движок и окончательно не встать в этой глухомани. Постоянно оглядываюсь, визуально контролируя пространство вокруг. Нельзя упустить из виду его внезапное появление.
Хотя… На что я способен против такого амбала?
Проехали мы еще метров пять примерно до того, как он снова появился. Вырос из ниоткуда – встал и замер перед машиной.
В свете фонарей рассматриваю его отчетливей.
Голова несоразмерно телу большая и гладкая – как у инопланетянина. Только у них она вытянутая, а у этого приплюснутая. Глаз не разглядеть – утопают в под вздутым выпуклым лбом, так что вместо них мне открываются лишь две зияющие темнотой ямки. Широкий пояс рабочих трико увешан какими-то инструментами – и топор там висит, и молоток, и что-то еще…
Слишком жуткий, нереальный, точно сошел с постера голливудского ужастика.
Меня с новой силой бросает в дрожь и, вцепившись в руль еще крепче, я широко раскрываю глаза.
Аня приглушенно стонет, уткнувшись ртом в своё плечо.
– Господи, какой он страшный! – её всю трясет. – Поехали, прошу!
Даю газу.
Урод, обнажая кривые зубы в хищном оскале, бросается к нам навстречу. Прежде чем он запрыгивает на капот, вонзая в лобовое топор, я успеваю заметить, что со ртом у него тоже что-то не так. Нет верхней губы частично.
Стекло от удара покрывается сеткой трещин. Аня визжит как резаная, а я отчаянно виляю из стороны в сторону в надежде сбросить этого психа на землю, но скорость невысокая и должного результата мои маневры не приносят.
Второй удар.
Стекло держится, но скоро точно рассыплется. И тогда начнется настоящий ужас.
Судорожно прикидываю, что можно использовать для самообороны, но в бардачке кроме пачки салфеток, документов на машину, портмоне и ежедневника с ручкой больше ничего нет.
ДА! РУЧКА!
Нет, это бред. Канцелярскими изделиями тут делу не поможешь.
Есть чемоданчик с инструментами, но он лежит в багажнике, а до него еще надо добраться.
Тогда остается одно.
– Аня, бежим! – чужим голосом распоряжаюсь я. – Слышишь?
Резко бью по тормозам.
Диски со скрежетом вгрызаются теперь уже не резину, а в асфальт и машина сбавляет ход, но не так резко как я предполагал (надеялся, что мы остановимся резче и он упадет на землю).
Урод замахивается для третьего удара, намереваясь окончательно выбить стекло из проёма, но вдруг замирает.
Опускает топор.
Спрыгивает на дорогу. Постепенно отходит назад и исчезает из виду – за поврежденным лобовым стеклом не видно нихрена, а выглядывать наружу совсем не хочется.
Он хочет поиграть с вами. Издевается.
Аня впадает в забвенье. Закрыв уши руками, вопит что есть сил и не слышит ни единого моего слова.
– У нас нет другого выхода! – кричу я и обхватываю её лицо, принуждая посмотреть мне в глаза. – Нужно бежать, Аня, слышишь? Нужно уходить отсюда!
– Нет, нет, я не могу, – растерянно отвечает она. – Он убьет нас…
– Выходи и следуй за мной! Просто выходи и беги!
Открываю дверь, вываливаюсь наружу.
Психопат этот стоит перед машиной в метрах десяти – там же, где и стоял прежде.
Под жирным сплющенным носом вместо желобка и верхней губы у него и правда просто дыра. Видно, как внутри шевелится язык, как он облизывает верхний ряд желтых кривых зубов.
– Аня! Выйди ты уже нахрен из машины и беги отсюда! – процеживаю я. – Быстро!
Она, наконец, осторожно открывает дверь и потихоньку выбирается наружу – так, чтобы он ее не видел.
Осклабившись, урод бросается на меня и я пускаюсь назад по дороге в надежде, что мне не только удастся удрать от него и спрятаться, но и отвести его внимание от Ани.
Так быстро я никогда не бегал. Мной движет одно – желание жить. Оно подталкивает меня, ускоряет, заставляя лететь быстрее ветра. Такому ускорению сам Усейн Болт бы позавидовал. Однако, несмотря на мой скоростной рывок, вскоре этот амбал догоняет меня. Слышу, как его тяжелый топот за спиной становится все ближе и громче. Быстрый бег широким шагом. Тяжелое дыхание этой твари тоже усиливается и вот оно уже звучит у меня где-то под ухом, хоть я и бегу также быстро.
Хочу обернуться, но не успеваю. О правую мою ногу ударяется что-то твердое, тупое, тяжелое. Споткнувшись и не устояв на земле, падаю на лету. Предмет отскакивает на обочину.
Молоток.
Превозмогая боль, хочу подняться, но этот урод настигает меня раньше. Запрыгивая на спину, он прижимает меня всем весом к земле и, приподнявшись, резко разворачивает к себе. Под его тяжестью я чувствую себя беззащитным кроликом, угодившим в смертоносные объятия питона. Шансов у меня мало. Можно сказать, их нет совсем.
Беззвучно открывает рот и высовывает длинный язык через дыру в ложбине под носом. Я же порываюсь освободиться, вцепившись в его руки, крепко сомкнутые на моём горле, но этот гад слишком силен.
Глаза у него как две черные бусинки, блестящие в свете луны – бездонные, холодные, полноценно довершающие его безумный образ. Зрачки и вправду похожи на змеиные.
Не помню, как именно он ударил меня и чем. Всё случилось быстро.
Удар, импульс, боль, темнота.
О проекте
О подписке