Цитаты из книги «Тайная магия Депресняка»

С нежностью врезавшегося в глаз утюга маголодия атаковала охранника.

Обними меня! Я перенесу нас к Улите… – велела Даф. Меф обнял ее. – Крепче! Меф обнял ее крепче. Что ж, у телепортации, особенно у данного ее вида, тоже есть свои плюсы. Теперь если они и окажутся вмурованными в стену, то, во всяком случае, вместе. – Вижу, что ты долго стоял на кулаках и это принесло результат! Только, если можно, мне хотелось бы поднести к губам флейту, – прохрипела Даф. Чтобы иметь возможность играть на флейте, Даф пришлось тоже обнять Буслаева, а флейту она пропустила над его левым плечом. – Вот так! Очень надеюсь, что меня не совсем раздавили и я смогу хотя бы играть… Приготовься! – сказала она, поднося к губам мун

Меф! Ты мать поросенка! Нельзя так скверно думать о девушках! Буслаев озадачился. С его точки зрения, кто-то слишком долго играл на флейте, а это все равно что надувать дырявый матрац. – Чья я мать? – недоверчиво переспросил Меф. – Чья слышал! Чтобы у меня перья не потемнели, приходится называть предметы косвенно! – пояснила Даф. – А… понял! – сказал Меф, запоздало соображая, что его только что, по сути дела, назвали свиньей. – Мать поросенка – это еще терпимо. Вот на мать щенка я бы уже обиделся… – БУСЛАЕВ!!!

– Чего боюсь? – Потерять любовь? Ну не сейчас, а когда-нибудь… пусть через много лет? Что она выдохнется, выветрится, ослабеет? Мало ли что может произойти с любовью? – Нет, – сказал Меф. Даф удивленно окинула его взглядом: – Почему? – Почемушто… Теряешь всегда только то, что боишься потерять. Как-то, еще классе в пятом, у меня в кармане лежали старый никчемный маркер и новый дорогой перочинный нож. Как ты думаешь, что я больше боялся потерять? И что в конце концов потерял? Даф улыбнулась и, ничего не отвечая, снова стала играть. Звуки причудливо сплетались, ласкали. Мефодию чудилось, что они касаются его щек и шеи прохладными дразнящими пальцами. – Что ты делаешь? – спросил он. Даф ответила не сразу, продолжая дразнить Мефа неуловимо-сладкими прикосновениями маголодий.

– Вот мы тянем, тянем, а ты не боишься? – вдруг переставая играть, спросила она Мефа

– А разве моя мама носит очки? А-а, да… Дафна коснулась его лба. – Меф, ты больной, – сказала она. Буслаев хмыкнул. – Знаю. Больной и влюбленный, – согласился он. Не было смысла скрывать то, что Дафна как страж не могла не знать. Даф сделала вид, что не услышала. Только улыбнулась, очень довольная втайне

«А ведь неплохо получилось в результате», – довольно подумал Меф. – А кто говорит, что плохо? – весело возмутилась Даф. С ней было просто. Она слышала мысли Мефа синхронно, в режиме он-лайн.

Даф и правда была тут. Она сидела к нему спиной у слухового окна и играла на флейте. Меф услышал тихие мелодичные звуки, органичные, как дыхание. Даф была в светлой дубленке, без шапки. Капюшон откинут. Волосы – а это был едва ли не первый случай, когда она не собрала их в два хвоста, – разметались по плечам.

н застегнул карман, в который чуть было не влез комиссионер, надел куртку и повернулся к Даф. – Ну что, пошли искать твое хвостатое чудовище! – сказал Меф и, протянув руку движением, которым обычно нажимают на кнопку звонка, коснулся ее носа. – Перестань! Я так не люблю! – сердито сказала Даф. Меф усмехнулся. Он отлично знал, что Дафне это нравится, а сердится она скорее потому, что он делает это в присутствии посторонних.

Вихрова покосилась на его обломки и взяла мимическую паузу.