Цитаты из книги «Первый Эйдос»

Дафна кивнула. – Как хрупко все, что создано светом, – сказала она грустно. Дафне казалось, ее слова относились к флейтам. В действительности же получалось, что она говорит о себе. Наконец Даф встала, опираясь на руку Мефа. Ее пошатывало, но идти она могла. Примерно через час Дафна оправилась настолько, что почти стала прежней. Синие круги под глазами исчезли. Лишь изредка она вздрагивала и оглядывалась. Ей чудилось, что кто-то стоит у нее за спиной. Она же первая затащила Мефа в кафе. Ела Дафна неожиданно жадно и много. Меф ее не узнавал. Обычно Даф не испытывала особого аппетита, с легкостью перебиваясь шоколадками, булками, пиццей. «Кажется, она ничего. Восстанавливается. А все же с валькирией я встречусь», – подумал Меф. Он и не подозревал, что случится это скорее, чем он думал.

Как ты меня нашел? – спросила Даф. – Подключил истинное зрение… – пояснил Меф. На его взгляд это было очевиднее некуда. Даф слушала его рассеянно. Она продолжала тереть щеки, удивляясь, что почти не ощущает собственных прикосновений. – На, держи! Я все-таки их достал! – сказал Мефодий. Он вытащил флейты и, спокойно держа их голой рукой, без мешковины, положил на колени Дафне. Она, слабо улыбаясь, потянулась к ним и, вскрикнув, отдернула руку. – Что ты с ними сделал? Что? – крикнула она. – Ничего, – удивленно ответил Меф. – Нет сделал! Они обожгли меня! Забери! – Дафна дернула коленом. Если бы Меф не подхватил флейт, они бы упали.

Ты не сражалась с валькирией? – спросил он. Даф с сомнением хмыкнула. – Если бы сражалась, ты разговаривал бы со мной в загробном режиме.

Как ты здесь оказалась? – спросил Меф у Дафны. – Не знаю, – ответила она, озираясь ничуть не с меньшим недоумением, чем сам Меф. – Как не знаешь? – Ждала тебя. Какой-то ребенок закричал, что ему нужна помощь. Я поднялась – и больше ничего не помню, – сбивчиво пояснила она. – Какой ребенок? Где он? – Понятия не имею. Меф сосредоточился. Опасность и враждебность ощущались, однако были уже размазанными. На полу он нашел несколько вонючих пятен. Пятна слабо светились, и Меф предположил, что это слизь, оставленная раненой нежитью. Такая же слизь была на лапах у Депресняка. С нежитью ясно. Она заманила Дафну и напала. Кот сумел дать отпор, и нежить убралась. Однако помимо нежити существовало еще нечто. Мефу казалось, он ощущает присутствие валькирии. Оно не выражалось ни в запахах, ни в материальных следах, но все равно Мефодий не мог отделаться от этой мысли.

Когда Мефодий отыскал Дафну, она уже очнулась. Дафна сидела на полу и терла рукой лицо. Меф осмотрелся и спрятал меч. Чутье, верное как хронометр, подсказывало, что, кроме Даф, в доме никого нет. Сражаться не придется.

Жди меня здесь. Если Арей заметит, я… в общем, это моя забота. Что-нибудь придумаю, – сказал он и быстро зашагал к резиденции.

Ты сбилась с темы. Мы говорили об Арее, – напомнил Буслаев. – Я больше не желаю о нем говорить. Я хочу забрать флейты, что он взял у златокрылых. Ты достанешь их для меня? – Дафна умоляюще посмотрела на Мефодия. – А если Арей спросит, где флейты? По правилам, все трофеи должны отправляться в Тартар, – засомневался Меф. – Ты отлично знаешь, что Арей никогда ничего не отправляет в Тартар, кроме эйдосов. У него с Лигулом не те отношения. Достань флейты, пожалуйста! – сказала Дафна. – Я подумаю, – пообещал Мефодий. Себе он обещал, что будет думать очень долго. Дафна плохо представляет, насколько сильно может рассвирепеть Арей, если встанет не с той ноги и обнаружит пропажу. – Меф! – окликнула Дафна совсем тихо. Меф заглянул ей в глаза и понял, что это тот случай, когда невозможно сказать «нет», разом не перечеркнув всего. – Хорошо. Когда ты хочешь, чтобы я это сделал? – сказал он. – Прямо сейчас! – Нас ждет Эдя.

Слушай, – вдруг сказала Дафна. Она говорила быстро, немного сбивчиво, проглатывая слова. – Я все не могу выбросить из головы тех златокрылых, которых убил Арей. Я не могу к нему по-старому относиться после этого случая. Смотрю на него и думаю: а вот он их убил. Не кто-нибудь другой. Он. И простить не могу. – У Арея не было выбора. Они атаковали его маголодиями, – вступился Меф. Дафна посмотрела на него так, будто удар мечом нанес не Арей, а он, Буслаев. – А если бы выбор был? Думаешь, Арей не убил бы? –

Истинное зрение. Представь: ты смотришь на красавицу и видишь, что на самом деле это столетняя ведьма, а то и суккуб. Жалкое зрелище! – Что, лучше иметь горб? – Горб иметь дальновиднее. Тогда хотя бы потешаются над горбом, а не над тобой, – резонно сказал Арей.

Меф был уверен, что заснет, но ему не спалось. Он стал думать о Даф, о ее бронзовых крыльях, о флейте. Он вдруг понял, что не может забыть странное ощущение, которое испытал, когда коснулся флейт златокрылых. «Чувствуешь такую безграничность, что жить хочется. И радость спокойная, ровная, без задвигов, без провалов в уныние», – думал он, озабоченно трогая языком скол зуба. Это стало почти привычкой. Особенно когда он о чем-то размышлял или писал. Языком он выучил малейшую шероховатость отколотой эмали.